Глен Кук 
Жатва восточного ветра
     
Империя Ужаса – 6
     

     
Глен Кук

Жатва восточного ветра
     
ГЛАВА 1
1012 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Армии ждут в тени
     
     Чудовище ревело и билось о стену соседней камеры. Монстр кипел яростью потому, что не мог утолить своей жажды кровью Этриана.
     Юноша не имел ни малейшего представления о том, сколько времени находится в заключении. В застенках Эхлебе понятия день и ночь теряли смысл. Единственным светом, который ему удавалось видеть, была лампа тюремщика, когда тот приносил тыквенную похлебку или совершал редкие обходы.
     Его появлению в подземельях Эхлебе предшествовало бесцветное детство в трущобах Форгреберга — столице крошечного королевства, расположенного далеко на западе. Там же жили его мать — странная женщина, с примесью крови колдуньи в жилах, и ещё более странный отец…
     Затем что-то случилось. Мальчик не понимал, что именно. Наверное, это произошло потому, что отец оказался вовлеченным в политику. Отголоски этого не обошли маму и сына. Пришли какие-то люди и увели их. И вот он теперь здесь в темноте, закованный в железо, а общество его разделяют лишь блохи. Юный узник не знал, где находится и что случилось с его матерью.
     Он молил Небеса о том, чтобы наступила тишина.
     Покрытые влагой стены каменного мешка беспрерывно содрогались от рева адских тварей, прикованных цепями в соседних камерах. Лаборатории Эхлебе дали жизнь сотням видов странных и ужасных чудовищ.
     Но вот рев и царапанье прекратились. Этриан уставился на тяжелую железную дверь. В проходе за ней замерцал свет. Монстры притихли в нетерпеливом ожидании. Необычную тишину нарушали лишь чьи-то медленные шаркающие шаги.
     В двери имелось крошечное зарешеченное отверстие, и Этриан не сводил с него взгляда. Его руки дрожали. Шаги не принадлежали надсмотрщику.
     Тюремщики лишили его всего, кроме страха. Надежда на спасение была такой же мертвой, как окружающая его тьма.
     Зазвенели ключи, а затем раздался металлический скрежет. Это протестовал заржавевший замок. Прошло ещё немного секунд, и двери медленно отворились во внутрь камеры.
     Мальчик подтянул под себя ноги и сжался в комок. Он бы не смог сопротивляться, даже если бы его не сковывали цепи. Слишком много времени он провел без движения.
     В камеру вошел древний, древний старик.
     Этриану захотелось исчезнуть.
     И в то же время… Этот человек чем-то отличался от всех остальных. В нем не чувствовалось холодной жестокости тех, кто уже входил в его застенок.
     Старец двигался словно во сне. Впрочем, вполне возможно, что он просто утратил разум.
     С неспешной неловкостью старик принялся тыкать ключом в оковы Этриана. Мальчик съежился ещё сильнее. Но потом вдруг успокоился и стал терпеливо ждать, когда откроется последний запор.
     Старец, казалось, совсем забыл, что делает. Он с изумлением разглядывал ключи, удивленно смотрел по сторонам, а затем поднялся и почему-то сделал полный круг вдоль сочащихся влагой темных стен.
     Этриан настороженно наблюдал за ним.
     Затем он попытался встать на ноги.
     Старик обернулся и наморщил люб, пытаясь сообразить, где находится. Вскоре в его глазах появились признаки жизни, и он, подойдя к Этриану, начал возиться с последним запором. Вскоре все цепи уже валялись на полу.
     — По-по-пошли, — выдавил старец скрипучим шепотом. Несмотря на царящую в подземелье тишину, было очень трудно уловить, что он хочет сказать.
     — Куда? — спросил Этриан. Опасаясь привлечь внимание чудовищ, он тоже говорил шепотом.
     — Пп-пп-прочь. Они послали меня ки-кин… от-отдать тебя саван далажам.
     Этриан отпрянул. Тюремщик успел поведать ему о саван далажах — наиболее отвратительных монстрах Эхлебе.
     Старик порылся в своем одеянии и извлек из его недр крошечный флакон.
     — Вы-выпей это.
     Этриан отказался.
     Старик схватил мальчика за руку, притянул к себе и резко запрокинул его голову назад так, что у Этриана непроизвольно открылся рот. Пришелец из древности обладал силой, которой невозможно было противостоять. Этриан почувствовал, как какая-то жидкость полилась ему в рот, и старик заставил его проглотить подозрительное снадобье.
     По всему телу мальчика мгновенно растеклось тепло, и оно налилось силой.
     Старик поволок его к дверям камеры. Хватка у старца была просто железной. Мальчишка, скуля, тащился за ним.
     Что происходит? Почему они так поступают?
     Старик повел его к лестнице, ведущей из подземного царства ужаса наверх к свету. Невидимые чудовища ревели и выли. Судя по тону, они чувствовали себя обманутыми. За решеткой ближайших дверей Этриан увидел горящие багровым светом глаза.
     Мальчик решил, что сопротивляться бесполезно.
     — По-по-торопись, — заикаясь, бормотал старик. — Они уб-уб-убьют тебя.
     Этриан на заплетающихся ногах поднялся по ступеням, а затем совершил бесконечный, как ему показалось, спуск по наружной лестнице. В раскаленном, неподвижном воздухе чувствовался запах соли. Мальчик начал покрываться потом. Яркие лучи солнца слепили отвыкшие от света глаза. Он попытался расспросить своего благодетеля, но в полученных им бессвязных ответах почти не было смысла.
     Оказывается, он оказался на острове К'Мар Кеви-тан — штаб-квартире всемирного заговора под названием Праккия. Его держали здесь в качестве орудия воздействия на отца. Но отец не сделал того, что от него ждали, и Этриан стал бесполезен. Получен приказ его убить, но старик решил нарушить распоряжение.
     Для мальчика в этих словах не было никакого смысла.
     Наконец они оказались на покрытой галькой узкой полоске берега. Старик показал на противоположный берег, где далеко у горизонта, за ржавой полосой пустыни маячили какие-то возвышения цвета свинца. Сам пролив бы неширок. Но мальчик не мог точно определить расстояние до другого берега. Одна миля… две?
     — П-п-плыви, — сказал старик. — Там б-б-езопасно. Навами.
     — Не могу, — ответил Этриан с округлившимися от страха глазами. Сама мысль о том, что надо идти в воду, приводила его в ужас. Его лишь с большой натяжкой можно было назвать умелым пловцом, а в море ему плавать вообще не доводилось. — Мне туда не доплыть.
     Старик с превеликой осторожностью опустился на гальку и уселся, скрестив ноги. На его лице появилось выражение крайней сосредоточенности. Старец кряхтел от напряжения, пытаясь превратить свои медленно ворочающиеся мысли в связные слова. И когда он заговорил, речь его оказалась на удивление точной.
     — Ты должен преодолеть пролив. Это твой единственный шанс на спасение. Если ты останешься здесь, то Режиссер бросит тебя деткам Магдена Нората. Те, кто здесь обитает — твои враги. Для моря и для Навами ты безразличен, и они могут позволить тебе выжить. Ты должен отправиться в путь немедленно, прежде чем Он догадается о том, что я наконец решился воспротивиться Его злобе.
     Этриан поверил, что это правда. Старикан говорил так настойчиво…
     Он посмотрел на море, и ему опять стало страшно.
     Волшебный напиток придал ему необыкновенную силу. Мальчик чувствовал, что смог бы пробежать тысячу миль. Пробежать, но не плыть.
     Старика начала бить дрожь, и Этриан решил, что тот отдает концы. Оказалось, что это была всего лишь реакция изношенного организма на усилия, которые потребовались для того, чтобы быть понятым.
     Неожиданно из недр острова с удесятеренной силой донесся яростный рев чудовищ.
     — П-п-плыви! — приказал старик.
     Этриан сделал несколько шагов, а затем бросился в прохладную воду. Через мгновение он уже стоял по грудь в воде, судорожно кашляя, так как, ныряя, набрал полный рот горько-соленой жидкости.
     В цепи его заковали обнаженным, и сейчас, побыв на солнце всего несколько минут, он всей кожей уже ощущал его горячие поцелуи. Этриан знал, что ужасно обгорит, прежде чем доберется до берега.
     Он оттолкнулся от дна и поплыл.
     Когда мальчику показалось, что он плывет уже целую вечность, он повернулся на спину, чтобы просто полежать в воде и немного передохнуть.
     Оказалось, что он удалился от берега не более чем на три сотни ярдов. Он видел, как старик карабкается по ступеням, по которым они шли вниз. Старец делал несколько шагов, останавливался, чтобы отдышаться, и затем одолевал ещё пару ступеней. Удлиненный и совершенно без всякой растительности скалистый остров походил на рассыпающийся скелет древнего гигантского дракона, на хребте которого, в его верхней точке, торчала отвратительного вида крепость. Этриан оглянулся и посмотрел на голый противоположный берег, который, как казалось, не стал ближе.
     Он понял, что пролив ему не одолеть.
     Тем не менее он поплыл дальше. Упрямство было у него в крови.
     За время своего пребывания на острове он узнал четыре новых имени. Режиссер. Фадема. Магден Норат. Лорд Чин. О Режиссере он не знал ничего. Норат был колдуном на службе Эхлебе. Фадема являлась Королевой Аргона и была, видимо, зачарована Чином. Именно они утащили Этриана на остров. Лорд Чин, в свою очередь, был одним из тервола очень высокого ранга или колдуном-аристократом Империи Ужаса, против которой сражался отец мальчика. Чин был мертв, но Империя, его породившая, по-прежнему продолжала жить…
     Несомненно, за всем этим стоял Шинсан, Империя Ужаса.
     Если он останется жив…
     Ему казалось, что прошло много, много часов. Солнце, естественно, двигалось на запад, но его лучи пока ещё не били в глаза. Серые холмы на горизонте стали лишь не намного темнее… Он слишком обессилел, чтобы плыть дальше. Врожденное упрямство постепенно оставляло его.
     Этриан уже был готов погрузиться в бездну. Он так устал, что его это больше не пугало.
     Что-то коснулось его ноги. Усталости как не бывало. Охваченный паникой Этриан начал отбрыкиваться, пытаясь плыть дальше.
     В поле его зрения промелькнул спинной плавник, и вновь он почувствовал прикосновение.
     Этриан беспорядочно заколотил руками по воде, хватая воздух широко открытым ртом.
     Одно из морских чудовищ выпрыгнуло из воды. Описав в воздухе изящную дугу, оно снова погрузилось в море.
     Это не успокоило мальчика. Он был дитя суши и не мог отличить дельфинов от акул. Об акулах он слышал от друга отца Браги Рагнарсона. Крестный отец рассказывал мрачные истории об огромных рыбах-убийцах, пожирающих моряков с кораблей, потерпевших крушение.
     Отчаянные попытки плыть дальше привели к тому, что он наглотался соленой воды.
     Дельфины окружили его со всех сторон, приподняли над водой и повлекли к пустынному побережью. Оказавшись на суше, Этриан из последних сил преодолел узкую полоску каменистого берега, рухнул на землю под защитой скалы и едва не захлебнулся в потоке соленой воды, от которой начали освобождаться его внутренности. Как только боль в желудке немного стихла, мальчик уснул.
     Его разбудил какой-то шум. Стояла глубока ночь. Ему показалось, что он слышал чей-то голос, но сейчас стояла полная тишина.
     Он посмотрел в сторону берега. У кромки воды что-то двигалось, издавая клацающие звуки… Затем он их увидел. Крабы. Сотни и сотни крабов. Создавалось впечатление, что они, пожирая его глазами, салютуют ему клешнями так, как это делает солдаты при виде генерала. Затем они начали неторопливый марш по направлению к нему.
     Мальчик испуганно отшатнулся. Неужели они намерены сожрать его?! Вскочив на ноги, он заковылял прочь. Крабы заволновались. Они не могли за ним угнаться.
     Протащившись не более сотни футов, он уселся на землю. Острые камни царапали и резали кожу.
     Этриану снова показалось, что он слышит чей-то зов. Но невозможно было определить, откуда он доносится, да и слова были неразборчивы.
     Он проковылял чуть дальше, свалился на землю и снова уснул.
     Ему снились странные сны. С ним говорила облаченная в белые одежды женщина необычайной красоты. Но Этриан не мог понять её слов, а проснувшись, ничего не помнил о визите красавицы.
     День затухал. Мальчик умирал от голода и жажды. Все тело его болело. Опаленная солнцем кожа пошла волдырями. Этриан попробовал проглотить морскую воду, но желудок отказался принимать соляной раствор. Им овладело отчаяние, и он довольно долго лежал недвижно на песке.
     Наконец он поднялся и, насколько позволял немеркнущий свет, оглядел окрестности. Никаких признаков жизни. Никаких следов растений. В темнеющем небе не кружили обитающие в скалах ласточки. Жужжание вечерних насекомых не нарушало тишины. На скалах не рос даже лишайник. Выползающие из моря крабы, судя по всему, были единственными живыми существами.
     Но тут Этриана осенило. Он уселся у кромки воды и стал наблюдать за тем, как волны накатываются и лижут его израненные ноги.
     Когда появились крабы, он камнем разбил несколько панцирей и принялся пожирать солоноватое мясо. Он продолжал пиршество до тех пор, пока желудок снова не взбунтовался.
     Этриан отошел от воды и проспал ещё несколько часов.
     Когда он проснулся, высоко в небе стояла луна. Ему показалось, что он слышит голоса. Он ползком добрался до полосы песка, где можно было стоять и ходить, не поранив ноги. Этриан обвел взглядом линию скал, и на мгновение ему почудилось, что он видит женщину в белом. Женщина, воздев в мольбе руки, пристально вглядывалась в море. Ее одежды развевались, словно на ветру, но в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения.
     Когда Этриан сделал шаг вперед, чтобы рассмотреть её получше, женщина исчезла.
     Мальчик попытался осмыслить ситуацию. Прежде всего следовало уйти подальше от берега и попытаться отыскать пищу и воду. В первую очередь воду. Не плохо бы раздобыть и одежду, иначе солнце изжарит его заживо.
     Однако вскарабкаться на вертикальные утесы он не мог, и ему пришлось отправиться вдоль берега.
     Силы оставили Этриана вскоре после рассвета. Он заполз в тень и уснул среди остроконечных обломков камней. Ему казалось, что во рту у него вместо языка большой комок шерсти.
     Наступило время прилива. Море с ревом билось о скалы, вздымая в небо тучи белых брызг. И вновь Этриану приснился сон.
     Его снова посетила женщина в белом, и снова он не мог понять того, что она говорила.
     Он опять проснулся после наступления темноты и опять напал на крабов. Насытившись, он решил продолжить путь вдоль берега, чтобы отыскать разрыв в неприступных скалах.
     Прилив кончился, но откуда-то, как ему казалось — издали, до него доносился гул прибоя. Сквозь этот шум он услышал вначале легкое поскрипывание, затем стук, а затем и крики. Он взобрался на обломок скалы, чтобы лучше увидеть то, что происходит.
     Неожиданно на покрытой белыми барашками поверхности моря появился флот, состоящий, наверное, из тысячи судов. Корабли перепрыгнули через линию прибоя, словно взбесившиеся вороные кони. Процарапав днищами по песку и гальке, они замерли, и на берег высадились чернобородые, высокие люди в чужеземных доспехах. Их там уже поджидали низкорослые и светловолосые бойцы в столь же необычной броне. Блеснули клинки, и сталь ударила о сталь.
     Но вдруг, перекрывая шум битвы, прогремел чей-то голос. Этриан поднял глаза. На вершине утеса, воздев руки к небу, стояла женщина. С её пальцев стекало синее пламя.
     Голубое зарево пылало над белокрылыми судами — теми, которые в море. Левиафаны, поднявшись из бездн морских, бросались на корабли. На призывную песнь женщины сплывались акулы и хищные киты. Не обращая внимания друг на друга, они нападали на чернобородых чужаков.
     С кораблей по утесам ударили багровые молнии. На сражающихся под скалой воинов обрушилась каменная лавина…
     На фоне луны, изрыгая языки пламени, промелькнули какие-то крылатые твари. На чешуйчатых спинах этих тварей сидели люди. Их широкие черные плащи развевались на ветру. В руках небесные всадники держали огненные копья. Они метали их в стоящую на утесе женщину.
     Женщина в белом сплела из голубых огненных нитей множество сетей и пустила их в небеса. Горящие голубым пламенем и похожие на веселых мотыльков паутинки понеслись навстречу летающим ящерам. Сети обволакивали драконов и заставляли их падать на землю.
     Несмотря на пламя и дым битвы, Этриан сумел заметить одно совершенно поразительное явление: земля вокруг него ожила. На ней возродилась буйная жизнь. Это была совсем не та опаленная солнцем пустыня, которая взяла его в плен, когда он выбрался на берег.
     Но вот видение начало постепенно исчезать. Мальчик безостановочно вращал головой, стараясь понять, что происходит. Фантом пропал окончательно, прежде чем Этриан успел уловить новые детали.
     Он перевел взгляд на том место, где только что стояла женщина. В скале, в том месте, куда угодила багровая молния, зиял провал. Этриан был готов поклясться, что перед самой битвой утес возвышался сплошной каменной стеной.
     Не веря своим глазам, он осторожно направился в ту сторону. Луна стояла высоко, и он хорошо мог рассмотреть упавшие камни.
     Камнепад случился не сейчас. Века уже успели отполировать рухнувшие в оползне скалы.
     Из глубины пустыни за утесами донесся чей-то зов.
     Этриан замер.
     Это был ещё один призрачный голос. Мальчик пожал плечами. У него не было времени на решение загадок. Прежде всего ему надо суметь выжить. А для этого следует как можно дальше уйти от берега.
     Подъем на утес достался Этриану ценой неимоверных страданий. Однако, достигнув цели, он не увидел ничего, кроме залитой лунным светом бескрайней пустыни. И все же… Все же до него доносились голоса. Бессловесные голоса. Они звали его.
     Как называется эта земля? Какие забытые миром духи заселяли эти безжизненные просторы? Мальчик с опаской заковылял в ту сторону, откуда доносились голоса.
     Ступни его ног распухли, растрескались и гноились. Сухой язык, казалось, не умещался во рту. Волдыри от солнечных ожогов начали лопаться. Все суставы и связки болели. Голова от виска до виска тоже раскалывалась от боли.
     Но мальчишка был упрям. Стиснув зубы, он продолжал путь. И спустя некоторое время на освещенной луной вершине ближайшей горы он увидел какой-то силуэт.
     Чем больше он вглядывался в силуэт, тем больше тот напоминал ему гигантский монумент, вырубленный из самой горы. Чудовищных размеров изваяние представляло собой существо, похожее на сфинкса. Взор монстра был обращен на восток.
     Под его ногой вдруг раздался треск. Мальчик нагнулся и увидел, что это треснула древесная ветка с несколькими сухими листками на ней. Ее, видимо, принесло ветром. Этриан не знал, что перед ним ветка акации — ему никогда не доводилось видеть этого дерева.
     Однако сердце его забилось сильнее. Там, где растут деревья, обязательно должна быть вода. Он заковылял быстрее, двигаясь как человек, танцующий на раскаленных угольях.
     Наступил рассвет. Этриан больше спотыкался и падал, чем шел вперед. Его ладони и колени кровоточили. Огромный каменный монстр нависал над ним всего в какой-то сотне ярдах вверх по склону.
     Чудовище было гораздо больше, чем казалось издали. В высоту оно достигало не менее шестидесяти футов, а длину тела Этриан определить не смог. Зверь лежал на плоской, вырубленной вокруг него площадке. Монумент был неимоверно древним, и время оставило на нем заметные следы. Некогда четко вырубленные в камне детали морды стали почти неразличимы.
     Мальчик не испытывал особого желания вглядываться в фантастическое каменное чудище, все его внимание было обращено на несколько чахлых деревьев, произрастающих вокруг гигантских лап сфинкса.
     Солнце опаляло его обнаженную спину, причиняя новую, нещадную боль. Невзирая на все более частые падения, он все же продолжал путь. На ровную, окружающую монумент площадку он уже не вышел, а едва-едва выполз.
     Вода! Между лап чудовища располагалось небольшое мелкое озерцо… Этриан поднялся на ноги и из последних сил проковылял последние шаги. Затем он упал лицом в воду, он стал жадно втягивать в себя вонючую илистую жижу. Мальчик все пил и пил до тех пор, пока у него не заболел живот.
     Через пару минут у него началась рвота.
     Выждав некоторое время, он снова напился — на сей раз более осторожно. Затем, шлепая по воде, он добрался то тенистого места. Решив, что солнце туда не заглянет весь день, он рухнул на землю и тут же уснул.
     Ему снились странные и очень четкие сны.
     Его снова посетила женщина в белом. Прежде всего она осмотрела его раны. Там, где касались её пальцы, боль мгновенно проходила. Он посмотрел на себя и увидел, что полностью исцелился. Мальчик попытался руками прикрыть свою наготу. Женщина мягко улыбнулась, отошла и, став между лапами чудовищного зверя, взглянула на встающую из-за моря луну. На фоне светлого диска, в верхней точке похожего на спину дракона острове, хорошо был заметен силуэт крепости.
     Этриан подошел к женщине. Он посмотрел на пустыню и увидел её такой, какой она могла бы быть: покрытой пышной растительностью, процветающей, населенной трудолюбивыми, счастливыми людьми. Но на острове пылали пожары, а море кишело кораблями. Судов было так много, что за их парусами не было видно волн. На суше там и сям виднелись столбы дыма, а в небе кружили драконы. На спинах громовых ящеров сидели какие-то бестелесные тени, и с небес на землю устремлялись смертоносные огненные стрелы. Армии Навами сражались, терпели поражение и отступали лишь для того, чтобы сформировать новые отряды. Женщина в белом обращалась к ужасным колдовским заклинаниям, но даже и их могущества недоставало.
     Но вот каменный зверь разверз уста и произнес Слово. Слово это прогремело громом самой Судьбы. С небес на землю посыпались призраки с лицами-черепами. Драконы взвыли и заткнули уши когтистыми лапами. Враги, бросая оружие, побежали к своим кораблям.
     Но ушли они ненадолго. Столь же чудовищная Сила возникла на острове. Этриан не только ощутил её, но и понял, как её зовут. Нахаман Одита. Эта женщина таила в себе огромное зло и владела могущественной магической Силой.
     Нахаман собрала свои армии и нанесла ответный удар. Ее воины шагали по земле и спускались с облаков. Ни колдовство женщины в белом, ни Слово каменного зверя не могли сдержать бесконечные волны атакующих. С каждым новым ударом они все больше и больше приближались к заветной горе с каменным изваянием.
     Этриан вскоре понял, что стал свидетелем борьбы, продолжавшейся не одно поколение и спрессованной в одну ночь. Перед ним проходили наиболее яркие эпизоды многовековой войны.
     Орды Одиты наконец достигли горы. Они уничтожили все, что могли уничтожить, и запечатали пасть зверя.
     Нахаман сошла на берег. С помощью череполиких духов она превратила цветущий край в выжженную пустыню. Женщине в белом и каменному монстру не оставалось ничего, кроме как взирать на производимые разрушения. Власть зверя и жизнь Навами таились в пасти каменного идола. В итоге все владения Навами свелись к жалкому клочку земли между огромными каменными лапами.
     Нахаман с остатками войска уплыла на остров, а оттуда ещё дальше за море. С тех пор она больше не омрачала своим появлением берегов Навами.
     Этриан был поражен. Все это насилие и кровь лишь для того, чтобы погрузиться на корабль и уплыть? Что это должно значить?
     Женщина в белом заметно постарела. Этриан всем своим существом чувствовал её отчаяние. Она прожила бесконечно долгую жизнь, столь же долго каменный зверь сохранял ей молодость и красоту. Теперь, усохнув, она превратилась в старуху. Старая карга молила о приходе смерти, но монстр не позволял ей умереть. Ее руки стали походить на старые сухие ветви. Но затем тело её исчезло, и женщина стала беспокойным, страдающим призраком, бродящим по склонам волшебной горы.
     Свет раннего утра разбудил Этриана. Оказывается, он проспал целые сутки. Мальчик уловил аромат пресной воды и побрел к озерцу.
     Лишь утолив жажду, он заметил, что боль в руках исчезла. Раны ещё сохранились, но и они затягивались самым чудесным образом.
     Этриан поднялся на ноги и изучил свое тело. Ступни тоже заживали. Колени выглядели значительно лучше. Следы солнечных ожогов полностью исчезли.
     Неожиданно почувствовав испуг, он оглянулся.
     Около того места, где он спал, стояла пара сандалий, рядом с ними лежала аккуратно свернутая тога, а подле неё был расстелен крупный, зеленый лист с горкой тминных бисквитов на нем.
     В нем боролись два чувства: голод и страх. Голод победил. Этриан схватил бисквиты и, подбежав к озерцу, принялся их жадно поглощать, тут же запивая водой. Покончив с едой, мальчик оделся. Сандалии и тога пришлись ему как раз впору.
     После этого он приступил к исследованиям. Несмотря на все усилия, Этриан не смог обнаружить никаких признаков присутствия иных живых существ, кроме самого себя. Он взглянул на каменного монстра и не поверил своим глазам. Ему показалось, что на губах изваяния появилось подобие слабой улыбки.
     Этриан вскарабкался на сфинкса и оглядел округу с верхней точки чудовищной головы.
     Вокруг, насколько хватал глаз, простиралась безжизненная пустыня. Красноватая равнина, казалось, была покрыта ржавчиной. Кое-где торчали голые, серые утесы.
     Этриан понял, что ему никогда не удастся покинуть этот край. Ни один смертный не может надеяться преодолеть раскаленную пустыню, избежав при этом вечных объятий Темной Дамы.
     Получается, что старик оказал ему не такую уж большую услугу.
     Этриан попробовал позвать женщину в белом, обратился к каменному монстру и даже воззвал к Нахаман Одите. Ответом на его крики было лишь приглушенное эхо.
     В этом эхо звучало отражение какой-то бесконечно древней радости.
     Он вернулся к озерцу.
     — Избавитель!
     Это был голос из его снов. Женщина в белом стояла рядом с ним, но произнесенные шепотом слова, которые слышал Этриан, доносились откуда-то сверху.
     — Что?
     — Избавитель. Приход которого был предсказан. Тот, кто согласно моему пророчеству должен появиться в час нашего отчаяния. Тот, кто избавит нас от проклятия Навами и вернет нам дни нашей славы.
     Этриан ничего не понимал.
     — Бесконечно долго мы томились в ожидании твоего появления, и могущество наше безвозвратно уменьшалось, превратившись в конце концов лишь в жалкую тень той Силы, которой мы владели раньше. Избавь нас от наших оков, и мы исполним любое твое желание. Разбей наши цепи — и ты станешь Властелином мира, таким, какими были наши верные слуги до того, как Нахаман подняла мятеж и бросила на нас свои черные орды.
     Этриан вовсе не ощущал себя чьим-то спасителем. Он чувствовал себя растерянным, испуганным мальчиком, каким, собственно, и являлся. Судьба случайно свела его с чем-то огромным, далеко выходящим за рамки его понимания. Он мечтал лишь о том, чтобы выжить, вернуться домой и отомстить своим врагам. Именно в таком порядке.
     — Ты исполнен страха и ненависти, Избавитель. Мы их прекрасно видим. Мы прочитываем их с той же легкостью, с которой писец прочитывает листы книги. Освободи нас — молим мы. Затем, вместе с тобой, мы втопчем твоих врагов в пыль. Яви, — сказала вдруг она, — яви Избавителю все скованное цепями могущество Навами, которое он сможет со временем использовать, как оружие своего мщения.
     Женщина в белом вступила во тьму между лапами зверя.
     И Этриан увидел тех, кто бросил его в темницу, тех, кто похищал мать и предъявлял невыполнимые требования к отцу. Лорда Чина не было среди них, но все его подручные оставались в живых.
     Гнездом их и рассадником был Шинсан — Империя Ужаса. Обретя обещанное могущество, он мог бы уничтожить Шинсан.
     — Магическая сила принадлежит тебе, Избавитель. Тебе остается лишь принять её. Следуй за Сахманан. Пусть станет она твоей первой помощницей в деле восстановления Навами.
     Женщина в белом поманила его, Этриан подошел к ней, и она повела его за собой в темноту.
     С каждым шагом тьма все более сгущалась. Мальчик вытянул руки, опасаясь наткнуться на каменную стену за вытянутыми передними лапами зверя.
     Но, прошагав значительное расстояние, он так и не встретил никакой преграды. Женщина исчезла. Ее связывал с ним лишь нечто похожее на бессловесный шепот, который она оставляла позади себя. Этриан не мог прикоснуться к её руке, ибо она, в отличие от каменного зверя, не обладала физическим телом.
     Неожиданно для себя он вдруг оказался в освещенном пространстве.
     От изумления Этриан открыл рот. Он припомнил истории, рассказанные лучшим другом отца Браги Рагнарсоном. Браги был крестным отцом Этриана, но мальчишка подозревал, что Рагнарсон вступил в заговор с целью истребить всю семью своего крестника.
     Зал Горного Царя. Нижняя Гора или Гора Грома, как её называют тролледингцы. Пещеры, где властвует Царь Мертвецов и откуда он посылает заблудшие души охотиться, оседлав горные ветры, на живых…
     Этриан стоял на узкой площадке над пещерой, пещерой столь огромной, что стен её разглядеть было невозможно. Рядом с ним находилась Сахманан.
     — Все они, — Сахманан обвела рукой пещеру, — находятся под твоим командованием, Избавитель. — Слова были произнесены настолько тихо, что Этриан едва смог их расслышать.
     "Они» неподвижно стояли в безупречном порядке батальонами и полками. Армия, замороженная во времени. Воинов было так много, что число их определению не поддавалось. Там находились как бойцы в белом, так и те, кто от имени Нахаман Одиты штурмовал Навами. Пехотинцы. Всадники. Воины на слонах. Даже череполикие, верхом на своих драконах.
     Все они недвижно стояли под заливающим пещеру желтым светом, похожие на попавших в янтарь насекомых. Этриан не мог определить источник этого ровного, немигающего света. Атмосфера пещеры, казалось, была наполнена напряженным, нетерпеливым ожиданием.
     — Они знают тебя, Избавитель, и готовы обрести жизнь по мановению твоей, призывающей к мщению, руки.
     — Кто они? — спросил мальчик. — Откуда пришли?
     — Задолго до падения Навами было ясно, что Нахаман станет действовать по своей воле. Мы сумели опередить её ярость, вовремя выскользнув за дверь. Мы позволили ей одержать победу и обратили всю свою Силу на службу тому дню, когда Избавитель освободит нас от цепей, в которые она нас заковала. Кто мог предполагать, что до твоего появления пройдет так много времени? Кроме того, мы не смогли предвидеть, что она ослабит нас настолько, что даже посылка дельфинов оказалась для нас чуть ли не непосильной задачей.
     Однако основные вопросы Этриана остались без ответа. Он опасался, что получит их тогда, когда будет слишком поздно.
     — Кто эти люди?
     — Некоторые из них павшие крестоносцы Навами. Наше искусство позволило их реанимировать, вложить в них боевой дух и сохранить, — произнес голос каменного зверя. — Они тоже ждут своего Избавителя.
     "Неужели это мертвецы? — подумал Этриан. — Неужели ему для того, чтобы призвать их к жизни, придется прибегнуть к ужасам некромантии?»
     Его переполняло отвращение. В таком возрасте, как известно, больше всего боятся мертвецов.
     Женщина в белом внимательно смотрела на мальчика. На её губах играла легкая улыбка. Когда она заговорила, то оказалось, что её слова не совпадают с артикуляцией.
     — У тебя же есть враги. Разве не так? — Речь женщины, казалось, лилась издалека, напоминая шелест ветерка среди деревьев. — Здесь сосредоточена сила, которая поможет тебе повергнуть их в прах.
     Этриан в силу своей молодости любил мечтать. Сейчас он был растерян и напуган, но не желал быть глупцом. Он знал, что за все приходится платить.
     Интересно, какова может быть цена?
     — Освободи нас, — сказала женщина. — Избавь от оков. Это все, что мы просим.
     Этриан смотрел на ждущую армию, армию мертвецов и размышлял о падении Навами. Неужели необузданная ярость снова будет выпущена на волю? Возможно ли будет удержать её под контролем? Неужели месть имеет для него такое больше значение?
     Но какая иная сила способна противостоять мощи Империи Ужаса? Только древнее колдовство в состоянии бросить вызов процветающей сейчас в Шинсане магии.
     Но ему следует хорошенько подумать. Помогут ли Сахманан и каменный зверь сохранить ему жизнь, если он откажется им помочь? С какой стати они станут делать это?
     В таком случае он очень скоро превратится в памятник из костей, белеющих в пустыне под палящим солнцем.
     Он отошел от женщины и вернулся туда, откуда была видна серебрящаяся в свете луны пустыня. Далеко на востоке, на острове виднелись огоньки. Он всмотрелся в них, пылая ненавистью к людям, которые их зажгли.
     Что он значит в этом мире? Он бессилен, словно последний червь. Каким иным способом может он воздать им за их преступления?
     Выступив из темноты, к нему подошла Сахманан.
     — Каким образом я смогу вас освободить? — спросил Этриан.
     Женщина сделала попытку объяснить.
     — Скажешь, когда мы встретимся в следующий раз, — оборвал её мальчик. — Тогда я и дам свой ответ. Прежде я должен подумать.
     Он вернулся к месту, на котором обычно спал, и улегся, приняв позу ребенка в утробе матери. Он учился жить с новыми страхами — со страхами, неведомыми ему раньше.
     Затем пришли сны. Видения не оставляли его ни на минуту. На сей раз Этриан не просыпался очень долго. Он неподвижно лежал, казалось, целую вечность, а каменный монстр тем временем, используя последние силы, показывал ему мир, пытаясь таким образом склонить мальчика на свою сторону. Одновременно зверь подсказывал Избавителю, как тот должен поступать.
     Лишь немногие из снов Этриана можно было назвать веселыми.
     
ГЛАВА 2
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Время перемен
     
     — Он приближается! Он уже у Жемчужных Врат! — радостно возвестил Чу.
     Ссу-ма Ших-кай оторвал взгляд от утреннего доклада. Это был грузный человек с бычьей шеей. В нем было что-то от борова. Ссу-ма походил на борца, а не на тервола — командира легиона Срединной армии.
     — Кванг-юин, веди себя так, как приличествует Претенденту.
     — Прошу прощения, господин Ссу-ма, — встав по стойке смирно, произнес Чу.
     Ших-кай вышел из-за стола.
     — Ты постоянно извиняешься, Кванг-юин, — сказал он. — Я нахожу твои извинения вызывающими.
     Глядя вдаль через плечо командира, молодой человек прошептал:
     — Прошу прощения, господин.
     Ших-кай заскрипел зубами. Этот парень безнадежен. В старые времена его ни за что не избрали бы, не посмотрев на то, что он отпрыск тервола. Ошибаются те, кто считает, что военные потери допускают снижение уровня требований к Претендентам.
     Ших-кай чуть ли не со священным трепетом и гордостью припомнил древние условия отбора.
     Сам он происходил из крестьян. Его собратья-тервола так и не смогли забыть того, что отец Ших-кая пас свиней. Он же, в свою очередь, постоянно напоминал им, что стал Кандидатом во времена принцев-магов, когда лишь лучшим из лучших дозволялось карабкаться по скользким ступеням лестницы, ведущей в элиту Шинсана.
     На сборищах тервола все ещё продолжали звучать шутки о его происхождении. Смеяться ему в лицо они, правда, перестали, но даже все успехи Ших-кая не смогли заставить их забыть сословные предрассудки.
     Ссу-ма Ших-кай многому научился в свою бытность Кандидатом. Он развил в себе сдержанность, а врожденная толстокожесть делала его невосприимчивым к издевкам. В результате он достиг таких высот, о которых не могли и подумать те, кто избирал его Кандидатом. Ших-кай был упрямым, решительным и целеустремленным человеком.
     Тервола всегда хвастались тем, что их ряды открыты для любого упорного, талантливого и дисциплинированного ребенка. Но эта демократичность в основном оказывалась иллюзорной. Ссу-ма так и остался чужаком для старинных аристократических родов. Его сыновья не могли жениться на дочерях знати. А его дочерям, если он таковыми обзаведется, не удастся сочетаться браком с утонченными, бледными отпрысками Силы, такими, как его безмозглый адъютант.
     Кванг-юин извинился ещё раз, нарушив тишину и оторвав Ссу-ма от отвлеченных размышлений. Тервола изо всех сил стремился подавить в себе чувство благодарности, вызванное подобным раболепием. Пока это ещё было в его власти. Хватит! Претендентов следует воспитывать. Лишь сильные способны выжить в этом мире.
     — Кванг-юин, — прорычал он, — ещё одно извинение, и ты отправишься в тренировочный лагерь для малолеток.
     Претендента начала бить дрожь.
     Ших-кай посмотрел на бледные, трясущиеся щеки и понял, что Чу не суждено попасть в число Избранных. Во всяком случае до тех пор, пока ему, лорду Ссу-ма, будет принадлежать решающий голос. Парень чересчур застенчив.
     — А теперь, Кванг-юин, доложи, как положено.
     — Сэр! — выпалил Чу. — Командир стражи почтительно доносит, что лорд Куо Вен-чин стоит у Жемчужных Врат. Лорд Куо испрашивает у вас аудиенции.
     — Это уже лучше. Значительно лучше. Ты на правильном пути. Выжди две минуты. Соберись с мыслями и повтори ещё раз. Не забудь постучать перед тем как войдешь.
     Щека Чу дернулась в тике.
     — Как прикажете, господин.
     Ших-кай занял свое место за письменным столом и вернулся к утреннему докладу.
     Он смотрел на бумаги и не видел их. Лорд Куо! Здесь! Ссу-ма был изумлен. Что надо этому человеку? Почему он тратит время на посещение крестьянского сына, командира учебного легиона? Легион Ших-кая именовался Четвертым Показательным. Каждую весну в него поступали трехлетние младенцы, чтобы через восемнадцать лет стать бесстрашными и умелыми бойцами, перед которыми трепещет весь мир.
     За исключением двух коротких периодов Ших-кай всю жизнь провел в Четвертом. Способности и воля позволяли ему постоянно подниматься по служебной лестнице, несмотря на предрассудки и предвзятость аристократов. Почти два десятка лет Ших-кай командовал Четвертым Показательным. Он гордился солдатами и Избранными, которые были выкованы его рукой. Куда бы не направляли выпускников Четвертого, они везде быстро шли на повышение. Начальники считали, что у него лучше всего получается именно то, чем он сейчас занимается, и их вполне устраивало, что Ших-кай счастлив, выполняя дело, которое обычно поручалось лишь впавшим в немилость тервола. Командование учебным легионом большой честью не считалось.
     Ших-кай понимал, что с профессиональной точки зрения оказался в тупике. Изменение политического климата, после того как более молодые тервола разогнали сторонников Ко Фенга, делало его будущее ещё более беспросветным. Несмотря на всю свою аполитичность, командир Четвертого Показательного принадлежал к числу старых традиционалистов.
     Итак, к нему пришел лорд Куо. Видимо для того, чтобы избавиться ещё от одного представителя старой гвардии? Все сторонники Ко Фенга уже успели лишиться своих постов в Армии или Совете, получив незначительные должности в слабых войсках на востоке и на севере. Сам же Ко Фенг, потеряв не только власть и почести, но и бессмертие, отправился в добровольную ссылку. Неужели теперь настала его очередь? Неужели всеобщая чистка, подобно вызванному из преисподней демону, захватит и его? Неужели возраст стал основным критерием пригодности?
     Ших-кай испугался. Но в то же время он рассердился. Ведь он сумел, никого не обидев, пережить принцев-магов, Мглу, О Шинга, заговор Праккии и Ко Фенга. Все это время он был солдатом империи. У них нет ни права, ни оснований его прогонять. Он, Ссу-ма Ших-кай, всегда чурался политики и стоял в стороне от борьбы за власть.
     Послышался негромкий стук в дверь.
     — Входите.
     Чу переступил через порог и доложил. Он сумел преодолеть восторженное возбуждение, которое вызывал у всех лорд Куо, где бы он не появлялся.
     — Вот это уже лучше. Значительно лучше. Ведь наша первая обязанность — победить себя. Не так ли? Значит, лорд Куо? И что же, по-твоему, он хочет?
     — Не знаю, господин. Он не сказал.
     — Хм…
     Ших-каю не очень нравилась та рука, которая теперь вела Шинсан по дорогам судьбы. Из его далека Куо Вен-Чин представлялся ему слишком наивным, чересчур идеалистичным и недостаточно гибким. Кроме того, тот имел склонность чрезмерно упрощенно подходить к решению проблем. Всего два года назад Куо командовал корпусом в родной для Ших-кая Серединной Армии. Куо был слишком молод, и ему не хватало опыта. Тем не менее его влияние постоянно возрастало. Он обладал харизмой и, казалось, отвечал представлениям о новом вожде со свежими идеями, в которых так нуждалась Империя после провала на западе. Не исключено, что Куо сумеет залечить раны, нанесенные боевому духу легионов.
     — Вы позволите мне встретить его, лорд Ссу-ма? — Претендент вновь горел энтузиазмом.
     — Ты способен вести себя сдержанно и уважительно?
     — Да, господин.
     Умоляющие нотки в голосе юноши вызывали у Ших-кая отвращение. Тем не менее он сказал:
     — Отправляйся. Веди его сразу ко мне.
     — Слушаюсь, господин. — Чу повернулся на каблуках и ринулся к двери.
     — Кванг-юин. Если ты меня опозоришь, то проведешь целый год в лагере начальной подготовки.
     Чу замер. Когда же он возобновил движение, его лицо было похоже на каменную маску, а шаг стал неторопливым. Спину, как и положено, он держал совершенно прямо.
     Ших-кай позволил себе улыбнуться.
     
     Вступив в кабинет Ших-кая, лорд Куо Вен-Чин сразу же произнес:
     — Не вставайте, почтенный лорд Ссу-ма. — Слова эти сопровождались взмахом изящной, почти женской руки.
     Куо снял свою маску в виде оскаленной морды волка: серебро и черный янтарь. Ших-кай был вынужден ответить на это приглашение к неформальной беседе и тоже открыл лицо.
     Ему нравилось, что маска соответствует сложившимся у его собратьев взглядам на его характер. Она изображала морду пылающего яростью кабана. Один клык секача был сделан из кварца, второй из рубина. Красный цвет призван был продемонстрировать, что зверь только что разорвал своего врага. На маску с большим мастерством были нанесены следы сражений, в которых она якобы побывала.
     Тервола, используя всю свою фантазию, не жалели ни времени, ни Силы на изготовление символа своего статуса. Говорили, что внимательный человек может определить по маске не только характер её владельца, но и проникнуть в тайные помыслы его души.
     — Ваш приезд — большая честь для нас, лорд Куо.
     — Вовсе нет. Вы мне понадобились, и вот я здесь.
     — Вот как?
     Ших-кай внимательно вгляделся в посетителя. Почти женские черты лица. Ростом существенно меньше, нежели тервола прошлых времен. Привлекателен внешне, но все же чересчур женственен. Он чем-то напоминал Ших-каю Мглу — принцессу-демона, с которой он иногда встречался во время её короткого правления.
     — Вы знаете, лорд Ших-кай, что я являюсь воплощением перемен. Я несу с собой свежую кровь. Я хочу полностью покончить с отголосками плохо продуманных авантюр лорда Ко Фенга.
     — Нельзя забывать, что группа Ко Фенга присоединила к Империи гигантские территории.
     — Тем не менее… — Куо взмахнул своей изящной ручкой. — …Западная Армия дважды терпела неудачу. В первый раз во времена принца-дракона и вторично, когда Праккия разыграла свой гамбит.
     В не привыкшей к поражениям Империи даже видимость поражения не подлежала прощению.
     — Фенг мог выиграть сражение под Палмизано. Однако он предпочел отойти, чтобы не понести потерь, угрожающих стабильности наших легионов. Наш собрат был цельной и последовательной личностью. Он сберег легионы, хотя и знал, что это обойдется ему дорогой ценой.
     Куо был явно раздражен. Ему потребовалось некоторое время, чтобы обрести контроль над собой.
     — Нам, естественно, не дано знать, что могло бы произойти, прояви он твердость. Однако я пришел к вам, лорд Ссу-ма, не для дискуссии. У меня нет желания вытаскивать на свет наше недавнее прошлое.
     "Естественно, — подумал Ших-кай. — Тебе хотелось бы зарыть его как можно глубже, а вместе с ним и тех, кто жил в то время. И одновременно похоронить все то доброе, что они сделали, дабы никто не мог сравнить прошлое с настоящим».
     — Завтрашний день. Вот что нас интересует больше всего. Не так ли? Что же, лорд Куо, поведайте мне, что со мной должно случиться завтра.
     Лицо Куо посветлело. Он улыбнулся своей девичьей улыбкой и произнес:
     — Вы не правильно истолковали мой визит, лорд Ссу-ма. Я здесь вовсе не для того, чтобы сместить вас с поста. Однако я хочу предоставить вам возможность пожить деревенской жизнью. В Восточной Армии.
     Желудок Ших-кая оборвался и упал вниз футов на сто. Все. Чистка перешагнула политические границы.
     — Я крайне далек от политики, лорд. Мое дело — готовить солдат. И это у меня хорошо получается.
     — Знаю. Я был Кандидатом в Четвертом Показательном. Уверен, что вы меня не помните. В то время вы командовали бригадой. Но я вас запомнил. Вы произвели на меня сильное впечатление.
     — Вот как? — Ших-кай изо всех сил пытался скрыть обуревавшие его чувства. Он не помнил Кандидата Куо. Неужели этот тип не поленился явиться сюда лишь для того, чтобы воздать ему за какие-то старинные грехи?
     — Лорд Ссу-ма, я желаю, чтобы вы приняли на себя командование Восточной Армией.
     Ших-каю показалось, что на него обрушился весь мир.
     — Лорд! Я?.. Но мне никогда не доводилось командовать полевыми частями.
     — Вы проводили учения Четвертого Показательного. По масштабам учение было не менее чем корпусным — мы тогда очень нуждались в пополнении. Уверен, что вы справитесь. В вас есть упорство Ко Фенга, но нет его недостатков. Вы — именно тот человек, который мне нужен. Вы умеете принимать решения с ходу и при этом добиваетесь нужных результатов. Кроме того, очень важно, что вы относитесь к старшему поколению тервола и что у вас нет определенных политических симпатий. Вы явитесь прекрасным связующим звеном между мной и теми неисправимыми рецидивистами, которых я прогнал со своих постов и отослал в тишайшую (так мне тогда казалось) приграничную армию.
     За время своего краткого правления Куо успел не раз поразить Шинсан своими непредсказуемыми, но постоянно удачными решениями. Назначение Ших-кая было ещё одним примером этого.
     — Но мое происхождение…
     — Не имеет значения. Абсолютно никакого значения. Вы — тервола. Вас специально готовили для того, чтобы руководить. Если я назначу вас командующим армией, никто не посмеет оспорить моего решения. Итак, Лорд Ссу-ма, согласны ли вы принять командование Восточной Армией?
     Внешне Ших-кай оставался спокойным, словно каменное изваяние. Однако внутри себя он отчаянно пытался найти хоть какую-нибудь опору, которая помогла бы ему устоять под грузом неожиданно обрушившейся на него новой реальности. Командование армией! Пусть второстепенной Восточной… Это честь, о которой он даже не осмеливался мечтать.
     — Когда?
     — Немедленно. Вы мне нужны там.
     — Что произошло?
     — Точно ничего не известно. От безделья они стали изучать пустыню, остановившую их продвижение на восток. Патрули начали исчезать. Вам все расскажут, когда вы туда прибудете. Итак, вы принимаете командование?
     — Лорд… Да, принимаю.
     — Вот и прекрасно, — улыбнулся Куо. — Я так и думал.
     Он достал небольшой алый значок, изображающий лицо человека с клювом вместо носа. Это был знак Командующего армией. Существовали лишь считанные единицы подобных регалий. Чтобы создать знак командующего, требовалась вся магическая мощь Совета тервола в полном составе. Ших-кай с трепетом принял знак. Его интересовало, кто носил его раньше, но спрашивать он, естественно, не стал. У него ещё будет время выяснить историю символа и узнать те славные дела, которые были с ним свершены.
     — Подберите необходимых людей и отправляйтесь на восток, как только я подыщу вам замену. Ваша армия будет состоять из пяти размещенных там легионов. Первоначально я планировал забрать два легиона, но после того как начались исчезновения, от этой идеи пришлось отказаться. Северная Армия будет вашим резервом, однако её численность сведена до уровня корпуса. — Куо принялся объяснять, что собирает все армии, дабы укрепить южные границы.
     — Но… у нас там уже расквартировано двадцать шесть легионов.
     — Ситуация с Матаянгой день ото дня становится все хуже. Они пытаются вызвать нас на провокацию, чтобы тут же нанести превентивный удар. Они хотят сделать это, пока численность легионов полностью не восстановлена. Однако мы готовим для них сюрприз.
     Ших-кай понимающе кивнул. Территория Шинсана в последнее время росла слишком быстро. Гражданские войны и войны за пределами страны перемалывали легионы. Армия с огромным напряжением охраняла существующие границы. Потери в живой силе не позволяли ей заниматься перевоспитанием завоеванных народов и ассимиляцией их в состав Империи. Держава постепенно превращалась в весьма хрупкую структуру.
     — А как же западное направление? — поинтересовался Ших-кай. Тервола опасались запада больше, чем востока, несмотря на огромное население последнего.
     — Я приказал Хсунгу сделать все, чтобы нормализовать отношения, избегать любой конфронтации. Он должен забыть о военных действиях и перенести центр тяжести на политику. Слабость запада — в его разобщенности. Интрига должна стать нашим главным оружием. Могут пройти десятилетия, прежде чем мы отомстим за наших мертвых. Сейчас же следует переварить то, что мы уже проглотили.
     На сей раз Лорд Куо произвел на Ших-кая весьма благоприятное впечатление. Его зажигательная демагогия, видимо, была лишь средством для устранения Ко Фенга. Сегодня он демонстрировал более реалистичный подход к стоящим перед Империей проблемам. Может быть, он сможет обратить вспять процесс сползания к хаосу, начавшийся со смертью принцев-магов.
     Быстро сменявшие друг друга наследники нарушили стабильность своими междоусобицами и бессмысленными военными походами.
     — Я буду счастлив командовать Восточной Армией. Я горжусь вашим доверием. Я сегодня же приступлю к подбору нужных мне людей.
     На физиономии Куо появилась легкая гримаса недовольства. Лорд Ссу-ма Ших-кай дает ему понять, что аудиенция закончена. Ему, самому… Но он тут же улыбнулся. Ссу-ма не мог избавиться от старой привычки. Все более молодые люди навсегда оставались для него учениками…
     — Желаю удачи, лорд Ссу-ма, — сказал он, поднимаясь.
     — Благодарю, — ответил Ших-кай, практически не слушая Куо. Он уже снова целиком ушел в работу.
     На самом деле он просто хотел на некоторое время спрятаться за утренними докладами. Этот подарок судьбы следовало как следует переварить.
     
     Ших-кай узнал, что ему придется с тридцатью тысячами людей оберегать границу протяженностью три тысячи четыреста миль. Утешало лишь то, что восточные легионы имели полный состав. Ни один из них не участвовал в неудачных западных кампаниях.
     Кроме того, на него возлагалась обязанность управлять приграничной военной зоной и сохранять там покой.
     Его предшественник поступил так, как того требовали обстоятельства, и прибег к помощи вспомогательных частей, сформированных из туземцев. Пользы от них было мало. Земли, в которых Ших-кай стал Проконсулом, были населены дикарями. Лишь немногие племена вступили в Бронзовый Век, хотя местные барды и распевали баллады о прошлом величии края. Встречающиеся там и сям древние руины подтверждали правдивость устных преданий.
     Следуя примеру предшественников, Ших-кай разместил штаб в Семнадцатом Легионе. В зону действия Семнадцатого как раз и входила вызывающая подозрение пустыня. Все потери приходились именно на этот Легион.
     Семнадцатый возвел новую могучую крепость всего в нескольких милях от границы плохих земель. Прибыв на место, Ших-кай узнал, что командир легиона энергично ведет исследовательскую работу. Одна из стен главного зала твердыни была гладко оштукатурена, и легионеры рисовали на ней огромную карту. Они делали это по частям, по мере того как каждая новая экспедиция, вернувшись, снабжала их дополнительными деталями. Ших-кай не отправился в отведенные ему покои до тех пор, пока не провел совещание. Он расхаживал вдоль стены длиной более ста пятидесяти футов, изучая и запоминая малейшие подробности местности.
     — Неужели она действительно начинается так неожиданно? — спросил он, указывая на нижнюю часть карты, где зеленые волны уступали место коричневой краске.
     — Практически сразу, — ответил Лун-ю Таси-Фенг, командир Семнадцатого Легиона. — Переход от леса к травянистой полосе, а затем к пыли и песку укладывается не более чем в милю. Если бы не господство западных ветров, то пустыня неуклонно наступала бы на нас, как непобедимая армия.
     — Осадки?
     — Весьма значительные, лорд. Дожди как здесь у нас, так и в пустыне. Отсюда можно наблюдать, как у гор на востоке клубятся тучи. Но тем не менее там ничего не растет.
     — Хм. — Ших-кай бросил взгляд на схематическое изображение гор и спросил:
     — Реки?
     — Несколько. Единственная жизнь, которую в них удалось обнаружить — рыбы, идущие вверх по течению. Впрочем, высоко они не поднимаются. В реках им нечем питаться.
     Ших-кай отвел глаза от карты, подумал немного и спросил:
     — Некоторые подразделения Семнадцатого принимали участие в войне с Эскалоном? Не так ли?
     — Я сам был там, лорд, — ответил Таси-Фенг.
     — Можем ли мы сравнить то, что видим здесь, с опустошением, имевшим место под Эскалоном?
     — Опустошение здесь, лорд, даже более сильное, чем там. Эта мысль и мне пришла в голову. Во всех своих действиях я исхожу из того, что эти земли были выжжены при помощи Силы. Правда, точных доказательств этого мы пока не обнаружили.
     — Исторические исследования?
     — Никаких письменных следов, лорд.
     — В таком случае мы имеем дело с весьма древним явлением. А как насчет устных племенных преданий? Я слышал, что в лесах имеются какие-то руины. Не пытались ли вы определить их возраст?
     — В племенах рассказывают легенды о битвах богов. Руинам же по меньшей мере тысяча лет. Не исключено, что значительно больше. Мой лучший некромант работает в наиболее сохранившемся городе. Он не мог определить более точное время.
     — Консультировались ли вы с Запредельем?
     — Демоны либо не знают, либо не желают говорить.
     — Понимаю. Сколько человек вы потеряли?
     Ших-кай внимательно выслушал доклад о каждой из исчезнувших групп. Таси-Фенг указал на карте место их последнего известного нахождения. Все отряды сумели достичь гор, что было единственной общей чертой для всех исчезновений.
     — Не пытались ли вы организовать поиск с воздуха?
     — Птицы отказываются летать над пустыней. Я хотел направить дракона, но получил отказ. Драконы сказали, что слишком много их погибло на западе, и в данный момент необходимо восстанавливать численность. Лично мне кажется, что они, как и птицы, просто боятся.
     — Вот как? Сняли ли с драконов показания? Ведь некоторые из крылатых ящеров могут быть старше древних руин.
     — Если они что-то и знают, то не говорят. Они даже менее разговорчивы, чем демоны.
     — Любопытно. Весьма любопытно. Лорд Лун-ю, я выношу вам официальную благодарность. Вы отлично поработали.
     — По правде говоря, здесь больше нечем было заняться. Центурионы непрестанно ворчат, что это никчемная, специально придуманная для них работа.
     — Так и должно быть, — улыбаясь под маской, ответил Ших-кай. — Но мне все это весьма любопытно. Похоже, что лорд Куо придает огромное значение этой загадке. Более того, он весьма обеспокоен. Вы можете догадаться, почему?
     — Я не очень уверен. Может быть, лорд Куо обеспокоен потому, что из-за гор доносятся отголоски Силы? — Командир легиона ткнул указкой в точку на стене, примерно в двадцати футах от пола. — Эманация исходит примерно из этих мест.
     Некоторое время Ших-кай молча смотрел на карту. Затем он спросил:
     — Что вы можете сказать о качестве воды в реках? Пить её можно?
     — Сильно минерализирована, как я и предполагал, но для питья годится. — Таси-Фенг был, похоже, немало удивлен последним вопросом.
     — Итак, лорд Лун-ю, мы начинаем сужать зону поиска. Как вы отметили, все потерянные отряды находились в одном районе. Примем это за основу для последующих действий. Мы немедленно высылаем несколько экспедиций, которые будут следовать параллельными курсами. Каждому отряду придается один тервола. Во время ночевок следует открывать порталы перехода. Когда экспедиции достигнут этой линии, — он поднял указку, — мы установим мобильные тоннели перехода. Пять центурий здесь должны постоянно находиться в боевой готовности и начинать переход по первой команде. Доклады от экспедиций должны поступать каждый час, а в случае обнаружения каких-либо аномалий — немедленно. Отряды выходят налегке. Лишь оружие и необходимые для ночлега вещи. Снабжение будет осуществляться по тоннелям перехода. Экспедиции продолжают движение до тех пор, пока мы не получим определенного ответа. Ротацию персонала мы будем производить через порталы.
     — Лорд, столь обширная программа потребует усилий всего легиона.
     — Вы сами сказали, что здесь больше нечем заняться. Кроме того, лорд Куо вовсе не случайно заинтересовался этой проблемой. Он желает получить точные ответы.
     — Будет исполнено, лорд.
     — Есть ли ещё что-нибудь, что мне следует знать?
     — Никак нет, лорд. Это, пожалуй, все… Впрочем, имеются сообщения туземцев о появлении драконов. Якобы два случая. Других подтверждений нет. Сами драконы отрицают, что совершали облеты.
     — Понимаю. Еще раз благодарю вас, лорд Лун-ю. Вы действовали отлично. Более тщательной работы требовать невозможно.
     Ших-кай удалился в свои покои. Ординарец успел все приготовить к его приходу.
     — Ты, наверное, валишься с ног от усталости, Пан-ку?
     — Никак нет, если у господина имеются поручения…
     — В данный момент — ничего. Когда у тебя появится свободное время, потрись среди легионеров. Послушай, о чем они толкуют между собой. Попробуй выяснить, что беспокоит их больше всего.
     — Как прикажете, господин.
     — А я, пожалуй, отдохну, — произнес Ших-кай, вытягиваясь на своей новой кровати.
     Командующий закрыл глаза, но уснуть не мог. На востоке он ощущал чье-то присутствие. Это было нечто странное, непонятное, но тем не менее вызывающее беспокойство. «Наверное, и лорд Куо уловил отзвук этой неведомой Силы», — подумал Ших-кай.
     
     Исследовательские отряды продвинулись в глубь пустыни на семьдесят миль. Они миновали места, до которых добирались потерянные отряды. Единственным свидетельством всех предыдущих экспедиций оказался обнаруженный в песке обломок локтевого соединения солдатского панциря.
     — Это наводит на размышления, — заметил Ших-кай. — Там слишком жарко для того, чтобы шагать в доспехах. Ищите внимательнее.
     Дополнительные поиски результатов не дали. Отряд исчез шесть месяцев тому назад и природа успела стереть все следы его передвижения.
     Через пару дней один из отряда сообщил, что добрался до вершины горного хребта. Ших-кай облачился в боевые доспехи и через тоннель перехода мгновенно оказался в горах.
     На восток с перевала шел длинный, довольно пологий склон. Где-то вдалеке серый скат менял цвет на ржавчину пустыни. Там, внизу, Ших-кай не видел никакого движения, ни малейших признаков жизни. Сами масштабы опустошения могли кого угодно ввергнуть в уныние.
     Еще один отряд достиг вершин в нескольких милях к югу от первого. Приписанный к нему тервола подал сигнал. Ших-кай ответил.
     — Оставайтесь здесь, чтобы следить за их спуском, — приказал он командиру того отряда, в котором находился, и вернулся в крепость.
     В крепости он застал переполох.
     — Ян-чу подвергся нападению, — объяснил Таси-Фенг. — Просил подкрепление. Я направил к нему центурию.
     — Надо захватить языков и немедленно доставить сюда. Держите наготове ещё одну центурию.
     Уже через пятнадцать минут в портале перехода появились двое пленных — невысокие люди в непривычного вида доспехах. Оба были мертвы.
     — Мне они нужны живыми, — сказал Ших-кай.
     Таси-Фенг вступил в переговоры с присутствующим на месте схватки тервола.
     — Лорд Ссу-ма, — сказал он, — Ян-чу утверждает, что когда начался переход, они были живыми. Их даже пришлось силой тащить к порталу.
     — Скажите ему, чтобы прислал еще.
     Вскоре появились ещё две пары пленных. Они были мертвы так же, как и первые. В последней паре один из воинов оказался высоким, смуглым человеком в броне, совершенно отличной от доспехов других пленников.
     — Я хочу, чтобы их обследовали, — сказал Ших-кай и зашагал в зал с картой на стене. Еще один отряд сообщил, что на него напали, и командующий хотел восстановить в памяти местонахождение всех исследовательских групп.
     — Хм, — бормотал он, шагая. — Покажитесь ещё раз, кем бы вы ни были. Нанесите ещё один удар.
     Его желание исполнилось через час. А ещё две минуты спустя на карте появились три нити, привязанные к точкам нападения и тянущиеся к верхней кромке карты. Солдаты очерчивали пространство, где нити могли бы пересечься. Новые и новые атаки позволили Ших-каю понемногу уменьшить отмеченную площадь.
     — Продолжайте, продолжайте, — бормотал он, — пока я точно не найду ваше гнездо. — Он проверил, в какое время началась каждая атака. Не могли ли нападавшие выступить одновременно из одной точки?
     — Лорд Лун-ю, прошу вас, отметьте точкой место нападения на Ян-чу. Обозначьте места остальных атак. Посмотрим, сможем ли мы выстроить дугу, чтобы выявить исходную точку.
     Лорд Лун-ю некоторое время недоуменно смотрел на командующего. Но затем, поняв, что от него требуется, приступил к делу. Поступили сообщения ещё о двух нападениях. На карте из-под руки Лун-ю вышла какая-то замысловатая волнистая дуга.
     — Ничего не получается, лорд.
     — Обозначьте максимальный и минимальный радиусы. Отклонения могут быть вызваны характером местности, по которой им пришлось идти.
     Он уставился на карту. Ни один из его методов не работал как следует. Первый выглядел и вовсе глупым. В результате получилось множество треугольников. Однако их высоту или величины углов приходилось устанавливать по догадке.
     Тем не менее зона поиска несколько сократилась.
     Посыльный доставил сообщение о потерях.
     — Хм… — протянул он, увидев цифры.
     — В чем дело, лорд? — поинтересовался Таси-Фенг.
     — Эти люди — приличные бойцы.
     Примчался ещё один гонец и сообщил, что атаковавший Ян-чу отряд начал отход. Вскоре аналогичные доклады поступили и из остальных атакованных отрядов.
     — А у них неплохая система связи, — заметил Ших-кай.
     — Будем начинать преследование, лорд? — спросил Таси-Фенг.
     — Да, но без спешки, — бросив взгляд на карту, ответил Ших-кай. Указав на отряды, не подвергшиеся нападению, он добавил:
     — Направьте их таким образом, чтобы они взяли в клещи одну из отходящих групп. Таким образом мы захватим больше пленных. Прикажите Ян-чу удерживать позицию. Я сам хочу посмотреть, что там происходит.
     Группе Ян-чу досталось больше всех. Склон ниже линии её обороны был устлан телами.
     — Часть убитых они взяли с собой, — пояснил тервола, обращаясь к Ших-каю. — Столько, сколько смогли унести.
     Ших-кай взглянул в сторону пустыни. За лесом пылевых смерчей он смог рассмотреть густое облако пыли, поднятое отступающей армией.
     — Применялась ли в бою магия? — спросил Командующий.
     — Никак нет. Ни с нашей стороны, ни со стороны противника.
     — Отлично. — Ших-кай ещё раз посмотрел на клубящуюся над пустыней пыль. Откуда могли явиться эти люди? Как могут они существовать в подобных условиях? Он бросил взгляд на тела, но тут же отвел глаза. Командующий не привык к зрелищу последствий битв.
     Тела принадлежали хорошо упитанным, добротно одетым и прекрасно вооруженным людям.
     — Ян-чу, соберите их. — Он указал на мертвецов. — Снимите с них все. Вещи с каждого человека упакуйте отдельно и пришлите через тоннель перехода в крепость. — Собрав в кулак всю волю, он заставил себя взглянуть в лица нескольких покойников. Однако их вид ему ничего не сказал. Все мертвецы напоминают живым лишь об одном, и Ших-кай вовсе не желал слышать этого напоминания.
     Эти люди принадлежали к двум странным племенам. Ничего подобного Ших-кай ранее не встречал. Но почему они столь разительно отличаются друг от друга?
     Не найдя ответа, он пожал плечами. Хирурги легиона произведут вскрытие и доложат.
     Командующий в последний раз посмотрел на тучу пыли. Она двигалась точно вдоль той линии, которую под его руководством начертали на карте. После этого он вернулся в крепость.
     Таси-Фенг приветствовал его словами:
     — Лорд, Хсу Шен доносит, что среди напавших на него людей были и воины Империи.
     — Наши солдаты?!
     — На них были наши доспехи и знаки различия Семнадцатого.
     — Ваши, пропавшие без вести люди?
     — Возможно. Я приказал ему молчать до тех пор, пока мы не найдем объяснения.
     — Отлично. Свяжитесь с идущими на захват группами и прикажите им ускорить марш. Они обязаны перехватить отряд врага. Прикажите Хсу Шену двинуться следом и возобновить контакт с противником. Как только он развернется в боевую позицию, пусть откроет портал. Я хочу лично взглянуть на то, что там происходит.
     — Как прикажете, лорд.
     Ших-кай наблюдал за тем, как приписанные к легиону Кандидаты разбирают одежду и найденные на телах личные вещи. Каждый солдат носит с собой гораздо больше того, что положено. Помимо орудий своего ремесла он таскает на себе массу личных вещей, придающих ему индивидуальность среди тысяч и тысяч таких, как он. Просмотр вещей не дал никакого ключа к разгадке. Ших-кай внимательно изучил буквы на старинной монете. Раньше такой монеты ему видеть не приходилось.
     — Что может изображать эта голова? — спросил он у одного из Кандидатов.
     — Может быть, это какой-то сказочный монстр?
     — Не исключено. — Ших-кай ещё раз взглянул на монету, и к нему неожиданно пришла уверенность, что на востоке действительно присутствует нечто, пока ему не известное.
     Появился Таси-Фенг и доложил:
     — Незадолго до начала атаки появилась эманация Силы небольшой мощности. Излучение продолжается, а его источник, по-видимому, находится совсем рядом с центром начертанной вами окружности.
     Ших-кай среагировал мгновенно:
     — Мы не имеем права рисковать. Установите порталы, связывающие нас с остальными легионами. Одна когорта каждого легиона должна быть готова к немедленной переброске.
     — Наши возможности с установкой тоннелей перехода почти исчерпаны. Мы… Будет исполнено, лорд!
     — Отлично. Остальные подразделения легионов должны находиться в состоянии боевой готовности. Составьте подробное донесение лорду Куо и немедленно отошлите от моего имени вместе с собранными артефактами. Это на тот случай, если с нами произойдет нечто непредвиденное.
     — Неужели вы считаете, что опасность столь велика?
     — Нет, не считаю. Но я не привык оставлять что-либо на волю случая. Донесение и вещи, пожалуй, пока не отправляйте. Держите их рядом с порталом и постоянно пополняйте.
     — Как прикажете, лорд.
     — Кроме того, мне нужна готовая к бою батарея дальнобойных баллист. Прикажите Кандидатам заняться установкой. На то, чтобы задействовать заклинания, уйдет несколько часов.
     — Ковровое поражение или точечное?
     — Ковровое.
     Ших-кай направился в помещение, где трудились хирурги.
     Один из них прервал работу, чтобы доложить:
     — Мы обнаружили нечто странное. Конечно, мы не можем быть до конца уверены, так как нам не известно, как может воздействовать знойный климат пустынь, но создается впечатление, что эти люди умерли уже давно.
     — Вот как?
     — Взгляните. Считается, что их смерть наступила не более часа назад. Если это так, то некоторые органы должны бы были проявлять некоторые признаки жизни.
     Ших-кай отвел взгляд от вскрытого скальпелем трупа.
     — Я предполагал, что вы обнаружите нечто подобное. Изучите повнимательнее их кровь.
     — Я не совсем понял вас, лорд.
     — Изучите состояние крови. Это позволит узнать, сколько времени они мертвы. — Ших-кай повернулся, чтобы покинуть прозекторскую. Он торопился убежать, прежде чем желудок вывернется наизнанку, уронив достоинство Командующего.
     — У вас есть какие-то идеи, лорд? — спросил с порога Таси-Фенг.
     — Полагаю, что они были мертвы до того, как начали атаку. Во всяком случае, у них именно такой вид. Прошло очень много времени с тех пор, когда я видел нечто подобное. Думаю, что это было ещё до вашего рождения. Принц-демон проводил опыты по реанимации мертвых солдат. Позже он отказался от этой идеи. Мертвецов было крайне трудно контролировать.
     Скрытое под маской лицо Таси-Фенга исказилось от ужаса. Некоторое время он не мог прийти в себя. Затем, справившись со страхом, он доложил:
     — Новые порталы открыты, лорд Ссу-ма. Подкрепление готово к переброске. Мы пока не сумели наладить связь с лордом Куо, который проводит рекогносцировку на границе с Матаянгой. Отряды, которые вы выслали для блокирования противника, обошли врага и в данный момент заняты поиском выгодной позиции.
     — Отлично. Сейчас я иду к себе. Сообщите, когда они откроют новый портал.
     Ему необходимо было побыть одному, дабы изгнать пробудившегося в нем зверя. Он ранее никогда не мог предположить, что между учебным и подлинным полем боя существует столь огромное различие. Оказавшись в своих покоях, он сел на небольшой коврик и обратился к тем приемам, которым с раннего детства обучают легионеров. Командующий совершал Солдатский Ритуал. Он произнес успокоительные заклятия-мантры, которыми каждый легионер начинает и заканчивает свой день. Это примитивное действо позволило ему вернуть душевный покой.
     "Лорд Куо был совершенно прав, — думал он. — За этим определенно что-то стоит. Может быть, гораздо большее, чем подозревал Вен-чин».
     Вошел Пан-ку.
     — О! Прошу простить меня, господин.
     — Я только что закончил, Пан-ку. Удалось ли тебе узнать, чем дышит легион?
     — Они изнывают от тоски, господин. Им смерть как надоело сидеть на дохлой границе. Однако сегодня они, похоже, взбодрились.
     — Никаких серьезных проблем?
     — Нет. Это — старый легион. И очень хороший. Отлично обученный и дисциплинированный. Центурионы и декурионы относятся к делу очень добросовестно. Они выполнят все, что вы им прикажете.
     — Отлично. Отлично. Спасибо, Пан-ку.
     — Могу ли ещё что-нибудь сделать для вас, господин?
     — Влезай в боевые доспехи. Мы отправляемся в пустыню.
     Спустя час Ших-кай шагнул в портал тоннеля перехода. Оказавшись на месте, он увидел, что его охотники выбрали для ожидания прекрасную позицию. Осмотрев расположения отряда, он заранее подготовил несколько боевых заклинаний.
     — На всякий случай, — пояснил он Пан-ку.
     Солдат понимающе кивнул. Он прекрасно знал, что его хозяин одержим манией предосторожности.
     Два облака пыли становились все ближе и ближе. Хсу Шен отлично справлялся с поставленной задачей: вытеснять врага, но делать это не слишком жестко. Ших-кай перешел на восточный склон невысокого холма, на котором расположился отряд. Дальше на востоке клубилось ещё одно облако пыли.
     — Готовит свою засаду, — пробормотал он.
     Из-за вершины холма появился Пан-ку.
     — Только что получено сообщение от лорда Лун-ю, господин, — сказал солдат. — Два мертвеца вскочили на ноги и попытались его убить.
     — Вот как? Мне следовало его предупредить. Он в порядке?
     — Так точно, господин.
     — Отлично.
     Отряд врага был уже совсем близко. Ших-кай насчитал примерно двадцать пять воинов.
     — А я-то думал, что они тащат своих покойников, — произнес чей-то голос.
     Ших-кай решил не объяснять, что покойники уже давно шагают самостоятельно. Не стал он распространяться и о том, что уже во время нападения все враги были мертвы. Командующий дал сигнал, и его люди появились из укрытий. Отряд мертвецов остановился у подножья холма. Противник существенно превосходил их числом, и, кроме того, с тыла на них напирал Хсу Шен.
     Ших-кай внимательно рассмотрел врагов. Хсу Шен был прав. Трое из них оказались легионерами.
     Мертвяки, готовясь к битве, выстроилась черепахой. Люди Ших-кая двинулись вперед.
     И в этот миг враги все как один рухнули на землю.
     Ших-кай вдруг ощутил, как под воздействием какой-то невидимой энергии шевельнулся воздух.
     — Вниз! — взревел он. — Все на землю! — Его ум лихорадочно рылся в арсенале заготовленных их боевых заклинаний.
     Закрыв солнце, с небес на землю быстро опускалось нечто похожее на подошву гигантского сапога. На долю секунды Ших-каю почудилось, что он не больше чем козявка, которую вот-вот раздавят.
     Он пустил в дело заклинание.
     Воздух наполнился гулом тысяч вгрызающихся в камень пил и щелканьем миллиона крошечных кнутов. Командующий поднял глаза. Чудовищный, нависший над ним каблук исчез.
     — Спуститесь вниз и искрошите этих типов в куски прежде, чем они снова успеют воскреснуть.
     Он не стал смотреть, как выполняется его приказ. Вместо этого он закрыл глаза и опять погрузился в царство своих заклинаний. Вооружившись магическим копьем, он представил изображенную на стене карту и мысленно обозначил на ней цель.
     В безоблачном небе над пустыней загрохотал гром. Блеск молний заставил померкнуть солнце. Ших-кай открыл глаза. В пустыне в дьявольском танце кружили тысячи смерчей, похожих на обезумевших пьяниц. Сталкиваясь, они обрушивались вниз, превращаясь в кучи песка. Через несколько минут до командующего донесся низкий, глухой грохот. Ших-кай улыбнулся под своей маской и пробормотал:
     — Это научит тебя не высовываться, дружок.
     Он выждал ещё несколько минут, слушая при помощи своих сверхъестественных чувств небо и землю. Тишина. Похоже, что враг укрощен.
     "На некоторое время, — подумал он. — Всего лишь на время».
     — Пожалуй, было бы лучше сжечь тела, — сказал он, обращаясь к Хсу, — но боюсь, что для этого здесь маловато дров.
     Тервола согласно кивнул, не отреагировав на сухой юмор Ших-кая. Хсу Шен был примерно одного возраста со своим командующим и входил в число тех, кого лорд Куо сослал на восток. Он тоже помнил эксперименты принца-демона. Мертвецы могут подниматься и подниматься до бесконечности, постоянно пополняя свои ряды павшими воинами противника. Им нельзя позволять одерживать победы. С каждой новой победой они становились все многочисленнее.
     — А этих трех отошлите в крепость, — распорядился Ших-кай, указывая на трех мертвых легионеров. — Попросим некроманта, о котором говорил Лун-ю, побеседовать с их тенями.
     Неожиданно волосы на его затылке зашевелились. Он включил свои сверхъестественные чувства, чтобы понять, откуда исходит угроза. Однако не смог обнаружить угрозы. Видимо, за ним просто следило нечто неизвестное.
     Ших-кай поднялся на вершину холма и посмотрел на восток. Наблюдение велось явно оттуда. Он посмотрел на клубы пыли, поднятые отступающими врагами, и определил направление их движения.
     Там, на горизонте? Едва видимое за волнами знойного воздуха возвышение? Он мысленно обратился к карте. Точно. Этот горб попадает точно в центр подозрительного района.
     — Теперь, дружок, тебе придется держать головку пониже, — пробормотал Ших-кай. — Мы тебя увидели и скоро придем, чтобы рассмотреть поближе.
     Поднялся сильный ветер. Воздух был горячим и сухим. Несущийся в обжигающем потоке песок обдирал кожу не хуже наждачной бумаги. Лорд Ших-кай подобно маленькой статуе неподвижно стоял на вершине холма, игнорируя неистовство природы. Его внимательный и задумчивый взор был обращен на восток.
     
ГЛАВА 3
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Встреча великих и могущественных
     
     Женщина тащилась за своим мужем по коридору замка Криф, королевского дворца в Форгреберге. Форгреберг был столицей Кавелина — государства, входившего в число так называемых Малых Королевств. Она шла тяжело, вразвалку. Недоброжелатель мог бы назвать её походку утиной. Находящаяся на сносях дама была целиком погружена в свои мысли. Заметив, что отстала, женщина заторопилась, дабы догнать супруга. Муж остановился и стал ждать её, слегка нахмурив брови:
     — Что случилось, Непанта?
     — А?.. Ничего.
     — Ничего? Не могу в это поверить. Ты выглядишь странной с того момента, как мы здесь появились. Едва ноги таскаешь, при этом скривившись так, словно у тебя оскомина. — Он поднял голову и внимательно взглянул в её карие, полные грусти глаза. — Перестань.
     Непанте было около сорока. Хотя позади осталось множество трудных лет, седина в длинных, цвета воронова крыла волосах была едва заметна. Фигура, конечно, стала не та, что в девятнадцать, однако тучности Непанта сумела избежать. На лице женщины почти не отразились трагедии, преследовавшие её всю жизнь. Лишь в глубине глаз можно было заметить спрятанную там печаль.
     Глаза походили на древние окна, стекла которых настолько состарились от бесконечных ударов солнечных лучей, что навсегда утратили способность сверкать. Глаза говорили о том, что вера в возможность счастья потеряна, а редкие радостные моменты — не более чем румяна на щеках шлюхи-судьбы. Непанта полностью утратила жажду жизни и считала время, приближающее её к последнему сну. Впрочем, она знала, что время это наступит не скоро. Супруг её — великий колдун Вартлоккур — давно научился удерживать смерть на расстоянии. Он уже успел отпраздновать свое четырехсотлетие.
     — Перестань, — повторил он. — В чем дело?
     — Варт… Я просто не люблю это место. Оно возвращает меня к временам, которые я хотела бы вычеркнуть из памяти. С этим я ничего не могу сделать… На Форгреберге лежит проклятие. Здесь никогда не происходит ничего доброго. — Непанта встретилась взглядом с мужем, и тот заметил в её глазах тень страха.
     — Я не останусь здесь ни минутой дольше, чем это необходимо, — заверил он её.
     — Браги как всегда ухитрится тебя не отпустить… — Она заскрипела зубами, поняв, что ситуация совершенно не оправдывает резкости её слов. — Почему ты согласился приехать? — Непанта с отвращением услышала, как её голос срывается на визг.
     Однако супруг воспринял вопрос совершенно спокойно.
     — Не знаю, — сказал он. — Через несколько минут все станет ясно. Но по пустячному делу Браги ни за что не вызвал бы меня.
     По её лицу снова пробежала тень страха.
     — Важное дело для кого? Варт, не позволяй Браги втянуть тебя в очередную авантюру. На нем тоже лежит проклятие.
     Непанта умоляла супруга так, как в свое время умоляла своего первого мужа, а он, так же как и этот, отказывался её слушать. Первый муж погиб, оставив её в одиночестве…
     — Я бы не стал называть его проклятым, — улыбнулся Вартлоккур. — Просто вокруг него всегда что-нибудь да происходит.
     — А я называю. Вокруг него всегда происходят отвратительные события. Смертельные. Варт… я не хочу, чтобы дитя появилось на свет в этом месте. Здесь я потеряла двух братьев, мужа и сына. Я не вынесу, если…
     Тонкие пальцы чародея пробежали по её волосам. Она смотрела в пол. Вартлоккур обнял её одной рукой за плечи и на мгновение притянул к себе.
     — Подобное не повторится. Никаких новых страданий. Обещаю. Долго мы здесь не пробудем. Пошли. Развеселись. Тебе предстоит увидеть множество старых друзей.
     — Хорошо. — Непанта попыталась улыбнуться, но улыбка почему-то походила на гримасу смерти. — Я буду храброй.
     "У меня всегда хорошо получается быть храброй, — подумала она. — Я всю жизнь только и делала, что проявляла храбрость и при этом только и делала, что жалела себя», — усмехнулась она.
     Вартлоккур снова зашагал впереди её. Непанта смотрела в спину мужа. Высокий, стройный чародей выступал даже более величественно, чем обычно. Его плечи не опускались и не вихлялись из стороны в сторону. Они ровно плыли, не меняя своего положения по отношению к полу. Непанта поняла, что муж тоже испытывает напряжение. Его что-то беспокоит. Приглашение короля Браги тревожит его больше, чем он хочет признать.
     Боги! Не допустите, чтобы это снова стало началом событий, пожирающих все, что мне дорого. Вартлоккур — единственное, что у меня осталось.
     Что это может быть? Снова Шинсан? Мирная жизнь длится вот уже три года. Великие Восточные Войны, похоже, закончились. Империя Ужаса, кажется, умиротворена.
     Где-то в темных уголках сознания женщины начали вставать воспоминания, наводившие на неё настоящий ужас. Она боролась с ними до тех пор, пока на глаза не навернулись слезы. Призраки не желали удаляться в свои могилы. Слишком много любимых ушло во тьму раньше её. Слишком много теней тревожат её. У неё ничего не осталось. Ничего, кроме этого человека, которому она до конца не доверяла и которого не могла беззаветно любить. Не осталось ничего, кроме этого человека и зреющей внутри новой жизни.
     Ее собственная жизнь значила для неё очень мало. Позади осталась лишь пустыня. Будущее представлялось столь же унылым. Однако она останется жить ради своего нового ребенка так, как раньше жила ради сына.
     Вартлоккур подождал её, остановившись рядом с солдатом Дворцовой Стражи в яркой униформе. На его обычно безразличном лице явно читалось нетерпение. Он видел, что в ней заговорило прошлое. Чародей всегда знал, когда это случалось, и каждый раз старался снять её тревоги.
     Непанта собрала все свое мужество и в сотый раз задала раздражавший его больше всего вопрос:
     — Варт, ты уверен, что Этриан умер? Неужели не осталось никаких шансов? Я не чувствую, что его нет с нами. — Он повторяла это вопрос снова и снова в надежде, что когда-нибудь услышит от мужа положительный ответ.
     Его лицо напряглось. Покосившись на часового, он сделал все, чтобы не дать своим чувствам вырваться наружу.
     — Нет, дорогая, я не думаю, что Этриан жив. Если бы это было так, то я его давно бы нашел.
     Чародей повернулся и шагнул к двери, рядом с которой стоял часовой. Солдат распахнул створки и, щелкнув каблуками, пропустил Вартлоккура. Непанту часовой приветствовал дружеским кивком.
     Она кивнула в ответ. «Может быть, я должна его помнить», — подумала Непанта. Но в жизни ей встречалось так много солдат… Разве может она узнать одного из них?
     Оказавшись в зале, она сразу же стала натыкаться взглядом на лица из прошлого, как попавший в холодную воду пловец натыкается на куски льда. Непанта не знала, в какую сторону двинуться, не знала, от каких воспоминаний ей больше всего хочется убежать.
     Ближе всех к ней стояли два человека лет около тридцати. Они беседовали, сблизив головы, словно плели какой-то заговор. Их звали Майкл Требилкок и Арал Дантис. Когда-то эти юные рыцари следовали за ней чуть ли не через весь континент с благородной целью вырвать её из лап приспешников Империи Ужаса.
     — Арал, Майкл, как я рада снова вас увидеть.
     Непанта увидела, что романтические устремления для них уже позади. Перед ней уже не юнцы со сверкающими взорами. У них были глаза суровых мужчин, повидавших на своем недолгом веку слишком много зла. «Война преобразила нас всех», — вздохнула Непанта.
     Дантис — темноволосый, коренастый крепыш. Он прекрасно бы смотрелся в стойле с вилами в руках. На слова Непанты он ответил радостной улыбкой и весьма шумными приветствиями.
     Майкл Требилкок был бледен лицом, высок, строен и гораздо более сдержан, чем его товарищ. Взгляд его был холодным и несколько отрешенным. Ходили слухи, что он стал главным шпионом Кавелина — шефом тайной службы. Этот пост — до гибели в битве под Палмизано — занимал брат Непанты Вальтер. Непанта внимательно всмотрелась в лицо Майкла.
     Ей не удалось усмотреть в нем ни капли юмора. Этот лишенный чувства страха, уверенный в себе человек был воплощением деловой компетентности. Именно такой тип и должен был выбрать Браги…
     — Дорогая, ты выглядишь великолепно! — воскликнула какая-то женщина, заключая её в объятия. — Полновата, пожалуй, но беременность тебе к лицу.
     Непанта в свою очередь обняла женщину.
     — Ты, Мгла, тоже отлично смотришься.
     Чародейка была вдовой брата. В свое время Мгла настолько увлеклась Вальтером, что оставила Восток и обратила свое колдовское могущество на службу Запада.
     — Перестань! Я всего лишь старая карга и ведьма.
     — Хорошо бы, если бы все мои знакомые ведьмы были такими уродинами, — фыркнул Дантис.
     Вартлоккур, обняв Требилкока за плечи, со смехом произнес:
     — Похоже, принцесса, к своим многочисленным порокам вы добавили и лицемерную скромность.
     — Боюсь, что я теперь не больше чем заурядный кастелян Замка, — отходя от Непанты, сказала Мгла. — Король отослал меня в крепость Майсак. Теперь вы видите, как мало я стою в мирное время.
     — Но это самая важная твердыня во всем королевстве.
     Непанта не сводила глаз с женщины, которую так боготворил Вальтер и которая родила ему детей. До того, как брат появился в её жизни, она правила Империей Ужаса. Мгла всегда казалась Непанте какой-то нереальной. В её глазах эта женщина выглядела сказочной принцессой, а вовсе не одной из самых могущественных из всех обитающих на земле чародеек.
     Арал вернул Непанту в реальность, объявив:
     — Она не изменилась ни на йоту. Она по-прежнему самая красивая из всех земных женщин.
     Лицо Мглы залилось краской.
     "Как ей это удается», — изумлялась Непанта. То, что сказал Арал, полностью соответствовало истине. И Мгла это прекрасно знала сама. Ведь она никогда не была жеманной кокеткой. Возраст её насчитывал несколько сотен лет, а характер выковался и закалился в интригах и борьбе за верховную власть в Империи Ужаса.
     — Как дети? — спросила Непанта.
     — Растут. И при этом слишком быстро. Каждый раз, когда я вижу их в очередной раз, они вытягиваются ещё на пару дюймов. Представляю, как они обрадуются, увидев тебя. Ты всегда была их любимицей.
     Мрачный, спокойный человек, не переставая жевать мундштук пустой трубки, пожал руку Вартлоккура, приветствовал кивком Непанту и пробурчал:
     — Рад вас снова видеть.
     — Привет, Чам. Надеюсь, дела идут хорошо?
     Торговый магнат Чам Мундуиллер был одним из самых старинных сторонников короля.
     — Не очень. Трудно предпринять что-либо серьезное, пока закрыт проход Савернейк. — Он отошел и углубился в изучение герба, изображенного на противоположной стене.
     Непанта повернулась к молодому человеку в военном мундире:
     — Гжердрам, как поживаешь? Почему ты так мрачен?
     — Он стал похож на шершня, — вмешался Арал. — Рыцарское звание и назначение командующим армией ударили ему в голову.
     — Вовсе нет, — с кислой миной ответил сэр Гжердрам. — У меня просто очень много дел. Полковник Абака и генерал Лиакопулос сидят у меня вот где! — Он похлопал себя по шее.
     Непанта обвела взглядом зал и увидела полковника с генералом среди пары дюжин людей, знакомых ей только внешне.
     Сэр Гжердрам поцеловал её руку, одновременно щелкая каблуками. В свое время, когда молодой человек был не столь обременен заботами, они вели невинный шутливый флирт. Видимо, решив вернуться к старой игре, он довольно неуверенно спросил:
     — Не согласитесь ли вы отужинать со мной, после того как ребенок появится на свет?
     Непанта удивленно вскинула брови. Что сделали годы с вечно жизнерадостным Гжердрамом? Неужели жернова долга так перемололи его веселый нрав? Может быть, сейчас он просто не в настроении?
     Она ещё раз обежала взглядом помещение. Все её друзья постарели и выглядели уставшими от свалившихся на них забот. «Ничто не угнетает людей больше, чем неспособность добиться заметного успеха», — подумала она.
     В своей тоске Непанта была неодинока. Все её друзья разделили её судьбу, и все они переживали внутреннее опустошение.
     — Где король? — спросила она. Ей и Вартлоккуру пока не удалось увидеть Браги, хотя они и прибыли в Форгреберг днем раньше.
     — Не знаю, — пробурчал Гжердрам. — Мы были вправе рассчитывать на то, что он явится без опоздания… Разве не так? Созвав нас здесь… Меня он вызвал аж из Карлсбада.
     Вартлоккур подошел к огромному камину и уставился в пляшущие языки пламени. Чародей казался обеспокоенным. Непанта подошла к мужу. Она не понимала, почему он последнее время пребывает в дурном расположении духа.
     Собравшиеся начали терять терпение. Лишь Арал и Майкл оставались невозмутимыми и продолжали болтать как лучшие друзья, встретившиеся после многолетней разлуки.
     Мгла уселась во главе огромного стола, занимающего едва ли не половину зала. Непанта внимательно смотрела на принцессу. Изгнание превратило её из мрачной, безжалостной заговорщицы в спокойную, мягкую женщину. Перед ней лежал открытый мешочек с рукоделием. Крохотный, двухголовый демон с невообразимой скоростью манипулировал вязальными спицами. Он восседал на краю стола, свесив ножки. Время от времени одна голова принималась ругать другую за якобы пропущенную петлю. Мгла ласково успокаивала потустороннее создание.
     Дверь открылась, и в зал вступил молодой офицер в сияющем великолепием мундире. Непанта узнала в нем Дала Хааса, сына наемника, последовавшего за королем Браги в Кавелин ещё во время гражданской войны. «Интересно, — подумала она, — есть ли у Дала дети, которые, в свою очередь, могли бы двинуться вслед за Браги».
     — Встаньте, — произнес Дал. — Король на подходе.
     Непанта подошла поближе к дверям. Король переступил порог. Встретившись с ней взглядом, он слегка подмигнул, а затем как-то неуверенно заключил в нежные объятия.
     — Как поживаешь? — спросил он и тут же добавил:
     — Прости, что не смог повидаться с вами вечером. Это похожее на прыщ королевство не оставляет времени даже на то, чтобы перевести дух. Привет, Вартлоккур.
     Король Браги был высоким, могучего телосложения человеком. Его лицо, впрочем, как и тело, покрывали шрамы, доставшиеся в наследство от трех десятилетий солдатской жизни. На его висках, как заметила Непанта, появились седые пряди. Время не пощадило и короля.
     — Я попробую устроить сегодня вечером семейный ужин, — прошептал он. — Тебе, наверное, хочется взглянуть на Фулька. (Фульк был его шестимесячным сыном, которого она ещё не видела).
     — Как Ингред? — спросила Непанта.
     Браги взглянул на неё как-то странно. Очевидно, тон голоса выдал её тайные мысли. Она так и не привыкла к тому, что он женился вторично. Первая жена Браги Элана, погибшая во время войны, была её лучшей подругой.
     — Прекрасно. Огонь и перец. А Фульк — точная копия матери. — Он двинулся дальше, пожимая на ходу руки и обмениваясь приветствиями. Обойдя всех, он произнес:
     — Надеюсь, что ожидание не очень вас рассердило. Вижу, что нет… Пока, если можно так выразиться, это нечто вроде смотра. Настоящая потребность в вас возникнет лишь через несколько дней. Сейчас же разрешите пересказать вам то, что я узнал от Дерела.
     Он пояснил, что его личный секретарь Дерел Пратаксис в настоящее время находится в Тройзе, к востоку от гор М'Ханд, где ведет переговоры с лордом Хсунгом, командующим оккупационной армией Шинсана. За все три года, со времени окончания войны, ни один торговый караван не пересек гор. Восток полностью перекрыл проход Савернейк — единственный путь через горы. Пратаксис сообщал, что позиции Шинсана резко изменились, и он надеется на благоприятный результат переговоров.
     После этого началась скучная дискуссия. Непанта не слушала споров до тех пор, пока король не спросил сэра Гжердрама, почему, по мнению последнего, Шинсан столь резко поменял свою позицию.
     — Хсунг всегда проводил жесткую линию, — сказал Браги. — Он не стал бы помогать Кавелину, если бы это не шло на пользу его армии.
     — Может быть, численность легионов восстановлена, и он хочет открыть проход, чтобы легче было засылать к нам шпионов? — с мрачным видом высказал предположение Гжердрам.
     — Не вижу в этом никакого смысла, — возразила Мгла. — Для разведки они могут использовать Силу. Если бы Шинсан захотел иметь здесь свою агентуру, он заслал бы сюда одного человека тропами контрабандистов; а человек этот мог бы получить любую помощь, установив портал перехода, — закончила она, покосившись на Арала Дантиса.
     — Хорошо, — сказал Браги, — в таком случае приведи причины, которые имели бы смысл.
     — Не могу.
     Непанта почувствовала, как в воздухе повисло легкое напряжение. Лишь немногие из присутствующих смогли его уловить.
     — Интересно, почему у меня складывается впечатление, что ты недоговариваешь? — уставясь вдаль, спросил Браги. — Не могла бы ты высказаться до конца?
     Мгла посмотрела на свое вязание. Спицы в лапках дьяволенка двигались так быстро, что слились в один сверкающий диск.
     — Я перестала ощущать присутствие лорда Ко Фенга. Возможно, там произошел переворот. Прошлым летом несколько моих бывших сторонников возобновили со мной контакт, — осторожно сказала Мгла. — Им казалось, что грядут какие-то перемены.
     — Ах, вот как? Им «казалось, что грядут»? — фыркнул Требилкок. — Чушь! Твои друзья прекрасно знали, что Ко Фенг получил коленом под зад, что его лишили всех постов, титулов, званий и бессмертия. Они дошли до того, что обвинили Ко в измене за то, что тот предпочел сохранить армию вместо того чтобы попытаться покончить с нами под Палмизано. Его место занял командир корпуса по имени Куо Вен-чин. Все, кто имел хотя бы малейшее отношение к Праккии, загремели вместе с Фенгом. Всех их отправили в Северную или Восточную армию, что равно ссылке. Сам же Ко Фенг исчез совсем. Ни один человек из новой банды не принимал участия в Великих Восточных Войнах.
     Говоря, Требилкок все время переводил взгляд с Дантиса на Мглу, как бы ожидая с их стороны возражений.
     "Странный человек этот Майкл, — подумала Непанта. Дантис и Гжердрам — его друзья, но и они говорят, что он внушает ужас. Похоже, что только Вартлоккур понимает его».
     Непанта не знала, что её супруг сумел увидеть в молодом человеке. Ей было известно лишь то, что Майкл ему нравился и что он находил его любопытным.
     — Что скажешь, Мгла? — спросил король.
     — Связи Майкла, видимо, более надежны, нежели мои.
     Непанта увидела, что Браги едва заметно, но явно недовольно махнул рукой, а Требилкок пожал плечами.
     — Вартлоккур, не мог бы ты что-нибудь добавить? — спросил Король.
     — Я не следил за Шинсаном. У меня были другие заботы.
     Непанта залилась краской, уставив взгляд в крышку стола. В отношении своей беременности она испытывала смешанные чувства. С одной стороны, ожидание ребенка вызывало у неё радостное нетерпение, а с другой стороны, внушало сильное беспокойство. Она слишком стара… Но она обязана сделать ещё одну попытку, чтобы иметь замену потерянному во время войны сыну.
     — Однако… — начала было Непанта, но тут же оборвала себя. Она не вправе вмешиваться, если муж хочет, чтобы его наблюдения за востоком оставались в тайне. Интересно, почему он решил солгать?
     — Вообще-то я мог бы послать туда Нерожденного, — сказал Вартлоккур.
     — Не надо. Они могут расценить это как провокацию. Мои лучшие друзья, мои советники и веселые собутыльники, почему все вы сегодня в таком скверном настроении? Почему никто из вас не желает со мной говорить откровенно? Ну, хорошо. Пусть все будет так, как есть. Пока все. Однако прошу вас использовать все свои связи для того, чтобы узнать, что происходит на востоке. Шинсан больше не доставит нам горя. Во всяком случае до тех пор, пока мое слово что-то значит.
     Тон, которым были произнесены эти слова, изумил Непанту, и она внимательно посмотрела на Браги. В его глазах стояли слезы. Этот человек фанатично любил Кавелин.
     Но какой-то момент она прониклась к нему завистью. Почему у неё не осталось ничего, чтобы имело для неё столь же огромное значение?
     Честолюбивые устремления восточных принцев обошлись очень дорого как Браги, так и ей. Он потерял брата. Нескольких детей. Первую жену, которая была её лучшей подругой. Своего лучшего друга Насмешника, который был её первым мужем. Последнего Рагнарсон был вынужден убить собственноручно, так как бедный, вконец запутавшийся Насмешник был убежден в том, что ему необходимо сделать выбор между Браги и своим сыном.
     — Проклятие! — громко воскликнула она, ударив кулаком по столешнице.
     Все головы повернулись в её сторону. Непанта негромко извинилась, но объяснять ничего не стала. Она была страшно собой недовольна.
     Не только прошлое заставляло её нервничать. В этом бессмысленном сборище она усмотрела нечто такое, что не только предсказывало приход тяжелых времен, а просто кричало об этом. Вновь зашевелились армии темных сил. Злой рок собирает под свои знамена новые легионы. Мрачные тучи клубятся на горизонте. В воздухе запахло грозой.
     
     Направляясь через двор к конюшням, король Браги увидел Вартлоккура, расхаживающего по восточной стене замка. Чародей был погружен в свои мысли. Король изменил направление.
     Он подошел к чародею сзади и, усевшись на парапет между двумя зубцами, спросил:
     — А вслух поговорить не желаешь?
     Вартлоккур мгновенно обернулся. Подобная реакция так изумила короля, что он едва не свалился со стены. Чародей едва успел поймать его за руку.
     — Никогда не подползай ко мне таким образом!
     — Каким образом? Кто к тебе поползал? Я просто подошел и сел. Что, дьявол тебя побери, происходит?
     — Ничего определенного. Во всяком случае, пока. Но на востоке что-то заваривается. Хотя Шинсаном, похоже, не пахнет. Впрочем, я могу и ошибаться.
     — Имеется ли связь с изменением настроения Хсунга?
     — Мир построен на системе связей. В большинстве случаев мы их трактуем не правильно. Что же касается Хсунга, то он искренне желает мира. Вопрос — почему?
     — Ты об этом не говорил.
     — Непанта.
     — Боюсь, что я не совсем тебя понимаю.
     — Время отняло у неё слишком много. Братьев. Насмешника и Этриана. Даже Элану. Я не хочу, чтобы она мучилась в безумной надежде.
     — Может быть, я совсем отупел, но в твоих словах я не улавливаю смысла.
     — Этриан. Не исключено, что он жив.
     — Что? Где?
     Это была потрясающая новость. Его крестник жив. Он, Рагнарсон, в неоплатном долгу перед этим мальчиком.
     — Спокойствие, — сказал Чародей. — Точно мне ничего не известно. Просто недавно до меня долетел отголосок какого-то ощущения. Я вдруг почувствовал присутствие его ауры. Где-то дьявольски далеко. То же самое чувство, когда, идя по улице, ты вдруг чувствуешь запах свежего хлеба и начинаешь искать булочника. Нерожденный — единственное средство, которое я пока ещё не использовал для поиска. Я не отправлю его на восток до тех пор, пока не появится какой-нибудь новый, действительно важный повод сделать это.
     Королю с большим трудом удалось скрыть отвращение. Нерожденный был чудовищем, которого вообще не следовало создавать.
     — Значит, Этриан на востоке?
     — Далеко на востоке. Если, конечно, это он.
     — Пленник Шинсана?
     — Захватил его лорд Чин.
     — Чин умер.
     — Я просто размышляю вслух. Его захватили лорд Чин и Фадема. Можно предположить, что они передали мальчика Праккии, которая в свою очередь использовала его, чтобы выкрутить Насмешнику руки. Впрочем, не исключено, что он не у них.
     — Но он был в их руках. В противном случае они не смогли бы уломать Насмешника. Им надо было найти очень убедительные доводы, чтобы он напал на меня.
     Чародей смотрел на затянутый туманной дымкой восток. Вартлоккур молчал, хотя и мог отругать короля за то, что он романтизирует своего старого друга, и за то, что до сих пор не сумел избавиться от чувства вины за гибель Насмешника.
     — У нас не было никаких доказательств смерти Этриана, — задумчиво протянул король.
     Чародей всегда гордился широтой своих взглядов. Однако и у него имелись слепые пятна. Человек, которого Браги убил и с вдовой которого Вартлоккур сочетался браком, был сыном последнего. Это обстоятельство иногда мешало магу объективно оценивать события.
     — Есть ли ещё что-нибудь?
     — О чем ты?
     — Твое заявление о чрезвычайной занятости выглядело не очень убедительно.
     Вартлоккур перевел взгляд с восточного горизонта на своего собеседника. В уголках его глаз появились веселые морщинки.
     — А с возрастом ты стал храбрее. Я припоминаю юного Браги, который трепетал при одном упоминании моего имени.
     — В то время Браги не подозревал, что даже самые могущественные могут быть уязвимы. Ему ещё не приходилось видеть внушающих ужас магов в моменты их слабости.
     — Прекрасно сказано, — фыркнул Вартлоккур. — Однако не слишком зазнавайся. Тервола, в отличие от меня, не подарят тебе десятилетия на поиски прорех в их доспехах.
     — Продолжим разговор, когда к тебе вернется способность объясняться более внятно, — сказал Браги, поднимаясь. — Может быть, тогда я получу от тебя прямые ответы.
     — Что же, потолкуем позже, — ответил Вартлоккур. Его взор снова был обращен на восток.
     Браги задумался. Он мало что мог понять. Создавалось впечатление, что маг все время говорит на разных языках. Король пожал плечами и удалился, оставив чародея наедине со своими тайнами.
     
     Дорога, именуемая Аллея Лиенеке, получила свое название со времен гражданской войны, которая привела капитана наемников Браги Рагнарсона в Кавелин. Рагнарсону удалось уничтожить врагов королевы Фианы, а решающая битва произошла под городом Лиенеке.
     Дорога петляла между владениями богатых горожан. По ней на запад двигался насквозь промокший под дождем всадник. По правую руку от него появился парк, а дома слева становились все больше и роскошнее. Всадник вгляделся в один из них. В этом особняке обитали оставшиеся в живых родственники короля от первого брака. Они не испытывали нужды, но на показ себя не выставляли и особой славой не пользовались. Миновав дом короля, всадник проехал ещё немного и свернул с аллеи.
     Ливрейный лакей, презрев моросящий дождь, принял у него лошадь.
     — Леди только что прибыла, господин Дантис, — сказал слуга. — Она попросила подождать в библиотеке. Бетти вас там обслужит.
     — Благодарю, — произнес Арал, прошел через веранду и бросил пропитанный влагой плащ швейцару. Направляясь к библиотеке, он ожидал увидеть детей Мглы. Обычно они торчали на виду, проявляя при этом чрезмерное любопытство. Сегодня их видно не было. Очевидно, Мгла решила их куда-то спровадить на время. Несмотря на все предупреждения, их крошечные язычки удержать на привязи невозможно.
     — Доброе утро, сэр, — приветствовала его горничная.
     — Доброе утро, Бетти. Не могла бы ты принести мне что-нибудь полегче? Масло, хлеб и джем, например. Я не успел позавтракать.
     — Повар приготовил прекрасных куропаток. Может быть, желаете?
     — Спасибо, не надо. Я не собираюсь оставаться на долго.
     — Хорошо, сэр. Чай?
     — Чего-нибудь горячего. От этого дождя того и гляди ревматизм заработаешь.
     После того как горничная удалилась, Арал беспокойно осмотрел помещение. Такое количество книг! Их цена и заключенные в них знания просто пугали его. Он не получил систематического образования. Свою довольно убогую грамотность он приобрел от отца, который и сам выучился только потому, что скаредность не позволяла ему нанять служащих.
     Арал тяжело переживал свое невежество. Его связи во дворце все время напоминали ему о важности образования, а отношения с Мглой ещё раз подчеркивали это. От неё он узнал о существовании множества новых, неизвестных ему идей…
     Арал Дантис называл себя реалистом. Он не верил в существование бесплатного сыра. Своеобразный романтизм Арала вступал в противоречие со всем, что его окружало. Отношения молодого человека с Мглой являлись не более чем союзом по расчету. Они были друг для друга всего лишь инструментами… так он внушал себе, когда его начинало одолевать беспокойство.
     Если это так, то откуда у неё столь явный интерес к нему? Интерес, который нельзя объяснить ни коммерческими, ни политическими соображениями. Почему она тратила время на то, чтобы учить его? Программа обучения была настолько примитивной, что уроки не могли не казаться ей нестерпимо скучными. И она занималась с ним, хотя его ценность в перспективе выглядела крайне ограниченной. С какой стати? И почему он?.. Чувство обрушилось на Дантиса неожиданно с незащищенной стороны. Он испугался. Время для любви было неподходящим, а Мгла была не той женщиной, которая ему требовалась.
     Во-первых, она была старой. Мгла была старой, когда его дедушка ещё ходил под стол пешком. Не исключено, что она была старухой, когда даже Вартлоккур не вышел из щенячьего возраста. А чародей топтал землю вот уже четыре долгих столетия. Во-вторых, Мгла была принцессой Империи Ужаса. Никакие ухищрения не могли скрыть этого. Никакая ссылка не могла изменить её натуры. В её жилах струилась жестокая кровь тиранов. Даже сейчас она прислушивалась к её громовому зову.
     Но в то же время она оставалась самой желанной из всех живущих на земле женщин. Когда нежный взгляд Мглы останавливался на мужчине, тот мгновенно превращался в её раба. Остаться безучастным к её призывам могло лишь бесполое существо, порожденное в тех же дьявольских джунглях, из которых явилась она.
     Наверное, в сотый раз он задавал себе все тот же вопрос: какие мысли в действительности бродят за этим совершенной формы лбом и похожим на прекрасную маску лицом? Великие колдуны Империи Ужаса прятали свои физиономии под масками, изображающими отвратительных животных. Мгла же скрывалась под вуалью красоты.
     Он изучил все заголовки и в конце концов остановился на книге, которую выбирал всегда, являясь сюда. Бетти принесла хлеб, масло и чай. Он потягивал горячую жидкость и лениво жевал, разглядывая ручного тиснения гравюры в роскошном издании об архитектурных чудесах всех времен и народов.
     Некоторые из этих сооружений ему довелось увидеть во время войны. Оказалось, что даже самая лучшая гравюра не передавала всей прелести оригинала.
     — Проклятие! — прошептал он. — Наверное, есть способы сделать это получше.
     Майкл утверждал, что в Хеллин Деймиеле имеются художники, способные добиться абсолютного портретного сходства. Интересно, почему здесь граверы принесли в жертву точность воспроизведения?
     — Арал? — негромко произнесла она. Голос её звенел, словно колокольчик.
     Он вскочил на ноги. Ему почему-то перестало хватать воздуха.
     — Садись, Арал, — сказала Мгла, занимая стул рядом. Ему показалось, что в отделяющем его от неё футе пространства закипает воздух.
     — Ищу техническое решение, — судорожно сглотнув, выдавил он. — Думаю, каким образом можно улучшить иллюстрации. — Неужели это его голос звучит, как лягушачье кваканье? Как она смеет с ним так поступать? Ведь он уже не ребенок.
     — Тебе удалось поговорить с Майклом?
     — Мы отправились в конную прогулку. Но он почти ничего не сказал и был более загадочен, чем обычно. Мне показалось, что он хотел меня предупредить о чем-то.
     — Но почему? Ты полагаешь, что ему все известно?
     — Трудно сказать. Но что-то Майкл подозревает. Но ни в чем не уверен. Во всяком случае, пока. Он постоянно менял тему разговора, то начиная восторгаться ландшафтом, то предлагая держать пари о победителе предстоящих скачек.
     "Я говорю слишком быстро и, пожалуй, чересчур много», — подумал он. Он понимал, что это не любовь. Или, лучше сказать, не подлинная любовь. Это всего лишь работают железы внутренней секреции. Но тяга его к этой женщине была столь велика, что истинные причины Арала не волновали. Раздувая пламя страсти, колдунья заставляла его забывать обо всем.
     — Он, Арал, знает больше того, о чем доложил королю. Для меня это совершенно очевидно. Он сказал очень много о лорде Куо и о лорде Ко Фенге, а это не может не означать, что на самом деле ему известно гораздо больше. К востоку от гор у него, видимо, отличные контакты. Не исключено, что один из его агентов пронюхал и о нас. Попроси своих друзей-контрабандистов разнюхать, кто бы это мог быть.
     — Но почему мы должны так действовать? Может быть, лучше привлечь Майкла к нашему делу? Он смог бы нам помочь.
     — Или устроить так, что нас убьют. Я ему не доверяю. Он слишком себе на уме. Майкл не способен на длительные союзы и заключает лишь краткосрочные альянсы. Твой друг относится к тому типу людей, которые меняют коней без зазрения совести. Убеждена: король скоро пожалеет о том, что не держал Майкла на более коротком поводке.
     — Да, этот мятеж в Тройзе… Он признался, что замешан в нем. А ведь у Майкла есть строгий приказ не раздражать лорда Хсунга. Король мечтает о том, чтобы возобновить торговлю.
     — А как Чам Мундуиллер? Все ещё сидит на заборе, не зная, в какую сторону спрыгнуть? У нас пока нет поддержки в Седлмейре, а мне кажется, что неплохо было бы её получить. Торговцы могли бы финансировать формирование ещё одного батальона, что весьма обрадовало бы моих друзей.
     — Чам ведет хитрую игру, желая застраховаться со всех сторон. Охотно пожимает руку Майклу. Кроме того, он никогда раньше не выступал против короля.
     Мгла задумчиво погрызла ноготь, а затем бросила:
     — Продолжай.
     — Будь он проклят, этот Майкл! Парень все больше и больше становится похожим на призрак. Никто не знает, где он и чем занимается. Стоящий рядом с тобой человек может оказаться его агентом. Половину времени я трачу на то, чтобы увидеть, что происходит за моей спиной. Ты права, Майкл совершенно не годится для дела. А теперь вернулся и этот проклятый колдун. Майкл с ним всегда действовал рука об руку. Если Майкл что-нибудь не сумеет узнать сам, то нужные сведения откопает для него Вартлоккур. Стоит ему лишь попросить. Не стыжусь сказать тебе, что они нагоняют на меня страх.
     — Чам тебя ни о чем не просил?
     — Нет.
     — Сам ему ничего не предлагай. Пусть поступает так, как хочет. Я не желаю иметь дело с людьми, которых можно купить. Их могут перекупить другие. Пусть радуется, когда торговля возобновится.
     — Что касается меня, то суть нашей затеи я вижу в восстановлении торговли, — сказал Арал.
     Когда в Шинсане установится не столь воинственный и более склонный к коммерции режим, богатства с востока польются рекой. Кавелину останется лишь черпать из этого потока так, как черпал он до Великих Восточных Войн.
     Арал был патриотом и свято верил в правоту своего дела. Совесть его оставалось спокойной. Он несколько забеспокоился, узнав о некоторой надежде на успех в переговорах Пратаксиса с лордом Хсунгом, но Мгла его тут же успокоила, пояснив, что Хсунг лишь ведет дипломатическую игру, а на самом деле вовсе не намерен ослаблять блокаду торговых путей.
     — Что происходит в Шинсане? — поинтересовался он. — У чародея явно что-то на уме.
     — По-настоящему мне мало что известно. Знаю, что они реформируют армейское командование и передислоцируют легионы. Приказы без всяких объяснений отдают люди лорда Куо. Мои друзья не могут сообщить больше.
     — Может быть, не хотят?
     — Мне тоже приходила такая мысль. Никогда нельзя исключать вероятность, что они ведут двойную игру. Я размышляю над тем, как их обойти. У меня есть и иные возможности.
     Арал вздрогнул. Некоторые из этих возможностей он мог наблюдать во время войны. Эта женщина являлась одной из величайших носителей Силы, о чем он, под воздействием своих чувств к ней, склонен был забывать.
     — Мне, пожалуй, пора уходить. Когда меня долго не бывает, вся лавочка стоит на ушах.
     Она легонько коснулась его руки и, глядя ему в глаза, тихо проговорила:
     — Ты так мил, Арал, и совсем не похож на других людей. Вальтер был таким же.
     В её словах молодой человек уловил грустные нотки.
     Ах, если бы он был чуть смелее. Со времени битвы под Палмизано, в которой погиб её муж, прошло уже четыре года. Она должна быть готова ко всему.
     Арал направился к выходу. Чтобы отвлечься, он начал размышлять о том, кто может стать победителем предстоящих скачек.
     
ГЛАВА 4
1011 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Взгляд в прошлое. Война
     
     В такие дни, как этот, весна в столице Кавелина превращается в коварную болезнь, порождающую в душах людей недовольство и беспокойство. У тех, кто пострадал от этой инфекции, появляется смутное желание куда-то бежать, чтобы заняться делом, которое отстояло бы как можно дальше от всех повседневных забот. Обычно по утрам с хребта Капенрунг дует прохладный, пронизанный запахом хвои ветерок, но в такие дни, как этот, воздух неподвижный и ласково-теплый, и у людей усиливается тоска и тяга к непродуманным действиям.
     Непанта стояла у окна своей спальни на втором этаже дома брата, расположенного на Аллее Лиенеке. Женщина не сводила глаз с виднеющихся между вершин деревьев башен Форгреберга.
     — Мне надо отсюда убираться, — прошептала она. — Или я сойду с ума. — Взгляд её остановился на башне дворца. — Может быть, Браги сможет приютить меня там?
     Ее мысли обратились к мужу, отсутствующему уже более года. В её мозгу возникло эротическое видение, но она прогнала его прочь, испытывая к себе отвращение. Столь низменные телесные желания достойны лишь уличной шлюхи.
     — Я действительно схожу с ума, — прошептала она, стукнув кулаком по подоконнику. — Браги, почему ты не мог оставить нас в покое? Бедный Насмешник, встречаясь с Рагнарсоном или Гаруном, утрачивал последние остатки здравого смысла. А они толкали его на глупейшие поступки… На сей раз он отправился куда-то шпионить для Браги. И не вернулся.
     Никаких доказательств его гибели не было. По утверждению Браги, даже и слухи об этом не ходили. Но… если Насмешник жив, то он должен был давным-давно вернуться.
     Дверь спальни со скрипом распахнулась. На пороге стоял её сын с растерянным выражением на физиономии. Ему ещё не было и двенадцати лет, но мать уже могла увидеть, каким мужчиной он станет.
     От отца Этриан унаследовал очень мало. Насмешник был мал ростом, тучен и смугл. Этриан обещал перерасти родителя на целую пядь и стать широкоплечим, мускулистым атлетом, какими были все мужчины в роду по материнской линии.
     На Непанту накатила волна горячей любви к сыну. Ей захотелось обнять мальчика, прижать к себе и не отпускать никогда, чтобы защитить от ярости жестокого мира. Но вслух она лишь спросила:
     — Этриан? В чем дело?
     — Там внизу ждет человек, — немного растерянно сказал Этриан. — Говорит, что привез известие от папы.
     — Где он сейчас?
     — На веранде.
     — Пусти его в дом. Проведи в библиотеку. Никому о нем не говори. — Интуиция говорила ей о необходимости держать все в секрете. Раз Насмешник прислал специального гонца, значит следует соблюдать осторожность. — Я скоро спущусь.
     Она подошла к туалетному столику и остановилась, уговаривая себя сохранять спокойствие. Однако все эти уговоры пропали втуне.
     
     Посланник выглядел довольно необычно. Это был сухой, смуглый человек с большим белесоватым шрамом на щеке. От него исходил такой леденящий холод, что Непанту начала бить дрожь. Она попыталась не обращать внимание на свою реакцию. В конце концов, все друзья Насмешника были странными, а иногда и страшными людьми.
     Спросив, кто она, и, видимо, удовлетворившись ответом, человек произнес на ломаном вессонском наречии:
     — Я есть посланный по команде ваш супруг, госпожа, чтобы доставить послания весьма важные. Но прежде два опознавательный знак, чтобы доказать, что друг я есть, а не лжец. Он говорит, что вы понимать истинный смысл их содержания.
     С этими словами гость передал ей золотое кольцо и небольшой кинжал с крошечной трехлучевой серебряной свастикой на рукоятке.
     Непанта рухнула в кресло, держа в каждой руке по дорогому ей предмету. Да. Она все поняла. Посланник не был самозванцем. Кому, кроме мужа, могло быть известно, что эти вещи для неё значат? Кольцо она подарила Насмешнику как знак любви в день их бракосочетания. На его гладкой внутренней стороне невидимыми буквами было начертано приворотное заклятие. Кинжал же был подарком в десятилетний юбилей их брака. Когда-то он принадлежал её отцу, а ещё раньше деду и служил символом власти некогда могущественной семьи. Наступит день, когда кинжал перейдет к Этриану. Да, только Насмешник мог таким образом гарантировать подлинность сообщения.
     — Я принимаю ваши доказательства. Продолжайте. Что он просит передать?
     — Где мой папа? — спросил Этриан.
     — Успокойся, Этриан. Выйди и стань у дверей. Предупреди нас, если кто-нибудь появится.
     Гонец для своего прибытия избрал очень удачный день. Дом был практически пуст.
     Курьер извлек на свет запечатанный пакет.
     — Я должен передавать вам этот письма. Читайте. После мы говорить.
     Непанта принялась вскрывать конверт. От нетерпения у неё это получалось не сразу. В конце концов она сумела достать письмо.
     Оно было написано не рукой Насмешника, но это её нисколько не удивило. Супруг умел писать. Но если он не выводил каждую букву, то плод его каллиграфического искусства не мог никто (включая его самого) прочитать. Если Насмешник хотел, чтобы его поняли, то обращался к кому-нибудь за помощью.
     Письма оказались безумными и несуразными. В них с параноидным упорством повторялись утверждения, в которые невозможно было поверить. Послания были сбивчивыми, часто иносказательными и во многом бессвязными.
     Насмешник открыто обвинял Браги и Гаруна в заговоре против его жизни. Оказывается, ему приходилось скрываться на среднем востоке у своих друзей. Он хотел, чтобы она тайком выскользнула из Форгреберга и пробралась к нему, прежде чем Браги сделает следующий логический шаг и арестует её и Этриана.
     В этом не было никакого смысла. Он никогда не упоминал о том, что на востоке у него есть друзья. И с какой стати Браги и Гарун вдруг решили его убить?
     — Вы закончить? — спросил курьер.
     Непанта вздрогнула и подняла взгляд на холодное лицо убийцы.
     — Да. В чем дело?
     — Прошу прощения, госпожа, но мне никто не говорить. Я есть послан доставлять вас к нему. У меня есть со мной два друг. Мы охранять вас во время ваш путь в Тройзу. Мы должны избежать внимание местная власть. Это есть все, что я быть сказан.
     — Но…
     — Прошу прощения. Вы ехать?
     — Да. Конечно. — Она поднялась, изумляясь тому, с какой легкостью приняла решение. Решение столь же безумное, как и письма Насмешника.
     — Паковать вещи быстро и немного. Мы ехать верхом очень быстро, на случай враги открыть нас и двинуться в погоню.
     — Да. Конечно, конечно.
     Именно подобный образ жизни был типичным для Насмешника. Путешествовать в сумерках, действовать в темноте. Всегда передвигаться быстро и налегке. Жизнь и смерть во мраке. Никогда не оглядывайся, потому что в этот миг преследователь сокращает расстояние.
     Она выскочила из библиотеки.
     — Этриан, упакуй только самое необходимое. Мы едем к твоему отцу. Стоп. Не надо вопросов. Делай, что тебе говорят. И поторопись.
     Непанта помчалась собираться, оставив мальчишку в недоумении.
     Она складывала вещи, почти не думая о предстоящем путешествии. Все её мысли были заняты решением этой новой головоломки.
     
     — Не отставай, мальчик, — хрипел человек со шрамом. За все недели путешествия Непанта так и не узнала имени курьера. Сегодня он находился в особенно злобном настроении. Однако Непанта его не осуждала. Человек со шрамом ужасно страдал от ран.
     Два дня назад на них напали бандиты. Шрам к этому времени уже несколько расслабился, так как Тройза была уже совсем близко. Оба его товарища погибли в схватке.
     — Потерпи ещё немного, Этриан, — уговаривала она сына. — Мы почти на месте. На горизонте уже видна серая полоска. С минуту на минуту мы увидим городские стены.
     — В Тройзе нет стен, — буркнул Шрам. Это был первый случай, отдаленно напоминающий участие в беседе. — Через три часа мы быть там.
     Шрам почти угадал. Прошло три часа и ещё несколько минут, и они уже слезали с седел рядом со зданием, почти таким же импозантным, как дом на Аллее Лиенеке. Встретил их человек необъятной толщины. Казалось, он вовсе не был рад встрече. Между ним и Шрамом возник спор. Шрам оборвал дискуссию, вскочив в седло и ускакав прочь. Толстяк пропыхтел что-то, плюнул и помахал кулаком ему вслед.
     — Когда мы его увидим? — спросила Непанта. — Он здесь?
     Толстяк помрачнел. Подумав немного, он произнес на вессонском наречье, которым владел даже хуже, чем Шрам:
     — Здесь нет. Ушел уже. В Аргон. Вы идти туда тоже, да?
     — Ну уж нет, — едва смогла произнести Непанта. — Я не смогу проехать и фута.
     — Вы отдыхать, да? Один, два дня. Надо делать много. Найти верный охрана. — Плюнув в ту сторону, где скрылся Шрам, толстяк добавил:
     — Не мочь делать простой работа. Терять два человек.
     — Нам повезло, что мы вообще смогли сюда добраться. Бандиты следовали за нами несколько дней.
     Толстяк плюнул ещё раз и распорядился:
     — Внутрь! Вы оставаться в дом. Враг иметь глаз на всех углах.
     Несмотря на то что Непанта горела желанием поскорее узреть Насмешника, она была весьма разочарована тем, что на подбор нового эскорта ушло всего два дня.
     
     — Боже! — воскликнул Этриан. — Посмотри, мама, до чего же он огромен. — Они проезжали по понтонным мостам и островам нижней дельты, медленно приближаясь к городу Аргон, расположенному на острове близ устья раки Рое. Вдалеке возвышались внушительные городские стены, и по мере их приближения они становились все выше и выше.
     Непанта, попытавшись забыть об усталости, тревоге, жаре и влажности, должным образом выразила свое восхищение. Затем, чтобы немного отвлечься, она стала рассказывать Этриану все, что знала об Аргоне. Но это не помогло.
     В том месте, где они вступили под свод городских ворот, стена была высотой не менее шестидесяти футов. Этриан пришел в такой восторг от увиденного, что напрочь забыл об отце. Непанта же, напротив, чувствовала себя такой несчастной, что даже для малейшего проявления эмоций у неё не оставалось сил.
     Эскорт провел их по кишащим людьми улицам к огромной крепости в центре Аргона. Непанта догадалась, что это Фадем — цитадель, из которой королева по имени Фадема управляла своим великим городом-государством. Похоже, что Насмешник обзавелся весьма могущественными друзьями.
     Их ждали. Навстречу путешественникам бросился целый взвод ливрейных слуг. Начальником всех лакеев оказался элегантный господин, изъясняющийся на безукоризненном языке Хэлин-Деймиеля. Этот язык был своего рода lingua franca для образованного класса западных стран.
     — Добро пожаловать в Аргон и в Фадем. Смею надеяться, что вы найдете наше гостеприимство более приятным, нежели дорожные тяготы.
     — Просто проводите меня к ванне и постели.
     — Теперь мы увидим папу? — спросил Этриан.
     Элегантный господин всем своим видом выразил изумление.
     — Мне известно лишь то, юный сэр, что вы и ваша матушка являетесь гостями её величества королевы Фадемы. О ваших личных планах я не информирован. Этими вопросами будут заниматься более близкие к трону лица. Миледи? Позвольте мне вас проводить. Апартаменты для вас приготовлены. Мне поручено сообщить вам, что после того, как вы смоете дорожную грязь, подкрепитесь и отдохнете, вас посетят придворные модельеры, закройщики и портные, дабы обновить ваш гардероб.
     Пока они шли, их проводник продолжал говорить. Очень скоро Непанта потеряла ориентировку в хитросплетениях улиц, уличек и переходов величественной твердыни.
     Этриан в очередной раз довольно дерзким тоном задал свой вечный вопрос.
     — Веди себя пристойно, — зашипела она. — Мы здесь гости, и это не Квартал. — Квартал был трущобами, где отыскал их Браги, перед тем как заставить Насмешника отправиться в какую-то головоломную экспедицию.
     Их апартаменты оказались в верхних этажах квадратной башни, что напомнило Непанте детство, когда у неё была своя собственная башня. В придачу к апартаментам мать с сыном получили пятерых слуг, ни один из которых не владел ни одним из знакомых Непанте языков. Командовавший эскортом господин откланялся и отбыл. Слуги топтались вокруг них, пытаясь жестами объяснить, что ванна готова. Непанта отправила сына на помывку первым.
     Она стояла у окна и смотрела на раскинувшийся внизу город. В свете заходящего солнца дома стали розовыми и красными, а мостовые между ними уже лежали в тени. От окна до уровня земли было не менее восьмидесяти, а то и ста футов. В изолированных апартаментах, со слугами, не способными объясняться на её родном языке, она казалась себе не гостьей, а почти пленницей.
     
     Она спала очень недолго. Смутное ощущение того, что произошло нечто непоправимое, заставило её непрерывно расхаживать по спальне. Вдруг дверь приоткрылась, и кто-то скользнул в помещение. Непанта присела на краешек своей кровати. Когда визитер выступил из тени, оказалось, что это женщина.
     — Добрый вечер, мадам. Прошу прощения, что вам пришлось столь долго ждать. — Женщина говорила на вессонском наречии с очень сильным акцентом.
     — Где он? Когда я смогу его увидеть? — поднявшись на ноги, сипло спросила Непанта.
     — Кого?
     — Моего мужа.
     — Не понимаю.
     — Люди, которые привезли меня в Тройзу… Они сказали, что доставят меня к мужу. Он послал за мной. У них даже было его письмо.
     — Так вот, значит, каким образом они сумели вас заполучить. Они солгали, — с издевкой произнесла женщина. — Разрешите мне представиться. Я — Фадема. Королева Аргона.
     — Почему я здесь оказалась?
     — Нам было необходимо изъять вас из Форгреберга. Находясь там, вы могли доставить нам неприятности.
     — Кто вы такие?
     — Мадам! — В комнате возник ещё один человек.
     — Шинсан, — прошептала Непанта. После битвы под Баксендалой она видела достаточно трофеев, чтобы узнать тервола. — Снова Шинсан…
     — Мы вернулись, мадам, — с легким поклоном ответил тервола.
     — Где мой муж?
     — Он чувствует себя прекрасно.
     — Я требую, чтобы меня отправили домой. Мне солгали… Надеюсь вам известно, что меня защищает Вартлоккур?
     — Ну, конечно, я это знаю. Мне хорошо известно, что вы для него значите. Собственно, это главная причина, в силу которой мы доставили вас сюда.
     Непанта взорвалась криком и угрозами.
     — Мадам, — не обращая внимания на её вопли, сказал тервола, — полагаю, что вам следует постараться получить удовольствие от вашего пребывания здесь в гостях. Не осложняйте жизнь ни себе, ни нам.
     — Что случилось с моим мужем? Они сказали, что отвезут меня к нему.
     — Не имею ни малейшего представления, — ответила Фадема.
     Непанта выхватила кинжал и бросилась на тервола.
     Тот без труда обезоружил женщину и произнес:
     — Фадема, поместите мальчика в другое место. Это вынудит мамашу вести себя более пристойно. А с вами, мадам, я поговорю позже.
     Непанта взвизгнула и попыталась укусить королеву. Молчаливый, словно сама смерть, тервола удерживал её. Фадема разбудила спящего на кушетке Этриана и куда-то увела. Как только женщина скрылась за дверью, тервола сказал:
     — Ваша честь и ваш сын остаются нашими заложниками. Надеюсь, вы это понимаете?
     Она все понимала. Очень ясно.
     — Понимаю. Вартлоккур и мой муж…
     — Ничего не будут предпринимать. Именно поэтому вы и стали моей пленницей.
     Непанта не смогла скрыть улыбки. Тервола ошибался. Он просто не знал людей, которых намеревался держать под контролем. Насмешник впадет в бешенство и станет неуправляемым. Вартлоккур не подвластен шантажу. Да, он готов признать потери, но того, кто их ему нанес, ждет неминуемая гибель.
     Однако она была напугана. И не без причины.
     — Вашей пленницей? — переспросил она. — Разве это не её город?
     — Похоже, Фадема считает, что город принадлежит ей. Забавно, не правда ли? Всего лишь один год. Ведите себя пристойно — и вы свободны. В противном случае… Вам наша репутация известна. В нашем языке нет понятия «жалость».
     Он резко повернулся и вышел из комнаты.
     Непанта рухнула на постель и позволила излиться слезам, которые сдерживала во время встречи.
     — Какая же я дура, — бормотала она. — Мне следовало все понять, как только я прочитала о том, что Браги якобы собирается его убить.
     Она по-прежнему оставалась в неведении, жив ли Насмешник.
     — Тс-сс!
     Тервола заявил, что муж чувствует себя прекрасно. Но это ничего не значит. Абсолютно ничего. Эти люди — завзятые лжецы.
     Она попыталась припомнить детали маски тервола. Она слышала, что каждая маска является единственной в своем роде. Возможно наступит час, когда её придется определить этого человека.
     — Тс-сс!
     На этот раз Непанта прореагировала на звук. Он шел со стороны окна. Окна? Но это невозможно. От него до земли не менее восьмидесяти футов. Непанта поднялась с кровати и опасливо подошла к окну.
     Из окна на неё смотрел мужчина. Его лицо показалось ей знакомым.
     — Что такое? Кто вы? Я… Я вас знаю?
     — Я из Форгреберга. Майкл Требилкок. Мой друг и я следовали за вами все время.
     Он была потрясена. Следовали за ней? От самого Кавелина?
     — Но почему?
     — Хотим понять, что вы задумали? Это люди того же сорта, что и те, которые убили жену маршала. И вашего брата.
     "Боже мой, — думала она. — Что со мной происходит? Он прав. Абсолютно прав». Человек со шрамом полностью соответствовал описанию. Как могла она оказаться столь слепа? Непанта была страшно зла на себя. Всю жизнь они только тем и занималась, что вела себя, как последняя дура.
     Человеку по имени Майкл лишь с большим трудом удалось её успокоить. В конце концов он сказал:
     — Послушайте, вам ничего серьезно не угрожает, пока они верят в то, что смогут шантажировать чародея и вашего мужа.
     — Что вы собираетесь делать?
     — Вначале я думал вытащить вас через окно. Но в их лапах ваш сын, и вы, скорее всего, откажетесь бежать…
     — Вы правы.
     Даже боги не способны утащить её отсюда, пока Этриан находится в руках врагов.
     — В таком случае, находясь здесь, я ничего не смогу для вас сделать. Мне остается лишь отправиться домой и рассказать обо всем, что произошло. Возможно, маршал что-нибудь придумает.
     "Вряд ли, — подумала она. — Ради старой дружбы Браги мог, конечно, попытаться что-то предпринять, но к востоку от хребта М'Ханд дипломатические возможности Кавелина крайне ограничены. Еще меньше возможностей у него повлиять на Шинсан. Браги достаточно умен и постарается забыть о ней, чтобы посвятить все свое внимание Кавелину».
     Непанта высунулась из окна и сказала:
     — Дождь кончился. Начинает светать.
     — Теперь нам придется провести целый день на карнизе, — простонал Требилкок.
     До его ухода они смогли поговорить ещё раз. Требилкок обещал скакать прямо домой. На прощание она одарила каждого из друзей поцелуем. Бедные глупые мальчишки. У них практически нет шансов добраться домой.
     — Желаю удачи.
     — Мы вернемся. Обещаю, — довольно игриво заявил Требилкок.
     — Вы — храбрецы. Но помните, что дама я замужняя, — произнесла она с улыбкой.
     Хотя Непанта и понимала, что из этой затеи ничего не получится, окончательно изгнать из сердца надежду она так и не смогла. Тюремщики чувствовали, что с каждым днем заключения её сопротивление только усиливается. И это их начинало беспокоить.
     
     Однако время шло, и её тайная вера в возвращение Майкла Требилкока почти угасла. Вне всякого сомнения он и его друг погибли на обратном пути в Кавелин. Просто чудо, что они сумели добраться до Аргона. И что они смогут сделать, если вдруг каким-то чудесным образом окажутся дома? Абсолютно ничего.
     Ночи казались ей бесконечно длинными, и, как правило, она проводила их без сна. Бессонница преследовала Непанту почти всю жизнь. Теперь, из-за постоянных мыслей о сыне, она стала ещё мучительнее. Тюремщики так редко позволяют ей видеть его… Правда, при встречах он выглядел вполне здоровым, хотя немного испуганным. Мальчик так до конца и не смог разобраться в ситуации.
     Она расхаживала по комнате, время от времени подходила к окну и вглядывалась в темноту.
     — Какая я все-таки дура, — повторяла она, наверное, в тысячный раз.
     Снаружи послышался глухой стук и лязганье металла. Непанта высунулась из окна, но не увидела ничего, кроме дождевых облаков. Впрочем… Где-то у северной оконечности острова, похоже, пылал большой пожар. Она отпрянула от окна. Ей показалось, что она уже видела нечто подобное.
     Много лет назад братья посадили её княгиней в Ива Сколовда. Как-то зимней ночью, выглянув из окна, она увидела, что город, которым она правит, охвачен огнем.
     В окне мелькнула широкая тень. Зазвенел металл. Такой звук бывает, когда меч извлекают из ножен. Ее схватили сильные мужские руки.
     Непанту охватила паника, и она попыталась закричать. В то же мгновение чья-то ладонь прикрыла ей рот.
     — Ой! Она меня укусила!
     — Непанта! Угомонись! Майкл, найди лампу!
     — Маршал, я пытаюсь заткнуть её пасть.
     — Полегче, сынок. Непанта! Это я — Браги. Веди себя прилично.
     Упав на пол вместе с удерживающим её человеком, Непанта продолжала отбиваться всеми четырьмя конечностями. Кто-то зажег свет. Один из нападающих схватил её за волосы и, резко рванув, заставил взглянуть на себя. Неужели это Браги? Здесь?!
     — Теперь ты способна не шуметь?
     Ее паническое состояние исчезло так же быстро, как и появилось. Она понимала, что слова её не имеют никакого смысла, но тем не менее продолжала безостановочно говорить.
     — Подожди минутку, — сказал Браги. — Приди вначале в себя.
     Она взяла себя в руки и рассказала все, что с ней произошло, не скрывая своей глупости.
     — Но что здесь делаешь ты?
     — Здесь я из-за тебя.
     Вот так. А она ухитрилась поверить в то, что он угрожает её мужу.
     — Но… Ты же один. Ну пусть вас трое. — Обращаясь к Майклу, она сказала:
     — Благодарю вас. — И Аралу:
     — Вас я тоже благодарю. Простите, этот укус. Я так испугалась.
     — Пусть вас это не беспокоит, мадам, — произнес Дантис, посасывая прокушенную лапу.
     — Я пришел не один. Весь шум, который ты слышишь, производит армия Кавелина, вышибая дух из аргонцев.
     — Браги, ты совершаешь ошибку. Аргон слишком велик. Он тебе не по зубам.
     Как она любила его сейчас, как восхищалась тем, что он явился сюда ради нее. Ее восхищение было почти столь же сильным, как та ненависть, которую она испытывала к нему, когда он совершал столь же безумные поступки ради других друзей.
     
     Маршал Кавелина Рагнарсон сумел доказать Непанте, что она ошиблась. Прежде чем появиться в Аргоне, он собрал под свои знамена внушительные силы. На его стороне выступила армия заклятого врага Аргона Некремноса, земли которого располагались выше по течению реки Рое. Аргонцы не смогли противостоять ударам двух мощных молотов.
     Непанта оставалась в стороне от событий до тех пор, пока ожидание не стало невыносимым. Не в силах дальше оставаться в неведении, она бросилась на поиски Браги. К этому времени его войска уже контролировали большую часть Фадема. Оставалось захватить лишь цитадель, и Рагнарсон готовился к её штурму.
     — Тебе удалось что-нибудь узнать? — спросила она.
     — Об Этриане? Кое-что. Он определенно там, — ответил Браги, указывая на башню цитадели. — С Фадемой и тервола. Через пару часов мы вернем тебе сына.
     — А что если… — Непанта не могла заставить себя произнести вслух то, что думала. Более того, она даже боялась об этом думать.
     — Но с какой стати они будут причинять ему вред? Им от этого никакой пользы.
     Этот довод Непанту не успокоил:
     — Ненависть, — сказала она.
     — Хм… Фадема, наверное, способна на подобное. Но командует не она, а у тервола гораздо больше здравого смысла. Кстати, о здравом смысле. Почему бы тебе не найти укромное местечко и там не переждать? Штурм начнется через несколько минут.
     Ожидание показалось ей невыносимым. Появился чародей Вартлоккур и на некоторое время скрасил её одиночество. Но скоро его вызвали для участия в битве. Она жалела о его уходе. Они не всегда с ним хорошо уживались, но, так или иначе, Вартлоккур присутствовал в её жизни с самого детства. И каким-то образом получилось так, что он в её жизни оказался самым устойчивым элементом.
     Сражение продолжалось очень долго. Гораздо дольше, чем ожидал Браги. Несмотря на напряженность ожидания, она задремала.
     Разбудил её нестройный хор радостных криков. Вскочив на ноги, она бегом бросилась к башне, из которой выходили одержавшие победу солдаты. Тем, кого она знала, Непанта задавала один и тот же вопрос:
     — Вы не видели моего сына?
     Некоторые смотрели на неё непонимающими, пустыми глазами, другие же отрицательно качали головами и продолжали свой путь.
     Вскоре из башни появился Вартлоккур. Он казался даже более обессиленным, чем остальные солдаты. Маг на ходу совершал какие-то манипуляции с лежащим на носилках человеком.
     — Браги! — Не веря глазам, воскликнула Непанта. — Что произошло, Варт? Где Этриан?
     Едва ли не шепотом и не проявляя никаких эмоций, чародей ответил:
     — Исчез. В последний момент им удалось скрыться. Через тоннель перехода. Это случилось, когда мы решили, что они — в наших руках. Они забрали с собой Этриана.
     — Но… Неужели ты не мог их остановить? Почему ты их не задержал? — Она слышала, как в её голосе все громче звучат истерические нотки, но ничего не могла с собой сделать.
     — Мы делали все, что могли. Не исключено, что Браги, пытаясь спасти твоего сына, лишился зрения. У нас ничего не вышло. Это все.
     Она бросила взгляд на Браги, и её истерики как не бывало. Потерял зрение? Пытаясь спасти Этриана?
     Непанта зарыдала.
     
     Теперь её мир состоял лишь из серых тонов. Вначале исчез Насмешник, теперь Этриан. Братья погибли давным-давно. У неё ничего не осталось. Жизнь полностью лишилась смысла. Зачем продолжать существование в столь жестоком мире?
     Вартлоккур делал все, что мог, чтобы уменьшить боль Непанты. Маг возобновил свои неназойливые ухаживания, столь знакомые ей по прежним годам. Сейчас она совершенно не была к ним готова, но ей не хватало воли оттолкнуть чародея. Более того, она ощущала некоторое подобие покоя, зная, что у неё под рукой постоянно находится проверенная временем опора.
     Она не оставалась одинокой. Вартлоккур был не тот человек, которого она хотела видеть рядом, но пока он жив, одиночество ей не грозит. Чародей был единственным существом, обеспечивающим её безопасность в этом мире.
     Раздался стук в дверь, и в комнату вступила её единственная в этом мире опора.
     — Мы отплываем сегодня. Браги собирается встретиться с королем Некремноса, но все это не более чем дымовая завеса. На самом деле мы заключили тайное соглашение с Аргоном, — со смехом объявил чародей.
     Итак, они собираются бежать, оставив Некремнос в одиночку тянуть воз. Прекрасно. Шпионы доносили, что Некремнос намерен напасть на людей Браги и отнять у них всю добычу, как только они покончат с отведенной им в Аргоне миссией. С захватом Фадема в руках Браги оказались все основные богатства Аргона.
     — Когда? — спросила она.
     — Как только ты будешь готова. Ниже по течению у речных ворот нас ждет барка. Тебе нужна помощь?
     — Помощь? В чем? У меня нет ничего, кроме того, что я ношу на себе.
     — Что же, в таком случае я тебя провожу, если не возражаешь.
     Непанта не возражала. Она уже давно не высказывала никаких возражений.
     Барка оказалась массивным сооружением с командой, целиком состоящей из некремонцев. Все ближайшее окружение маршала, включая Арала и Майкла, уже находилось на борту. Молодые люди все утро очень мило флиртовали с Непантой, стараясь улучшить её настроение. К тому времени, когда барка ошвартовалась неподалеку от штаба Некремноса, она немного повеселела. При этом, правда, она чувствовала себя чуть ли не предательницей по отношению к Этриану.
     Браги и Вартлоккур отправились с визитом в штаб, а Непанта предпочла остаться на борту. Майкл и Арал потащились вслед за маршалом и чародеем — молодым людям постоянно хотелось быть ближе к центру власти. Вскоре к Непанте присоединился брат Браги Хаакен, по прозвищу Черный Клык. Он попытался выразить ей свое сожаление, но это у него не очень хорошо получилось. Черный Клык до мозга костей был солдатом и почти непрерывно воевал с пятнадцати лет. Он не привык выражать свои чувства и в ораторском искусстве был несилен. Непанта погладила его по руке и поблагодарила за внимание. Она постоянно испытывала к нему жалость. Радостей в жизни у Хаакена было даже меньше, чем у нее.
     Неожиданно с берега послышались крики, и донесся звон мечей. Хаакен ринулся к месту схватки. Бой был его стихией. Непанта тоже сошла на берег.
     Подойдя к месту поединка, она едва не упала в обморок. Майкл вел бой с её исчезнувшим супругом!
     — Что случилось? — спросила она у Арала.
     — Он следил за нами из кустов. Когда мы проходили мимо, он бросился на нас с мечом.
     Что он здесь делал? Как здесь оказался? Почему не дал знать о своем прибытии? Он не мог не увидеть её на борту барки.
     — Хватит! — взревел Рагнарсон, расшвыряв в стороны зрителей. — Майкл, отойди!
     Требилкок сделал шаг назад и опустил клинок. Его противник оглянулся с видом попавшего в ловушку зверя.
     Непанта подбежала к мужу, обхватила его за плечи и уткнулась лицом ему в грудь.
     — Дорогой! Что ты делаешь? Где ты был? — причитала она, повторяя снова и снова одни и те же слова.
     — Все на борт! — распорядился Рагнарсон. — Непанта, отлипни от этого сукиного сына. Нам надо успеть сбежать, прежде чем они догадаются о том, что я наплел им кучу лжи.
     Она отпустила мужа, но осталась с ним рядом, хотя видела, что воссоединение семьи доставила ей радости гораздо больше, чем ему.
     Долгие дни пути домой они провели вместе, вспоминая о прошлом и понося последними словами тервола по имени Чин, который сумел обвести вокруг пальца их обоих. Насмешник не очень распространялся о том, что произошло с ним за время их разлуки. Она догадывалась, что это было нечто ужасное. На нем появились новые шрамы. Присущие ему ранее приступы необузданного веселья полностью оставили его. Заставить Насмешника рассмеяться было невозможно.
     Непанта изо всех сил старалась избегать разговоров об Этриане. Он, похоже, тоже был склонен не обсуждать этот вопрос.
     Непанте показалось, что муж понемногу возвращается к жизни.
     Когда армия остановилась под Тройзой для пополнения продовольственных запасов, Насмешник отправился в город.
     Черный Клык принес его обратно на носилках. Хаакен не стал распространяться о том, что произошло, но Непанта вскоре заметила, что Браги, его брат и Вартлоккур заметно охладели к её супругу. Когда Непанта решила, что муж достаточно поправился, она начала задавать ему вопросы.
     Насмешник отказывался отвечать. Непанта подходила к нему со всех сторон, но он оставался нем как скала. Муж потерял всякий интерес к интимным отношениям, чего с ним ранее, даже в самые трудные времена, не случалось.
     Армия шла через горный проход Савернейк, приближаясь к крепости Майсак — восточной твердыне Кавелина. Вся армия, начиная с маршала и кончая последним пехотинцем, изнывала от нетерпения. Единственным исключением был Насмешник. С каждым шагом на запад он становился все более угрюмым и замкнутым. В конце концов он сказал жене, что хочет, чтобы она улизнула из армии и осталась в Майсаке.
     — С какой стати? — спросила она, испытывая почти такое же подозрение к мужу, какое испытывали Браги и Вартлоккур. — Ты скажешь мне, наконец, что происходит?
     — Нет.
     — В таком случае я остаюсь с Браги.
     На лице Насмешника появилась гримаса страдания.
     — Лично я есть связанный обязательствами, — сказал он, нарушив обет молчания. — Есть необходимость решение принять. Дело сделать, возможно. Мне будет облегченность, если супруга будет ощущать безопасность.
     — Какое решение? Имеет ли это отношение к тому, что случилось с тобой в Тройзе? Ты утратил интерес ко всему из-за того, что там произошло?
     — Это все Тройза, — признал он.
     — Так что же там случилось?
     Насмешник наконец решился поделиться своей болью.
     — Лично я посещен агентом Праккии. Указанный сообщил об Этриане. Сын в их руках. Лично я должен кое-что для них делать. Или сын умрет.
     — Праккия? Что это?
     — Высшая Девятка. Правители Скрытого Королевства — тайного общества, пытающегося покорить мир. Его агенты повсюду. Фадема из Аргона. Лорд Чин из Шинсана. Другие, столь же могущественные в Гильдии Наемников в Итаскии. Повсюду. Указанные не иметь жалости к подобным лично мне.
     Он говорил, как человек, узнавший обо всем этом из первых рук.
     — Что они от тебя хотят? — в ужасе спросила Непанта.
     Он снова замкнулся и больше не произнес ни слова, несмотря на все её старания. Ее страх возрастал с каждой минутой.
     — Не слушай их, — говорила она. — Ты же знаешь, что они своих обещаний все равно не выполнят. Разве не так? Похитители людей никогда не держат слова.
     На все мольбы он реагировал так, словно жены вообще не существовало. Непанта решила выполнить его просьбу, ведь Насмешник поставил на кон все, пытаясь спасти их сына. Она ещё сильнее любила его за это.
     Одним словом, она позволила супругу уговорить её остаться в крепости Майсак. Непанта отбросила прочь страхи, заставила замолчать совесть и молилась о том, чтобы дело, которое Насмешник должен был свершить, не жгло бы их позором и не терзало бы совесть всю оставшуюся жизнь. Она обосновалась в отведенной ей начальником гарнизона похожей на тюремную камеру комнате и стала тупо ждать новостей.
     В один из дней, во второй его половине, к ней явился солдат. Вернее, сержант. Он запер дверь на ключ и ушел. После этого комната превратилась в подлинную тюремную камеру. Солдат не сказал ей, почему он так поступил. Несколько дней она оставалась в полном неведении. Человек, который приносил ей пищу и выносил ночные горшки, обжигал Непанту такими взглядами, что её охватывал ужас. Эти взгляды могли означать лишь, что для неё уже сооружается виселица.
     Затем пришел Вартлоккур. Он исхудал и выглядел смертельно усталым. Чародей привез королевский указ о помиловании, а по дороге в Форгреберг рассказал ей все.
     Насмешник покушался на жизнь Браги, но у него ничего не получилось, и сам он был убит.
     Ее мир, на краткий миг вернувшийся к жизни, снова умер.
     
ГЛАВА 5
1014-1016 ГОДЫ ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Гроза приближается
     
     Этриан спал и видел сон. Он был гостем величия, которое являла собой Навами до её разрыва с Нахаман. Это была большая и процветающая Империя, совершенно непохожая на то, во что она превратилась теперь.
     В его сон вплетались шепчущие голоса. Голоса вели спор.
     — Это не оправдывает риск, Величайший.
     — Его необходимо направить на нужный путь. Он должен закончить то, что начал.
     — Но Сила, которую мы использовали… У нас осталось её так мало. Если мы не преуспеем…
     — Если мы не преуспеем, то мы проиграли. Если же мы не попытаемся, то ничего не изменится. А это равносильно проигрышу.
     "Кто беседует? — спросил себя Этриан. — Каменный монстр и женщина в белом? Наверное. Но почему он слышит их спор?»
     Этриан спал, но ему чудилось, что он бодрствует, витая вне своего тела. Он плавал в воздухе, взирая сверху вниз на свое тело, свернувшееся калачиком между передними лапами каменного чудовища. Он был изумлен. Спящий мальчик заметно подрос.
     Изменилось и озерцо. Оно стало больше, глубже, темнее и грязнее. Один из его берегов порос камышом. Из-за поникших стеблей глазела одинокая лягушка. Над водой роились насекомые. Семейство тускло окрашенных цапель бродило по грязи близ берега. В трещинах каменных лап зверя слепили из ила свои гнезда ласточки. На старой искривленной акации, стоявшей у озерца ещё во время появления Этриана, также появилось сплетенное из веточек птичье гнездо.
     Из воды выползла черепаха и замерла, наслаждаясь теплом солнечных лучей.
     — Мы растем. Он приоткрыл дверь…
     — Щель пока настолько узка, что в неё не просунуть и лезвия бритвы. А ведь прошло столько времени. Что мы выиграли? Увеличение размеров озера? Если все пойдет таким темпом, то Навами не возродится и через десять тысяч лет. Дверь должна быть распахнута настежь. Для этого нам нужен новый приток силы. Проводи его туда, Сахманан. Покажи все.
     — Затраты окажутся слишком высокими. Мы останемся слепыми и не сможем увидеть К'Мар Хеви-тан.
     — Я вижу опасность. Но тем не менее ты должна сделать это. Слово произнесено.
     — Да будет так, как ты говоришь, Величайший.
     Разговор продолжался, но Этриан утратил его нить. Теперь он скользнул в пучину прошлого, в те далекие времена, когда каменный монстр был только что вырублен из сердцевины горы. Вокруг него сновали каменщики, полируя чудовище и нанося последние штрихи на его морде зубилами и молотками. Новорожденный идол возвышался над окружающим его пространством подобно гигантскому, не подвластному влиянию времени часовому, хотя в тот момент он был не более чем глыба обработанного камня.
     Нахаман и Сахманан вершили кровожадный ритуал. Они и другие, не столь значительные жрицы — а их были тысячи — влекли жертвы на расположенный между передними лапами чудовища алтарь. Жертвам вырывали сердца, а кровь собирали в специальные сосуды. Смрад от сжигаемых тел не давал дышать. Затем Нахаман и Сахманан омыли каменное изваяние кровью и обратились к небесам с призывом.
     Призыв был услышан, и к ним снизошло только что народившееся божество. Это был сгусток энергии, сгусток настолько крошечный, что женщины смогли поместить его в сосуд. Они поднялись с этим сосудом на спину зверя и оттуда спустились по винтовой лестнице к тому месту, где находилось сердце монстра. Там, свершив очередной ритуал, они вдохнули жизнь в свое новое божество и обратили его себе на службу.
     Заключенный в камень бог начал расти. Его могущество усиливалось. Разум становился острей. В то же время бог оставался послушным. Однако постепенно он превращался из слуги в господина, а когда сестры поняли это, то было слишком поздно что-нибудь изменить.
     Сахманан сразу же капитулировала перед Величайшим. Нахаман подняла мятеж и бежала, став правительницей иных земель. Через некоторое время она вернулась с большим военным флотом и в сопровождении драконов с их мрачными всадниками.
     Последовавшие затем войны оказались кровавыми и бессмысленными. То, что было утрачено, было утрачено навсегда. Каменный монстр стал полным хозяином положения и не уступал ни на йоту.
     Да и кто может убить бога?
     — Пробудись, Избавитель.
     Этриан неохотно покинул царство своих странных снов. Ночная тьма окутывала пустыню Навами. Над ним бледным пятном маячил силуэт женщины в белом. Юноша поднялся на ноги и с наслаждением потянулся.
     Нет, здесь что-то не то. Этриану показалось, что поверхность земли находится где-то слишком далеко от его глаз… Он вырос. Стал на несколько лет старше… Как такое могло случиться? Озерцо оказалось точно таким, каким он его видел во сне.
     — Да. Произошли изменения. Прежде чем уйти в сон, ты успел приоткрыть дверь. Теперь тебе предстоит распахнуть её полностью.
     Этриан не ответил. Он вспомнил только что услышанный спор и аргументы, которые слышал до этого. Однако решение юноша принять был не в силах. Сердце шептало ему, что время для этого ещё не пришло.
     — Но вы не сказали мне, что следует делать.
     Интересно, как долго ему ещё удастся затягивать время?
     — Тебе все известно, Избавитель. Сила — в тебе. Подари нам Навами, а мы в знак благодарности отдадим тебе твоих врагов.
     "Мои враги гораздо могущественнее, чем вам кажется», — подумал Этриан. Эти существа, видимо, не представляют себе силы Шинсана. Даже он не до конца осознавал всю мощь Империи, хотя видел её воочию. Видимо, они считают, что их Навами — совершенное воплощение имперской мечты.
     Ему даже казалось, что сами властители Империи Ужаса не полностью осознают то, какую могучую силу им удалось выковать.
     — Избавитель!
     Он одарил её своим вниманием. Женщина явно пребывала в отчаянии.
     — Ты принесешь нам свободу?
     В ответ юноша лишь пожал плечами.
     Она сердито повернулась в сторону черной пустоты между лапами зверя, весь её вид просто кричал: «А что я тебе говорила?»
     — Покажи ему, Сахманан?
     — Что вы хотите мне показать?
     — Прошлое. Дорогое для тебя прошлое, — ответила женщина. — Тот день, когда умер твой отец, — бросив робкий взгляд на каменного зверя, добавила она.
     — Ты должна точно попасть в нужное время, Сахманан. Если ты ошибешься, ты узришь мой гнев, а гнев мой может стать вечным.
     — Величайший желает, чтобы я отвела тебя в прошлое, в день гибели твоего отца. Он считает, что это пробудит в тебе жажду мести.
     — Я…
     — Закрой глаза. Сконцентрируйся и сделай так, чтобы мысленно оставаться рядом со мной.
     — Я бы предпочел увидеть маму. Она жива?
     Женщина затянула песнь. Что-то мягко зашевелилось в его душе, и он ощутил, как снова начал освобождаться от телесной оболочки. Этриан улегся на свое убогое ложе и позволил унести себя в даль.
     Но Сахманан он заставил потрудиться. Для себя он принял одно решение. Не важно, что они хотят. Важно то, что ради достижения своей цели они готовы работать. Он же постарается сделать все, чтобы сдержать их порывы. Следует вести себя так, чтобы они давали заниженную оценку его возможностей.
     И вот он полностью освободился от телесной оболочки. Сахманан взяла его за руку, и они поплыли в синем послеполуденном небе над ужасной пустыней. Могущество и воля каменного монстра влекли их все выше и выше и несли все дальше и дальше от одинокой горы.
     Под ними проплывала выжженная солнцем скалистая горная цепь. Хребет напоминал груду прокаленных костей. На коричнево-серых скалах не было никакой растительности — даже лишайников.
     В пятидесяти, а, может быть, и в ста милях за горами они достигли земель, где жизнь ещё процветала. Этриану показалось, что деревья поднялись и коснулись его сердца длинными зелеными пальцами. Он был счастлив. Оказывается, не вся земля превратилась в пустыню.
     — Раньше это тоже было частью Навами, — пробормотала Сахманан и послала ему видение.
     На какое-то мгновение он увидел внизу процветающие города, мили и мили великолепно ухоженных посевов, узрел прекрасно обустроенную страну. Теперь же это было царством дикой природы. Потомки Навами были дикарями-каннибалами, они умели изготовлять лишь каменные орудия и добывали средства существования охотой.
     Скорость полета возросла. Они успели пролететь над Империй Ужаса не менее тысячи миль, прежде чем Этриан понял, где находится. И ещё тысячу, пока ему удалось растолковать Сахманан, что они проносятся над землями его врагов.
     Они оставили позади себя ещё тысячу миль, и еще, и еще. Наконец под ними оказались Столбы Богов и Столбы Слоновой Кости — хребты-двойники, традиционно считавшиеся западными пределами Шинсана.
     — Надеюсь, теперь ты начинаешь понимать? — спросил Этриан.
     Ответом ему было лишь мрачное выражение на лице женщины. Площадь Навами не составляла и десятой части территории Шинсана.
     Этриан и Сахманан мгновенно пронеслись над равнинами долины Рое, обгоняя в полете солнце. Затем, пролетев над могучим хребтом М'Ханд, они уменьшили скорость и поплыли, снижаясь, в сторону крошечного зеленого королевства Кавелин. Наконец под ними оказался Форгреберг, столица Кавелина. Когда Этриан был малышом, этот город казался ему огромным.
     — Здесь мало что изменилось, — сказал он своей спутнице.
     — Подожди, не отвлекай меня. Я должна обратиться в прошлое и найти там нужный момент.
     Лицо Сахманан выражало крайнюю степень напряжения.
     Спуск ещё более замедлился, и вскоре они мягко приземлились среди башен замка Криф. В тот же миг здания вокруг него начали колебаться в мерцающем свете, похожем на отблески далеких зарниц. Это время обратилось вспять.
     — Пора, — сказала Сахманан и, закрыв глаза, к чему-то прислушалась. — Следуй за мной. — С этими словами она поплыла к стене.
     Сахманан погрузилась в стену и через мгновение вовсе пропала из виду.
     — Эй… — пробормотал Этриан и тут же добавил:
     — А почему бы и нет? Я же бестелесен, ничто не может меня удержать. — С этими словами он заставил себя нырнуть в стену.
     У противоположной стороны стены сражались двое. Один из них был высок и могуч, второй — низок и толст. Они пыхтели от усилий, лежа поперек кровати. Гигант был безоружен. Толстяк же в руке сжимал нож. Из раны на спине его противника лилась кровь.
     — Папа! — закричал Этриан коротышке. — Дядя Браги! — выкрикнул он, обращаясь к другому.
     Но они его не услышали. К нему подплыла Сахманан и, нежно взяв за руку, отбуксировала в угол.
     Рагнарсон захватил руку с ножом и ударил ею о стойку балдахина. Клинок вылетел из руки и скользнул под шкаф.
     Насмешник — отец мальчика — кусался и отбивался. То же самое делал и Рагнарсон, который, судя по открытому рту, что-то ревел, но Этриан ничего не слышал. В этой мертвой зоне он мог слышать лишь голос Сахманан.
     Рагнарсон, казалось, начинал слабеть. Кровотечение из раны усилилось. Он перестал парировать удары толстяка, стараясь просто удержать своего противника. Затем ему удалось скользнуть за спину Насмешника и зажать его шею между своим плечом и предплечьем. Заведя руку как можно дальше, он прогнулся назад и рванул толстяка на себя.
     Это был страшный захват. Этриан знал, что этим приемом можно сломать противнику шею. Ему ещё не было и пяти лет, когда отец обучил его этому боевому трюку.
     Насмешник изо всех сил отбивался ногами, извиваясь, как змея с перебитым хребтом. Противники давно свалились с кровати и теперь барахтались рядом со шкафом. Насмешник свободной рукой отчаянно шлепал и водил по полу в попытке нащупать нож. Браги усилил хватку. Толстяк извлек второй кинжал и нанес несколько ударов в бок Рагнарсона.
     — Почему они это делают? — шептал Этриан. — Ведь они были друзьями с того времени, когда я ещё не родился.
     Сахманан не ответила. По её губам скользнула едва заметная улыбка.
     — Папа!
     Насмешник отбивался все слабее. Рагнарсон медленно поднялся, поставив на ноги и своего врага…
     И в этот момент коротышка возобновил борьбу. Он просто притворялся обессиленным.
     Этриан знал, что должно сейчас произойти. Он с воплем бросился вперед и принялся молотить кулаками обоих противников. Но с таким же успехом он мог избивать призраков. Все его удары уходили в пустоту.
     Рагнарсон все более наклонялся вперед. Еще мгновение — и толстяк сможет перебросить его через себя… Этриан молил их прекратить схватку. В этот момент Браги выпрямился и изо всех сил рванул противника на себя.
     — Не надо! — взвизгнул Этриан. Ему показалось, что он слышит, как ломаются позвонки отца.
     Сахманан взяла его за руку.
     — Пошли!
     — Нет! — отбивался он. — Не хочу! Отец…
     В её глазах промелькнул ужас.
     — Надо уходить немедленно! — вскрикнула женщина и поволокла мальчишку к стене.
     Дверь распахнулась, и в спальню ворвались брат Браги Хаакен, чародей Вартлоккур и несколько солдат. Помещение наполнилось светом. Рагнарсон позволил своему старинному другу соскользнуть на пол.
     Этриан пытался вырваться, но это ему не удавалось. Сахманан крепко удерживала его и сумела протащить сквозь стену. Он продолжал рваться назад, но женщина подняла его в воздух и понесла на восток навстречу приближающемуся рассвету. Поборовшись ещё некоторое время, Этриан прекратил сопротивление.
     — Ты видел, как убили твоего отца, — сказала Сахманан. — Ты видел своих врагов. Неужели и теперь ты нас не освободишь?
     — Почему они сражались? — спросил Этриан, чувствуя, как на него накатываются волны ярости.
     — Мы использовали остатки нашей Силы, чтобы показать тебе это. Неужели ты по-прежнему нам откажешь? Ведь мы, помогая тебе, погубили себя. А я его предупреждала…
     На её гнев Этриан ответил своим гневом.
     — Хватит! Дай мне возможность подумать.
     Да, он действительно видел, как отец умирает от руки своего лучшего друга. Но во всей этой сцене чувствовалась какая-то фальшь. Об этом говорило и стремление Сахманан увести его их замка Криф до того, как страшный эпизод закончился.
     Этриан припомнил момент, когда ломались кости… На него накатила волна ненависти. Ненависть была направлена на Браги Рагнарсона. Но вот этот горячий вал отхлынул, повернул в другую сторону и устремился в сторону тех, кто правил островом далеко на востоке. Никто кроме них не мог быть хореографами этого смертельного танца. Именно на это намекал старец… Инструменты Империи Ужаса…
     — Хорошо. Я согласен вас освободить. Но совсем немного.
     Он был уверен в том, что женщина в белом и каменный монстр являют собой нечто гораздо большее, чем стремятся показать. Они скрывают от него свои возможности. Этриан опасался, что эти существа готовят для него смертельную ловушку. Юноше доводилось не раз слышать рассказы о том, к чему приводят сделки с дьяволом.
     Ненависть осталась жить в его душе. Она коверкала его мысли и приказывала согласиться на их требования. Каменный зверь знал, что делает, посылая его в Форгреберг. Монстр был уверен, что путешествие пробудит в юноше самые черные чувства. Что же, ставка была сделана верно. Этриан испытывал такую ненависть, что не считаться с ней было невозможно.
     Что же, он станет освобождать их неторопливо, постепенно подчиняя своей воле. Он заставит их помогать ему во всем.
     Сахманан весь долгий день несла его на восток, и пустыню они пересекли только в сумерках. Когда же она поставила его на землю между лапами зверя, уже стояла ночь. Женщина настолько обессилела, что напоминала лишь призрак того призрака, которым была до полета. Монстр учинил ей допрос. Свои вопросы он почему-то задавал тоном и голосом капризного ребенка. У него, видимо, не осталось сил для проявления его обычной злобы.
     Этриан ради собственного благополучия решил их ещё чуть-чуть освободить. Он погрузился в себя, чтобы найти ключи к их оковам.
     Воля каменного чудовища столкнулась с волей юноши. Этриан нанес ответный удар, усилив волевой напор. Зверь обманул его. Он не столько ослаб, сколько притворялся обессиленным.
     Этриан подавил нарастающую панику и собрал в кулак всю свою волю. Поток силы, идущий от него к этому чудовищу, постепенно начал ослабевать.
     Остановить его полностью оказалось столь же трудно, как захлопнуть тяжелые, металлические двери склепа. Все же Этриану это удалось, поток остановился. Он попытался метнуть в зверя молнию своей ярости, но оказалось, что метать ему нечего, и, кроме того, у него не оставалось сил.
     Этриан рухнул на свою циновку.
     Каменный монстр поочередно то проклинал неудачу, то начинал хвастаться успехом. Ему удалось тайно высосать из Этриана в десять раз больше силы, чем тот намеревался ему отдать.
     
     Мальчик спал. Поток времени продолжал свой бег. В его снах к нему снова и снова являлась женщина в белом и требовала, чтобы он их освободил. Этриан игнорировал её мольбы, пестуя в себе ненависть.
     Он утопит в море тот остров на востоке. Пройдет огнем и мечом по Империи Ужаса. Его армии будут жиреть, пожирая павших врагов. Войско станет непобедимым, и он поведет его через мир на свою родину, чтобы отмстить за отца…
     "Это не мои мысли, — твердил он себе, не просыпаясь. — Кто-то навязывает ему сны».
     Но скоро этот неизвестный покинул Этриана, и к тому вернулись его собственные сновидения. Видимо, Сахманан и монстр были поглощены другими делами.
     Иногда ему казалось, что он соприкасается мыслями с другими далекими существами, черпая у них их мудрость, и силу, и знания. Он более охотно стал общаться со своими странными компаньонами.
     Те вначале были восхищены его новыми способностями. Но с течением времени на смену восхищению пришла озабоченность, которая вот-вот грозила перерасти в страх.
     Затем до него донеслось:
     — Избавитель! Пробудись!
     Чья-то рука грубо трясла его за плечо. Однако он, не обращая внимания на попытку его разбудить, привел себя в переходное состояние и покинул телесную оболочку, чтобы как следует осмотреться.
     Озеро выросло ещё больше. Вода теперь изливалась из него узким потоком, который вскоре терялся в песке пустыни. Берега короткого ручья украшала буйная растительность, кишащая разнообразными тварями. Жизнь начинала свое контрнаступление.
     Все это сумела сотворить Сахманан. Женщина была одержима идей вернуть к жизни свою родину. Ее же господин желал лишь расширить свои владения и увеличить число тех, кто ему поклоняется.
     Прикосновение к плечу стало не столь грубым, и Этриан переключил внимание на распростертое между лапами зверя тело.
     Оно выросло, превратившись в тело взрослого мужчины. Мужчина был черноволос, высок ростом и, судя по ширине плеч, обладал завидной силой. Он был очень похож на братьев своей матери. Во сне его лицо казалось копией лица дяди Вальтера — того самого, который женился на колдунье-принцессе из Шинсана. В то время, когда агенты лорда Чина их похитили, Этриан с мамой как раз жили в доме Вальтера.
     Он внимательно посмотрел на пытающуюся разбудить его женщину. Женщина обрела тело. Ей, скорее всего, ещё не было и двадцати, и в будущем она обещала стать красавицей.
     Лишь глаза хранили её прошлое. Это были глаза, обращенные в бесконечную глубину веков, и они казались более мертвыми, чем сама пустыня.
     Этриан позволил, чтобы его разбудили.
     — Избавитель! Ты должен нас освободить. Иначе мы обречены.
     Интересно, что они теперь затеяли?
     — Покажи мне, что произошло.
     Женщина потянула его к озеру.
     — Я дал тебе силу. Обратись в прошлое. Покажи все с самого начала.
     Она отказывалась повиноваться, ссылаясь на то, что подобное усилие потребует участия Величайшего. А тот очень занят.
     — Ну так пусть бросит свое занятие. Скажи, чтобы выкроил время.
     "Любопытно, каким образом я смог так вырасти во сне?» — думал он.
     Черпая силу знания и мудрость других умов, Этриан не подозревал, что и сам преображается. Он уже был не тот мальчик, который переплыл пролив и бродил в одиночестве по пустыне Навами. Более того, он уже был и не тот юноша, который летал в Кавелин, чтобы увидеть смерть отца. Он стал кем-то иным. Кем-то более уверенным в себе и более решительным. Его лицо обрело высокомерное выражение, а глаза стали глазами змеи.
     — Умоляю!
     — Показывай. С самого начала.
     Где-то в глубине его черепа раздался грозный рев. Это каменный монстр вступил в дело. Он стал метать в Этриана образами, как камнями из пращи.
     Враги приближались. Шинсан уже добрался до пустыни. Каменному чудовищу пришлось оживить горстку мертвецов и направить их на борьбу с разведывательными отрядами Империи Ужаса.
     Этриан досмотрел все до конца, задавая себе вопрос: что может остановить Шинсан? Ответа он не находил. Что гонит Империю Ужаса в пустыню, спрашивал он себя. Неужели её правители испытывают неукротимую тягу к завоеванию все новых и новых, пусть даже безжизненных земель?
     Но он отказался одарить каменное изваяние и женщину дополнительной силой. Этриан не сомневался, что монстр просто хотел запугать его.
     Бывшие мертвецы истребили полдюжины патрулей. Отряды с запада прибывать перестали.
     — Освободи! — со слезами на глазах умоляла женщина. — Они вернутся! Они нас уничтожат!
     — Не исключено. Это в их характере. Я задам тебе один вопрос: кто здесь владыка?
     — Величайший.
     — В таком случае помощи от меня вам не видать. Я не склоню перед ним колени. — Этриан отошел от нее, разделся и погрузился в прохладную воду озера. Рыбы терлись о его ноги. В камышах утки воспитывали свой молодняк. Сахманан шла за ним вдоль берега, и её голос доносился до Этриана из-за высокой растительности.
     — Ты создала из бывшей лужи настоящее произведение искусства, — сказал он ей. — Почему бы тебе этим и не ограничиться? Патрули ушли.
     Но разве они отступят? Конечно, нет. Шинсан не признает поражений. Солдаты Империи попытаются найти иные подходы. И за их новыми попытками будет стоять огромная сила.
     Как они поступят, если схватят его?
     На его губах появилась улыбка. Шинсан может стать тем орудием, которое позволит ему укротить каменного зверя. Впрочем, он мог бы разыграть роль пленника зверя, жаждущего освобождения. Откуда солдаты Империи могут знать, кто он такой?.. Но с другой стороны, если он не освободит зверя, тервола уничтожат все вокруг, даже не заметив обычного мальчишку.
     Видимо, так или иначе, но жить ему остается недолго. Он может все поставить на кон, практически ничего не теряя. Монстр будет вынужден принять его требования или погибнуть.
     Тварь, видимо, сумела услышать его мысли и взорвалась угрозами. Угрозы сменились мольбой. Этриан, игнорируя как то, так и другое, спросил:
     — Ну, и когда же ты согласишься объявить себя моим рабом?
     Над пустыней прокатился адский хохот. Это было самое яркое проявление личности бога за все время пребывания Этриана в его владениях.
     Больше всего юношу мучил один вопрос — как заставить бога сдержать обещание, вытянутое у него силой?
     Он выбрался из озера и направился к месту отдыха. Под горячим ветром пустыни его кожа быстро просохла.
     — Сахманан, подойди ко мне. Сядь. Расскажи о себе.
     Она начала рассказывать, время от времени бросая вверх испуганные взгляды.
     — Нет. Поведай мне о ребенке. О маленькой девочке, ставшей жрицей. Об её отце и матери, о братьях и сестрах. Расскажи мне, во что она любила играть и какие песни распевала вместе с друзьями во время игр.
     Сверху на них полился темный поток холодного осуждения. Чудовище сразу поняло, какие семена бросает в почву Этриан.
     — Расскажи мне о себе. А затем я расскажу тебе о своем детстве.
     — Но зачем?
     — Потому что до того, как мы превратились в то, чем стали теперь, все мы были детьми. Мы можем понять человека, лишь зная, каким он был ребенком.
     — Кто это сказал?
     — Мой враг. Лорд Чин — один из тервола. Человек с черным сердцем, но тем не менее выдающийся. Он был главным учителем моего деда.
     — Деда?
     — Вартлоккура. Они называют его Разрушитель Ильказара. Один из самых ужасных колдунов, когда-либо обитавших на земле.
     — Я не слышала этого имени. — Весь её вид говорил о том, что она потрясена.
     — Он один из самых старых носителей зла на земле. Ты могла бы увидеть его, если бы задержалась ещё на секунду во время нашего пребывания в замке. Он появился в спальне в тот момент, когда ты нырнула в стену. Чародей мог тебя заметить. Меня же он, вне всякого сомнения, видел, — закончил Этриан с коротким зловещим смешком.
     Ее глаза округлились, и она бросила испуганный взгляд вверх.
     Однако Каменный зверь не обратил на неё внимания — он был занят контролированием своих патрулей.
     Этриан играл с Сахманан несколько недель. Он искал в колдунье золотую жилу человечности. Этриан был убежден, что подобная жила существует. Лишь проблески человечности могли заставить её «тратить» Силу на восстановление природы.
     Несмотря на все усилия, он мало чего сумел добиться. Жила залегала на большой глубине, подобно вкраплениям алмазов под массой пустых руд. Кроткая, нежная, наивная девица с пустым взором. Эта инженю на самом деле была старше, чем сам каменный монстр, и обладала стальным сердцем. Жрица…
     Этриан вернулся к нормальному ритму бодрствования и сна. В самую жаркую часть суток он спал в тени.
     Однажды, уже ближе к вечеру, он проснулся словно от толчка и, испытывая необъяснимый ужас, инстинктивно вскочил на ноги. Каменный монстр произвел силовой удар чудовищной мощности. Этот выброс магической энергии оставил после себя лишь черный, жаждущий пополнения вакуум. Этриан заметался между лапами зверя, пытаясь понять, что происходит.
     — Они вернулись! — рыдала Сахманан. — Теперь они нас уничтожат!
     Этриан вдруг уловил ужас, который испытывал каменный зверь. Монстр, вступив в бой, решил выиграть его одним сокрушительным ударом. Но если он потерпел неудачу, то Навами была обречена на гибель.
     Этриан, обежав вокруг лапы, вскарабкался на спину зверя. Сахманан последовала за ним. Достигнув основания шеи, она воскликнула:
     — Вниз! У него ничего не получилось!
     Этриан приник к выветренному камню. Необычный звук разорвал тишину пустыни. Он напоминал усиленный в тысячи раз треск жарящегося на сковороде сала, перемежающийся с глухими ударами гигантского барабана. Этриан обратил взор на запад и увидел оседающую на землю радужную песчаную башню высотой несколько сотен футов. Из неё с издевкой скалились сотни дьявольских морд, исчезающих по мере того, как необычный для этих мест ветер разносил песок.
     Каменный зверь тихонько выл. Сахманан молила о помощи. Этриан не обращал внимания на их стенания. Он взобрался на темя зверя и уселся, скрестив ноги. Затем он освободился от телесной оболочки и устремился на запад.
     Этриан прекратил полет, как только заметил нескольких человек, стоявших на вершине длинной песчаной дюны. Их взоры были обращены в сторону зверя. Вскоре к группе присоединился ещё один человек, и через некоторое время ещё один. Этриану показалось, что фигуры наблюдателей как-то странно колеблются.
     Он подлетел поближе и понял, что силуэты трепещут не только от восходящих потоков тепла. Это развевались на ветру форменные мантии пришельцев. Теперь их стало шестеро… Нет. Семеро. Тот, что стоял в центре, был ростом ниже остальных, но гораздо шире в плечах. Лица наблюдателей скрывались под гротескными масками. Глаза из драгоценных камней ярко блестели в солнце пустыни.
     "Тервола, — подумал Этриан. — Игры кончились. Колдуны явились, чтобы собственными глазами оценить будущее поле боя».
     На дюне рядом с тервола стали появляться и солдаты Империи Ужаса. Дюжина. Два десятка. Сотня. Все они смотрели на каменного зверя.
     Тот, что был пониже ростом, заговорил. Он взмахнул рукой в сторону монстра и скрылся из вида, спустившись по противоположному склону дюны. Один тервола во главе небольшого отряда двинулся вперед. Остальные, видимо, готовые к длительному ожиданию, уселись на гребне дюны.
     Этриан устремился назад к своему телу.
     
ГЛАВА 6
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Пустыня
     
     Ших-кай вскарабкался на гребень серой дюны.
     Его ноги болели. Сам он истекал потом. Ему казалось, что тело под доспехами покрылось слоем грязи. Командующий устал, и его терпение было на исходе. «Что я здесь делаю? — спрашивал он себя. — Мое место в Четвертом Показательном».
     Добравшись до вершины, он остановился. Здесь на ветру было лучше. Впрочем, требовалось некоторое время для того, чтобы относительная прохлада забралась и под доспехи. Ших-кай внимательно смотрел на разрушающиеся вдали песчаные башни. У его ног от ветра тоже возникали небольшие песчаные завихрения.
     — Весьма впечатляющее зрелище, лорд.
     — Благодарю, Пан-ку. Я подумал, что это послужит хорошим сигналом для наших приятелей на востоке, — сказал командующий, вглядываясь в одинокую гору. К нему подошел тервола. — Мне грезится? — спросил Ших-кай. — Или это создание действительно вырублено из скалы?
     — Сдается, что это именно так, — ответил тервола по имени Менг Чао. — Изваяние выглядит очень древним.
     — Возможно. Но, тем не менее, в нем присутствует жизнь. И именно он — источник всех наших неприятностей. Откройте порталы перехода за дюной. Я отправляюсь в крепость. Скоро вернусь.
     — Как прикажете, лорд.
     Ших-кай, с трудом спустившись по западному склону, начал втискиваться в ближайший из действующих порталов.
     — Стар я для подобных упражнений, — ворчал он.
     — Господин?
     — Я беседую сам собой, Пан-ку. Не обращай на меня внимания.
     Желание находиться на передовой линии приводило его в изумление. Ведь он — командующий армией, а не полевой командир и никогда не служил в боевых легионах. Может быть, его как раз и привлекает новизна впечатлений?
     Остановившись в самом портале, Ших-кай сказал:
     — Пан-ку, нет никакой необходимости в том, чтобы ты меня опекал. Я скоро вернусь. Почему бы тебе не подождать меня здесь?
     — Останусь ждать, если прикажете, господин. В противном случае я предпочел бы отправиться с вами.
     — Хорошо, отправляйся, если тебе по душе подобные упражнения на жаре.
     Преданность Пан-ку радовала Ших-кая. Она говорила о том, что он кому-то нужен. Тервола, вызывающие любовь простых людей, встречались крайне редко.
     — Они мне по душе, господин.
     Ших-кай оказался в штабе Семнадцатого легиона. Он начинал опасаться того, что попал в слишком большую зависимость от одного вида магии. Тоннели перехода имели ограничения, которые при общей оценке ситуации следовало всегда иметь в виду. Чтобы понять это, его собратьям-тервола пришлось дорого заплатить во время последней войны. Для снабжения крупных соединений тоннелей перехода было недостаточно. Они действовали чересчур медленно. Их пропускная способность была слишком мала, так же, как и время существования. Лишь небольшое число тоннелей могло действовать одновременно на ограниченном пространстве. Если их число превышало определенную норму, то возникали взаимные помехи в работе. Чтобы обеспечить снабжение хотя бы одного легиона, приходилось прибегать к старым, добрым фургонам и носильщикам. Однако для поддержки небольших тактических операций не было средства лучше, чем тоннели перехода.
     Порталы таили в себе и иную опасность. Были известны случаи, когда люди, войдя в портал, исчезали навсегда. Во время западной войны подобное случалось довольно часто. Говорили, что колдун Вартлоккур научился тормозить поток перехода.
     При мысли о подобной возможности Ших-кай невольно вздрогнул.
     "Спокойно, — сказал он себе. — Это усталость действует на твои нервы».
     Но усталость была не при чем. Его очень беспокоила каменная тварь. Следовало быть предельно осторожным. Нет ничего хуже неизвестной опасности.
     — Что там происходит, лорд? — приветствовал его вопросом Таси-Фенг.
     — Мы обнаружили центр неприятности. Гигантский артефакт, вырубленный из горы в форме неизвестного животного. Я направил Хсу Шена взглянуть поближе. Баллисты готовы?
     — Они вас ждут, лорд. Я их лично инспектировал. Кандидаты прекрасно поработали. Все стрелы обработаны заклятиями. Теперь их надо лишь навести на цель.
     — Я этим займусь сам. Сколько у нас зарядов?
     — Всего двенадцать, лорд. Шесть — в баллистах. И ещё шесть наготове.
     — Должно хватить. Когда мы отстреляемся, поганый зверь будет выглядеть так, словно его сотню лет ела моль. Что же, теперь осмотрим оружие.
     Батарея баллист была развернута в поле за пределами крепости. С первого взгляда сооружения казались обычными осадными орудиями. Рамы, желоба и натяжные барабаны отвечали всем имперским стандартам. Необычными в них были лишь луки и тетивы. Их изготовили в магических арсеналах, скрытых в самом сердце Шинсана. Даже лорд Ссу-ма не знал, где расположены эти колдовские мастерские.
     Стрелы были произведены в тех же арсеналах. Их делали из какого-то темного, твердого и очень тяжелого материала, инкрустированного золотом, серебром и таинственным серым металлом. Хрустальные наконечники сияли ярким огнем. Свет этот лился откуда-то изнутри заостренных кристаллов.
     Ших-кай дотронулся до одной из стрел и спросил:
     — Вы никогда не задумывались над тем, сколько это может стоить?
     — Наверное, целое состояние, — предположил Таси-Фенг.
     — Уверен. Приведите одну машину в боевую готовность и установите здесь портал, чтобы я мог перемещаться туда и обратно.
     — Я уже подготовил портал, лорд. Вот он. Я полагал, что вы лично будете наводить их на цель, — сказал Лун-ю.
     Ших-кай бросил на подчиненного недовольный взгляд. Этот Лун-ю страшно предусмотрителен или он, Ших-кай, сам чересчур предсказуем.
     — Первые три пускать с двухминутным интервалом. Если потребуются дополнительные выстрелы, я вернусь.
     Он внимательно посмотрел на расчеты баллист. Все они состояли только из Кандидатов. Обычные солдаты к специальному оружию не допускались. В руках людей не подготовленных оно представляло серьезную опасность.
     — Что же. Вы готовы? Выстрел!
     Тетива с громовым звуком сорвалась с удерживающего её крюка. Стрела взвилась в воздух, похожая на иглу из ртути. Она летела по траектории, совершенно не отвечающей требованиям закона всемирного тяготения. Снаряд мчался вверх до тех пор, пока его не поглотило сияние солнечного диска.
     — Двухминутный интервал, — напомнил Ших-кай и шагнул в тоннель перехода. Пан-ку последовал за ним, как только портал распахнулся вновь.
     Через минуту командующий оказался на вершине дюны в далекой пустыне. Он смотрел на восток, ожидая, когда на горными вершинами блеснет серебряная искра.
     — Хсу Шен обнаружил что-нибудь? — спросил Ших-кай.
     — Пока нет, лорд. Он ещё на полпути.
     — Прикажите ему стать так, чтобы мы его отсюда могли видеть. Пусть ждет. Я не хочу, чтобы он оказался слишком близко от цели.
     Он закрыл глаза и коснулся шестым чувством колдуна летящей стрелы. Оставшуюся часть волшебной силы Ших-кай обратил на каменную тварь, прочертив воображаемую линию между магическим снарядом и целью.
     — Всем лечь! — скомандовал он. — Закрыть глаза!
     Стрела устремилась к земле. Удар! Из точки попадания брызнули огненные, похожие на молнии искры.
     Ших-кай открыл глаза.
     — Проклятие! — пробормотал он. Промах составил не менее двухсот ярдов.
     Адское пламя на месте удара втягивало в себя все, что находилось вокруг эпицентра взрыва на расстоянии несколько сот футов. В центре этого огненного урагана возникло озеро из расплавленного песка. Багровая жижа пузырилась и булькала, словно кипящая вода.
     — Можете погреть ручки! — бросил Ших-кай, обращаясь к невидимым врагам.
     Однако он знал, что хвастаться нечем. Стрела не попала в цель, и это не было случайностью. Командующий вновь обратил взор на запад, ожидая очередной серебряной вспышки.
     На сей раз Ших-кай, сконцентрировав всю магическую силу тервола, контролировал полет стрелы до самого удара. В какой-то момент он почувствовал, что его воле противостоит чужая, столь же могущественная воля.
     — Снова промах! — прошептал он, открыв глаза. Но теперь брызги расплавленной почвы попали на плечо монстра. Второй снаряд упал ближе к цели.
     — Может быть натяжение тетивы недостаточно? — спросил он, обращаясь к другим тервола.
     — Не думаю, лорд, — ответил старейший из тех, кого изгнал на восток лорд Куо. — Наводка и натяжение в норме. Проблема — в самой цели. Она оказывает сопротивление.
     — Этого я не учел.
     — Наверное, нет, лорд. Предлагаю вести следующий снаряд общими усилиями.
     — Согласен, — ответил Ших-кай. — Мне не терпится увидеть, что произойдет после прямого попадания.
     — Стрела в воздухе, лорд.
     Ших-кай нащупал летящий снаряд и мысленно направил его в цель. На сей раз ему на помощь пришли его собратья. Они превратили линию прицела в тоннель, который стрела не могла покинуть.
     Копье пошло вниз. Пытающаяся отклонить его чужая воля оказалась бессильной. Снаряд попал в цель.
     Ших-кай открыл глаза.
     Брызги расплавленного камня летели из крестца зверя.
     — В точку! — воскликнул Ших-кай. — На сей раз точно! Теперь подождем.
     Долго им ждать не пришлось.
     — На его голове, кажется, кто-то стоит? — спросил Ших-кай. Зрение его было уже не то, что раньше.
     — Мне даже кажется, что там два человека, лорд.
     — Любопытно. Вы видите, что они делают?
     — Нет, лорд.
     По пустыне прокатился полный ярости рев. Казалось, что он наполнил всю вселенную. Зубы Ших-кая непроизвольно заклацали. Поверхность пустыни взвихрили песчаные смерчи. Ших-кай представил, что это убегает напуганный дух. Улыбнувшись в душе своей фантазии, он приказал:
     — Приготовиться к обороне!
     Командующему показалось, что в атмосфере произошли какие-то изменения. Что-то стало иным.
     — У передних ног чудища происходит нечто непонятное, лорд, — произнес один из тервола.
     Ших-кай, прищурившись, впился взглядом в даль.
     — Прикажите Хсу Шену немедленно возвращаться! — бросил он.
     Пустыня стала заполняться солдатами. Из ниоткуда! Кавалерия. Пехота. Батальон за батальоном…
     — Господа, стройте войска в боевую позицию. Менг Чао, приготовьте порталы на случай экстренного отхода. Я же возвращаюсь в крепость. Отдам там необходимые приказы и тут же вернусь.
     Он заспешил вниз с дюны, скользя и чуть ли не падая. Пан-ку не отставал от него ни на шаг. Ших-кай надеялся, что остальные не подумали, будто он спасается бегством. Решив, что командующий бежит, они могут запаниковать.
     Если в военной системе и существовал недостаток, то он заключался в том, что сами тервола не всегда отвечали тем требованиям, которые они предъявляли своим воинам. Во время битвы командиры-колдуны иногда не могли совладать со своими эмоциями.
     Таси-Фенг был изумлен столь быстрым возвращением командующего.
     — Что-нибудь не так, лорд Ссу-ма? — спросил он.
     — Не у вас. Возможно, я принял ошибочное решение. Мы пробудили нечто очень древнее и крайне отвратительное. Осталось девять зарядов? Я хочу, чтобы первые шесть были выпущены с интервалом в тридцать секунд. Подготовьте порталы на тот случай, если придется срочно отправить в тыл бойцов передовой группы. Сообщите командирам всех легионов, что Семнадцатый ведет боевые действия. Они должны быть готовы выступить по первому сигналу. Свяжитесь с Северной Армией. Сообщите, что я могу воспользоваться своим правом потребовать подкрепление.
     — Лорд, мы сконцентрировали слишком много порталов на ограниченной площади.
     — Я осознаю риск, лорд Лун-ю. В то же время я понимаю, что мы схватили за хвост опаснейшее чудовище. Оно не позволит нам просто так отпустить его. — Ших-кай повернулся к обслуживающим баллисты Кандидатам и сказал:
     — Интервал тридцать секунд, господа. Начинайте стрелять.
     Проследив за тем, как серебряная искра скользнула на восток, он шагнул в портал.
     За время его отсутствия положение ухудшилось. Вокруг каменного монстра разлился океан воинов. Из этого океана в сторону дюны текла река вооруженных людей. Солдаты Хсу Шена, вздымая клубы пыли, мчались что есть силы к своим товарищам.
     Над одинокой горой подобно тучам москитов вились какие-то существа.
     — Что это? — спросил Ших-кай.
     — Драконы с всадниками, лорд Ссу-ма. Скорее всего, небольшие драконы особой породы. Глядя отсюда, нельзя быть уверенными, но их всадники, похоже, не гуманоиды. У-ян пытается рассмотреть получше, но ему создают помехи.
     Ших-кай подошел к сидящему, скрестив ноги, У-яну. Перед тервола в песок была врыта широкая серебряная чаша. У-ян снова и снова повторял один и тот же заунывный напев, и в жидкости, заполняющей сосуд, возникали туманные картины. Но тут же на поверхности появлялись колеблющиеся полосы, и изображение исчезало.
     — Стрела приближается, лорд, — предупредил Пан-ку.
     Ших-кай оглянулся, поймал взглядом снаряд и соединил его мысленной линией с настигающей воинов Хсу волной. На сей раз он поразил цель с ювелирной точностью. Несколько взводов врага превратились в пар. Противник терял людей под дождем из расплавленного песка.
     — Стрела, лорд.
     Ших-кай направил снаряд в быстро возрастающую вокруг каменного зверя орду воинов. В темной, шевелящейся массе возникли огромные дымящиеся пятна.
     Пустыню снова потряс чудовищный рев.
     — Сдается, лорд, что кто-то вне себя от ярости, — произнес Пан-ку. Ших-кай поднял взгляд на ординарца. На лицо Пан-ку не было заметно никаких эмоций.
     — Думаю, что ты прав.
     — Воздух, лорд!
     Тучи москитов направлялись в сторону дюны.
     — Приготовиться! — приказал Ших-кай. — Они могут быть опасными.
     — Стрела, лорд.
     Ших-кай прочертил линию между снарядом и всадником, вьющимся в сердце драконьей стаи. Когда вспышка взрыва погасла, он увидел, что с неба на землю падает несколько объятых пламенем предметов. Два предмета вдруг распались на части. Это всадники вывалились из своих седел.
     Остальные продолжали полет. Они вились роем, и их точное число установить было невозможно. На глазок Ших-каю казалось, что атакующих драконов не менее пятидесяти. А над каменным зверем возникали все новые и новые летуны.
     Командующий направил на врагов ещё одно копье. Этот удар оказался более продуктивным. По меньшей мере шесть драконов рухнули на землю. Последний заряд сбил ещё четырех.
     Рой распался. Разделившись на двойки и тройки, всадники на драконах продолжали полет к дюне.
     — Заклинание сокрытия! — приказал Ших-кай. — Заклинание визуального перемещения!
     Непроглядная чернота окутала дюну. Все, кто стоял на вершине, оказались не там, где находились за мгновение до этого. Передовые драконы пролетели настолько низко, что от движения их крыльев поднялись клубы песка. Всадники метнули в дюну огненные стрелы.
     — Доложите о потерях! — приказал Ших-кай.
     — Потерь нет, лорд.
     — Раненых и убитых, если они появятся, немедленно эвакуировать через портал! Мы не можем оставлять никого, кто позже может быть использован против нас. Так же поступать и с теми, кого мы захватим. Через портал! Имеет ли кто-либо из вас контакт с демоном воздуха? Вы, Менг Чао? Чего же вы ждете? Давайте его сюда!
     Огненные стрелы обрушились на дюну. Большую их часть тервола сумели отвести в сторону, используя те магические средства, которые были в их распоряжении. Лишь немногие из заклинаний не возымели должного эффекта.
     — Хсу Шен не успеет прорваться, лорд.
     Ших-кай и сам все видел. Он уже размышлял над этой проблемой. В крепости у него осталось всего три стрелы, которые он намеревался использовать против каменного изваяния. Следует ли ради этого принести в жертву Хсу Шена? Ни в коем случае.
     — Пан-ку, следуй за мной. Господа, я скоро вернусь.
     Однако вернулся он не так скоро, как рассчитывал. Прежде чем дать Таси-Фенгу новые инструкции, ему пришлось потратить время на то, чтобы свериться с картой.
     — Мы теряем контроль за ситуацией, — сказал он. — У них явный избыток сил, а у нас — нехватка. Попытаемся удерживать их так долго, как получится. Вот здесь, — он указал точку на карте. — Здесь пролегает наиболее вероятный путь их продвижения на запад. Немедленно перебросьте туда бригаду. Пусть идут налегке. Жара там буквально смертельная. По возможности будем использовать порталы.
     — Порталов не хватит, лорд.
     — Снимите их у других патрулей. Прикажите им занять позиции на этом перевале и хорошенько там окопаться. Приказ всем легионам. Немедленно приступить к переброске сил сюда, в крепость. Они будут служить подкреплением действующим здесь частям. В случае необходимости действуйте по своему усмотрению. Как только разместите подкрепление, высылайте в поле ещё одну бригаду. Мне надо вернуться. Хсу Шен попал в трудное положение. Я хочу, чтобы три последних стрелы были пущены с минутным интервалом.
     — Как прикажете, лорд.
     Ших-кай зарысил к порталу.
     — Пан-ку, — пропыхтел он, — сдается мне, что я уже не такой юный, как был насколько дней назад.
     — Если позволите, лорд, то я задам вопрос. Почему бы вам не остаться здесь, в центре паутины, и не предоставить возможность побегать вашим подчиненным?
     — Ты абсолютно прав. Я сам не знаю, почему так поступаю. Мне хочется быть свидетелем происходящего. Может быть, потому, что мне раньше не доводилось присутствовать на поле битвы.
     Они вошли в портал и уже скоро начали взбираться на дюну.
     Хсу Шен попал не просто в трудное, а в чрезвычайно трудное положение. Он был близок к цели, однако вражеская кавалерия готовилась его окружить и отрезать от дюны. Ших-кай бросил взгляд в небо. Всадники на драконах были целиком поглощены высшим пилотажем, пытаясь одолеть демона, которого все-таки призвал Менг Чао. Демон сумел изрядно потрепать летунов. Их численность существенно сократилась.
     — Ими очень трудно управлять, лорд, — заметил хозяин демона.
     — Похожи ли они на те существа, которых мы встретили в горах?
     — Вы спрашиваете, мертвецы ли они? Да, мертвецы. Но всадники никогда не были людьми. Мы достали один образец и отправили его на исследование.
     — Отлично. Отлично. Наши потери?
     — Пока лишь два человека.
     — Великолепно.
     — Стрела, — произнес Пан-ку.
     — Спасибо, Пан-ку, — ответил командующий и посмотрел в сторону отряда Хсу Шена, чтобы ещё раз оценить ситуацию. Чтобы спасти отряд, потребуется затратить по меньшей мере одну стрелу. Он поймал взглядом заряд и прочертил мысленную линию. Снаряд разорвался, разметав преследующих Хсу Шена всадников.
     — Приступайте к эвакуации войск, — приказал Ших-кай. — У нас осталось очень мало времени.
     — Настолько мало, что всем нам, пожалуй, уйти не удастся.
     Ших-кай оценил размеры накатывающейся на них орды.
     — Мы, тервола, выстроим линию обороны вокруг портала, — сказал он. — Первыми эвакуируйте солдат.
     — Как прикажете, лорд, — дрожащим голосом ответил Менг Чао.
     — Стрела, лорд.
     — Благодарю, Пан-ку, — ответил Ших-кай, продолжая изучать противника. На некоторое время Хсу Шен оказался в безопасности. Может быть, следует метнуть стрелу в толпу, окружающую каменное чудовище? Две фигуры на его голове…
     Он прицелился, соединив мысленно стрелу с головой монстра.
     Прямая линия наводки мгновенно искривилась.
     — Мне потребуется ваша помощь, господа. Целимся в башку идола.
     Медленно, очень медленно нижний конец линии наводки подполз к голове зверя…
     Стрела прилетела слишком рано, и Ших-кай не успел направить её в желаемую точку. Она поразила плечо зверя. В небо поднялись тонны расплавленного камня, чтобы горячим ливнем обрушиться на головы толпящихся вокруг истукана солдат.
     — Мне кажется, что вы таким образом нанесли им урона больше, чем могло бы сделать прямое попадание, — заметил Менг Чао. — Взгляните на просеки в рядах воинов.
     Ших-кай не ответил, он внимательно следил за двумя крошечными фигурками, сползающими с темени зверя на его спину.
     — Менг Чао, скажите всем, что как только мы поразим цель в следующий раз, каждый, кто имеет связь с демоном, должен призвать своего дружка и спустить его с цепи.
     — Тварь, которая контролирует мертвецов, вне себя от ярости, — сказал Менг Чао. — Ведет себя нерационально, напоминая ребенка, который, рассердившись, ломает свои игрушки.
     — Хм. Что же, подольем ещё масла в огонь.
     — Стрела, лорд.
     — Слышу. — Ших-кай взглянул на отряд Хсу Шена и решил, что теперь тот сможет выбраться без столь шумной подмоги. — Помогите мне, господа. На сей раз я намерен щелкнуть его прямо по сопатке.
     Он представил себе жесткую железную арку. Собратья тервола объединили свои усилия с ним. На сей раз их совместная воля встретила не столь сильное сопротивление. Гнев все ещё замутнял разум врага.
     Через мгновение после попадания по пустыне вновь прокатился громовой рев ярости.
     — Похоже, мы врезали ему под дых, — заметил Пан-ку.
     — Видимо. Выпускайте демонов, господа. Центурион! Не могли бы вы перемещать людей через портал быстрее?
     — Никак нет, лорд.
     — Хорошо, продолжайте. Но не затягивайте, — Ших-кай отвернулся, чтобы посмотреть, как отряд Хсу преодолевает последнюю сотню ярдов.
     Люди Хсу, как и следовало солдатам Шинсана, бежали легко и быстро, соблюдая полный порядок. Они не бросали испуганных взглядов назад через плечо. Из снаряжения они оставили врагу лишь то, которое им приказали бросить. Щиты и оружие они сохранили.
     — Прекрасные бойцы, — заметил Ших-кай.
     — Это Семнадцатый, — ответил Менг Чао. — Легион лорда Ву.
     — Понимаю, — улыбнувшись под маской, бросил Ших-кай. Менг Чао произнес свои слова так, будто они сказали о легионе все, что можно было сказать.
     Лорд Ву в свое время был одним из величайших тервола, но к своему несчастью оказался вовлеченным в политические игры. Он погиб таинственным образом в Лиоантунге, когда в том городе размещался штаб Восточной Армии.
     Появился первый демон. Обитатель преисподней истошно вопил. Рост чудовища превышал четырнадцать футов, а рук оно имело полдюжины. Демон скакал вокруг своего хозяина, проклиная его на чем свет стоит. Получив приказ, он оценил силу врага, завертелся волчком и изменил форму.
     Ших-кай с интересом наблюдал, как демон превращается в медного, гигантских размеров носорога. Закончив трансформацию, зверь, тяжело вскидывая зад, помчался галопом в сторону противника.
     — Неужели кто-нибудь может воспринять его серьезно? — со вздохом произнес командующий.
     Сверкающий на солнце носорог протопал мимо Хсу Шена. Исторгнув радостный рев, он во весь дух ринулся на ближайших всадников. Животное носилось вокруг противника, мотало головой с не слишком устрашающим рогом и опрокидывало врагов только за счет своей массы.
     — Весьма продуктивная клоунада, — неохотно признал Ших-кай. Ему казалось, что демон с таким нравом унижает достоинство тервола.
     Исчадие ада снова изменило форму, превратившись теперь в осьминога. Шесть щупальцев головоногого тут же вооружились мечами, взяв их у своих жертв.
     Со стороны солнца спикировал дракон, и его всадник метнул копье-молнию в демона. Последнему это пришлось не по вкусу. Заверещав, словно обиженный щенок, он исчез.
     На смену ему явились полдюжины монстров Запределья. Они учинили всеобщую свалку и на некоторое время сумели задержать всадников. Хсу Шен и его люди, задыхаясь, взобрались на дюну.
     — Центурион! Отправьте этих людей вне очереди. Они совсем обессилели.
     — Слушаюсь, лорд!
     Ших-кай проверил, как идет эвакуация. Ему казалось, что транспортировка проходит слишком медленно. Медленно до отвращения.
     Всадники, несмотря на тяжелые потери, продолжили наступление. Они окружили позиции Ших-кая на дюне и стали ждать, оставаясь на почтительном расстоянии.
     — Значит, теперь, как вы полагаете, мы в ваших руках, — рассмеялся лорд Ссу-ма. — И спастись у нас шансов нет. Вам остается лишь привести пехоту и нас прикончить. Не так ли? — С этими словами он приказал своим тервола сосредоточить внимание на ближайших к дюне пехотинцах.
     Сам же Ших-кай продолжил изучение каменного идола. Неужели монстр так глуп? Если он станет продолжать в том же духе, то его войско будет уничтожено ещё до того, как сумеет выбраться из пустыни. Тела убитых находились в таком состоянии, что лишь немногие из них годились для очередной анимации.
     Этим обстоятельством Ших-кай был весьма доволен.
     Командующий не сомневался в том, что властелин мертвых желает провести свое войско через весь мир. И его армия начнет разбухать, как только он вырвется из пустыни в обитаемые земли. Это объясняет, почему идол сейчас так разбрасывается своими бойцами. Монстр считает, что позже никаких проблем с пополнением не возникнет.
     Пехота врага подошла в таком числе, что обороняющие дюну демоны, оказавшись под постоянным напором, были просто смяты.
     Ших-кай оглянулся. Эвакуация шла гораздо лучше, чем раньше. По одному человеку каждые десять секунд. Шесть в минуту. Шестьдесят каждые десять минут. Три четверти солдат уже отправлены в крепость. Оставшиеся образовали кольцо вокруг портала. Этот маневр уже принес тактический успех.
     "Мне бы чуть-чуть удачи, — думал он. — Надо, чтобы портал мог проработать ещё несколько минут. Если мне повезет, то каменный истукан ещё некоторое время будет вести себя как последний идиот».
     Он теперь сожалел о том, что предпринял разведку боем. Вынужденное отступление вело к тому, что теперь вся Восточная Армия оказалась втянутой в войну. В большую войну. Наступал критический момент для всей дальнейшей истории Шинсана. По его грубой прикидке войска противника насчитывали пятьдесят тысяч бойцов. Ших-каю казалось, что они перестали прибывать из места своего укрытия.
     Пехота врага оказала ему огромную услугу, последовав примеру кавалерии. Прежде чем начать атаку, они решили его окружить. Ших-кай вошел в портал за несколько секунд до начала наступления. Сзади оставался лишь один человек — верный Пан-ку. Поднявшись на дюну, враг никого и ничего там не обнаружил. Тервола успели убрать свой магический тоннель.
     
     — Чего они ждут, лорд? — спросил Таси-Фенг. Прошло четыре дня, а враг ни на йоту не продвинулся на запад. Разведчики в своих донесениях рисовали картину царящей в стане врага чудовищной неразберихи.
     — Не знаю. Может быть, нам удалось их припугнуть. Или они с самого начала не намеревались наступать.
     — Вы действительно так полагаете?
     — По правде говоря, нет. Но помечтать не вредно, если, конечно, не базировать свои действия на мечтах. В любом случае, возблагодарим судьбу за то, что она подарила нам лишние дни.
     Ших-кай не рассчитывал, что у него хватит времени на переброску людей в горы и на строительство укреплений. Лично он противнику этого бы не позволил.
     Однако он получил времени столько, сколько надо, и даже больше того. Две полевые бригады Семнадцатого были переброшены на оборонительные рубежи и ожидали появления противника. Другие части Восточной Армии подтягивались к крепости. «Еще неделя, — думал Ших-кай, — у меня будет столько людей и магического оружия, что я смогу уничтожить в три раза больше зомби, чем видел у подножия одинокой горы».
     Он отозвал всех тервола из легионов, и войска шли пешим строем под командованием унтеров. Когда позволяла возможность, для переброски ряда частей использовались тоннели перехода. Он привлек тервола и вооружение из Северной Армии, использовав до конца предоставленное ему лордом Куо право. Вполне предсказуемое недовольство командующего Северной Армии Ших-кай проигнорировал.
     Северная Армия тоже была на марше, но перебросить крупные отряды на помощь Восточной она не могла. Ших-кай приказал трем своим легионам занять оборонительную позицию на западном берегу Тусгуса — полноводной реки, протекающей примерно на половине пути между старым местом расквартирования Семнадцатого Легиона городом Лиаонтунг и крепостью на краю пустыни.
     Тоннели перехода в зоне расположения Восточной Армии использовались на полную мощность. Приграничную крепость и главные силы армии разделяло слишком большое пространство.
     — Хсу Шен, — распорядился Ших-кай, — доложите, как проходит эвакуация.
     Тервола чуть ли не бегом заспешил к командующему. Отвратительная привычка торопиться выработалась у него после спасения у дюны.
     — Наконец, лорд, нам удалось добиться некоторого взаимопонимания. Они, кажется, поверили, что наши доводы — не пустые слова. — Хсу говорил о вождях местных племен.
     Ших-кай приказал эвакуировать всех туземцев за третью линию обороны — реку Тусгус. Ших-кай решил, что, если не последует иных приказов, то он заставит врага дорого платить за каждую милю продвижения, не давая при этом возможности пополнять свои ряды покойниками из туземцев. Командиры легионов считали, что реакция командующего выходит за разумные рамки. Он же доказывал им, что именно подобная предусмотрительность позволила избежать катастрофы во время вылазки в пустыню.
     — Лорд Чанг, вам удалось связаться с лордом Куо?
     Ших-кай испытывал острую необходимость поговорить с начальством. Он хотел истребовать разрешения поставить под свою команду ещё нескольких тервола в том случае, если крепость будет сдана.
     Даже Пан-ку втайне осуждал своего кумира за подобные допущения.
     Чанг Шенг командовал Двадцать третьим легионом, расположенным к югу от Семнадцатого. Он был одним из дюжины тервола, сосланных в Восточную Армию. До своего падения лорд заседал в Совете тервола и, естественно, терпеть не мог лорда Куо. Его возмущало и то, что ему приходится служить под командованием сына свинопаса. Одним словом, Чанг не был очень счастливым человеком.
     Но он оставался солдатом Империи Ужаса, и это было главным. Его армия находилась в состоянии войны.
     — Нет, лорд, — ответил он. — Никаких следов. Как будто ушел под землю. Создается впечатление, что он не желает, чтобы его нашли.
     — Что же, нет так нет. Вам надо немного соснуть. — Чанг Шенг разыскивал лорда Куо уже более тридцати часов. — Ему известно, что мы его ищем, и, видимо, у него есть причина молчать. Я рассматриваю молчание как согласие с моей просьбой действовать так, как я считаю нужным.
     — С другой стороны, лорд, осмелюсь предположить — это может означать обострение отношений с Матаянгой.
     — Возможно, что и так. Наихудший вариант.
     Подошел Менг Чао, которому положено было находиться в горах. Отсалютовав лорду Лун-ю, он доложил:
     — Противник начал движение, лорд.
     — Буду в вашем расположении через несколько минут. Как оцениваете силы противника?
     — Чуть больше тридцати тысяч. Только пехота.
     Таси-Фенг бросил вопросительный взгляд на лорда Ссу-ма. Тот молчал. Командующий поручил ведение всей горной операции Таси-Фенгу и Семнадцатому. На себя же он взял задачу гораздо более масштабную — руководство действиями всей армии. Он не имел права тратить время на разработку диспозиции каждой центурии. Ших-кай молча кивнул Таси-Фенгу.
     — Людям известны правила поведения? — спросил лорд Лун-ю. — Раненых необходимо немедленно эвакуировать через портал. Убитых из числа врагов, по возможности, так же следует отправлять через тоннели перехода. Если такой возможности нет, то тела необходимо расчленять. У нас есть на это около пятнадцати минут. В случае промедления труп снова может быть анимирован.
     — Все солдаты проинформированы должным образом, лорд.
     — Отлично. Напомните им не стоять спиной к убитому противнику. Тот может подняться.
     Ших-кай улыбнулся под маской. Оказывается, не только у него был развит материнский инстинкт.
     — Как прикажете, лорд, — ответил Менг Чао и, отсалютовав, направился к порталу.
     — Вы отправитесь со мной, лорд? — спросил Таси-Фенг, обращаясь к Ших-каю.
     — Возможно, прибуду чуть позже. Но только на минуту, чтобы получить представление об их численности и тактике. Я буду слишком занят здесь, для того чтобы вмешиваться в ваши дела.
     Таси-Фенг слегка поклонился и произнес:
     — Прежде чем убыть, я должен ещё раз проверить систему сигналов связи с батареей.
     — Постарайтесь по возможности экономить стрелы. Ших-каю удалось собрать лишь сорок девять зарядов. Таси-Фенг пояснил, что большая часть магического оружия уже давно переброшена из Восточной Армии в Южную.
     — Именно таково мое намерение, лорд.
     — И следите за воздухом. Это наше самое слабое место.
     — Слушаюсь, лорд.
     Таси-Фенг ещё раз поклонился и поспешил удалиться до того, как командующий начнет выступать с новыми советами.
     "Я стал похож на занудную старую деву, — подумал Ших-кай. — Под моим командованием находятся отличные люди, чей коллективный опыт насчитывает несколько тысяч лет. Боевой опыт. Они, в свою очередь, командуют лучшими в мире воинами. Если они не смогут остановить армию мертвецов, то её не остановит никто».
     Но почему он так страшно нервничает?
     Может быть, из-за всадников на драконах? Вскрытие не принесло добрых вестей. Рост этих существ превышал девять футов. Они были необыкновенно сильны и обладали частичным иммунитетом к действию Силы. Вполне вероятно, что при жизни они имели острый ум, умели действовать быстро и, кроме того, сами владели магической Силой. На запрос в библиотеки Империи пришел ответ, что за период письменной истории человечества информации о подобных созданиях в заслуживающих доверия источниках не имеется.
     Ших-кай так и не смог узнать, каким образом возникла пустыня и кто воздвиг города, руины которых обнаруживали в лесах в пограничных с пустыней областях. Анализ древних устных легенд позволил лишь обнаружить наличие мимолетных упоминаний о некоем каменном боге-страже, обратившем свой взор в бесконечное восточное море. Осторожные, безумно смелые разведывательные рейды подтвердили, что континент заканчивается чуть восточнее одинокой горы. За границей земли не было ничего, кроме бескрайнего океана и одинокого острова.
     Описание острова лишь обострило любопытство Ших-кая. Доклад Ко Фенга о заговоре Праккии содержал упоминание об острове далеко на востоке. Там находились лаборатории заговорщиков и штаб, где плелись нити заговора. То, что докладывали об острове разведчики, полностью отвечало описанию Ко Фенга. Неужели эти армии нежити — ещё один ход Праккии… Но как такое может быть? Вся Высшая Девятка кроме Ко Фенга погибла в битве под Палмизано или ещё раньше. После войны как западные страны, так и Шинсан, сделали все возможное, чтобы истребить подчиненные Девятки.
     Лорду Ссу-ма очень хотелось высадить десант на том острове и посмотреть, что там сохранилось от Праккии. Заговорщики обладали несколькими весьма любопытными колдовскими приемами. Лорд Ко так и не сумел обратить их на пользу Империи. Почти вся магическая деятельность Праккии проходила под эгидой перебежчика из Эскалона по имени Магден Норат. А тот очень хорошо умел хранить свои секреты.
     Ших-кай быстро прошелся по периметру крепости. Подготовка шла великолепно, хотя, пожалуй, чересчур медленно, чтобы успокоить его расшалившиеся нервы. Глубоко вздохнув, процедил сквозь зубы:
     — Пан-ку, пожалуй, настало время взглянуть на то, что творится в горах.
     
ГЛАВА 7
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Заговоры и заговорщики
     
     Мгла готовилась отойти ко сну, как вдруг появилась испуганная служанка и объявила, что госпожу желает видеть король.
     — Неужели он здесь? — изумленно спросила Мгла.
     — Мы попросили его подождать в библиотеке, госпожа. — Женщина говорила таким тоном, словно молила о прощении. Монархам не предлагают придти в другое, более удобное для визитов время. Заслуживает удивления даже то, что он просто так, без всякой помпы заглянул к ней с улицы. Впрочем, его величество был известен своим плебейским нравом.
     — Что он хочет?
     — Король мне этого не сказал, госпожа.
     По спине Мглы пробежали мурашки. Визит короля, судя по всему, не сулил ей ничего хорошего.
     — Скажи ему, что я скоро буду. Подай ему бренди.
     — Конечно, госпожа. Надо ли будить Марту?
     — Нет. Я оденусь самостоятельно.
     Чтобы собраться духом, она стала нараспев читать строки из Солдатского Ритуала. Этот метод перед боем использовали воины на её далекой родине. Она не вышла из спальни до тех пор, пока не убедилась, что полностью восстановила контроль над собой.
     — А ты, однако, поздно, — заметила она, входя в библиотеку. Одно веко у неё слегка подергивалось от раздражения, а дружелюбный тон, которым она обратилась к Браги, ей самой показался насквозь фальшивым.
     Король окинул её безразличным взглядом. Ее красота никогда не оказывала на него никакого действия. В его присутствии Мгла постоянно ощущала себя несколько неполноценной. У неё возникало такое чувство, словно у неё на носу выросла огромная волосатая родинка или грубый шрам обезображивает лицо. Браги, Вартлоккур и Майкл Требилкок обладали абсолютным иммунитетом к её искусно культивируемой красоте. Присутствие таких типов, и при этом в таком большом количестве, казалось ей странным и пугающим. Оно лишало Мглу инструмента, которым она так умело пользовалась, заставляло колебаться и отнимало уверенность в себе…
     — Я был тут рядом, у себя дома. И, поскольку мне хотелось тебя увидеть, я решил воспользоваться случаем. Мне просто захотелось тебя увидеть.
     — Ты выглядишь изможденным.
     — Был очень трудный день, поэтому извини мои манеры. Они не такие, каким должны бы быть.
     Выяснилось, что её предварительная моральная подготовка оказалась недостаточной. Разговор ещё не начался, а она уже ощущала неуверенность.
     — Что ты хочешь? — выпалила Мгла и тут же ощутила отвращение к самой себе. Она вовсе не желала быть столь прямолинейной.
     — Считай, что я испытываю естественное любопытство к тому, что ты затеваешь вместе с Аралом.
     "Проклятие!»
     Но это не было произнесено вслух. Внешне ей удалось скрыть свое изумление.
     — Затеваю? Что ты хочешь этим сказать?
     — Допустим, что я обратил внимание на события, которые в совокупности образуют… «элементы ситуации». Я всегда стараюсь проявлять здравый смысл. Вот и сейчас, прежде чем начать беспокоиться, я решил предоставить тебе возможность самой все объяснить.
     — Вот как? — По её коже вновь побежали мурашки. На сей раз они таили в себе смертельный яд. Мгла наконец поняла, почему в городе появился Вартлоккур. Если Браги считает, что необходимо прикрыть тыл, значит, он уверен…
     — Варево, которое заваривается, состоит из следующих ингредиентов: одна принцесса из Шинсана в изгнании, минус умиротворяющее влияние хорошего человека, погибшего под Палмизано; один молодой, влиятельный и очень богатый торговец, видимо, ослепленный прелестями указанной принцессы; тервола из штаба Западной Армии лорда Хсунга, тайно хранящий верность означенной принцессе в изгнании.
     Мгла затаила дыхание. Откуда это ему известно? Проклятый Требилкок! У него, видимо, действительно есть агент в штабе лорда Хсунга. Правда, в ней ещё теплилась надежда, что в последнем она ошибается.
     — Особый интерес представляет тот факт, что данные ингредиенты встретились в тот момент, когда мои шпионы доносят, что на границах Шинсана и Матаянги назревает взрыв.
     О, боги! Неужели ему известно все? Неужели у Майкла есть агент и в её доме?
     — Весьма своевременное отвлечение сил, — продолжал король. — Разве ты, окажись на моем месте, не стала бы задавать вопросы?
     Он произнес все это напряженным голосом и необычным для него официальным тоном — не как добрый знакомый, а скорее как судья. Но при этом он не мог ни на чем остановить взгляд и явно нервничал, однако Мгла была настолько занята поисками ответа, что его внутренняя неуверенность прошла мимо её внимания. Ей надо было ответить так, чтобы смягчить Браги и в то же время не поставить крест на своих честолюбивых устремлениях.
     Наконец она решилась:
     — Ты прав. Люди из Шинсана вступали в контакт со мной. Они придерживаются традиционалистских взглядов и выступают против реформ лорда Куо. Их волнует нарастание нестабильности Империи. Я же являюсь последней из ныне живущих потомков основателя державы Туан Хуа. Меня воспитали как принцессу-мага во время правления принцев-магов. Сторонники традиций считают, что я, если получу возможность, смогу вернуть былую стабильность и традиционные ценности. Пока дальше разговоров дело не продвинулось. Не думаю, что из этого вообще что-нибудь получится.
     — Почему нет?
     — Ко мне обращались и до этого. Всем этим группам не хватает ни силы, ни влияния. И им надо вовсе не то, о чем они говорят. Им требуется подставное лицо, которое будет принимать на себя их грехи в то время, когда они станут управлять. Своего рода козел отпущения.
     "Слушает ли он меня, воспринимает ли то, что я говорю», — задавала себе вопрос Мгла.
     По лицу Браги понять что-либо было невозможно: оно оставалось каменной маской, как у игрока в карты.
     — И ты на подобное, естественно, не согласна.
     — Нет. Ты меня хорошо знаешь.
     — А как в эту картину вписывается Арал? — задумчиво побарабанив кончиками пальцев по носу, спросил Король.
     — Он — купец. По его мнению, торговый климат станет более благоприятным, если Шинсаном будет управлять друг Кавелина. Арал Дантис пытается обеспечить финансовую поддержку переворота. У меня не хватает духа разрушить его надежды.
     Король внимательно изучал корешки книг. Мгла надеялась, что её объяснение прозвучало достаточно убедительно. Зная, что подобного разговора не избежать, она репетировала его много раз. Но он произошел слишком рано. Все её приготовления едва не пошли прахом. Она забыла слова роли. В результате ей пришлось открыть большую часть правды. Оставалось надеяться, что этого окажется достаточно.
     Браги глубоко вздохнул, видимо, решив не делиться тем, что у него на уме. Она была уверена в том, что Браги готов направить своего секретаря к лорду Хсунгу. Если это произойдет, то она лишится всех надежд на поддержку торгового класса Кавелина. Теперь перед ней стоит одна цель — сорвать все усилия Пратаксиса. Пока она через этот рубеж не перешла. Но она также хорошо понимала, что не сможет на это осмелиться. Браги пока ещё не представляет всех возможных последствий переговоров с Хсунгом. Но если они сейчас сорвутся, вся вина за это будет возложена на нее.
     Рагнарсон вел свою старую, старую игру, отдавая злодею веревку, на которой позже можно будет его повесить.
     — Выглядит очень привлекательно, — сказал король. — Кавелину это принесет пользу. При условии, что Шинсан сможет преодолеть свою историческую инерцию. В противном случае какая нам разница, кто стоит там у власти?
     Что? Не ослышалась ли она? Неужели он не намерен учинить шум? Неужели хочет с ней согласиться? Принцесса попыталась взять себя в руки, оставив его в одиночестве бороться с затянувшимся молчанием. Но он, казалось, ничего не заметил.
     — Я не совсем уловила то, что ты сказал, — наконец произнесла Мгла.
     — Я сказал, что не буду препятствовать твоим планам. Но мне не нравится, что ты привлекаешь к их выполнению моих людей, предварительно не обсудив дело со мной. Строго говоря, в данный момент ты тоже являешься одним из моих людей. Как кастелян крепости Майсак ты держишь первую линию обороны против Шинсана. Таким образом, мы сталкиваемся с таким положением, которое Дерел мог бы охарактеризовать как потенциальный конфликт интересов. Мне не хотелось бы беспокоиться о контроле над проходом Савернейк.
     У Мглы екнуло сердце. Как он сумел так много узнать? А, может быть, он ничего не знает? Может быть, это всего-навсего выстрел наудачу? Попытка всучить веревку? А средством для этого избрал свою знаменитую одержимость угрозой с Востока.
     — Понимаю, ты хочешь получить гарантии. Что ты имеешь в виду?
     На губах короля промелькнула улыбка.
     Она совершила тактическую ошибку. На сей раз он действительно действовал наугад. И поймал её. Проклятие! Почему он всегда оказывается таким сообразительным?
     — Не сейчас и не здесь, — ответил король. — Нам обоим нужно время, чтобы хорошенько все обдумать. Кроме того, мне потребуются свидетели. Вартлоккур и Нерожденный вполне подойдут для этой роли.
     — Ты никому не доверяешь, не так ли? — спросила она, изобразив изумление.
     — Теперь нет. Перестал. Да и с какой стати я должен кому-то доверять? Твои замыслы — лишь одна из моих головных болей. Я решил быть бдительным и внимательно смотреть по сторонам до тех пор, пока проблем больше не останется.
     Мгла рассмеялась. На сей раз совершенно искренне. К ней начала возвращаться уверенность. Браги ответил ей улыбкой.
     — Тебе следовало бы родиться на востоке. Из тебя получился бы первоклассный тервола.
     — Не исключено. Моя мама была колдуньей.
     Она об этом, конечно, слышала и раньше, но эта мысль только что пришла ей в голову. Может быть, здесь надо искать ответ? А что, если он способен на подглядывание с помощью магических сил? Возможно, что этому его обучил Вартлоккур. Она хотела было просить, но её остановило появление служанки.
     — Госпожа, пришел какой-то господин — он желает видеть его величество.
     Мгла вопросительно посмотрела на Браги. Тот пожал плечами.
     — Проводи его сюда, — распорядилась хозяйка дома.
     В библиотеку влетел адъютант короля.
     — Сир, я искал вас повсюду. Вы очень нужны во дворце.
     Адъютант казался очень обеспокоенным.
     — В чем дело, Дал?
     — Чрезвычайное происшествие, сир. Умоляю! — В голосе и во взгляде адъютанта было столько мелодраматизма, что Мгла не смогла сдержать смех.
     — Хорошо, потолкуем позже, — сказал ей король. Его взгляд сказал Мгле больше, чем весь предыдущий разговор.
     Некоторое время ей придется держаться с удвоенной осторожностью. Развитие событий достигло такой деликатной стадии, что нельзя позволить себе ни малейшего риска. И целиком по её вине. Ей слишком не терпелось, она стала заглядывать слишком далеко вперед, утратив контроль над текущими деталями операции.
     — Чрезмерная самоуверенность всегда кралась за мной по пятам, — прошептала она.
     
     Король и Вартлоккур сидели на ступенях каменной лестницы в темном и пустынном в столь поздний час дворе замка. Нельзя сказать, что они были бодры и оживленны. Предполагалось, что они оставили свои покои, дабы полюбоваться весьма живописным метеоритным дождем.
     — Вот ещё один большой, — заметил чародей. — Оставил след до самой стены.
     — Однажды я видел, как падающая звезда рассыпалась не меньше чем на двадцать частей. Вот это было зрелище! Еще один! — И через несколько секунд:
     — Я встречался с Мглой. Она вела себя очень уклончиво. Мои подозрения лишь усилились.
     — Я тебя внимательно слушаю.
     — Она плетет интриги, чтобы вернуть себе трон. И дело зашло дальше, чем она хочет признать.
     — И?..
     — Будь ты проклят! Неужели ты не можешь произнести ничего более вразумительного?
     — И что же я должен, по-твоему, сказать?
     — Ответь. Прав я или нет? Действительно ли она строит далеко идущие планы?
     — Ты же сам, дьявол тебя забери, прекрасно знаешь ответ. К чему эти вопросы? Конечно, строит. Тот, кто хоть немного посидел на троне, не отдает его без борьбы. Поставь себя на её место. После смерти Вальтера у неё здесь ничего не осталось. Ты скажешь, что у Мглы остались дети… Однако материнский инстинкт, мягко говоря, у неё развит неважно. Когда-то она занимала в Шинсане самое высокое место. Теперь она желает вернуть его себе.
     — Тем не менее она уязвима. И именно из-за детей.
     — Разве все мы не в таком же положении? — с горечью произнес чародей. — Наши дети — заложники судьбы.
     — И ты полагаешь, что она сможет преуспеть?
     — Не знаю. Мне неизвестно, что происходит в политической жизни Шинсана. И я не желаю этого знать. Я не хочу их замечать, и мне надо, чтобы Империя не замечала меня.
     — Тебя они в покое не оставят.
     — Знаю. Если и оставят, то не надолго.
     Некоторое время они молча следили за звездным дождем. Затем Вартлоккур сказал:
     — Не имеет никакого значения — выиграет она или нет. При любом исходе Шинсан останется Шинсаном.
     — Думаешь, она ничего не изменит?
     — Не сможет, даже если и захочет. Ей этого просто не позволят. Ты, я и Кавелин у них на особом счету. Наступит день, когда они вернутся.
     — О, взгляни! Совсем как комета!
     — Хм… — протянул чародей и продолжил:
     — Но это произойдет не очень скоро. Им предстоит несколько трудных лет. Во-первых, осложнения в отношениях с Матаянгой. Во-вторых, им не удалось полностью умиротворить территории, оккупированные за время войны. Сейчас они лишь питают надежды, как одноногая портовая шлюха, ожидающая прихода эскадры.
     Браги фыркнул и искоса взглянул на Вартлоккура. Подобного рода выражения были совсем не в стиле чародея.
     — Я буду весьма им благодарен, если они предоставят ещё лет десять мира или хотя бы ещё год. Я буду счастлив подобным подарком, так как считаю, что в следующий раз мы против них не устоим. Мне кажется, что воцарение Мглы могло бы отдалить этот день и смягчить удар, когда он станет неизбежным.
     — Тебе виднее. Однако не забывай об О Шинге.
     — Об О Шинге?
     О Шинг был принцем, который лишил трона и изгнал Мглу из Империи лишь для того, чтобы самому оказаться свергнутым.
     — Он не хотел похода на запад. Сопротивлялся изо всех сил. И поэтому его теперь нет среди живых.
     — Знаю. Но люди, которые его убили, тоже ушли. Боже!.. Ты видел? Ну и звезда! Хорошо. Я потрачу несколько дней, чтобы все получше разнюхать и как следует подумать. Затем ты, Гжердрам, я и ещё несколько человек соберемся вместе и решим, стоит ли ей помогать.
     — Тебе виднее, как я уже сказал. Но если ты на это решишься, то схлопочешь лишь новые неприятности. У тебя достаточно проблем здесь, дома. И они заслуживают гораздо больше внимания, чем все интриги Мглы. Кроме того, подумай о том, кого ты включаешь в свою команду. Что касается меня, то я вообще не желаю иметь каких-либо дел с Империей Ужаса. Если, конечно, она не заденет меня первой.
     — Прости мне мою неуклюжую поспешность, но я решил, что это поможет тебе вступить в контакт с людьми, способными пролить свет на судьбу Этриана.
     Чародей оцепенел. Затем он медленно повернулся в посмотрел в глаза короля. Помолчав немного, он кивнул и произнес:
     — Возможно, ты и прав.
     
     В библиотеке Мглы находились три гостя. Двое из них склонились над серебряной чашей для предсказаний. Не вода была залита в эту чашу… Богатство позволяло волшебнице заполнить сосуд значительно более дорогой, но и более надежной субстанцией — а именно ртутью, заполучить которую мечтали все провидцы.
     Арал Дантис нервно топтался, вглядываясь в блестящую поверхность ртути. Всем своим видом он напоминал юнца, которому вот-вот предстояло лишиться невинности. Мгла искоса поглядывала на него. Она поняла, что совершила ошибку, рассказав ему о подозрениях Браги. Мальчишка — дружок Майкла Требилкока, и если что-нибудь пойдет не так, он обязательно расколется… Думать об этом ей не хотелось. Не исключено, что ей придется решиться на героические меры.
     Чам Мундуиллер занимался тем, что отравлял воздух библиотеки дымом своей трубки. Третий гость расположился в стоящем у стены кресле. Он сидел, полуприкрыв глаза. Ни его поза, ни выражение лица не выдавали никаких эмоций. Он был терпелив, как змея. Цвет лица и величественная осанка гостя были почти такими же, как и у принцессы в изгнании. Облачен гость был в одежды западного покроя, и по всему ощущалось, что он чувствует себя в них крайне неловко. Он был чуть смуглее, чем Дантис или Мундуиллер, однако лицо его, по сравнению с руками, казалось бледным. Этот человек привык носить маску.
     Мгла, шумно втянув в себя воздух, задержала дыхание. Веки человека с востока чуть дрогнули.
     — Смотри, Арал! — произнесла она.
     Дантис вгляделся в сверкающую поверхность и увидел четыре крошечные человеческие фигурки. Люди сидели вокруг стола и, видимо, о чем-то горячо спорили. Они стучали кулаками по столешнице и передавали друг другу в качестве доказательств какие-то документы.
     — Ни и что? — спросил молодой человек.
     — Они склоняются в нашу сторону, — ответила Мгла и усмехнулась, услышав свой голос. От волнения он прозвучал хрипло и в то же время визгливо.
     — Откуда ты это знаешь, если мы ничего не слышим?
     — Помолчи. Молчи и смотри.
     Они наблюдали за тем, как идет спор. Мгла, вдруг отскочив от стола, издала радостный крик и обняла Арала.
     — Все. Решение принято. Точка зрения короля победила. Нам теперь не надо прятаться.
     Она прижалась к Аралу и поцеловала его в губы, на что тот ответил ей энергичным мужским салютом. Мгла немного отстранилась от него и, не в силах удержаться от улыбки, прошептала:
     — Что же, Арал, возможно это будет совсем неплохо.
     Он залился краской и что-то невнятно пробормотал.
     Мундуиллер выпустил огромный клуб дыма и понимающе улыбнулся.
     На выручку Аралу пришел третий гость. Он поднялся с кресла, подошел к чаше и взглянул на изображение. Его лицо по-прежнему оставалось холодным, как арктический лед. Коротко кивнув, он направился к креслу, бросив на ходу:
     — Это хорошо.
     Дантис содрогнулся. А Мгла, увидев это, улыбнулась. Когда лорд Чьен Као начинал говорить, реакция у тех, кто слышал его в первый раз, всегда была именно такой. Дело в том, что лорд много, много лет тому назад получил рану в горло, и у него сохранилась лишь видимость голоса. Это был такой скрип, что слушателям казалось, будто их свежую рану посыпают солью.
     — Что беспокоит вас, лорд Чьен? — спросила Мгла.
     Лорд побарабанил кончиками пальцев по своему острому подбородку и произнес:
     — Это решение означает примирение с неизбежностью, а это в свою очередь говорит о том, что король прекрасно осведомлен о наших делах. Из этого вытекает, что наша тайна охраняется не столь хорошо, как её следовало бы охранять.
     Он задержал взгляд своих обсидиановых глаз на каждом из присутствующих.
     "Я начинаю терять контроль, — подумала Мгла. — Если я не сумею его быстро восстановить, то окажусь в этой игре простым зрителем».
     — С нашей стороны никаких утечек не было, — заявил Арал. Он без страха встретил взгляд змеиных глаз. Дантис не боялся ни этого человека, ни всего того, что тот символизировал. Ему приходилось встречаться с тервола во время Великих Восточных Войн, и несмотря на это он, Арал Дантис — сын купца, — все ещё жив.
     — Вы уверены?
     — Абсолютно. Постойте. Я, кажется, догадываюсь, как могла произойти утечка. Это могло случиться через моего друга Требилкока. Информация, скорее всего, просочилась случайно. Дело в том, что мы с ним иногда пользуемся услугами одних и тех же связных.
     — Контрабандистов?
     Арал сделал полупоклон и продолжил:
     — Иногда они мне рассказывают, чем, по их мнению, занимается Майкл. Допускаю, что точно так же они делятся с ним своими догадками о моей деятельности. Недавно связные намекнули, что Майкл сумел завербовать агента в ставке лорда Хсунга. Это похоже на правду. Действия короля позволяют думать, что агенту о нас известно.
     "Ну и осел же ты, Арал, — подумала Мгла. — С какой стати ты решил ему это все рассказать?»
     — Понимаю. — Чьен Као обратил взгляд рептилии на Мглу и, вопросительно подняв брови, произнес:
     — Что скажете, принцесса?
     — Вы имеете представление, кто может быть этим агентом?
     — Полагаю, что да.
     — Представляет ли для нас опасность это слабое звено?
     — Требилкок, видимо, нашел рычаг, которым можно управлять этим человеком. А рычагом способна двигать любая рука.
     — Совершенно верно, — кивнула она, соглашаясь. — Попытайтесь выяснить, насколько силен рычаг влияния или, иными словами, насколько серьезно скомпрометирован этот человек. После этого поступайте так, как сочтете нужным.
     — Будет исполнено, принцесса.
     Чьен бросил на Арала такой леденящий взгляд, что молодого человека охватила дрожь. И он поспешно отвернулся, сделав вид, что безумно заинтересовался книжными полками.
     Чам Мундуиллер, храня каменное выражение лица, молча посасывал свою трубку.
     Мгла пристально смотрела на Арала, пытаясь внушить ему нужную мысль: «Это большая игра, Арал. Ставкой в ней является Империя».
     — А где сейчас этот Требилкок? — поинтересовался лорд Чьен. — Этот человек мог бы пролить свет на интересующие нас обстоятельства.
     — Никто не знает, — ответил Арал. — Он исчез не так давно. Кто-то ночью напал на генерала Лиакопулоса и серьезно его ранил. На следующий день Майкл испарился. Никому не известно, есть ли связь между этими событиями.
     "Это случилось той ночью, когда меня навещал король, — припомнила Мгла. — Той ночью, когда Браги уволок этот тип Хаас. Мальчишка вел себя так, будто я и есть главный злодей».
     — Я пыталась найти его, — произнесла она вслух. — Это опасный человек, и мне не хочется упускать его из вида. Однако никаких следов я обнаружить не смогла.
     Она покосилась на Арала, не сумевшего скрыть свою тревогу. Интересно, каким образом он смог так преуспеть в торговле, не обладая способностью прятать свои подлинные чувства?
     — Ты полагаешь, что он мертв? — спросил Арал. — Возможно, он что-нибудь обнаружил, и это что-нибудь оказалось настолько огромным, что он не сумел с ним совладать?
     — Не знаю, Арал. А вас, лорд Чьен, я попрошу ничего не делать с Требилкоком. Король и Вартлоккур его обожают.
     — Как вам угодно, принцесса, — произнес, поднимаясь, тервола. — Но мне необходимо возвращаться. Меня ждут дела, и, кроме того, необходимо поделиться доброй вестью с нашими друзьями.
     — Да, да, пожалуйста, — ответила Мгла, ничем не выдавая того, что страшно рада его уходу.
     Чьен Као направился в угол комнаты и исчез в тот момент, когда вот-вот был готов столкнуться с одной из полок. В том месте, где он только что находился, на мгновение возникла яркая вспышка.
     — Ну и жуткий же тип, — сказал Арал. — Он мне ужасно не нравится.
     — Пусть он тебя не пугает, — ответила Мгла. — Лорд Чьен очень давно на моей стороне. Он один из тех немногих тервола, которым я доверяю.
     — Ты лучше знаешь своих людей, — сказал Арал. — Но вовсе не обязательно, что для тебя и для меня он должен означать одно и то же. Скорее всего, он видит во мне лишь хорошо дрессированную и полезную для дела собачку.
     Мгла поспешно отвернулась в надежде на то, что Арал не успел заметить промелькнувшего на её лице выражения изумления. Она знала, что лорд Чьен именно так смотрит на любого, сотрудничающего с ними представителя запада.
     — Мастер Мундуиллер, вы не произнесли ни слова с того момента, как здесь появились.
     Мундуиллер искоса, сверху вниз посмотрел на поверхность ртути. Там ничего не изменилось. Фигуры, размером с мышь, продолжали свой молчаливый спор.
     — В таком случае я скажу до свидания. — В его глазах мелькнул насмешливый огонек. — В моем присутствии здесь нет никакой необходимости.
     Арал хотел что-то произнести, но тут же передумал. Мгла тоже не смогла найти нужных слов.
     Подойдя к дверям, Мундуиллер повернулся и произнес:
     — Прежде чем удалиться, не могу не сказать, что я и мои друзья будут чувствовать себя лучше, зная, что вы действуете заодно с королем.
     — Что он имел в виду? — спросил Арал, когда дверь за купцом закрылась.
     Мгла улыбнулась. Проведя кончиком языка по своим великолепным зубкам, она ответила:
     — Не знаю. И не уверена, что хочу знать.
     Но на самом деле это было совсем не так. Мурашки снова забегали по её спине. Сегодня ей ещё раз удалось ускользнуть от удара судьбы. Нет сомнения в том, что Мундуиллер позволил втянуть себя в заговор лишь для того, чтобы лучше понять, чем этот заговор грозит его королю. Когда дрожь прекратилась, она обратила внимание на Арала.
     Тот вначале сделал шаг назад, а затем двинулся вокруг стола. На лбу его неожиданно выступили капельки пота. Он казался человеком, убегающим от привидения.
     Однако убежать ему не удалось.
     Мгла зловеще улыбнулась. Этот призрак навсегда останется с ним. Арал не захочет от него избавиться. Она об этом позаботится.
     
     Вартлоккур следил за тем, как король входит в крошечное помещение, где обычно проводились наиболее секретные совещания. Браги, казалось, был весьма доволен собой.
     — Мгла будет здесь через несколько минут, — сказал он.
     Принцесса явилась через десять минут. Сопровождал её Дал Хаас. За ней, как преданный щенок, плелся Дантис. Чародей наблюдал за ними из-под полуприкрытых век. Что-то изменилось. В их отношениях появилась какая-то странная застенчивость. Для короля это, видимо, тоже не осталось незамеченным.
     — Садитесь, — сказал Браги. — Приступим сразу к делу. Я весь день торчал в замке, и у меня нет желания пускаться в долгие рассуждения и тем более в споры. Итак, мы приняли решение. Вы его уже знаете. Приступим к его воплощению в жизнь. Но прежде всего, Мгла, я желаю знать, кто тервола и что он делал в Кавелине без моего на то позволения.
     Даже Вартлоккур был изумлен. Он не только изумился, но и испытал некоторое отвращение. Этот молодой человек казался поначалу таким многообещающим… И вот теперь он, подобно худшему из тиранов, посадил всюду своих шпионов.
     Если Вартлоккур изумился, то Арал Дантис был просто сражен. Он издал звук, напоминавший одновременно отрыжку и писк мыши. Глаза его округлились. И даже Мгла, в первой раз на памяти Вартлоккура, казалось, была застигнута врасплох.
     Это его немало позабавило. Кому не нравится видеть растерянность коллеги?
     — У меня имеются кое-какие возможности, — продолжил король. — Мне важно знать, кто этот тервола. Назовем это жестом доброй воли с твоей стороны, Мгла.
     Волшебница пришла в себя. Она стала рассказывать все честно и поведала нечто такое, что, как обратил внимание Вартлоккур, повергло Дантиса в изумление.
     Король посмотрел на чародея, желая услышать его мнение. Не усмотрев в словах Мглы прямой лжи, Вартлоккур молча кивнул.
     — Все это звучит прекрасно, — сказал Браги, — если, конечно, Куо со своей стороны не плетет интриг. Когда ты намерена начать действовать?
     — Это пока неясно. Мы выступим в тот момент, когда лорд Чьен решит, что напор Матаянги достиг пика. Мы захватим ключевые точки Империи. Южную Армию мы не станем трогать до тех пор, пока не захлебнется атака Матаянги. После этого лорд Куо будет смещен.
     — Прекрасно. Если, конечно, Куо позволит вам сделать это. Что вы намерены предпринять, если он сумеет уладить противоречия с Матаянгой путем переговоров и нападения не произойдет?
     — План не идеален. В таком случае я, по-видимому, проиграю.
     — Ты не станешь пытаться спровоцировать войну, не так ли?
     — Нет. Во всяком случае, не больше, чем лорд Куо. Шинсан может не выдержать ещё одной войны.
     Король снова взглянул на Вартлоккура, и тот снова дал понять, что не улавливает лжи.
     — Хорошо, Мгла, — удовлетворенно кивнув, произнес Браги. — Какой вклад в ваше дело мог бы внести я?
     — Ты уже делаешь это, предоставляя нам безопасный трамплин для прыжка. Единственное, что мы могли бы попросить у тебя взаймы, так это несколько штурмовых отрядов для первого удара.
     Вартлоккур внимательно следил за Дантисом. По легким подергиваниям лица Арала чародей догадался о той роли, которую играл молодой человек в заговоре до того, как к нему примкнул король. Ему было поручено изыскать средства на наемников, чтобы выполнить ту работу, которая теперь ложилась на плечи королевских солдат. «Парень — глупец, — подумал чародей. — Впрочем, эта женщина способна превратить в глупцов и более мудрых людей, нежели Дантис».
     — Сэр Гжердрам, — сказал король, — сформируй нужные ей отряды. Сделай это без всякого шума.
     Вартлоккур посмотрел на свежеиспеченного рыцаря. Бедный Гжердрам. Он был самым яростным противником этой затеи. Ни один из аргументов короля не смог заставить его изменить позицию. Теперь же он должен участвовать в ненавистном предприятии, ибо такова воля монарха.
     Возможно, он поступает правильно. Когда доходит до дела, мы все в нем начинаем принимать участие, потому что это легче, чем продолжать спор. Не исключено, что Браги тоже превращается в глупца. Он не способен разделять свои симпатии и политику. Если он этому не научится, Кавелин ожидают трудные времена.
     
     Непанта металась в своих покоях, словно посаженный в клетку зверь. У неё появилась странная, неистребимая уверенность в том, что мир вокруг неё неожиданно изменился, и она оказалась гостьей в чужом времени. Окружающие её предметы и люди утратили в её глазах свою реальность.
     Она понимала, почему это произошло. Виной всему утрата точек опоры, потеря многих друзей, гибель любви. У неё не осталось семьи и почти нет близких людей. Есть, конечно, муж, но это всего лишь брак по расчету — во всяком случае, с её стороны. Ей был нужен защитник, и она согласилась на защиту со стороны столь давно желавшего её человека. Всякая чепуха вроде любви была лишь плодом фантазии Вартлоккура.
     Все эти дни она просто плыла по течению, оставляя в стороне все и вся. Потеря связи с внешним миром причиняла боль. Временами ей начинало казаться, что она сходит с ума.
     Ее жизнь превратилась в длиннейшее ожерелье из нанизанных одно на другое несчастий и неприятностей. Конечно, бывали и счастливые периоды, но они вставали в памяти лишь с огромным трудом. Несчастья же, напротив, припоминались очень легко.
     Непанта остановила свой бег, чтобы взглянуть в окно. Небо было окрашено в темно-серый цвет. Неужели опять непогода? Непанте казалось, что после их приезда солнце убежало с небес. Неужели уныние следует за ней по пятам подобно несчастному псу?
     — Может быть, это все из-за моей беременности? — пробормотала она. — Не могу же я остаться в таком состоянии навсегда. Сейчас я даже самой себе кажусь невыносимой. Ведь у меня есть друзья, — закончила она с едва заметной недоброй улыбкой.
     Ребенок в чреве вдруг принялся толкаться. Положив руки на живот, Непанта попыталась догадаться, что он использует для этой цели — ножки или ручки.
     — Думаю, что ты окажешься мальчишкой. Говорят, что мальчики более активны.
     Ребенок толкнул ещё раз. Она поморщилась. Удар был довольно сильным.
     — Варт! — позвала она.
     Но супруга дома не оказалось. Скорее всего, он снова у короля. Что они затевают на сей раз? Непанта до сих пор не знала, зачем Браги пригласил Вартлоккура. Она не верила Рагнарсону. Конечно, он все объяснит, но его слова не обязательно окажутся правдой. Этот тип настолько хитер, что даже Варт может не знать всех его планов.
     Она редко покидала свои покои, но тем не менее всем своим существом чувствовала глубинные течения, нарушающие мирную жизнь замка Криф. Слуги болтали и строили догадки. Возникли какие-то сложности с наследованием престола. Браги был избранным королем, но члены его семьи не имели права на вечное правление Кавелином. Таким образом, после его смерти Корона вновь станет объектом ожесточенной борьбы. Несколько партий уже проявляли горячий интерес к проблеме престолонаследия.
     Ситуация на востоке продолжала внушать опасения, а в соседнем Хаммад-аль-Накире спорадически возобновлялась гражданская война, что не могло не осложнять положение в Кавелине.
     В самом королевстве продолжались этнические трения, накал которых лишь незначительно смогли уменьшить три поколения просвещенной монархии.
     Она смотрела в окно и думала о своем доме в далеких горах. Даже там ощущала себя не более счастливой, чем здесь. Но, находясь там, она каждый день молила небо о том, чтобы внешний мир обратил на них свой взор и призвал к себе. И вот сейчас, когда они наконец избавились от забвения, Непанта страстно желала возвратиться в тихий, безопасный покой своей горной твердыни.
     — Нет, я действительно сошла с ума. Я недовольна даже тем, что мои молитвы были услышаны. — Ребенок в её чреве снова задвигался. — Что ты там делаешь? Скачешь через веревочку?
     Непанта решила прилечь. Сон иногда приносил ей утешение.
     Однако на сей раз ей долго не удавалось уснуть. Ныла спина, болели руки и ноги. В голове, несмотря на все попытки их изгнать, продолжали кружить тоскливые мысли. Ребенок тоже никак не желал успокаиваться.
     Но наконец сон пришел, а вместе с ним явились и видения, столь же тревожные, как и мысли наяву.
     Это были сны из тех, которые она уже хорошо успела запомнить. Ей грезился Этриан, пустыня и тень, огромная и пугающая. Сын взывал о помощи. Голос его едва доносился из отдаления. Тень же забавлялась. Она время от времени набегала на её сына, причиняя ему ужасные страдания. Мать потянулась к Этриану, но мальчик её не замечал.
     В последнее время она видела множество снов, в которых присутствовал Этриан. Это обычно случалось, когда сон не был глубоким. Видения могли быть различными, но во всех сын оставался живым и пытался избежать соприкосновения с тенью.
     Варт утверждал, что это беременность играет с ней в столь странные игры и её видения не имеют ни малейшего отношения к реальному миру. Но она уже испытывала нечто подобное несколько лет назад. А в то время она не была беременной.
     Она верила в то, что повторяющиеся видения отражают истину. Грезы несли в себе какую-то тайную магию, но Непанта не знала, как её истолковать. Ее магические способности резко увяли после того, как она потеряла братьев. Для контроля над Силой требовалась концентрация магической воли всей семьи…
     Варт тоже не был экспертом в толковании снов, но имел достаточно знаний для того, чтобы понять значение её видений. А может быть, у них нет никакого значения?.. А что, если он прав, и все эти видения — ничто иное, как отражение её тревог и сомнений?
     Непанта постепенно выходила из своего сумеречного полусна. Нет, она не бегает за каждым блуждающим огоньком. Она пытается мыслить реалистично… Но на этом пути её все время подстерегает разочарование. На какое-то мгновение Непанте показалось, что она остановилась у полуоткрытой двери, за которой скрывается истина.
     До неё донесся негромкий шорох и звук шагов. Непанта узнала походку горничной.
     — Я не сплю, Марго.
     — Госпожа, мне не хотелось нарушать ваш покой, но ваш муж попросил меня взглянуть.
     — Скажи ему, чтобы он пришел.
     Вартлоккур, усевшись на край кровати, взял в свои ладони её руки.
     — Как ты себя чувствуешь?
     — Довольно прилично. Что происходит в остальном мире?
     — Все, как обычно. Они рождаются и умирают, совершая в промежутке массу глупостей. Я наблюдаю за ними вот уже четыреста лет, и они ни капли не изменились. Люди по-прежнему ведут себя крайне глупо.
     Непанта была огорчена. Когда он пребывает в подобном настроении, обсуждать её сны невозможно.
     — Ты снова в дурном расположении духа?
     — Почему ты так решила?
     — Ну, как же. Все — суета сует и всяческая суета.
     — Хм. Это — не более чем реалистический подход к жизни.
     Ее супруг явно пребывал в сумеречном состоянии души. Если меланхолия усилится, он станет невыносимым. Однако его ещё можно спасти, если не дать уйти в себя.
     — Что так тебя завело?
     Надо дать ему возможность выговориться. Пусть он посмотрит на все со стороны и придет в ярость. Злость разрушит цепь тяжелых мыслей.
     — Это все Браги. Он меняется. Несколько лет назад он взирал на мир открытыми глазами и ничто не могло ввести его в заблуждение, оставить в дураках. И сам себя он никогда не дурачил.
     — О чем ты говоришь?
     — Теперь он ведет себя по-иному. В Кавелине плетутся интриги и готовые вспыхнуть ярким пламенем заговоры. А он не замечает того, что происходит. Он строит планы против Шинсана, но не видит того, что подлинная опасность растет за его спиной подобно раковой опухоли.
     Ура. Победа. Он рассердился.
     — Какое тебе до этого дело? Кавелин — не твой дом, а ты переживешь все его проблемы.
     — Не знаю. Наверное, ты права. С того времени как пал Ильказар, у меня нет привязанности к какому-либо определенному месту. Мне, видимо, было по сердцу то, что хотели свершить здесь старый король, Фиана и Браги. Может быть, мне нравилась их мечта и то, что эта мечта обещала в случае успеха. Я рассержен тем, что Браги отвлекается от реальных проблем и превращается в типа, который мне не по душе.
     — А может быть, ты вообще ошибаешься в нем, Варт? Браги очень хитер, никогда точно не знаешь, что этот человек делает. Он может держать руку на пульсе всех событий, и это тебя тревожит. Ты не можешь выкинуть из головы то, что у него есть Требилкок. Если верить людям, то Майкл одновременно находится везде и нигде, и даже намек на заговор не может пройти мимо его ушей. Служанки говорят, что аристократы до смерти его боятся.
     — Хм… У Браги, конечно, хорошие помощники. Но что произойдет, если он своими действиями напугает их так, что они перестанут с ним соглашаться… Оставим это. Я все едино не могу здесь что-нибудь изменить, и мне не следует волноваться. Как у тебя прошел день?
     Настроение его заметно улучшилось. Конечно, это было не самое хорошее настроение, но ничего лучшего ожидать не приходилось.
     — У меня опять были видения. Этриан снова взывал о помощи.
     Лицо мага мгновенно потемнело и стало походить на грозовую тучу, и Непанте показалось, что вот-вот ударит молния и прозвучат громовые раскаты.
     — Я не думаю, что это результат беременности или проявление моих тайных желаний, — продолжила, тщательно подбирая слова, Непанта. — Что-то или кто-то подает мне сигнал. Я не утверждаю, что это делает Этриан. Скорее всего это не он. Однако я считаю, что ты должен отнестись к моим словам серьезно и попытаться докопаться до сути. Это может иметь важные последствия, которые мы пока не в силах ни увидеть, ни оценить.
     — Хорошо. Я выполню твою просьбу, — произнес он ледяным тоном, не пытаясь скрыть своего неудовольствия. — Однако сейчас мне надо идти. Я долго не задержусь.
     Она смотрела ему вслед. «Ты убежал, Варт, — думала она. — Скрылся. Почему ты так сердишься, когда я говорю об Этриане?»
     
     Прошло несколько дней. Вартлоккур случайно встретил короля в одном из переходов замка. На каменных стенах коридора плясали тени от колеблющихся огоньков масляных ламп.
     — Есть ли вести от Майкла? — спросил чародей.
     — Арал напал на старый след. Один из его приятелей видел Майкла в Дельхагене, через несколько дней после нападения на Лиакопулоса.
     — Странно.
     — Все очень странно в эти дни. Когда Непанта ждет прибавления? Нервничает?
     — Очень. — Улыбка исчезла с лица чародея. Он и сам начинал тревожиться. — Непанта вымолила у него обещание вернуться домой ещё до родов.
     — Пусть не волнуется. С Этрианом у неё не возникло никаких сложностей.
     — Сделай милость, не упоминай при мне этого имени. В последнее время Непанта прожужжала им мне все уши. Она решила, что сын все ещё жив, и считает, что нам следует попытаться его найти.
     — А он действительно жив?
     — Не знаю.
     — Пару недель тому назад ты говорил…
     — Я помню, что говорил. Могу повторить. Сейчас не время заниматься поисками. Прежде ей следует родить.
     Вартлоккур сам поразился тому, насколько злобно были произнесены эти слова. Неужели в самой возможности того, что мальчишка жив, он видит угрозу себе?
     — Я загляну попозже, на всякий случай. Вдруг вам понадобится моя помощь.
     — Надеюсь, что она не потребуется, — ответил маг, глядя в спину удаляющегося короля. Монарх шел так, словно на его плечах покоилась вся тяжесть мира. — Друг мой, тебе следует научиться хотя бы на время не совать нос в чужие дела, — прошептал чародей и, повернувшись на каблуках, направился в отведенные ему покои.
     
ГЛАВА 8
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Предводитель мертвых
     
     — Эта летит точно на нас! — крикнул Этриан. — Бежим отсюда!
     Сахманан заспешила вниз по загривку каменного зверя. Этриан бросился следом за ней.
     В синем небе сверкнула серебряная молния. Зверь сумел слегка отклонить стрелу, и та угодила ему в бок. Монстр ответил на удар яростным ревом.
     — Что это такое? — спросила Сахманан.
     — Не знаю. — Этриан оценил потери среди своих лучших воинов и сказал:
     — Но действует эффективно. — Слегка подтолкнув её, он добавил:
     — Поспешим вниз, пока они не попали в нас.
     Молодой человек бросил взгляд на пустыню. Тервола по-прежнему стояли на гребне дюны, и их, судя по всему, совершенно не волновало наступление армии мертвецов.
     Когда примчалась следующая стрела, Этриан и Сахманан были близко к земле. Снаряд упал почти вертикально перед самым носом зверя. Большая часть энергии взрыва ушла в озеро, которое с такой любовью воссоздавала Сахманан.
     В небо взвились облака пара. Из передних лап зверя брызнули осколки камня. Плиты, которыми было вымощено пространство между лапами, поднялись дыбом и раскололись. Вход в пещеры обрушился.
     Узрев гибель своего любимого детища, Сахманан зарыдала.
     — А твой Величайший, похоже, слабоват, — заметил Этриан. — Они рвут нас в клочья. Боюсь, что я ошибся, доверив ему нас защищать. Он просто зря губит армию.
     — Величайший способен на большее.
     — Неужели? Неужели ты действительно веришь в то, что тервола выпустят нас из пустыни? Пока перед нами лишь разведывательный отряд. Ты представляешь, что произойдет, когда они разозлятся по-настоящему? Теперь им известно, что здесь происходит, и они знают, что надо делать. Если твой Величайший будет продолжать в том же духе, то к концу недели мы все умрем. Включая его.
     — Серебряные стрелы? — спросила Сахманан, вздернув голову. — Атаки прекратились.
     Она была права. Бомбардировка кончилась. Этриан оценил ущерб, нанесенный последним снарядом.
     — Придется потрудиться, чтобы все это расчистить, — сказал он и прошел к месту, откуда можно было увидеть дюну.
     Там ничего не происходило. Воинство каменного зверя по-прежнему окружало песчаный холм.
     — И что же теперь? — поинтересовался Этриан.
     — Враги ушли. Величайший не мог этого предвидеть. Они спустились по противоположному склону и исчезли.
     Этриан даже плюнул от злости.
     — Портал перехода. Клянусь. Даже я руководил бы войском лучше, чем это так называемый бог, который…
     — Не смей так говорить!
     — Я говорю так, как считаю нужным. Тупость она и есть тупость. По другому не скажешь. Я хочу выбраться из этого места, но если твой дружок будет продолжать в том же духе, мне это сделать не удастся.
     Каменный монстр прорычал что-то вроде того, что он пока ещё не обрел полную мощь. Этриан в ответ заявил, что идол бесполезно истратил и ту силу, которую уже получил. Спор это продолжался четыре дня — ровно столько, сколько времени ушло на расчистку входа в пещеры. Этриан хотел, чтобы зверь признал себя его рабом. Зверь же отказывался.
     Сахманан раньше, как правило, выступала на стороне божка. Теперь же она предпочитала хранить молчание. Она бродила вокруг озера с видом девочки, пытающейся собрать все обломки расколовшейся фарфоровой куклы.
     
     — Они ждут нас в горах, — сказал Этриан, обращаясь к Сахманан. — Полный легион, готовый к битве. Полагаю, что твой Величайший уложит там всю свою неживую силу.
     — Божество весьма болезненно воспринимает поражения, Этриан.
     Юноша внимательно посмотрел на нее. Женщина впервые обратилась к нему по имени.
     — Так же, как и они, подруга. Так же, как и тервола. Они лишь однажды потерпели поражение. Их сокрушили мой дед, мои дяди, моя тетка и человек, убивший отца. Враги пытались отомстить и поэтому захватили меня.
     Сахманан прошептала, как будто каменный идол не мог услышать её шепота:
     — Я тебе верю и очень их боюсь. На как мы можем заставить Его к нам прислушаться? Он стал совсем не таким, каким был раньше. Бог перестал делиться со мной своим могуществом. Во время борьбы с Нахаман боевые действия в основном вела я.
     — Вероятно, он возлагает на тебя вину за поражение.
     — Но я…
     — Теперь не имеет никакого значения, кто виноват. Он все равно не признается, если даже вина целиком лежит на нем. Ведь это идолище считается богом. А богам положено быть всемогущими и непогрешимыми.
     — Что же нам делать?
     — Следовать за армией и быть готовыми оказать помощь. Нам придется разделить её судьбу вне зависимости от того, пойдем ли мы с войском или останемся. Тервола не знают слова «пощада».
     — Жди здесь, — согласно кивнув, ответила Сахманан.
     Волшебница пошла к ногам монстра, уступая дорогу потоку оживших мертвецов, выходящих из его чрева. Этриан уже долгое время наблюдал за тем, как выходящие из пещер воины строились в ряды и начинали маршировать в сторону гор. Казалось, что укрывшимся в недрах горы ордам не будет конца.
     Может быть, монстру вообще нет нужды прибегать к тактическим тонкостям? Не исключено, что он способен выдерживать огромные потери до бесконечности.
     Сахманан вернулась, когда солнце уже зашло за горизонт. За собой она вела двух некрупных драконов.
     — Они потеряли своих всадников и Величайшему больше не нужны.
     При мысли о полете сердце Этриана ухнуло куда-то в желудок.
     — Не знаю… — начал он.
     — Бояться не следует. Это даже легче, чем скакать на коне. Просто скажи им, что следует делать. Когда драконы были живыми, то имели разум ничуть не слабее нашего.
     — Выходит, теперь они не живые? — спросил Этриан.
     Вообще-то он хотел спросить, не анимировал ли их каменный зверь? Если это так, то драконы и их всадники окажутся целиком во власти идола.
     "Бояться не надо», — тут же подумал молодой человек, улыбаясь про себя. Истукан будет оберегать его до тех пор, пока не получит от Этриана все, что тот может ему дать. Оставалось лишь надеяться, что он не ошибается.
     — Повторяй то, что стану делать я, — сказала Сахманан. — Вверх!
     Дракон взвился в воздух. Его крылья звенели, как медный гонг. Через несколько мгновений зверь уже делал круги в сотне футов над землей.
     Этриан набрал полную грудь воздуха и выпалил:
     — Давай вверх, ну ты, дьявол!
     Жесткая спина дракона ударила его по ягодицам. Этриан потерял равновесие, но все же удержался, а земля провалилась куда-то вниз. Сердце молодого человека было готово выскочить из груди. Этриан зажмурился.
     Когда он вновь осмелился открыть глаза, его дракон описывал виражи, держась в хвосте у своего собрата из драконьего племени, на котором восседала Сахманан. Голова каменного изваяния находилась в нескольких ярдах под ними. С этой точки площадь обзора увеличилась раз в десять по сравнению с тем, что можно было увидеть снизу.
     — Боюсь, что я не создан для полетов! — крикнул он.
     Женщина бросила взгляд через плечо, сказала что-то дракону, и тот, выйдя из виража, устремился прямо на запад.
     — За ними, — прохрипел Этриан.
     Начался прямой полет, и молодой человек понял, что никогда не поймет прелести пребывания в воздухе. Уж очень долго предстояло падать. Сахманан же, напротив, казалось, была рождена для полета. Пока Этриан, с трудом удерживаясь на спине зверя, летел по прямой, Сахманан заставляла своего дракона постоянно менять высоту и проделывать фигуры высшего пилотажа. Молодого человека тошнило от одного вида этого.
     В конце концов Сахманан спланировала к нему настолько близко, насколько позволяли крылья чудовищ.
     — Мы почти на месте.
     Прямо по курсу возвышались горы. А тем временем под крыльями драконов проплывали выжженные солнцем голые холмы. Сахманан вытянула правую руку. Посмотрев в указанном направлении, Этриан заметил пунктир из темных, одинаковых точек. Еще несколько минут полета — и точки превратились в фортификационные сооружения.
     Сахманан бросила своего дракона в свободное падение, и из этого головокружительного пике зверь вышел всего в нескольких ярдах над вершиной безжизненного холма. Сделав вираж, он скользнул в боковую долину, которая чуть ниже превращалась в обширную голую пустошь, бывшую в древности зеленым лугом. Дракон Этриана летел, не снижая высоты, и приземлился лишь тогда, когда под ними оказалась ровная земля.
     На древнем лугу стояли отряды живых мертвецов. Они располагались в том же порядке, что и под землей. Снова поднявшись в воздух, Этриан попытался подсчитать число воинов. Он считал. Сбивался со счета. Начинал снова… В конце концов это безнадежное дело пришлось бросить.
     — Сколько же у нас бойцов? — спросил он, как только его ноги коснулись твердой почвы.
     Ему тут же пришлось сесть. Его нижние конечности отказывались служить, нервы были на пределе.
     — В нашем распоряжении сто пятьдесят тысяч воинов. Ровно столько, сколько он может контролировать. Плюс ещё несколько тысяч для замещения безвозвратно выбывших.
     — Что значит «может контролировать»?
     — Столько мертвецов может одновременно анимировать Величайший. Вне горы… В этом месте… Вот…
     — Хм… — Это дело явно заслуживало более внимательного изучения. — Объясни. Если окажется, что он не только глуп, но и слаб…
     — Чем дальше от горы, тем меньше тел он способен контролировать. В радиусе пяти миль он управляется со ста тысячами. Их невозможно отличить от обыкновенных солдат, не считая, конечно, того, что они все время встают из мертвых. В месте, где находимся мы, он может держать под контролем не более пятидесяти тысяч. При этом руководство войском будет крайне нечетким. Именно поэтому болваны, которых ты видишь перед собой, способны лишь стоять на месте. На перевале он держит всего лишь тридцать тысяч.
     — А когда мы подойдем к краю пустыни?
     — Тысяч десять-пятнадцать. А в тысяче миль от горы он сможет повести в бой лишь три или четыре тысячи.
     Этриан осмотрел ряды воинов и спросил:
     — Ну и как же он намерен вести операцию? Планы у него грандиозные. А по мне они и гроша ломаного не стоят. Его империи никогда не удастся выбраться из пустыни.
     — Именно поэтому мы для него представляем такую большую ценность.
     — Каким образом?
     — Позже.
     Сахманан отказалась отвечать на дальнейшие вопросы. «Еще не время, — твердила она. — Прежде Величайший должен отомстить людям, засевшим на перевале».
     Этриан нашел затененное место. Немного отдохнув, он решил, что все дело надо хорошенько обмозговать.
     Идол хочет, чтобы Этриан ему полностью подчинился. Монстр считает, что сможет хитростью сделать его своим рабом. Добившись своего, он передаст ему способность управлять мертвецами и, обретя таким образом подвижность, сможет создать новую Империю.
     Своими размышлениями он поделился с Сахманан. Та, выслушав его, согласно кивнула.
     Когда он возвращался к себе в тень, на его лице сияла улыбка. Оказывается, его позиция гораздо прочнее, чем он предполагал. Он так и уснул с улыбкой.
     Это был скорее даже не сон, а глубокая дремота. Этриан продолжал контролировать ход своих мыслей. Время было слишком благоприятным, чтобы тратить его впустую.
     Неторопливо и очень осторожно, преодолевая легкое сопротивление плоти, он освободился от телесной оболочки и поплыл над армией нежитей. Упасть он не мог и поэтому наслаждался вновь обретенной свободой. В этом бестелесном состоянии Этриан не ощущал никакой боли.
     Он заметил, как на горы, где стоял легион, наползает тьма. Он пустил в ход все свои чувства, чтобы точнее определить границу, до которой простиралась власть идола. Сейчас монстр гнал своих бойцов на земляные укрепления Шинсана.
     Этриан проплыл ещё чуть дальше на запад, и ему не понравилось то, что он там увидел. Каменный зверь бросил тридцать тысяч нежитей на штурм укреплений. Серебряные стрелы пробивали огромные бреши в их рядах. Павшие воины, оказавшиеся слишком близко от линии обороны, тут же попадали в руки врага. Наползавшая на гору темнота оказалось дымом костров, в которых сгорали тела нежитей.
     Армия каменного зверя почти не причиняла противнику урона. А всех убитых и раненых воинов успевали отправить в тыл через тоннели перехода ещё до того, как чудовище завладевало их телами.
     Этриану стало противно, и он полетел на восток. Молодой человек двигался быстро, восхищаясь силой разума командующего легионами человека.
     Тервола постоянно опережали каменного зверя на три-четыре шага, и Этриан не видел способа выбраться из пустыни. Идол растранжирит большую часть своих сил на перевале, и на штурм крепости у него почти не останется воинов. Там ему и придет конец. А ещё через год тервола будут с ухмылкой вспоминать Великую войну в пустыне, не переставая изумляться тупости побежденного врага.
     Вскоре он вновь юркнул в свое тело.
     — Как тебе спалось? — поинтересовалась Сахманан.
     — Я не спал, — ответил Этриан и рассказал ей обо всем, что видел, и поделился соображениями о том, как мало сил скоро останется в распоряжении монстра.
     — Неужели он так и будет продолжать? — спрашивал молодой человек. — Оборону там держат всего лишь пять тысяч человек. Но им на помощь могут явиться в десять раз больше воинов. А за теми будет стоять вся мощь Шинсана. Сахманан, он глуп и упрям, но ты должна открыть ему глаза на то, что он творит.
     — Не думаю, что он станет меня слушать. Он очень зол. Может быть, после того, как немного успокоится?
     — Так успокой его. Сделай что-нибудь. Иначе он нас погубит.
     В этот момент Сахманан казалась Этриану очень милой и одновременно чрезвычайно уязвимой. Немного помолчав, она энергично кивнула головой и вскочила на своего дракона. Зверь взвился в небо и устремился на восток.
     Этриан посмотрел на солнце. До заката оставался примерно час. «Пожалуй, следует отдохнуть», — подумал он и вернулся под сень скалы. Оставалось лишь надеяться, что Сахманан успешно справится со своей миссией.
     Волшебница разбудила его, когда на смену вечернему сумраку уже приходила ночь.
     — Ты вернулась?
     — Он хочет тебя видеть.
     — Готов поговорить?
     Сахманан утвердительно кивнула и сказала:
     — Он много понял сегодня… и мыслит рационально. Злоба ушла, но беспокойство усилилось. Их контратака потрясла его.
     — Контратака?
     — Они предоставили ему возможность погубить большую часть сил, а затем окружили то, что осталось. Ему не удалось спасти ни единого солдата. Противник же потерял менее пятисот человек. Величайший хорошо усвоил урок.
     — Итак, он готов меня выслушать! — ухмыльнулся Этриан. — Вперед!
     Они пустились в полет. Сахманан задала сумасшедшую скорость. В ушах Этриана свистел ветер. Половину пути он сидел зажмурившись. Через полчаса драконы приземлились рядом с каменным зверем.
     Юноша сразу уловил изменения в настроении идола. Его ярость и высокомерие исчезли. Монстр походил на ребенка, хотевшего продемонстрировать свою ловкость, но вместо этого шмякнувшегося физиономией в грязь.
     Этриан взобрался на кучу обломков и, приняв горделивую позу, крикнул:
     — Сахманан сказала, что ты готов поговорить.
     Отец учил его быть нахальным, постоянно напоминая, что именно для этой цели боги дали людям потроха.
     Чудовище несколько сникло, но дух его до конца не рухнул, и в его ответе присутствовал легкий сарказм.
     — Я знаю границы твоих возможностей, — продолжал Этриан. — Мне известны твои слабости и я понимаю, что тебе надо. И кроме меня, тебе никто не сможет помочь.
     Монстр, казалось, изумился ещё сильнее.
     — У меня теперь достаточно сил для того, чтобы найти другого помощника, — сказал он.
     Этриан искоса взглянул на Сахманан.
     — Но у него не будет времени, — произнесла женщина.
     — Теперь ты понимаешь, против кого попер? — помня уроки отца, крикнул Этриан.
     — Если ты имеешь в виду наших оппонентов, то да, понял. Я их недооценил. Мир изменился. Сила людей возросла, а могущество богов уменьшилось. Я предлагаю тебе союз, Избавитель. Мы трое выступим в единстве против остального мира. Ты освободишь нас и поведешь воинство. Сахманан использует в борьбе волшебную Силу, а я передам тебе свое могущество.
     — Боюсь, что я не совсем его понимаю, — сказал Этриан, обращаясь к женщине.
     — Он выдвигает идею «тройки». Ты нас освобождаешь, а он передает в твое распоряжение армии и меня, чтобы сражаться с тервола. Мы втроем приступим к строительству империи.
     — А какая польза в этом для него?
     — Чтобы это понять, надо быть богом.
     — Попробуй объяснить. Иначе я буду судить о нем по человеческим стандартам.
     — Он желает стать божеством нашей империи. Хочет, чтобы мы создали новую Навами. Когда империя будет создана, мы перенесем его в столицу в качестве бога-покровителя.
     — Всего-то?
     — Ты говоришь «всего-то»? Нет, Этриан, для него это — все! Теперь, когда Величайший пробудился, он не сможет выжить без поклонения. Ты смотришь на запад и думаешь о мести. Он смотрит в ту же сторону, мечтая лишь о том, чтобы остаться жить. Поражение показало ему, насколько хрупки наши шансы на успех.
     — Сколько времени пройдет, прежде чем он исчезнет?
     — Возможно, несколько столетий. Боги умирают медленной смертью. Но сейчас наступило время решений. Нам необходимо сокрушить этих людей. Если из этого ничего не получится, то мы обречены. Ты прав. Они не приемлют поражения.
     Этриан поднял глаза на чудовище. Старая ненависть к Империи Ужаса никогда не переставала тлеть в сердце юноши.
     — Если мы заключим этот союз, то чем ты можешь гарантировать соблюдение нашей договоренности? Смертный не в силах заставить бога выполнять свои обещания.
     — Время заставит меня сделать это, Избавитель. Я не могу оставаться здесь. Если я тебя обману, то ты оставишь меня умирать в пустыне.
     — Твои обещания хороши до тех пор, пока не появятся поклоняющиеся тебе люди.
     — Да. До тех пор — обязательно. Но я не вижу причин для расторжения нашего союза и после этого. Спроси Сахманан — разве я плохо к ней относился? Даже в то время, когда она не представляла для меня никакого интереса.
     — Он поддерживает тех, кто стоит на его стороне, — подтвердила слова божества Сахманан. — Если бы не он, меня бы уже не было.
     — Хорошо. Мы — на верном пути. Проверим. Первым, Божок, вносишь свой вклад ты.
     Каменный зверь ничего не ответил. Этриан всем своим существом чувствовал одолевающие монстра недовольство и неуверенность.
     — Что ты имеешь в виду? — спросила Сахманан.
     — Только то, что сказал. Если он передаст мне власть над мертвецами, я ему поверю и сделаю то, что он хочет.
     Этриан внимательно взглянул на женщину, но у неё на лице не оказалось даже и намека на победное выражение.
     — Ложись, — приказал идол. — Проснувшись, ты сможешь испытать себя, вступив в бой с врагами. О моих заботах поговорим позже.
     — Он и в правду изменился, — сказал Этриан волшебнице.
     — А я что говорила? Однако не думай, что это ему по вкусу. Просто за личиной высокомерия и хвастовства живет реалист.
     — Ты останешься рядом?
     — Естественно.
     Молодой человек устроился на своей циновке. Но спать он не мог, перед его мысленным взором проплывали картины, связанные с тем могуществом, которым он скоро станет обладать.
     Проснулся он словно от толчка, не понимая, где находится и что с ним происходит. Над ним возвышалась женщина в белом. Этриан вскочил на ноги, опасаясь нападения крабов.
     — Все в порядке. Все хорошо. Все закончилось.
     — Закончилось?.. Что?.. Видимо, ничего не получилось. Я не ощущаю никакой разницы.
     — Все получилось так, как надо.
     — Сколько же времени я спал? — Ему казалось, что он только что улегся.
     — Всю ночь и весь день. Сейчас снова наступила ночь.
     — Так долго? Не может быть! Надо что-то делать. Тервола…
     — Они все ещё там. Величайший утверждает, что врагам не терпится взглянуть на нас поближе.
     Этриан вдруг почувствовал, что знает совершенно точно то, что следует предпринять.
     — Где эти драконы?
     С неба мгновенно спустились два крылатых зверя.
     — Неужели я их вызвал? — изумился Этриан.
     — Нет. Их прислал Величайший. С этого момента драконами стану управлять я. Ты же сосредоточишь все свое внимание на солдатах.
     "Оказывается, монстр не так уж и глуп», — подумал Этриан.
     — Хорошо, — произнес он вслух и взгромоздился на неровную спину. Через секунду он и Сахманан оказались в воздухе.
     Находясь в полете, юноша думал о том, что будет делать. Он действительно не ощущал в себе каких-либо перемен.
     Однако Этриан почувствовал изменения, когда драконы стали планировать вниз в направлении армии. Он ощутил огромную пустоту, сотканную из десятков тысяч малых пустот, ждущих, чтобы их заполнили. Перед ним появились странные образы. Он увидел горы так, как их видели многие тысячи мертвых глаз. На некоторое время Этриан даже утратил ориентацию. Но вскоре он стал смотреть всеми этими глазами как одним огромным оком. Молодой человек чувствовал тот поток силы, который связывал его с каменным зверем. Теперь эта сила становилась его силой. И он мог пользоваться ею по своему усмотрению.
     Драконы опустились на землю. Этриан, вытянув шею, взглянул поверх головы своего крылатого коня. Молчаливое войско, как положено, ело мертвыми глазами своего командующего.
     — Будь я проклят, — буркнул он. — Интересно, что я теперь должен делать?
     — Ты должен решать, кто, где и когда. Все нужные промежуточные действия будут выполняться бессознательно.
     — Значит, я должен лишь сказать, кто из них должен атаковать, и они это сделают?
     — Да. Но тебе надо будет указать им, как и где.
     Этриан отключился от внешнего мира и, покинув тело, полетел в сторону гор. Изучив позиции врага, он вернулся.
     — Я готов приступить, — объявил предводитель мертвых и сам уловил нотки изумления в собственном голосе.
     — А что стану делать я?
     — Подожди немного. Мне ещё надо определить отряды, которые начнут наступление.
     Средь глухой ночи, в то время, когда жизнь на земле замирает, армия нежитей пошла в атаку. Мертвецы двигались молча. Они шли не крупными соединениями, как раньше, а рассыпным строем, покрывая при этом весь склон. Попадание магических стрел теперь не грозило им тяжелыми потерями.
     Первые десять тысяч были вооружены арбалетами и луками. Этриан приказал им вести стрельбу, не сближаясь с воинами Империи Ужаса.
     — Пока все идет неплохо, — сказал он. — Сахманан, садись на своего дракона и отвлеки внимание тервола.
     Через мгновение она уже мчалась к перевалу, впереди летело огненное копье.
     "Настало время для копейщиков и метателей дротиков, — подумал Этриан. — И очередные десять тысяч вступили в бой».
     Над горами полыхали зарницы. Это Сахманан и тервола обменивались огненными зарядами. Вспышки магического огня то и дело выхватывали из тьмы низкие облака. Этриан влез на своего дракона. Он заставлял чудовище подниматься все выше и выше до тех пор, пока его взору не открылось все поле битвы.
     Копейщики продвигались вперед, рассыпавшись по склону. Они уже миновали лучников и вступили в схватку с солдатами противника, высланными для истребления стрелков. В сражении один на один мертвецы частенько проигрывали, но в целом штурм рассыпным строем шел значительно лучше, чем при атаке сомкнутыми колоннами. Под руководством Этриана нежити действовали быстрее и гибче, чем следуя поступавшим из отдаления сигналам каменного зверя. Передовая линия Шинсана начала подаваться назад. Копейщики приближались к земляным укреплениям. Лучники и арбалетчики продолжали поливать врага стрелами.
     Этриан бросил в бой, также рассыпным строем, десять тысяч человек, вооруженных мечами. А за ними следом двинулись — уже рядами — вся стоящая в ожидании орда.
     Или половина орды. Каменный идол, прежде чем уступить Этриану командование, успел погубить не менее шестидесяти тысяч мертвяков.
     Этриану с трудом верилось в то, что все эти тела двигались, повинуясь его воле. Ему надо было лишь мысленно представить себе маневр и тех людей, которых он собирался пустить в дело, и его мысль тут же претворялась в действие. Может быть, бросить сотню нежитей на штурм вала, за которым укрыто метательное орудие, причиняющее наибольший урон наступающим? Едва он успел это подумать, как сотня бойцов полезла на холм. Мертвяки спотыкались, падали, но, провалявшись несколько минут, поднимались и опять бросались в бой. Все это походило на сон, вдруг ставший явью.
     Этриан заставил командира Семнадцатого бросить в бой все свои силы. Сахманан продолжала держать в напряжении боевых колдунов. В результате тервола смогли вызвать на склон всего лишь несколько демонов, и их появление почти не возымело никакого действия.
     Часть его мысленных возможностей оставалась не использованной, и он употребил их на то, чтобы направить десять тысяч неутомимых бойцов на запад, в обход легиона. Покинув пустыню, эти тысячи разобьются на небольшие отряды и начнут «рекрутировать» новых воинов. «Прекрасно, — думал Этриан. — Идеальный план».
     Он приказал дракону заложить вираж и спуститься ниже.
     — Какая жуть, — подумал он вслух, пролетая в ста футах над полем битвы.
     Сражение шло в мертвой тишине. Создавалось впечатление, что там, внизу, сражаются механизмы. До него доносились лишь топот ног и звон мечей. Мертвым сказать было нечего. Солдат Шинсана с младых ногтей учили сражаться молча. Лишь немногие из смертельно раненых невольно издавали последний крик. Единственным посторонним звуком оставался размеренный барабанный бой.
     В небо устремилась выпущенная из баллисты стрела. Она прошла настолько близко, что пробила в кожистом крыле дракона большую дыру.
     — Эй! — воскликнул он больше от удивления, чем от испуга. — Это уж чересчур!
     Враги могут перестать метать магические стрелы в нежитей и переключатся на него, когда догадаются, что он руководит наступлением. В случае его гибели армии мертвых придет конец. От неё ничего не останется, прежде чем каменный монстр успеет переключить управление на себя.
     Он пожалел, что не контролирует действия драконов и их всадников. Наступило время пустить их в дело — бросить в пике и спалить огнем тервола до того, как те смогут защитить себя.
     Он вспомнил о стрелках и приказал им сосредоточить все внимание на командирах противника. Необходимости прикрывать атакующих уже не было.
     Его войско несло потери, но тем не менее события развивались благоприятно. Несколько сотен солдат противника было уничтожено. Линия обороны врага начинала давать трещины. Несколько опорных пунктов уже оказались в руках мертвяков. Его павшие бойцы восставали и вновь бросались в схватку.
     Каждый из нежитей стоил десятка живых солдат. Они могли подниматься снова и снова… Его охватило чувство всемогущества. На какое-то мгновение Этриан ощутил себя богом.
     Он попытался использовать свои новые способности для того, чтобы добраться до мертвых солдат противника и поднять их, заставив легионеров сражаться со своими бывшими товарищами и внеся тем самым смятение в стан врага. Но у него ничего не получилось. Да, мертвецы там были, но их отправляли в тыл через тоннели перехода ещё до того, как тела успевали окоченеть.
     На какое-то мгновение он забыл, что сражается с Империей Ужаса. Смятение в стане врага не наступило. Тервола и солдаты Империи всегда помнят о своей высокой миссии и не впадают в панику, оставаясь лучшими в мире солдатами. Все может кончиться тем, что в его распоряжении окажется всего лишь одно тело. Это будет труп последнего стража у последнего портала перехода.
     Этриан дотянулся своими чувствами до крепости врага, чтобы там нащупать трупы. Он ощутил присутствие мертвых, но прикоснуться к ним не смог. Магия противника держала крепость под контролем. Вначале следует ввести в твердыню своих воинов…
     Однако это не разочаровало Этриана. Его стратегия оказалась верной, и перевал будет принадлежать ему. Он захохотал. Большинство его солдат пали хотя бы по одному разу, но лишь немногие из них были изувечены настолько, чтобы их нельзя было вернуть в строй. Они вставали снова и снова.
     Его хохот громом прокатился в ночи. Смех услышала Сахманан и, предчувствуя неминуемую победу, откликнулась веселым криком. Тервола также услышали смех Этриана. Но они ответили на него вызовом. Боевые барабаны Семнадцатого легиона загрохотали с утроенной силой.
     Барабаны. Эти адские барабаны. Отец рассказывал Этриану об их нескончаемом, вселяющем ужас грохоте, но самому юноше слышать этот ритмичный гул не доводилось. По спине молодого человека растекся неприятный холодок. Он испугался. Его начали одолевать сомнения.
     Это были барабаны Империи Ужаса, барабаны, которые обещали отмщение, провозглашая: «Мы, воины Семнадцатого, не одиноки. Мы не ведаем страха. За нашей спиной сотни легионов. Приди, враг Империи, чтобы найти уготованный тебе судьбой конец».
     От предвкушения победы кровь бежала быстрее в жилах Этриана, но он не мог не прислушиваться к реву барабанов.
     Да, он одерживает верх. Горы будут принадлежать ему. Его войско продолжит путь и вновь схватится с легионами Шинсана, чтобы захватить крепость за пределами пустыни…
     Там будут иные легионы и другие армии. Сто легионов — конечно, преувеличение, но, вне всякого сомнения, эта его победа окажется малозаметной. Небольшой инцидент на дороге. Великие битвы ещё впереди.
     Он слышал рассказы дяди Вальтера о сражениях в Эскалоне, когда Мгла и О Шинг поочередно вели войну с этим могучим королевством. По сравнению с теми сражениями сегодняшняя схватка была лишь небольшой потасовкой. Для сражений эпического размаха потребуется все могущество каменного бога, и даже его может оказаться недостаточно.
     В ту ночь узкий серп луны поднялся над горизонтом перед самым рассветом. В призрачном серебряном свете видны были эпизоды постепенно угасающей битвы. Победители и побежденные уже окончательно определились, но сражение все ещё длилось.
     Империя Ужаса не желала уступать. Ее воины гибли, не отступая ни на шаг. К тому моменту, когда пал последний защитник перевала, Этриан потерял двадцать тысяч бойцов.
     Тем не менее его сердце пело от восторга. У него оставалось ещё семьдесят тысяч солдат, а он уже стоял у порога стран, в которых его дело может обрести новых сторонников.
     Несколько оставшихся барабанов бросили в последний раз свой вызов и замолкли. Этриан вспомнил о своих бойцах и подал сигнал к боевому кличу.
     — Избавитель! — прошелестели мертвые губы. — Избавитель! — повторил адский хор.
     Этриан улыбнулся. Знаменитый Семнадцатый легион Шинсана, видимо, перестал существовать.
     
ГЛАВА 9
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Приграничная крепость
     
     Лорд Лун-ю передал свое донесение через Менг Чао.
     — Лорд Ссу-ма. Они снова атакуют. На сей раз их ведет другой разум.
     — Вот как? — Лорд Ших-кай похолодел. — Что заставило тебя так думать?
     — Эффективность их действий. Их тактика. Возможно, вам стоит самому взглянуть?
     Ших-кай внимательно посмотрел на тервола. Чао был явно встревожен. Его поза и едва заметные движения давали понять, какой ураган бушует у него внутри.
     — Хорошо. Пан-ку, мы отправляемся в горы.
     Он бросил взгляд на большую карту. Все обстояло как нельзя лучше. Восточная Армия успешно концентрировалась. Если мертвяки все же прорвутся через перевал, то путь им преградит мощная группировка.
     Правда, ещё несколько спокойных дней могли бы очень помочь. Если быть до конца честным, то каждая выигранная минута имела значение.
     Ших-кай вышел из портала перехода следом за Менг Чао и тут же уловил присутствие иного разума.
     — Похоже, что у нас неприятности? — спросил он.
     — Так точно, — отозвался Таси-Фенг. — Мы не сможем их сдержать.
     — Я этого и не ждал. Наша тактика была направлена на выигрыш времени. Удерживаете их как можно дольше. — Посмотрев на небо, в котором кружил небольшой дракон с сидящей на его спине женщиной в белом одеянии, Ших-кай спросил:
     — Насколько могущественна эта дама?
     — Весьма могущественна, лорд. Почти так же, как принцесса Мгла. Она не позволила нам оказать помощь нашим людям.
     — А это кто? — заметив ещё одного дракона, спросил Ших-кай.
     — Мы не знаем, лорд. Возможно, их новый командующий.
     Ших-кай припомнил, что на голове каменного зверя он видел двоих.
     — Мне не хотелось бы зря тратить заряды. Но если у вас, лорд Лун-ю, есть хороший стрелок, то позовите его.
     — Как прикажете, лорд.
     — Я возвращаюсь в крепость. Охраняйте порталы как можно тщательнее.
     — В данный момент мы их перемещаем, лорд. Как только нас вынудят, мы воспользуемся тоннелями перехода.
     — Отлично, — бросил Ших-кай и двинулся к ближайшему порталу. — Новый разум представляет для нас серьезную опасность, — сказал он на ходу, обращаясь к Пан-ку. — У него совершенно иной подход к делу.
     — Я тоже это почувствовал, лорд.
     — Думаю, что нам следует ожидать осаду.
     Семнадцатый держался дольше, чем ожидал командующий. Прошел ещё день и ещё одна ночь, прежде чем эвакуировался последний солдат.
     — Сколько человек мы потеряли? — спросил лорд Ссу-ма.
     — Менее сотни, лорд, — ответил Таси-Фенг. — Я имею в виду — окончательно. Понимаю, что вас интересует. Шесть сотен убитых мы смогли переправить в крепость.
     — Отлично. Превосходно. Я хочу, чтобы отсюда ещё раз эвакуировали раненых. В Лиаонтунг. Как только будут установлены порталы. Я не хочу, чтобы они оказались для нас обузой в том случае, если враг прорвется через наши заграждения и заграждения Северной Армии.
     Таси-Фенг уже не считал, что его командующий слишком бурно реагирует на незначительную угрозу. Он попытался поднять собственный боевой дух, заявив:
     — По нашей оценке, лорд, нам удалось полностью уничтожить двадцать тысяч тел.
     — Как вы считаете, сколько их ещё осталось?
     — Достоверных данных нет, лорд. По меньшей мере пятьдесят тысяч. Плюс летуны.
     — Да, плюс летуны. Мы скоро можем пожалеть, что в нашем распоряжении нет своих драконов. Боюсь, что дело кончится именно этим. Чанг Шенг! Вам удалось завербовать крылатых?
     — Ни единого, лорд. Они ничего не объясняют, однако их старейшины заявляют, что знакомы с этим древним злом и не желают с ним снова встречаться.
     — И это все?
     — Все, что они говорят.
     — Любопытно, — заметил Ших-кай. — Это на них совсем не похоже. Драконы никогда ничего не боялись.
     — На сей раз они сильно испуганы, лорд. Создается впечатление, что они даже намерены покинуть пещеры, где воспитывается молодняк.
     — Вот как? И куда же они намерены направиться?
     — Не могу сказать, лорд.
     Ших-кай подошел к карте.
     — Господа, — начал он, — я разместил отряды разведчиков вдоль этой дуги. Дальнейшие намерения врага нам скоро станут известны.
     — А что обозначает это, лорд? — спросил Таси-Фенг, указывая на красную стрелу, рассекающую театр военных действий вплоть до самого восточного побережья.
     — Не забивайте себе голову. Это дело я поручил Хсу Шену.
     Интересно, удалось ли Хсу соорудить плавсредства? Согласно последнему докладу, он добрался до побережья и готовился к форсированию пролива. Командующему хотелось разместить на острове портал, чтобы узнать, действительно ли там когда-то размещалась штаб-квартира Праккии, и самому взглянуть, не оставили ли заговорщики чего-нибудь заслуживающего внимания.
     К группе офицеров, в которой находился Ших-кай, подбежал Йен Тэ — тервола одного их южных легионов. Он был без маски.
     — Лорд… — выдохнул бледный как смерть тервола. — Лорд, я только что услышал… Матаянга… Они все-таки напали. Два миллиона человек.
     — Два миллиона? — не веря своим ушам, пробормотал Ших-кай. Командующий не мог даже представить армию такой численности. Снабжение подобного войска никто не может обеспечить.
     Стратеги Матаянги, видимо, исходили в своих расчетах из того, что первоначальные потери в живой силе окажутся очень большими, и армия сократится до разумных размеров.
     — Два миллиона? — повторил он, уставясь на карту. — Господа, отныне мы предоставлены самим себе. Теперь нам никто не поможет.
     В зале повисла мертвая тишина. Никто из них так до конца и не верил, что ситуация на юге так обострится, что Матаянга осмелится нанести удар. Уже много столетий ни одна страна не решалась на подобную глупость. Но два миллиона человек… Невероятно. Матаянга поставила на кон все, рассчитывая на единственный удачный бросок костей. На возмещение их потерь уйдут поколения при условии, что Южная Армия сможет выдержать первый удар.
     — Пытаются утопить нас в первой волне, — заключил Ших-кай. — И они могут в этом преуспеть. Но это — не наша проблема. Наши заботы находятся здесь. Лорд Лун-ю, возьмите на себя все разведывательные патрули. Я должен знать совершенно точно, когда начнется следующая атака.
     — Как прикажете, лорд.
     Поведение противника ещё раз изумило Ших-кая. Противник вновь повел себя странно, не напав сразу на крепость. Да, враги вышли из пустыни, но сделали это крайне неспешно. В результате Ших-кай получил четыре лишних дня на то, чтобы лучше подготовиться. Ему удалось собрать почти всю Восточную Армию в кулак. Части, остававшиеся на марше, вот-вот должны были присоединиться к основным силам. У него под командой оказалось столько людей, что большая их часть была вынуждена оставаться в укрепленных лагерях за пределами крепостных стен. У Северной Армии времени было более чем достаточно для того, чтобы занять позиции вдоль реки Тусгус на тот случай, если крепость падет.
     В период затишья Ших-кай посетил остров на востоке. В сопровождении Хсу Шена он долго бродил по давным-давно брошенным залам. Там не оказалось ничего ценного, однако обнаружилось достаточно свидетельств тому, что это был именно тот остров, о котором упоминал лорд Ко Фенг.
     — Кто-то ободрал крепость до последней нитки, — заметил Ших-кай.
     — Похоже на то, лорд.
     — Любопытно. Весьма любопытно.
     — Я не совсем вас понимаю, лорд.
     — Ко Фенг утверждает, что цитадель бросили в спешке, намереваясь вернуться позже. Когда наступило это позже, то Ко оказался единственным оставшимся в живых участником заговора. Сам он сюда не возвращался. Возникает вопрос: кто очистил крепость? Кто, по-вашему, мог быть этим грабителем?
     — В первую очередь, я все же предложил бы кандидатуру лорда Ко. Он мог сделать это после того, как его лишили чинов и званий.
     — Не думаю. Думаю, что не ошибусь, если предположу, что здесь поусердствовал наш каменный приятель.
     Монстра можно было рассмотреть со стены, имея такое зрение, как у Хсу. Ших-кай же не видел ничего, кроме ржавчины пустыни.
     К ним подбежал Пан-ку и, задыхаясь, объявил:
     — Лорд, командиры легионов просят вас срочно вернуться в крепость. Они нуждаются в вашем присутствии.
     — Хорошо. Хсу Шен, оставайтесь здесь и сидите тихо. Я дам вам центурию. Возможно, придется ударить по каменному идолу с востока.
     — Как прикажете, лорд, — растерянно произнес Хсу Шен.
     — Так и прикажу, — фыркнул Ших-кай. — Что же, Пан-ку, пойдем посмотрим, что они хотят.
     Через несколько минут он входил в зал. Бросив взгляд на большую карту, Ших-кай увидел, что количество стрелок, обозначающих продвижение противника, стало больше, и они заметно удлинились.
     — Похоже, что их довольно много. Я не ошибаюсь?
     — Пятьдесят тысяч, лорд.
     — И они все ещё не проявляют намерения атаковать?
     — Никак нет, лорд.
     — Странно.
     — Лорд, мы, если позволите, хотим обратить ваше внимание на некоторые новые обстоятельства, — произнес Чанг Шенг.
     Ших-кай обернулся. Командиры легионов внимательно смотрели на него, стоя плечом к плечу. Их подчиненные навострили уши, забыв про штабную работу.
     — Да?
     — Хм… — неуверенно начал Таси-Фенг. — Мы получили сообщение из пятой когорты Двадцать Седьмого легиона. — Таси-Фенг подошел к карте и обозначил точку в четырех сотнях миль южнее крепости. — Вскоре после рассвета в этом месте они вступили в контакт с противником. — Точка контакта оказалась далеко за пределами пустыни. — Тысяча мертвяков в сопровождении шести-семи сотен туземцев — как живых, так и мертвых.
     — Мобилизационный отряд?
     — Центурион Пай Мо-Джо отлично провел бой, уничтожив силы противника почти полностью. Спаслась лишь горстка туземцев. Все живые.
     Ших-кай, внимательно выслушав требуемые по уставу цифры потерь в живой силе и вооружениях, сказал:
     — Прекрасный результат, учитывая численное превосходство противника и отсутствие магической поддержки. Передайте центуриону мою личную благодарность и представьте его к награде. Я восхищен инициативностью ваших подчиненных, лорд Юан.
     — Мо-Джо — один из лучших, лорд, — отвесив поклон, сказал командир Двадцать Седьмого.
     Ших-кай принял величественную командную позу, которую обычно принимал, когда собирался привести в трепет подчиненных в Четвертом Показательном, и спросил:
     — Итак, господа, что вы желали со мной обсудить?
     Таси-Фенг растерянно посмотрел на своих коллег. Желающим выступить первым среди них не оказалось. Пришлось говорить ему:
     — Возможно, что это несколько преждевременно, лорд, но мы все же считаем, что вы должны знать.
     — Знать? Что знать? Просветите меня, лорд Лун-ю, прошу вас.
     — Через некоторое время — довольно скоро, впрочем, лорд Куо будет лишен всех своих полномочий. Мы, командиры легионов и наши заместители, намерены поддержать того, кто приходит вместо него. Так же собираются поступить и наши собратья из Северной Армии.
     — Понимаю, — произнес Ших-кай, чувствуя, как под сердцем у него возникает тугой, тяжелый комок. Политика все-таки его достала. Здесь его все считают ставленником лорда Куо.
     Не меняя величественной позы, он произнес:
     — Какое это имеет отношение к тем проблемам, которые нам предстоит здесь решать? Наша армия находится в состоянии войны. Взгляните на оперативную карту. Мы почти окружены. Южная Армия находится в ещё более тяжелом положении. Империи грозит гибель. Вы, дьявол вас побери, хоть немного понимаете, что творите? Молчать!!! Мне совершенно безразлично, кто восседает на имперском троне. Я — тервола! Я — солдат Имперской Армии. И мой долг — Империю защищать, сохранять и расширять! А ваш долг — помогать мне в этом. Других обязательств у нас нет! У нас также нет права раздавать и отнимать короны. Для нас не должно иметь значения, кто в данный момент восседает на этом проклятом троне. Однако в свободное время вы имеете право играть в любые игры. Лепите себе королей, если вам это занятие по вкусу. Но в то время, когда вы трудитесь на меня, будьте добры заниматься войной. И ещё прошу учесть, господа, что когда лорд Ссу-ма Ших-кай воюет, то он делает это каждую секунду в течение всех суток. Прошу вас вернуться в свои части.
     Ших-кай считал, что этих слов достаточно. Командир позволил своим эмоциям вырваться наружу, и тервола должны были отступить под их напором.
     Но лорд Чанг все же ответил ему:
     — Прекрасно сказано, лорд Ссу-ма. Мы услышали голос нашего славного прошлого. И этот голос сказал нам все, что мы хотели узнать.
     За спиной Ших-кая послышался шорох — это Пан-ку извлек из ножен свой меч. Ших-кай сверлил взглядом лорда Чанга. Чанг отвечал ему тем же.
     Мне следовало бы сообразить, что они не уступят. Предо мной стоят не новобранцы, а прожженные интриганы.
     — Предлагаю последовать мудрому совету лорда Ссу-ма, — сказал наконец Чанг. — Избавителя, как и командующего, не интересуют наши честолюбивые устремления.
     Командиры легионов повернулись, чтобы удалиться. Их подчиненные возобновили работу. Ших-кай позволил себе на момент расслабиться. Затем он произнес:
     — Лорд Чанг?
     — Слушаю вас, лорд.
     — Вы произнесли слово «Избавитель». Что вы хотели этим сказать?
     — Мо-Джо, центурион лорда Юана, захватил несколько пленных. Те называли предводителя мертвецов Избавителем. Они утверждали, что предводитель получил это имя потому, что явился из земли, в которой обитали боги до того, как эта земля превратилась в пустыню. Туземцы верят, что Избавитель появился для того, чтобы вернуть потерянный рай.
     — И эта идея имеет хождение среди местных племен?
     — Нет, лорд. Большая часть туземцев бежит за Тусгус. Они, подобно всем дикарям, испытывают священный ужас перед мертвецами.
     — Прекрасно. Если я понадоблюсь, то вы сможете найти меня в моих покоях. — Повернувшись к ординарцу, Ших-кай прошептал:
     — Пан-ку, немедленно убери эту нелепую железку.
     Командующий направился к выходу, не проверив, выполнен ли его приказ. Он достаточно хорошо знал Пан-ку.
     Проспав несколько часов, Ших-кай проснулся так, словно его разбудили. Однако толчком для пробуждения, как сразу понял Ших-кай, послужила одолевающая его внутренняя тревога. Вначале лорд решил, что его беспокоит заявление его офицеров.
     "Нет, эта проблема благополучно решена, — тут же подумал командующий. — Обе стороны высказали свою точку зрения. И было принято удовлетворяющее всех решение. Он остается командующим армией, как солдат Империи, а не как слуга очередного правителя. Командиры легионов будут ему подчиняться до тех пор, пока он хранит верность этой древней традиции тервола».
     Нет, разбудили его вовсе не политические заботы. Может быть, это предчувствие? Может быть, нежити готовы начать штурм очередного препятствия, преграждающего им путь на запад?
     Он уставился в потолок, позволив своим магическим чувствам отправиться в свободный поиск.
     Однако магические способности тервола ему не помогли. Ничего заслуживающего внимания он не заметил.
     В спальню ворвался Пан-ку и, не извиняясь за вторжение, выдохнул:
     — Летуны, господин! — Схватив маску командующего, он занял пост рядом с боевыми доспехами своего кумира.
     — Атакуют?
     — Так точно, господин!
     Через несколько минут Ших-кай уже в полном боевом облачении стоял на балконе, с которого открывался вид на крепостной плац.
     Небо кишело драконами. По приблизательной оценке их было не менее пяти сотен. Серп ущербной луны прекрасно освещал крылатых чудовищ. Драконы пикировали для того, чтобы высадить десант. На спине каждого из них находилось по два всадника: череполикий воин и обычный мертвяк. Мертвяки соскакивали на землю, а череполикие, оставаясь в седле, вздымались ввысь. Поднявшись на достаточную высоту, череполикие начали метать огненные стрелы, не особенно заботясь при этом о выборе цели.
     Нежити метались внизу так, словно не знали, что им следует делать. Случайно повстречав солдата гарнизона, они вступали в схватку.
     В крепости воцарился хаос. Ших-кай насчитал с полдюжины пожаров.
     Драконы полетели назад в пустыню, чтобы принять на свои спины очередную порцию десантников.
     — Мы идем в оперативный зал, — объявил командующий. — Надо организовать отпор изнутри.
     Прежде чем уйти, он обежал взглядом восточную стену. Все люди оставались на своих постах. Хорошо. Они будут на месте, когда Избавитель начнет штурм, решив, что паника в крепости достигла пика.
     Чтобы добраться до оперативного зала, им пришлось пройти через весь двор. Там они и наткнулись на вражеских десантников.
     Те в гробовом молчании возникли откуда-то из тьмы. Ших-кай не мог точно определить их численность. Он был уверен, что один из врагов был из числа череполиких, а остальные обычные мертвяки. Они бросились на командующего, как будто им было известно, кто перед ними. Ших-кай успел метнуть в них два небольших заклятия. Пан-ку отрубил голову одному из нападавших. Затем перед лицом Ших-кая мелькнули клинки, и ему, впервые за многие годы, пришлось обнажить собственный меч, чтобы защитить свою жизнь.
     Ших-кай упражнялся в боевом искусстве постоянно, как того требовали уставы, и фехтование было его коньком. Но его постоянно занимал вопрос, как он поведет себя в реальной обстановке, при встрече со смертельно опасным противником. Ших-кай не был уверен в том, что способен убить человека.
     Однако выучка взяла верх. Он не думал, а действовал. Его меч напоминал паука, безостановочно ткущего защитную сеть. Короткий кинжал в левой руке двигался, словно жало смертельно ядовитой змеи, нанося уколы под разными углами и с различных направлений. Пан-ку охранял его со спины все время, которое ушло на то, чтобы уравнять шансы.
     Перед Ших-каем остался лишь череполикий. Камни мостовой вокруг были усыпаны телами. Хватит ли ему мужества расчленить их? Оставлять их целыми нельзя…
     Последний противник Ших-кая орудовал огромным мечом, соответствующим росту его владельца. Клинок длиной не менее шести футов со свистом рассекал воздух, образуя широкую сверкающую дугу. Каждый раз, отразив очередной удар, Ших-кай едва не терял равновесие. Его постепенно охватывал страх.
     Раздался необычайно сильный звон меча, и череполикий, пошатнувшись, упал на одно колено. Ших-кай ударил его в глаз кинжалом и тут же нанес разящий удар мечом. Пан-ку ещё раз рубанул монстра, держа меч обеими руками.
     И несмотря на это проклятое чудовище все ещё пыталось подняться!
     Они продолжали рубить череполикого до тех пор, пока неестественная жизнь не покинула мертвое тело.
     Ших-кай и Пан-ку, переводя дыхание, взглянули на поверженный костяк.
     — Это был крепкий орешек, господин, — усмехнулся Пан-ку.
     — Еще какой. Начинаем их расчленять. Прошло слишком много времени.
     Ших-кай видел множество расчлененных тел, но одно дело — видеть, и совершенно иное — самому крошить их на части. Его едва не вывернуло наизнанку. А если бы так же поступали с телами его людей? Ведь весь остальной мир видел в них лишь бессердечных мучителей… Но и нежити тоже когда-то были людьми. Они были отлично подготовленными и прекрасно владеющими собой воинами. В бытность людьми они обладали гордостью…
     "Нет, я должен быть таким же сильным, как центурион Мо-Джо, — сказал он себе. — Я — вождь и обязан оставаться образцом твердости и отваги. Я должен всегда быть самым лучшим».
     — Все кончено, господин, — сказал Пан-ку.
     — Пошли.
     — Мерзкая работенка.
     — Согласен. У меня на неё едва хватило духу. Такого я не ожидал.
     — Вся эта война может стать очень мерзкой. Разве не так, господин?
     — Думаю, Пан-ку, что такой войны нам раньше видеть не доводилось.
     Когда они входили в зал, деревянная дверь в дальней стене словно взорвалась. Щепки закружились в воздухе, как осенние листья под порывами ветра. Через пролом ворвалась дюжина нежитей, ударной силой которых была тройка череполиких.
     Таси-Фенг ударил в них Силой, и более мелкие нежити сразу стали похожи на тряпичных кукол, побывавших в зубах мастифа. Однако против череполиких магия не возымела никакого действия. Остальные тервола обрушили на них свои боевые заклинания. От рухнувших тел поднялись столбы вонючего дыма. На некоторое время в зале стало трудно дышать.
     Ших-кай подошел к Чанг Шенгу, и они оба склонились над картой крепости и её окрестностей.
     — Они атакуют здесь и здесь, — пояснил Шенг. — Удары наносятся на стыках между лагерями и крепостью.
     Ших-кай знал, что палисады и рвы вокруг лагерей, по сравнению со стенами твердыни, не могут служить надежной преградой.
     — Пока наступление находится в ранней фазе, мы не можем определить подлинные намерения противника. Для них логично было бы окружить и уничтожить укрепленные лагеря. Однако они направляют действия драконов и магию против нас.
     — Пытаются сковать наши действия.
     К ним подошел тервола. Он проводил глубокую разведку пустыни, и Ших-кай его помнил.
     — Слушаю вас, У-ян.
     — Донесение от лорда Ши-Мина. Противник начал массированную атаку, и ему удалось совершить прорыв в трех пунктах. Ши-Мин полагает, что враги хотят навязать ему беспорядочное сражение.
     — Вот вам и подлинные намерения, лорд Чанг. Северный лагерь. Беспорядочное сражение. Мы ни в коем случае не можем допустить общей свалки.
     За утрату порядка придется заплатить поражением. Если противник разорвет построения Ших-кая и вынудит его воинов сражаться по отдельности, то у легионеров не будет времени на то, чтобы эвакуировать своих мертвецов и рубить на куски павших нежитей. Мертвяки станут подниматься, чтобы снова принять участие в битве. Численность противника будет не уменьшаться, а все время возрастать.
     — Что скажете, лорд Чанг?
     — Звучит довольно скверно. Но полагаю, следует выждать, прежде чем принимать окончательное решение. Люди пока держатся.
     Шенг прав. Оборона часто лишь крепнет под напором. Ших-кай поднялся на смотровую башню, чтобы самому взглянуть на то, что происходит в северном лагере.
     В лагере полыхали огромные костры, вонь от которых доносилась до крепости. С башни было видно, как легионеры валят тела в огонь.
     Драконы продолжали высаживать воинов на территории крепости. Гарнизон вел сражение с этим десантом. Многим драконам так и не удалось подняться обратно в воздух — всадников убивали, едва лапы чудовищ касались земли.
     Ших-кай остался доволен увиденным.
     — Посмотрите, господин, — сказал Пан-ку.
     Ших-кай, прищурившись, взглянул в указанном направлении и увидел, как высоко в небе кружат два дракона.
     — Та, что в белом — их колдунья. А второй наездник, как сказал лорд Лун-ю, командует мертвецами.
     Женщину вдруг озарило голубое сияние. Меж её рук, вытянутых вперед, возник синий шар и через мгновение устремился к земле. В полете шар непрерывно увеличивался в размерах, и в момент удара в крышу казарм его диаметр был не менее ярда.
     Крыша казарм вспыхнула несмотря на то, что была сложена из глиняной черепицы.
     На землю полетели новые огненные шары. Вскоре в крепости полыхала по меньшей мере дюжина колдовских пожаров. Интересно, сколько времени волшебство сможет поддерживать пламя?
     Впрочем, это не имело значения. Ведьма тут же бросит новые шары.
     Женщина пустила пару десятков шаров на северный лагерь, где они причинили серьезный ущерб.
     Необходимо отдать приказ тервола, чтобы те положили этому конец. Он бегом бросился в оперативный зал…
     Там царили разгром и сумятица. В одном из углов схватка ещё продолжалась. Пара череполиких обменивалась с подчиненными Таси-Фенга убогими магическими ударами.
     — Что здесь происходит? — поинтересовался Ших-кай. — Впрочем, неважно. Сам вижу. Прикажите кому-нибудь заняться мертвяками, прежде чем те успели восстать.
     — Лорд, мы не успели уничтожить все тела наших убитых бойцов, — сказал Таси-Фенг. — Они слоняются по крепости, и живые не могут отличить врага от друга.
     — Но вы способны на это, не так ли?
     — Да, лорд.
     — Все, кто здесь, способны! — бросил Ших-кай и отдал несколько коротких приказов. — Уходим отсюда. Здесь от нас нет никакой пользы. Сосредоточьте все внимание на колдунье. Создайте завесу. Наступление на южном фланге представляется мне отвлекающим маневром.
     Прошло два часа. Два часа, которые поставили Ших-кая в тупик. Колдунью удалось прогнать с неба, но положение тем не менее ухудшилось. Поток синих огненных шаров устремился из пустыни в расположение четвертого лагеря. Линия обороны лагеря была прорвана во многих местах. Вот-вот могла начаться беспорядочная свалка.
     Хорошо, что удалось отогнать от крепости драконов и череполиких.
     Ших-кай пригласил офицеров на военный совет.
     — Вскоре мы потеряем северный лагерь, — сказал он им. — Им удается реанимировать слишком много своих людей, и мы не смогли обеспечить лагерю достаточную защиту от колдовства женщины. Однако к делу. Сейчас нам необходимо оценить возможные дальнейшие действия противника.
     Ших-кай был убежден в том, что противник направил все свои усилия на один лагерь в уверенности, что оборона там рухнет и даст ему возможность компенсировать все свои потери. После этого он бросит своих неутомимых мертвецов на южный лагерь, а затем — на крепость.
     — Мы приготовим врагу небольшой сюрприз, — сказал Ших-кай. — Передайте лорду Ши-Мину мой приказ во что бы то ни стало продержаться до рассвета.
     Когда наступил кровавый дымный рассвет, войска из южного лагеря, прорвавшись через окружающий их защитный экран, атаковали вражескую армию. Тервола без устали гоняли колдунью с одного места на другое. Нежити дрались упорно. Угроза северному лагерю окончательно миновала лишь к полудню. Ших-кай приказал всем частям, расположенным за пределами крепости, немедленно эвакуироваться к реке Тусгус.
     — На сей раз мы застали их врасплох. Вторично это у нас не получится. — Немного помолчав, Ших-кай добавил:
     — Крепость может выстоять и в одиночку.
     Затем командующий осмотрел систему канатов и сетей, натянутых в тех местах, где могли приземлиться драконы.
     — А что, если они начнут преследовать отходящие части? — спросил Таси-Фенг.
     — Мне этого очень хотелось бы. Я бы перебросил сюда Северную Армию, чтобы повеселиться, когда враг окажется между молотом и наковальней.
     Однако Избавитель разочаровал Ших-кая. Три дня он продолжал атаки на крепость, добиваясь лишь частичных успехов. Его упрямство разбивалось об упорство Ших-кая. На плацу крепости день и ночь полыхали погребальные костры.
     На третий день от Ши-Мина поступила донесение о том, что он ведет бой с ордой туземцев: молодых и старых, детей и женщин, вооруженных и безоружных, мертвых и живых. Они набросились на его отряд, выбежав из леса с криком: «Избавитель!» Легионеры уничтожили большую часть нападавших, но не могли продолжать марш, пока сражение не закончится.
     Ших-кай, взглянув со стены на тысячи нежитей, окружающих твердыню, заметил:
     — Этот Избавитель не может одновременно находиться в нескольких местах.
     Армия замерла в неподвижности. Плоть большинства мертвяков медленно разлагалась, и вонь гниющих тел смешивалась с запахом горящего мяса.
     Какой-то важный элемент был потерян при передаче Силы от каменного бога к Этриану. Нежити разлагались, и вскоре Избавителю должно было потребоваться новое войско. Заставить сражаться скелеты он не мог.
     — Лорд Лун-ю! Организуйте вылазку силами одной бригады. Противник не окажет серьезного сопротивления.
     Таси-Фенг успел уничтожить несколько тысяч недвижных мертвяков, прежде чем остальные вернулись к жизни и стали сражаться. Таси-Фенг отошел, а от Ши-Мина поступило донесение, что напавшая на него толпа рассыпалась.
     — Господа, — произнес Ших-кай, обращаясь к своим тервола. — Если этот Избавитель совершит ещё хотя бы одну подобную ошибку, мы его уничтожим.
     Никто не поинтересовался, что он хочет этим сказать, и, не дождавшись вопросов, командующий пояснил:
     — Во-первых, он может проявить неосторожность, и мы его раним или убьем. Во-вторых, он своими действиями может поставить под удар колдунью. В-третьих, проявляя нетерпение, он может перестать вербовать в свое мертвое войско туземцев или позволит нам помешать ему этим заниматься.
     Ответом ему было молчание.
     — Господа, есть ли среди вас желающие стать героем?
     В этот момент прибыло очередное донесение от Ши-Мина. Тот сообщал, что все атаковавшие скрылись в лесу, и его части возобновляют марш к реке Тусгус.
     — Могу ли я совершить ещё одну вылазку, лорд? — произнес Таси-Фенг.
     — Нет. Сейчас он перебрасывает сюда этих несчастных туземцев, чтобы покончить с нами. Сегодня мы преподали ему хороший урок. Избавитель понял, что не может нас обойти.
     Штурм начался глубокой ночью. Во главе штурмовых колонн шли женщины и дети. Людской поток не имел конца. Из лесов выходили все новые и новые толпы туземцев. Некоторые из них, судя по их виду, прежде чем добраться до крепости, прошагали не менее тысячи миль. Ших-кай клял дикарей на чем свет стоит за то, что у них не хватило ума остаться под покровительством Империи, и поздравлял себя с тем, что ему хватило здравого смысла для того, чтобы перебросить большую часть туземцев в глубь страны.
     Легионеры истребляли дикарей десятками тысяч, а те все продолжали прибывать. Войска Ших-кая несли потери, и убитых едва успевали отправлять через порталы перехода в Лиаонтунг. Некоторые части крепости попали в руки врага. Казармы, подвалы и дворы были завалены ждущими сожжения расчлененными телами. Вонь изматывала воинов не меньше, чем непрекращающиеся атаки.
     — Лорд Лун-ю, что за чудовище этот самый Избавитель? Какое безумное создание может решиться на то, чтобы ради одной крепости истребить всех людей на площади более чем полмиллиона квадратных миль? Может быть, он демон, сорвавшийся с цепи своего хозяина?
     — Он — просто мальчик, лорд. В основном совершенно нормальный. Ему лет семнадцать-восемнадцать, и у него какие-то счеты с Империей.
     — Счеты?
     — Пленные, из числа живых, говорят, что он поклялся нас уничтожить.
     — И вы полагаете, что он сможет это сделать?
     — Нет, лорд, не сможет.
     — Тем не менее начало впечатляющее, не так ли? Сколько времени мы ещё сможем продержаться?
     — Два дня наверняка. У него мало новобранцев.
     — Оставляю крепость на вас. Постарайтесь выиграть как можно больше дней. Впрочем, мы обеспечили достаточно времени для развертывания Северной Армии. Теперь, боюсь, мы уже сражаемся за Лиоантунг.
     Таси-Фенг, уставив взгляд в пол, протянул:
     — Как прикажете… Может быть, вам теперь удастся установить контакт с лордом Куо?
     — С лордом Куо? А я полагал, что он уже отстранен от дел.
     — Ничего неизвестно, — пожал плечами Фенг. — Может быть, это и так. Мы о нем давно ничего не слышали.
     Ших-кай в последний раз осмотрел крепость. Цитадель пребывала в ужасающем состоянии. Колдунья время от времени продолжала швырять синие шары. Командующий про себя решил, что Таси-Фенг проявил чрезмерный оптимизм, обещав продержаться ещё два дня.
     Закончив инспекцию, Ших-кай в сопровождении Пан-ку спустился в глубокий подвал, где были сосредоточены все порталы перехода. Через них, как обычно, переправляли убитых и раненых.
     — По крайней мере, их нам удастся эвакуировать, — заметил Ших-кай. — Сюда Избавитель доберется в последнюю очередь, и нашим людям не придется стоять насмерть после того, как порталы придется закрыть.
     — Надеюсь, что вы правы, господин, — ответил Пан-ку. — Было бы жаль потерять Семнадцатый. Это — отличный легион.
     
ГЛАВА 10
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Пожар на востоке
     
     Непанта сидела у окна, устремив вдаль невидящий взгляд. Чем ближе становился день родов, тем сильнее обострялись её отчужденность и стремление замкнуться в себе, тем мрачнее становились её мысли. Она стала часто плакать и без всякой видимой причины кидаться на людей. Глядя на свой вздувшийся живот, она пылала ненавистью к себе за уродство и за то, что собирается бросить в этот безжалостный мир ещё одно дитя. Иногда наступали моменты, когда она начинала люто ненавидеть растущего в её утробе маленького паразита. Большую часть времени она проводила в жалости к самой себе, а мысль отыскать потерянного сына становилась все более неотступной.
     В ней почти угасла воля к какому-либо действию. Она делала лишь то, что говорил муж, или то, о чем просили служанки. Лишь изредка она заводила беседу по собственной инициативе. Но и это действие требовало от неё громадных усилий.
     Такой вялой и апатичной она была почти все время, с момента смерти мужа, случившейся вскоре после потери их сына. Непанта и раньше была подвержена частой и резкой смене настроений. Периоды подъема сменялись спадами. С каждым годом спады стали случаться чаще и затягивались на более продолжительное время. Иногда она даже пыталась имитировать состояние подъема, но из этого, как правило, ничего не получалось. Теперь же Непанта отстранилась от всего, стараясь не осложнять жизнь своему второму мужу.
     Вартлоккур прибегал к сотням способов для того, чтобы оживить её душу. Непанта, зная об этих попытках, хотела, чтобы супруг перестал волноваться и оставил её в покое. Она считала, что не стоит затраченных на неё сил.
     Даже самых сильных заговоров и заклинаний хватало не надолго. В конце концов Вартлоккур решил, что жену исцелит лишь самое лучшее из лекарств, а именно — время. Придя к такому выводу, он предоставил супруге возможность бродить по закоулкам своей души столько, сколько ей самой заблагорассудится.
     Непанта почувствовала, что муж вошел в комнату и остановился за её спиной. Она обернулась, посмотрела на него и сказала:
     — Дорогой, ты выглядишь ужасно.
     — Я за всю ночь не сомкнул глаз. Майкл Требилкок выполнял важное задание, и у него возникли серьезные неприятности. Пришлось послать Рейдачара ему на выручку. В итоге Майкл благополучно добрался до дома.
     — Майкл? Это тот человек, который занял место Вальтера?
     Вот до чего докатилась Непанта. Временами она не могла припомнить того, кого когда-то хорошо знала.
     — Да.
     Непанта снова уставилась в окно, полностью утратив интерес к разговору. Она уже успела потерять шестерых братьев, мужа и сына. Но, может быть, не шестерых — а всего пятерых. Пусть пятерых. Луксос остался жив, но наподобие безумного отшельника скрывался в глуши горного массива Крачнодиан. «Такой же безумец, как и я, — подумала Непанта. — Мы оба — столь же мертвы, как и наши братья».
     Жестокий мир отнял у неё все. Все, кроме Вартлоккура и ещё не увидевшего свет ребенка.
     Но она не может полюбить их. Не осмелится. Если она примет их в свое сердце, то судьба её снова накажет. Их у неё тоже отнимут.
     — Варт…
     — Да, дорогая.
     — Иногда я и в правду чувствую присутствие Этриана. Не знаю, что это может значить. Не мог бы ты прояснить все до конца?
     — Я пытался, дорогая, — вздыхая, ответил Вартлоккур. — Но там просто ничего нет. Прости. Я очень хочу, чтобы остались хоть какие-нибудь следы. Но боюсь, что это лишь твое сердечко пытается обратить вспять бег времени.
     "Скорее всего, он прав, — подумала Непанта. — Варт так редко ошибается. Однако… Остается место для сомнений. Никто не видел Этриана мертвым…»
     — Нет, Варт, это не игра воображения. Это не может быть моими фантазиями. Он там. Я это знаю.
     — Если это так, то почему я не в силах его найти? Почему я не могу обнаружить ни малейшего свидетельства того, что он остался жив? Почему так много фактов говорит за то, что он умер? Перестань истязать себя. Умоляю. Это вредит твоему здоровью.
     В его словах звучала искренняя забота. Почувствовав это, Непанта сделала все, чтобы не позволить себе расчувствоваться.
     — Это вовсе не ложная надежда! — резко воскликнула она. — Он жив, и я это знаю! — Эмоции переполняли её, и она кричала все громче. — Почему ты мне врешь?!
     — Я говорю правду, — ответил он мягко — так, как говорят с тяжело больным, умственно отсталым ребенком. — Это ты обманываешь себя. Перестань. Умоляю. Не наноси вред своему здоровью.
     — Здоровье! Все время — здоровье! Прекрати пустую болтовню! — Она вскочила со стула. — Это все потому, что он сын Насмешника! Разве не так?! Поэтому ты и хочешь, чтобы я его забыла!
     Ее вопли отдавали безумием. Непанта это прекрасно понимала, но остановить поток слов была не в силах. Ей хотелось кого-нибудь обидеть, поделиться хотя бы частью своей боли.
     По исказившемуся лицу Вартлоккура можно было понять, какие душевные муки тот испытывает. Прежде чем ответить, чародей сделал все, чтобы взять себя в руки.
     — Это не так, — произнес он, не повышая голоса. — И ты это хорошо знаешь. Этриан был моим внуком. Единственным внуком, и я тоже его любил. Ради него я готов пойти на все. Но мальчика больше нет с нами, Непанта. Настал час примириться с этим. Умоляю. Твое состояние убивает нас обоих, — закончил Вартлоккур и попытался обнять супругу.
     Та начала колотить его кулаками в грудь, сопровождая удары бессвязными выкриками:
     — Лжец! Он жив… Жив! Я знаю, что он жив! Мальчику тяжело, а ты не желаешь ему помочь!
     — Дорогая, то, что ты делаешь, вредит ребенку.
     Непанта продолжала колотить мужа. Ее душили рыдания, потом она уткнулась в него лицом и прошептала сквозь слезы:
     — Прости. Я не знаю, что… Ой!
     — Что случилось?
     — Мне кажется, начали отходить воды. Но ведь ещё рано… Ой! Да, это так. Я чувствую это. — Голова вдруг стала необыкновенно ясной.
     Только не здесь. Не сейчас… Все остальные мысли куда-то улетучились.
     — Найди лекаря. Пригласи Вачела, если он все ещё королевский врач. Помоги мне добраться до кровати.
     Ее голос совершенно изменился — Непанта отдавала все распоряжения сугубо деловым тоном.
     — Нет. Сначала помоги мне раздеться. На мне дорогое платье, и я не хочу, чтобы ему пришел конец. Затем отыщи Мэри и Марго. Скажи, чтобы они приготовили все, что надо.
     — Может быть, прежде следует пригласить доктора?
     — Сию минуту он мне не требуется. Этриану, чтобы появиться на свет, понадобилось двенадцать часов. Элана сказал тогда, что это были легкие роды. У нас ещё есть время. Только предупреди его, что все начинается.
     — Но роды наступили слишком рано.
     — Возможно. Может быть, я не очень точно рассчитала. Во всяком случае, мы уже ничего не можем сделать. — Лишь раздевшись наполовину, Непанта заметила, как волнуется её супруг. — Позволь мне закончить самостоятельно, а ты найди горничных, предупреди Вачела и возвращайся. Тебе следует поспать.
     — Поспать? Как я могу спать в такой момент?
     — Если ты не выспишься, от тебя не будет никакого толку. Ты слишком устал, чтобы видеть все в нужном свете. Помочь в таком состоянии ты мне не сможешь.
     Непанта не переставала изумляться своему поведению. Ей казалось, что она меняет свою личность чаще, чем иные меняют туфли.
     Подавленного состояния и упадка сил как не бывало, едва она очутилась в ситуации, потребовавшей от неё решительных действий.
     — Хорошо. Но ты уверена, что с тобой ничего не случится, когда я уйду?
     — Глупый, — сказала она, нежно коснувшись его щеки. — Ты стар как мир. Ты — разрушитель империй и создатель монстров, подобных Рейдачару. И несмотря на это, ты дрожишь, как восемнадцатилетний юнец, ожидающий появления своего первенца. И я ещё больше люблю тебя за это. Люблю за то, что ты за меня волнуешься.
     — Я действительно беспокоюсь за тебя.
     — Перестань. Через это прошли миллионы и миллионы женщин, и с ними ничего не случилось. Делай то, что я тебе сказала. Впрочем, подожди. Помоги мне лечь.
     Вартлоккур посмотрел на её вздувшийся живот, на блестящую от натяжения кожу, на груди, увеличившиеся за последнее время по меньшей мере в два раза. Непанта недовольно поморщилась. Она знала, что имеет весьма непривлекательный вид.
     — Ты прекрасна, — сказал он.
     Из её глаз брызнули слезы.
     — Прикрой меня простыней и уходи. Пожалуйста.
     — Что с тобой?
     — Просто уйди. Ну, пожалуйста.
     Он повиновался.
     Когда дверь за ним закрылась, Непанта разразилась рыданиями. Она не могла понять, что это за слезы. Слезы радости или разочарования.
     
     Чародей шагал по дворцу быстрой, прыгающей походкой, похожий на марионетку, руководимую пьяным кукловодом. На него с изумлением взирали десятки глаз, но чародей ничего не замечал. Он держал путь в покои придворного медика.
     О высоком положении доктора Вачела говорил тот факт, что его апартаменты по роскоши уступали лишь апартаментам королевы. Король Браги ютился в двух крошечных комнатах. Доктор же занимал целых пять.
     Медик и чародей с давних пор были противниками на философском фронте, и доктор встретил Вартлоккура с плохо скрываемой радостью, ещё не зная, что тот явился просить о помощи. Узнав о цели прихода, Вачел задал необходимые вопросы и повторил совет Непанты.
     — Вам надо бы хорошенько выспаться. Это случится ещё не скоро. Я стану её время от времени навещать, до тех пор, пока схватки не станут достаточно частыми.
     Чародей что-то пробормотал и начал засыпать доктора глупейшими вопросами. Лишь с большим трудом Вачелу удалось успокоить великого мага. Да и то лишь частично. Вернувшись в свои покои, он взял супругу за руку и сидел рядом с ней до тех пор, пока служанки его не прогнали. Лишь после этого чародей сделал попытку отдохнуть. Но у него ничего не получилось.
     
     Вартлоккур расхаживал из угла в угол, не обращая никакого внимания на присутствующих. Король, войдя в гостиную, полминуты молча взирал на чародея, а затем со смехом произнес:
     — Ты передвигаешься типичным для юных отцов аллюром. Поспать удалось?
     — Немного, — ответил маг, а затем, словно очнувшись и поняв, где находится и что происходит, спросил:
     — Ты не считаешь, что мне следует быть там?
     — А она хочет тебя видеть?
     — Не знаю. Вачел, определенно, этого не желает.
     — И я его понимаю. Я и сам путался под ногами при нескольких родах. Присутствие папаши младенца, возможно, и поднимает дух матери, но приводит в бешенство врачей и повитух. Во всяком случае, до тех пор, пока у папаш не появится куча детей и они не научатся держать язык за зубами.
     — Я мог бы помочь. Я владею искусством…
     — Полагаю, что самую большую помощь ты окажешь Вачелу, если не будешь вмешиваться. Когда возникнет потребность, он тебя сам позовет.
     — Да, мне прекрасно известно, что он обо мне думает.
     — Как её дела?
     — Они говорят, что нормально.
     Как по сигналу, из спальни, вытирая руки, появился врач.
     — Ну как? — спросил Вартлоккур. — Уже?
     — Успокойтесь. Пока нет. Еще не скоро. Думаю, что все произойдет около полуночи.
     — Думаете? Что значит «думаете»?
     — Я сказал то, что хотел сказать, — сердито бросил доктор. — Я, увы, не обладаю вашими способностями видеть будущее и в оценках исхожу только из своего прошлого опыта.
     — Будущее? О боги! Я совсем забыл составить гороскоп для своего дитя. — И без промедлений чародей развил бурную деятельность. Он вывалил на стол книги и диаграммы и поставил чернильницу. — Думаю, что надо будет составить два — с днем рождения сегодня и завтра, — бормотал маг. — Это надо же, в полночь! Проклятие!
     Король ухмыльнулся и сказал, обращаясь к доктору:
     — Это избавит вас от его присутствия. Увидимся позже, а сейчас меня ждут дела.
     
     Ночное небо над замком Криф вначале осветило розовое зарево, а затем вспыхнули огромные буквы: ЭТО — ДЕВОЧКА! Народ веселился. Некоторые слышали, как король сказал:
     — Варт в традиционной роли Гордого Папаши, пожалуй, слегка хватил через край.
     Вартлоккур, ухмыляясь от уха до уха, принимал поздравления от толпы доброжелателей. Чародей сотворил фонтаны, из которых били серебряные струи. Он наполнил замок очаровательными магическими безделушками. По залам носились веселые бесенята, славя каждого встречного. Радость чародея оказалась заразительной. Он пожимал руки людям, которые раньше не осмеливались к нему приближаться. Они подхватывали его радостную лихорадку и заражали ею других. Вскоре эпидемия счастья вышла за стены замка и перекинулась на город. На улицы выкатили бочки, и вино полилось рекой. На некоторое время всем почудилось, что рождение одного человека и счастье другого знаменуют окончание послевоенной эры. Всем хотелось верить, что пришел конец череде суровых лет, наполненных отчаянной борьбой за выживание.
     — Ешьте! Пейте! — требовал Вартлоккур, подталкивая гостей к ломящимся от яств длиннющим столам, которые он создал и накрыл, естественно, с помощью магии. — Зовите сюда всех! — то и дело выкрикивал чародей.
     — Дорогу королю! — послышался крик.
     Шум слегка стих. Король Браги, протолкавшись через толпу, протянул магу мускулистую руку и сказал:
     — Девчонка, похоже, долго выбиралась на свет. Как чувствует себя Непанта?
     — Превосходно. Справилась со всем великолепно и сейчас счастлива, как и все мы.
     — Отлично, отлично. Могу ли я теперь увидеть свою жену? — Браги послал королеву Ингер держать руку Непанты во время родов. Ничего более дельного в голову ему не пришло.
     — Можешь, если сумеешь её найти.
     Вскоре бурлящая толпа растащила чародея и короля в разные стороны. Когда Вартлоккур увидел Браги в следующий раз, тот стоял напротив Дала Хааса, пытаясь сквозь шум толпы услышать, что говорит молодой человек. Чем дольше говорил Хаас, тем бледнее становилось лицо короля.
     Радость Вартлоккура куда-то исчезла. Еще мгновение, и он сам все почувствовал. Весь восток кипел и бурлил с яростным ревом. Там на волю вырвался тайфун магической энергии… Он должен был ощутить её раньше. Видимо, он настолько постарел, что стал позволять одному явлению затмевать остальные стороны жизни. Чародей стал быстро проталкиваться через толпу, игнорируя изумленные взгляды, вызванные его грубостью. С каждой секундой он становился все мрачнее и мрачнее. Схватив короля за руку, он потянул его за собой и не отпускал до тех пор, пока они не оказались на восточной стене замка.
     Далеко за хребтом М'Ханд, занимая полнеба, возникали гигантские сполохи, на фоне которых горные пики казались рядами гнилых, выщербленных зубов. Ничего подобного Браги видеть не доводилось. Вспышки следовали одна за другой, похожие на зарницы бушующей за горизонтом чудовищной грозы.
     — Что это? — прошептал король.
     Вартлоккур не ответил. Он прикрыл глаза и позволил неизвестной силе коснуться себя. В то же мгновение чародей издал непроизвольный стон. Даже на столь огромном расстоянии полученный удар для психики можно было сравнить с ударом кулака в латной перчатке по телу.
     На небе не было ни единого облачка. Мириады звезд с холодным безразличием взирали на две крошечные фигурки, замершие на невысоком каменном парапете. Лица этих жалких созданий ежесекундно освещали вспышки зловещего света.
     — Что за дьявольщина? — спросил король голосом, похожим на едва слышный выдох. На востоке царила тишина, но ему казалось, что сотрясается даже фундамент стены, на которой они стоят.
     Вартлоккур смотрел вдаль, не обращая внимания на Браги. Костры, подающие сигнал из крепости Майсак и из горного прохода Савернейк, полыхали вовсю. До чародея, как сквозь туман, долетел вопрос короля:
     — Неужели Хсанг штурмует Майсак?
     — Началось. Матаянга напала на Шинсан. Лорд Коу ожидал удара, и на поле битвы сейчас не осмелился бы вступить даже бог.
     Небо на востоке по-прежнему озарялось чудовищными сполохами.
     — Интересно, — сказал Браги, — неужели наши битвы под Баксендалой и Палмизано со стороны выглядели так же жутко?
     — Возможно. Однако мне сдается, что лорд Куо на сей раз сконцентрировал магической Силы больше, чем мы видели за все время Великих Восточных Войн. Что кроме живой силы может противопоставить ему Матаянга? В боевой магии она очень слаба.
     Все больше и больше людей поднималось на стену, чтобы взглянуть на необычное представление. Ни следа не осталось от их недавней радости. Вартлоккур не желал видеть этих людей, которые вдруг стали похожи на беженцев — такими мрачными, несчастными и отрешенными были их лица.
     — Полагаю, что со временем тервола используют свое могущество и против нас, — заметил Браги.
     — Шинсан не привык к поражениям, — ответил чародей. — Нам ещё придется с ним столкнуться. Если, конечно, Империя Ужаса переживет эту войну с Матаянгой.
     — Если?
     — Как, по-твоему, нанесла бы Матаянга удар, если бы её правители заранее были уверены в своем поражении?
     За стенами замка послышалось гудение труб.
     — Это — Мгла, — заметил Вартлоккур. — Она узнала обо всем много раньше, чем мы.
     Вскоре Мгла уже стояла на стене рядом с королем и чародеем.
     — Началось, — сказала волшебница. — Первые сообщения стали поступать ещё с вечера. В Южной Армии увидели, что силы Матаянги пришли в движение. В первую атаку брошено два миллиона человек. Они призвали в армию всех мужчин старше пятнадцати лет.
     — Человеческий вал, — прокомментировал её слова Вартлоккур. — Как ты думаешь, они смогут прорваться?
     — Их число в двадцать раз превышает численность Южной Армии. За первой волной атакующих последуют и другие. Лорд Куо пытается собрать резерв, но боюсь, что он приступил к этому слишком поздно.
     — Когда ты намерена сделать свой ход? — спросил король.
     — Пока не время об этом беспокоиться, — ответила Мгла, нахмурив свои безукоризненной формы брови. — Прежде надо выяснить, что там происходит. Если дело повернется скверно, мы от своей идеи откажемся.
     — Почему, дьявол тебя побери?
     — Ты забыл, что она не заинтересована в уничтожении Империи Ужаса, — сказал Вартлоккур, внимательно глядя на друга. Ему казалось, что Браги в последние дни страдает мономанией. — Принцесса желает лишь получить власть.
     — Действительно… Что же, двинулись в военно-штабной зал. Похоже, что нам предстоят горячие денечки.
     — Пожалуй, лучше встретиться у меня, — сказала Мгла. — Я уже вступила в контакт со своими людьми в Южной Армии.
     Король посмотрел на чародея. Тот утвердительно кивнул.
     — В таком случае, встречаемся через два часа.
     Вартлоккур повернулся лицом на восток и ещё раз взглянул на полыхающее зарницами небо. В его душе вновь шевельнулся червь сомнения. «Мы — просто наглые глупцы, — подумал он, — если осмеливаемся бросать вызов человеку, который может устроить на небесах такую огненную пляску».
     Когда Мгла удалилась на почтительное расстояние, Браги прошептал:
     — Может быть, мы поставили не на ту лошадь?
     — Мы? Ведь это же целиком твоя идея.
     — Хм. Да, было… — произнес король с кислой миной.
     
     Лорд Чьен едва заметно шевельнул рукой. Мгла, подняв глаза, увидела на пороге короля.
     Король с любопытством осматривал помещение. Прошло много лет с тех пор, когда он в последний раз появлялся на верхнем этаже её дома. С тех пор здесь произошли большие перемены.
     Подойдя к хозяйке, Браги спросил:
     — Не возражаешь, если я заменю твоих часовых своими? Мы и так привлекли к себе слишком много внимания. Нам не хватает лишь того, чтобы все видели, как на часах торчат типы восточного вида.
     — Согласна. — Она подозвала к себе главу посыльных и дала ему нужные указания.
     Затем, взяв короля за руку, она указала на ряд мягких диванов вдоль стен. Все внутренние перегородки на третьем этаже были снесены, а на окнах висели тяжелые занавеси. Дальняя от входа стена была затенена, и никакой мебели вдоль неё не стояло. В центре помещения располагался огромный стол.
     — Прикажи своим людям сесть, и пусть сидят тихо. Предупреди их, чтобы они держались подальше от южной стены. Нас могут убить, если кто-нибудь из них случайно провалится в портал.
     Буквально из ниоткуда в комнате возник человек и начал докладывать человеку, который распоряжался у стола в центре помещения. Мгла слушала донесение в полуха. В нем не было ничего особенного.
     — Я готов отдать левую руку за то, чтобы иметь такую карту в моем штабе, — пробормотал Браги.
     На гигантской столешнице была расстелена географическая карта длиной в тридцать и шириной в пятнадцать футов. На карту была нанесена Империя Шинсан со всеми её владениями. Каждый мало-мальски заметный город отмечался особым знаком так же, как и все географические особенности, присущие тому или иному региону. Расположение и передвижение имперских легионов обозначалось яркими разноцветными пятнами и стрелами.
     В помещении возник ещё один посыльный. Выслушав донесение, колдующий над картой человек принялся сыпать на неё красный песок.
     — Сиди, — сказала Мгла, когда Браги задумал встать. И тут же добавила:
     — Мои люди действуют лучше, чем я ожидала. Мы получаем первоклассную информацию. Возможно, потому, что лорд Куо не может оторвать глаз от театра военных действий.
     "Скорее всего — дело вовсе не в этом, — подумала Мгла. — Лорд Куо сейчас, видимо, не проявляет активности, выжидая прояснения ситуации». Она поднялась на ноги, взяла указку и постучала ею по карте.
     — Где-то в этом месте он укрывает свою резервную армию. Через несколько дней он обрушит на Матаянгу удар своего тяжелого молота.
     — Как, по-твоему, держится Южная Армия?
     Мгла предпочла своим мнением не делиться. Вместо этого, ещё раз постучав по карте, она сказала:
     — Взгляни сам. Линия обороны нигде не прорвана. Несмотря на численное превосходство противника. Это — самое большее, что можно ожидать от любой армии. Минуту…
     В портале перехода возник очередной курьер. Она подошла к нему ближе, чтобы слышать все детали донесения.
     — Проклятие! — негромко воскликнула она.
     Начальник географической части передвинул несколько черных пронумерованных фишек к восточному краю карты. Оставшиеся фишки он разместил вдоль берега реки, примерно в двухстах милях от первой группы черных значков.
     — Что это должно означать? — спросил король.
     На сей раз Мгла не стала скрывать правду.
     — Мы не знаем, — ответила она. — Связь нарушена. Создается впечатление, что и Восточная Армия находится под ударом.
     — Неужели у Матаянги объявился тайный союзник?
     — Схватка на востоке началась раньше, чем на юге. Бои там продолжаются уже более недели.
     — Неужели на востоке идет вторая полноценная война?
     — Там происходит нечто ужасное… — Лишь ценою больших усилий Мгла сумела взять себя в руки. Браги, конечно, старый друг и верный товарищ по оружию. Но он — не член семьи. Нельзя проявлять свой страх перед чужаками.
     — Прежде чем исчезнуть, лорд Куо назначил нового командующего Восточной Армией. Им стал лорд Ссу-ма Ших-кай — старый крестьянин, с трудом проложивший себе путь наверх. Не знаю, сколько ему лет. Наверное, очень много. Чрезвычайно способный и дьявольски упрямый.
     — Хм…
     Мгла вздохнула. Прекрасно. Восток его не интересует.
     — Итак, ты не имеешь понятия, когда сможешь сделать первый шаг?
     — И не буду иметь до тех пор, пока лорд Куо не выйдет из подполья. Я не желаю прыгать вслепую.
     — Коли нам торопиться некуда, я, пожалуй, отдам нужные распоряжения своим людям, — сказал король.
     Он тяжело, со стоном, поднялся со своего места и направился к выходу. Мгла смотрела ему вслед. Браги выглядел очень усталым и очень старым. На какой-то миг он испытала к нему жалость. Она и себя ощущала очень старой и очень усталой. А когда все закончится, она почувствует себя ещё более старой и ещё более усталой. Опасность будет нарастать с каждой минутой, а сохранять тайну станет все труднее.
     — Вен-чин, — пробормотала она, — умоляю — не трать время понапрасну.
     
     Временное ожидание превратилось в наблюдение за тем, как гибнут люди. Поток идущих на смерть матаянгцев не иссякал. Наступление продолжалось, и время для начала действий было по-прежнему неподходящим. Терпение заговорщиков начинало истощаться.
     — У лорда Куо, видимо, каменные нервы, — жаловалась Мгла лорду Чьену. — Кто мог предположить, что придется отложить начало операции на такой длительный срок?
     Лорд Чьен, постукивая кончиком указки по карте, обвел территорию, оккупированную противником. Его рука при этом дрожала. Полоса красного песка вдавалась глубоко в земли Шинсана. Агенты Мглы доносили, что Южная Армия в её первоначальном составе уже практически не существует. Легионы, понесшие наибольшие потери, были расформированы, а оставшихся в живых бойцов направили на пополнение других частей. В линии обороны появились гигантские бреши, через которые широким потоком текли войска противника.
     — Мое терпение истощилось уже давно, — сказал лорд Чьен. — Я уже не знаю, как быть дальше.
     — Перестаньте. В этой фазе игры поздно менять планы.
     Вошел король. Бросив взгляд на карту, он сказал:
     — Прошло два дня. Ваши бесконечные курьеры не могут не оставить следов. Сколько времени ещё пройдет, прежде чем кто-нибудь не сообразит, что дважды два — четыре?
     — Знаю! Знаю! — выпалила Мгла. — Очень скоро нам придется исходить из того, что им все известно. Будь он проклят! Я имею в виду лорда Куо. Почему этот тип ничего не предпринимает?
     — Он пока не заманил их туда, куда надо, — лаконично ответил Браги. Он ещё раз посмотрел на карту и продолжил:
     — Однако, если он будет выжидать слишком долго, для тебя там ничего не останется.
     — Сравни размеры опухоли с величиной всего тела, — фыркнула Мгла. — Затем, обращаясь к Чьену, добавила:
     — Лорд, наступил переломный момент. Если он не двинется в течение пятидесяти часов, я выступлю первой.
     — Не зная брода? — спросил король.
     — Да, если будет необходимо. Я не могу бесконечно доверять всем своим людям. Если хотя бы один из них перебежит к врагам, то за ним бросятся и все остальные. На то, чтобы снова собрать силы, уйдет не менее десяти лет, — устало закончила она.
     Пока Мгла говорила, Арал сидел рядом с ней. Он произнес нечто утешительное и попытался взять её за руку. Под взглядом лорда Чьена принцесса отдернула руку.
     Хватит, пора уже положить конец этой идиотской связи. Ее вообще не следовало начинать. Глупец. Слабый, как все мужчины. Однажды она уже лишалась поддержки тервола. Из-за Вальтера. Эта ошибка больше не повторится.
     Исполненный боли взгляд Арала Мгла проигнорировала.
     Принцесса увидела, что лорд Чьен не заметил этой сцены, однако мимо внимания Браги она не прошла. Король кивнул, видимо, соглашаясь с самим собой. Ее щеки залились краской. Однако Браги не стал комментировать увиденное. Вместо этого он сказал:
     — Уже поздно. Я пошел к себе, чтобы немного поспать.
     Она наблюдала за тем, как король, прежде чем уйти, говорил со своими офицерами. Их вечное присутствие выводило Мглу из себя. У этих людей были глаза хищных птиц, и ей приходилась все время помнить о них. Будь они прокляты! До чего же противно зависеть от чужаков!
     С каждым часом её раздражение усиливалось. Ее люди тоже пребывали в напряжении. Дело дошло до того, что они уже не могли разговаривать, не оскорбляя друг друга. Заговор вот-вот мог рассыпаться. Между тем время шло, все туже закручивая пружину нетерпения.
     Ночь тянулась страшно медленно. Кровавое пятно, обозначающее захваченную врагом территорию, постепенно расползалось по карте. С крайнего востока прибывали совершенно растерянные курьеры. Их невнятные доклады лишь сильнее затуманивали сложившуюся на восточном побережье ситуацию.
     — Лорд Чьен.
     — Слушаю, принцесса.
     Постукивая кончиком указки по восточной части карты, Мгла спросила:
     — Можем ли мы рискнуть, зная, что там происходит?
     — Полагаю, что эти события мы можем проигнорировать, — ответил лорд Чьен, взглянув на карту. — Во всяком случае, на некоторое время. Наши люди пока оставляют всю Восточную Армию в стороне.
     От усталости и напряжения голос Чьена стал ещё более хриплым. И звучал ещё более зловеще. Мгла непроизвольно вздрогнула.
     — Нашей головной болью станет Западная Армия, — продолжал Чьен. — Я слышал, что у лорда Хсунга есть тайный агент в этом королевстве. Все обитатели мерзкой деревни, в которой мы сейчас находимся, уже знают, что готовятся какие-то события. И даже самый глупый шпион обязательно направит своему хозяину сообщение об этом.
     — Время. Вот кто наш поистине непобедимый враг. Сумеем ли совладать с ним, мой старый друг? Или время совладает с нами?
     — Трудно сказать принцесса. Но я чувствую, что час решений вот-вот наступит. — Он указал на карту и добавил: В этом районе, принцесса, кажется, возникает какое-то напряжение.
     Мгла сосредоточила внимание на указанном участке, отключившись от внешнего мира. Да, лорд Чьен прав. — Она чувствовала, как нечто огромное поигрывает мускулами, напрягшись, словно готовая к броску змея.
     — Принцесса…
     — Я вас слушаю, лорд.
     — Наступает критический момент, а мы ещё не решили, как поступить с этими людьми, когда они отыграют свою роль.
     Мгла надеялась избежать разговора на эту тему, в то же время зная, что уйти от обсуждения не удастся.
     — Я не совсем понимаю вас, лорд.
     — Вам прекрасно известно, принцесса, кто эти люди и что они сделали. Ничтожный король. Колдун Вартлоккур. И вот эти, окружающие их пожиратели падали. — Он показал на находящихся в комнате людей Браги. — Нам следует решить, как с ними поступить, если мы одержим победу.
     — Они вели себя по отношению к нам, лорд, весьма благородно, — вздохнув, сказала Мгла.
     Она не осмелилась признаться ему в том, что эти люди — её друзья. Принцесса Империи Ужаса не должна иметь друзей. Друзей — чужеземцев.
     — Преследуя при этом собственные цели, — возразил Чьен. — Они рассчитывают ослабить Империю и отложить время неизбежного возмездия. Этот король… да он бы нас уничтожил, появись у него такая возможность.
     Мгла не могла отрицать этого и поэтому даже не стала пытаться.
     — Кто знает, какое предательство они заготовили на тот случай, если мы добьемся успеха.
     Сомнения никак не желали оставлять принцессу. Она, видимо, стала чересчур мягкотелой, слишком много времени проведя на западе. Будь он проклят, этот негодяй Вальтер! Если бы он тогда не прорвался сквозь барьер, ограждающий её чувства…
     — Руководите операцией вы, лорд Чьен. Поступайте так, как сочтете нужным.
     Она уперлась взглядом в карту, стараясь не думать о том, что сделала. Отказ нести моральную ответственность за предстоящее зло был не меньшим грехом, чем совершение этого зла. Через несколько минут Мгла поднялась со стула и направилась вниз, надеясь, что ужин несколько уменьшит её напряжение и чувство презрения к себе.
     
     Один из людей короля чуть ли не силой вытащил Мглу из кухни. При этом он бессвязно лопотал, размахивая руками. Изумленная принцесса позволила подвести себя к окну.
     Восток снова пылал. Лорд Куо привел свои силы в движение. А она настолько устала, настолько углубилась в себя и так пала духом, что даже не заметила этого.
     — Благодарю вас, — бросила Мгла и устремилась вверх по лестнице.
     Атмосфера наверху полностью изменилась. Теперь там царило совершенно иное напряжение — то напряжение, которое обычно бывает перед битвой у готовых к атаке солдат. На верхнем этаже все передвигались пружинистым шагом, быстро и энергично. Усталости как не бывало. Когда Мгла вошла в комнату, все замерли и посмотрели на нее. Она знаком предложила им продолжать прерванные дела.
     — Уже начали поступать донесения, — сообщил лорд Чьен. — Первые доклады весьма благоприятные.
     — Отлично. — Обратившись к одному из людей Браги, Мгла сказала:
     — Не могли бы вы пригласить короля? — И, повернувшись снова к Чьену, спросила:
     — Итак, что же нам известно?
     Через некоторое время, оторвавшись на секунду от беседы, она подняла глаза и обнаружила, что Вартлоккур уже прибыл. Чародей обозревал помещение, сидя на высоком стуле у северной стены. Он выглядел отдохнувшим и бодрым. Ничто не могло укрыться от его внимания.
     Вскоре появился и король. Вначале он поговорил со своими людьми. Мгла наблюдала за тем, как он выслушивал ответы, кивал и задавал новые вопросы. Больше всего времени он провел с Вартлоккуром. Закончив беседу с чародеем, Браги подошел к ней, взял за руку и провел к восточной части карты.
     — Мгла, может быть, ты все же знаешь, что там происходит? — спросил он.
     Принцесса почувствовала облегчение. На эту тему она могла говорить совершенно откровенно, не думая о выборе слов.
     — Мы не знаем. Утром мы получили всего лишь одно, да и то невнятное донесение. Нам сообщили, что Восточная и Северная Армии по-прежнему на нашей стороне, но они настолько заняты боями с Избавителем, что прямо выступить в нашу поддержку не могут.
     — Избавителем?
     Мгла вздрогнула и подняла глаза. Чародей подкрался к ним совершенно незаметно, как летняя гроза.
     — Это вражеский военачальник. Они называют его Избавителем. Видимо, какой-то вундеркинд. Он наполовину истребил Восточную Армию. Остатки Восточной и Северная объединились и заняли линию обороны по реке Тусгус.
     — Хм… — Браги изучил карту, а затем, подняв глаза на чародея, спросил:
     — Почему ты так этим заинтересовался?
     — Из-за Этриана. Он должен быть где-то там.
     — Значит, он жив?
     На лбу Вартлоккура выступили капельки пота. Он вытер их ладонью. Мгла не сводила с чародея глаз. Она вдруг увидела то, что раньше не замечала — в отношениях между этими людьми существовало какое-то напряжение.
     — Не знаю, — ответил Вартлоккур, — но интуиция мне говорит: да, он жив.
     — А вдруг, ты сможешь доставить его домой? Какой это будет подарок Непанте! Новорожденная дочь и возвращенный сын.
     — Не думаю. Это не тот сын, которого она потеряла. Если это даже и Этриан, то она не захочет, чтобы он вернулся.
     — В таком случае, ты её недостаточно хорошо знаешь.
     Мгла превратилась в слух. Этриан? Не умер? Не может быть… Она внимательно посмотрела на чародея. Никогда ей не доводилось видеть его таким удрученным.
     — В чем дело? — спросил король.
     — Я никогда не говорил ей… Если это то, что я думаю… Оставим эту тему. Забудь о том, что я упомянул его имя. Жизнь и так причинила Непанте много боли.
     Мгла задумалась. В том, что говорил этот человек не было никакого смысла.
     — Но… — начал король.
     — Я не желаю, чтобы она испытала новые страдания, — оборвал его чародей. — Не хочу, чтобы она узнала о том, что её дитя превратилось в чудовищного монстра. Я тебя предупредил. Если ты ей скажешь об этом, то навсегда лишишься моей помощи.
     — Полегче, приятель, полегче. Я даже не понимаю, о чем ты толкуешь. А ты, Мгла, что-нибудь поняла? И что же ты намерен предпринять, Вартлоккур?
     Мгла подошла к лорду Чьену и пересказала ему все, что услышала.
     — Полагаю, что нам немедленно следует послать туда своего человека. То, что там происходит, может оказаться для нас крайне важным.
     Лорд Чьен кивнул и поманил к себе одного из самых надежных курьеров.
     Мгла повернулась, чтобы направиться к королю и чародею. И в этот момент в помещение вошел Майкл Требилкок.
     Она не сумела выяснить причины внезапного исчезновения Майкла, так и подробности его столь же неожиданного возвращения. Судя по всему, главный шпион Браги путешествовал в Хаммад-аль-Накир, где установил, что правители королевства имеют отношение к покушению на генерала Лиакопулоса.
     Король жестом пригласил её подойти ближе. Когда она приблизилась, король сказал:
     — Майкл утверждает, что в Тройзе был мятеж. Хсунг сумел его подавить.
     — Мне это известно.
     — Майкл говорит, что Хсунг намерен использовать армию Аргона для флангового удара по Матаянге.
     Это сообщение Мглу удивило.
     — Сведения достаточно надежны, Майкл? — спросила она.
     — Нет. Просто слухи, которые ходят среди офицеров Тройзы. Но это, вне сомнения, в его стиле.
     — Верно. Поэтому я воспринимаю это как реальность.
     Это была скверная новость. Если Хсунг использует армию Аргона против Матаянги, то его армия освободится для того, чтобы оказать сопротивление отрядам Мглы, когда те нанесут удар.
     Она подошла к лорду Чьену и поделилась услышанным. Тот заметно помрачнел.
     Затем, усевшись за стол, Мгла начала изучать карту. Длинная красная рука влезла глубоко в подбрюшье Империи, но у основания она уже начала истончаться. Лорд Куо явно собирался ампутировать эту конечность, изолировав армию противника в глубине враждебной для неё территории. Оказавшись в окружении, матаянгцы долго не продержатся.
     — У него получится что-нибудь? — спросила принцесса, указывая на карту.
     — Это зависит от того, какими силами он располагает, — ответил лорд Чьен. — Бесспорно, это красивый и смелый ход. Он заслуживает восхищения даже в случае неудачи. Судя по докладам наших агентов, лорд Куо собрал резерв более мощный, нежели Южная Армия в её полном составе.
     — Какими дополнительными сложностями это нам грозит?
     — Трудно сказать, пока мы не начнем действовать. Его система безопасности сработала безупречно.
     Мгла грызла ноготь, продолжая изучать карту. Взгляд принцессы теперь был обращен на восточную часть огромного полотнища — туда, где шла таинственная война. Неужели там находится её племянник Этриан? Какую роль он играет? Как? Почему?.. Лишь с большим трудом Мгла заставила себя вернуться к главному представлению.
     Наступило время решений. Идти дальше или бросить эту затею? Нападение резко ограничивает возможность спасения Империи от разрушения южными варварами. Задержка с ударом означает крушение всех надежд вернуть себе трон. Сейчас или никогда. Если лорду Куо удастся сокрушить врага, он станет для неё недосягаемым…
     Придя к решению, она подняла взгляд:
     — Король… Где король?
     — Он только что вышел, госпожа, — ответил кто-то.
     — Позовите его. Он мне нужен. Быстро!
     Несколько минут спустя Браги ввалился в комнату. Мгла подвела его к карте и, показав на перекусывающие руку врага клещи, сказала:
     — Мы выступим, когда эти клещи должны будут вот-вот сомкнуться. Лорд Куо будет в это время страшно занят. По оценке лорда Чьена это должно случиться примерно через четыре часа. Сейчас мы заняты тем, что предупреждаем наших людей. Мне нужны три твоих штурмовых отряда. Тебе предстоит ударить по штабу лорда Куо и арестовать его. Всем остальным займутся мои люди. Большинство тервола пойдут с тобой. Они тебе помогут, если вдруг возникнет замешательство.
     Король вдруг прищурился, и в его глазах мелькнуло выражение, значение которого Мгла поняла лишь после того, как Браги заговорил:
     — Ты здесь не номер один, Мгла, — сказал он. — Ты всего-навсего кастелян крепости Майсак. И останешься им, пока не осядет пыль. — Браги покосился на Вартлоккура, который продолжал сидеть, спокойно наблюдая за происходящим.
     Мгла раздраженно топнула ножкой. Будь они прокляты, легко ранимые варвары! Всегда пытаются напомнить вам, в чьих руках власть… Затем черты её несколько смягчились, и она сумела изобразить на лице извиняющуюся улыбку. Еще несколько часов — и она ни от кого не будет зависеть.
     — Я немедленно начинаю собирать отряды, — объявил король и направился к своим офицерам.
     Мгла же пошла к лорду Чьену. Оглянувшись через плечо, она увидела, что чародей Вартлоккур смотрит ей вслед. Его лицо оставалось совершенно неподвижным, но Мгла вдруг почувствовала, что чародей в душе чем-то забавляется. Принцессу начала бить дрожь.
     Она уделяла ему слишком мало внимания, хотя здесь, на западе, чародей был единственной реальной угрозой Империи. Без помощи этого колдуна Браги ни за что бы не смог выиграть Великие Восточные Войны. По вине Вартлоккура прекратилось правление принцев-магов… Внешне чародей выглядит таким беспомощным, что поневоле начинаешь забывать о том, каким смертельно опасным он может быть… А сейчас он во сто крат опаснее, чем когда-либо. Колдун ненавидит Империю Ужаса. Наступил момент, когда он может тайно вонзить кинжал в её тело, чтобы ускорить процесс распада, начавшийся после смерти отца и дяди… Ей не верилось, что со времени гибели принцев-магов минуло всего лишь два десятилетия. За этот короткий срок Шинсан пережил властителей и властительниц больше, чем за многие предшествующие столетия.
     "Неужели Империя умирает, — думала она. — Неужели Шинсан вступил в период упадка?»
     — Три с половиной часа… — прервал её размышления лорд Чьен. — События по-прежнему развиваются в нужном направлении.
     — Благодарю вас. Что доносят наши люди из Западной Армии? У меня такое предчувствие, что у Хсанга могут возникнуть сложности.
     
     Непанта лежала, держа дитя у груди. За окном, далеко над вершинами гор то и дело возникали магические сполохи, заливая спальню веселым светом.
     — Магги… — позвала негромко Непанта. — Магги…
     — Да, госпожа. — Служанка поднялась со стула, на котором дремала, склонившись над своим вязанием.
     — Где Вартлоккур? Он мне ничего не передавал?
     — Прошу прощения, госпожа, но пока нет никаких вестей. Даже королева ужасно расстроена. Уже несколько дней она ничего не слышала о короле.
     Непанта медленно повернула голову так, чтобы можно было увидеть волшебные огни. Ее охватила глубокая тоска.
     — Что это такое? Кто-нибудь знает?
     — Говорят, госпожа, что это воюет Империя Ужаса. Но не с нами. Нет. На сей раз с другими. Тьма столкнулась с одним из отдаленных королевств, о существовании которых можно узнать лишь из сказок.
     Непанта не ответила, уже не слушая слов служанки.
     Она чувствовала себя одинокой, и её мучил страх. Присутствие прислуги успокоения не приносило. Магги была не тем человеком, перед которым она могла распахнуть свое сердце. Непанта опасалась, что девушка в глубине души станет смеяться над страхами хозяйки… Варт обещал, что дитя появится на свет не здесь… «Будь разумной, — увещевала она себя. — По твоим же расчетам до родов оставалось ещё несколько недель».
     Она посмотрела на крошечную, морщинистую, красную головку. Словно почувствовав на себе взгляд матери, дитя зашевелилось и вновь принялась сосать грудь. Непанта с улыбкой следила за тем, как двигаются маленькие щечки.
     Только после этого она вдруг осознала, что служанка продолжает говорить. На её вопрос был дан более подробный ответ, чем он хотела услышать.
     — Магги, не могла бы ты попросить королеву Ингер навестить меня? — Непанта хотела, чтобы рядом с ней кто-то находился, но она здесь никого не знала…
     Можно было бы позвать Мглу, но жена брата наверняка находится в гуще дел, которыми обычно увлекаются мужчины. Это существо лишь прикидывалось женщиной.
     Королева Ингер пришла через несколько минут.
     — Благодарю, вас, — произнесла Непанта. — Я думала, вы не придете.
     — Мне, видимо, также как и вам, дорогая, необходимо выговориться. — Высокая, светловолосая королева Ингер, была, как всегда, холодна и элегантна. Женщина держалась поистине с королевским величием. Ингер прекрасно умела владеть собой и командовать своим окружением. — Я не видела Браги уже несколько дней.
     — Варт ушел в тот самый день, когда родилась дочка. Понимаю, у него много дел, но разве не может он просто забежать ко мне, чтобы поприветствовать?
     — Что они на сей раз затеяли? Вы хотя бы приблизительно представляете, что это может быть?
     — Я даже не имею представления, где может быть Варт, не говоря уж о том, чем он может заниматься.
     — Они — в доме Мглы. Они и все их обычное сопровождение. Это все, что мне известно. О том, чем они занимаются, остается только гадать. Ни Браги, ни ваш супруг не желают ничего говорить. Король даже не отвечает на мои послания.
     — Держу пари, что их дела имеют отношение к этому. — Непанта с трудом поднялась с постели, подошла к окну и остановилась, опершись о подоконник. Королева смотрела через её плечо. — Этому не видно конца, Ингер. Мне иногда хочется… Я не хочу вас обидеть… Но, правда, было бы лучше, если бы Браги вообще не приходил в Кавелин. У нас были прекрасные дома в Итаскии. Мы не были там важными шишками. Не были и богаты. Но наши семьи пребывали в дружбе и согласии, и большую часть времени мы были счастливы. Этот проклятый Гарун бин Юсиф… Надеюсь, что он горит в аду. Если бы он не втянул в свои делишки Браги и Насмешника…
     — Мы ничего не можем изменить. Я думаю, что все было предначертано судьбой. Если не Гарун, так кто-нибудь другой все равно вытянул бы вас из дома.
     Непанта обернулась и посмотрела на Ингер внезапно сузившимися глазами.
     — Верно. Ведь герцог Грейфеллз — ваш дядя или что-то вроде того? — Герцог Грейфеллз был смертельным врагом её первого мужа и Браги в то время, когда последний был простым наемником.
     — Совершенно другая фамильная ветвь, дорогая. Семья по нашей линии никогда не занималась политикой. И мне хочется, чтобы Браги тоже отошел от политики.
     — Вам не нравится быть королевой?
     — Обожаю быть королевой. Мне просто не нравится связанные с эти званием беспокойство, ответственность и интриги.
     Непанта отвернулась от королевы и снова устремила взгляд вдаль. Магическое сияние превратилось в светлое, зеленоватое зарево. Колдовство! Колдовство, которое следует за ней всю её сознательную жизнь. Оно отняло у неё Этриана. Колдовство всегда пожирает невинных.
     — Браги когда-нибудь рассказывал, что произошло тогда между ним и Насмешником?
     — Нет. Он не хочет вспоминать. Но в то же время и не может забыть. Эта трагедия постоянно преследует его. Иногда он просыпается по ночам и плачет. Или кричит. Браги не может убедить себя в том, что у него не было иного выхода. А у него выхода действительно не было. Вы это знаете.
     — Знаю и не держу против него зла. Я берегу всю свою ненависть для людей, вынудивших моего мужа посягнуть на жизнь своего лучшего друга. Иногда мне хочется, чтобы они до сих пор были бы живы. В этом случае я могла бы истязать злодеев, наслаждаясь видом их мук.
     — Браги готов сделать все, чтобы вы не страдали, Непанта. Он до сей поры переживает…
     — Мне ничего не надо, Ингер. У меня есть Варт и эта крошка. Единственное… так это Этриан. Мне хотелось бы точно знать — жив он или умер.
     — Я думала, что его убили после того, как затея использовать Насмешника для убийства Браги с треском провалилась. Во всяком случае, так все говорят.
     — Все считают, что он погиб. Но никто не видел, как это произошло. А я продолжаю все время чувствовать, что сын где-то там далеко и нуждается в помощи. — Непанту начала бить дрожь. Она никогда не рассказывала о своих снах. Варт постоянно смеялся над ними. Ингер может поступить так же. — Иногда… иногда мне кажется, что Варт и Браги что-то знают, но не желают мне говорить.
     — Браги никогда об этом не упоминал.
     — Мне просто необходимо это знать. Обещайте… сказать мне, если что-нибудь услышите. Умоляю.
     — Ну конечно, — ответила Ингер, потрепав Непанту по плечу. — Разве не для этого существуют друзья?
     "Не знаю, — подумала Непанта. — Мне всегда не хватало времени, чтобы убедиться в этом».
     Небеса вспыхнули. В них снова закружился огненный смерч.
     
ГЛАВА 11
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Каменный зверь отверз свою пасть
     
     Этриан и Сахманан стояли на вершине холма. Внизу под ними неторопливо катил свои воды широкий Тусгус. Этриан так крепко сжал кинжал, что костяшки пальцев побелели.
     — Проклятие! — выкрикнул он, швырнув клинок на землю. Кинжал скользнул в кусты. Этриан так его и не нашел.
     — В чем дело?
     — Мы выигрываем сражения, но проигрываем войну, — проворчал он. — Они нас постепенно перемалывают. А как нам перебраться через это? — он показал на реку. — Враги не уступают нам в численности, и не осталось людей, которых мы могли бы рекрутировать.
     — Мобилизуй живых. Так, как ты поступил с некоторыми туземцами.
     — Не могу.
     — Почему?
     — Они мне это не позволяют. На их доспехи наложены охранительные заклятия.
     Земля дрогнула. В нескольких сотнях футов за их спинами возник огненный столб. Деревья задымились.
     — Еще три сотни бойцов пошли прахом, — пробормотал Этриан. Почему они так любят собираться толпой? Я могу заставить их рассредоточиться лишь тогда, когда думаю об этом непрерывно.
     — Они хранят кое-какие воспоминания, и им не нравится то, чем они стали. Мертвецы жмутся друг к другу, потому что это их успокаивает. Пощупай противоположный берег. Попытайся найти людей, которые не служат в армии.
     — Я уже пытался. Штатских там не осталось. Вся местность обезлюдела.
     К югу от холма вспыхнула схватка. Шум её вначале приблизился к подножию высоты, а затем уплыл в сторону.
     Для переброски легионов врагу теперь не нужны были порталы. И он стал использовать их в тактических целях, организуя с их помощью небольшие внезапные вылазки. Этриан так и не научился находить порталы перехода, тайно установленные на этом берегу реки.
     — Мы не можем торчать здесь вечно, — ныла Сахманан. — Нам надо прорваться и наконец начать рекрутировать солдат.
     Ненависть в сердце Этриана кипела все сильнее и сильнее. Она стала возрастать в геометрической прогрессии с того момента, как он впитал в себя могущество каменного зверя. Иногда, глядя на себя, Этриан изумлялся. Временами ему казалось, что он просто сошел с ума.
     "А может быть, каменный идол вышел победителем? — спрашивал он себя. — Ведь я и сам становлюсь чудовищем, жаждущим разрушения, желающим, чтобы перед ним трепетали, и не терпящим никаких возражений».
     Монстр не отдал ему всего того, что имел. Более того, он не дал ему ничего, кроме способности повелевать мертвецами. Себе же идол оставил СЛОВО, и Этриан страстно желал получить его.
     — Мы могли бы использовать драконов, чтобы высадить у них в тылу наших людей, — предложила Сахманан. — Они бы захватывали их солдат по одному, а затем мы возвращали бы мертвяков в их отряды…
     — Они умеют отличать нежитей от живых. Кроме того, мы не можем достаточно быстро перебросить нужное число бойцов. Нет, нам следует придумать нечто новенькое. Что ещё осталось в твоем мешке с фокусами?
     — Ничего такого, чтобы я уже не испробовала. В любом случае мне сейчас нельзя возникать. Они меня вычислили, и ещё одной большой битвы, как та, что была у форта, мне не пережить.
     — В таком случае доставь сюда Величайшего.
     — Что?
     — Доставь Величайшего. Отправляйся на побережье и выковырни его из каменной норы.
     Он бросил оценивающий взгляд на противоположный берег реки. Интересно, что может сделать Слово с этими земляными укреплениями?
     Он ощерился так, как может ощериться лишь лишенное разума существо.
     Тьма скрывается под тысячью масок, а зло принимает тысячи обличий.
     Этриан не чувствовал, что претерпел изменения. Внешне он ничем не отличался от молодых людей своего возраста. Но гниль внутри него непрерывно разрасталась. Опухоль возникла из семени, брошенного в благодатную почву Праккией и взращенного каменным монстром.
     Те, кого он снова, снова и снова бросал на смерть, именовали его Избавителем, и он был готов превратиться в «Избавителя». Избавив их от всего доброго и светлого, он станет Мессией Зла, Князем Не правого Дела.
     "Нет, нет! — протестовал юноша. — Я просто Этриан, мстящий за зло причиненное мне и моим близким!»
     Сахманан ощущала присутствие в Этриане злокачественной опухоли и видела, насколько сильно развилась болезнь. Эта повелительница Зла была просто потрясена способностями молодого человека. Она знала о его происхождении. Дед Этриана был могущественным магом, уничтожившим Ильказар. Мать юноши владела Силой. Та же кровь текла в жилах его отца. Этот мальчик мог стать величайшим Учеником Тьмы, величайшим из всех, кого когда-либо носила земля.
     "Приведи Величайшего», — сказал он ей.
     Сахманан огляделась украдкой с таким видом, словно опасалась, что из кустов за ними подглядывает каменный зверь.
     — Не проси меня возвращаться в рабство, — сказала она.
     Этриан внимательно изучал противоположный берег.
     — Разве у нас есть выбор? — спросил он. — Мы умрем, если останемся на месте.
     — Избери иной путь. Посылай мертвецов в бой до тех пор, пока их всех не уничтожат. После этого мы уйдем вместе и начнем новую жизнь. А Величайший пусть гниет. Пусть отправляется в ад, где я и Нахаман его когда-то нашли.
     — Ясно. Ты пошла против меня. — От слов Этриана веяло ледяным холодом, как из лабиринтов преисподней. — А я-то полагал, что предаст меня Величайший.
     — Этриан…
     — Доставь его, или мы с тобой схлестнемся в битве.
     Сахманан обернулась и увидела, как из леса выступают отряды нежити. Этриан говорил то, что думал.
     — Ты, идиот! — взвизгнула она и бросилась на юношу. Тот от толчка потерял равновесие и, упав на древний гранитный монолит, принялся отбиваться от неё ногами…
     Сахманан вдруг затянула заклинание.
     Мир ухнул в ослепительную белую пучину. Нестерпимый жар опалил кожу Этриана. Ему показалось, что в голове его возникла бесконечно огромная пустота. Еще сотни солдат прекратили свое существование… Этриан выл от ярости. Он был близок к тому, чтобы наложить на себя руки.
     Щит, созданный заклинанием Сахманан, спас им жизнь. Этриан послал проклятие в адрес врага и сказал:
     — Один из нас, по счастью, продолжал думать. Благодарю тебя. Я ослеп! — добавил он после короткой паузы.
     — Зрение к тебе вернется. Этриан, не позволяй ненависти управлять твоими поступками.
     Немного помолчав, он сказал:
     — Ты права. Подобное не повторится. Сахманан…
     — Да?
     — Прости меня. Но ты все же должна привести сюда Величайшего.
     — Ну хорошо, — вздохнула волшебница. — Я сделаю это, как только почва остынет и когда мы сможем выйти из-за моей магической завесы.
     
     Этриан стоял на холме в одиночестве. За его спиной на небо выползал узкий серп луны. Опершись на копье, юноша внимательно смотрел на огоньки костров, мерцающих на далеком противоположном берегу. «Ну, теперь уже скоро, лорд Ссу-ма, — думал он. — Я сломлю твою волю, упрямый боров. Я вырву сердце из твоей империи. Это будет моя держава. Затем я отыщу убийцу отца…»
     Во-первых, ему следует использовать каменного идола, не попав при этом под контроль этого монстра. Во-вторых, надо снова привлечь на свою сторону Сахманан. Что с ней? Почему она так странно вела себя этим утром? Что означали её слова о рабстве?
     В его представлении волшебница перестала быть цельным существом. Слишком много разных песен пела она, и их содержание часто оказывалось противоречивым.
     За его спиной послышался шелест огромных крыльев. Звук приближался и нарастал. Скоро он заполнил собой ночь. Над водой просвистел рой стрел. В небесах позади Этриана засверкали яркие вспышки. По направлению к реке легли десятки теней от его фигуры. Он поднял одну руку, и когтистая тень от неё дотянулась до противоположного берега.
     "Я иду, Шинсан, — подумал он, — моя рука уже дотягивается до твоего сердца.
     Несколько стрел угодили в драконов или всадников, но это были не те снаряды, которые Шинсан использовал в пустыне. Сила ударов этих снарядов в десятки раз уступала мощности магических стрел первых сражений. Эти производили впечатление самоделок. Настоящие, видимо, кончились, и врагу приходилось довольствоваться подручными средствами.
     — То, чего вы так опасались, следует за вами по пятам. То, чего вы так ужасались, стоит у вас за спиной. Ваше время истекло.
     За его спиной на землю с шумом опустился дракон. Сахманан о чем-то спросила молодого человека, но тот даже не обернулся.
     Через мгновение она уже стояла рядом с ним. Этриан всем своим существом вдруг ощутил безграничное могущество Величайшего.
     — Я доставила его, Этриан.
     — И что же он думает?
     Можно было и не спрашивать. Он чувствовал, как зверя переполняет безмерная радость от того, что наконец можно унизить врага — врага, которого идол ненавидел потому, что тот не сдался, не дал себя поработить и, более того, даже отказался пугаться. Каменный зверь хотел, чтобы его уважали и боялись, а эти лорды из Империи Ужаса не желали воспринимать его всерьез. Они разбирались в ситуации не хуже, чем Этриан, и смотрели на Избавителя и его божка, как на мелкую и при этом все уменьшающуюся неприятность, от которой они избавятся окончательно за несколько дней.
     Этриан летал через реку и знал, какая уверенность царит на противоположном берегу. Они знают, что на сей раз сумеют окончательно сломить его. Враги с нетерпением ждут наступления армии мертвых, чтобы истребить нежитей, а вместе с ними и их предводителя.
     — Ты поступил правильно, Избавитель, призвав меня, — произнес каменный зверь. — Иного выхода у тебя просто не было. Вместе же мы их сокрушим. Но прежде я хочу тебя спросить: каким образом ты намерен преодолеть реку?
     Этриан об этом пока не задумывался. Он размышлял о том, как разгромить врага, а вовсе не о том, как до него добраться. В его распоряжении не имелось ни одной лодки, а армия не приступала к сооружению плотов или понтонов. Легионеры, отступая, уничтожили все, что могло плавать.
     Этриан про себя выругался, проклиная свою глупость.
     — Похоже, ты не шибко великий стратег, Избавитель. Что, разве я не прав?
     Сарказм идола задел Этриана, и его самообличения умолкли, видимо, забившись в свой курятник.
     — Ну а что же ты предложишь, стратег? — спросил он, пытаясь быть столь же саркастичным.
     Этриан посмотрел на восток, где вот-вот должно было взойти солнце.
     — Сахманан. Я напитаю тебя Силой. Заморозь реку.
     — Заморозь? — не веря своим, ушам изумился Этриан.
     Монстр расхохотался, а Этриан задрожал, поняв, что ему постоянно следует быть начеку.
     Сахманан совершила какой-то продолжительный ритуал. По прошествию некоторого времени она сказала:
     — Помоги мне, Всемогущий.
     Этриан почувствовал, как начал охлаждаться воздух. Холодная волна, коснувшись его израненной кожи, покатилась вниз по склону холма. Через несколько минут мороз стал таким, что начали трещать и обламываться ветви деревьев. Этриан прикрыл глаза и покинул свою телесную оболочку. На поверхности воды уже появились пятна пока ещё тонкого льда. Мороз достиг противоположного берега, и враг принял меры, едва почувствовав похолодание. Пламя костров взвилось выше, а барабаны забили тревожную дробь.
     Холод становился все сильнее, в воздухе повис морозный туман, и на землю посыпались снежинки. Воины Шинсана спокойно занимали земляные укрепления.
     "Если бы у меня были такие солдаты… Но на сей раз им не поможет то, что они — лучшие в мире». Сахманан показала Этриану, как шли сражения с Нахаман, и ему было известно, что все человеческие способности превращаются в ничто, когда зверь произносит Слово.
     Этриан воспрянул духом. Пройдет немного времени, и он будет стоять на западном берегу — стоять как хозяин. Рядом с ним поднимется легион мертвецов, готовых шагать дальше… Повинуясь внутреннему зову, он устремился дальше на запад, чтобы определить то место, где враги предпримут очередную попытку его задержать.
     Под ним оказался древний и весьма интересный город. Этриан не сомневался, что будет им очарован, и ему не терпелось его захватить. Военачальник нежитей обожал города.
     Однако из этого города дальше на запад устремлялись беженцы.
     Среди них были и орды тех, кто бежал от него раньше. Он послал им вдогонку молчаливый призыв: «Остановитесь! Я все равно приду за вами. Вам от меня не скрыться!»
     Его гнев куда-то исчез. Этриан, оказавшись слишком далеко от своей телесной оболочки, не мог поддерживать обуревавшие его чувства. Он обратил свой взгляд внутрь себя, и то, что он узрел, его чрезвычайно обеспокоило. Молодой человек понял, что чересчур сроднился с образом «Избавителя».
     Он полетел назад к реке, на встречу с битвой, в которой военный клич Шинсана прозвучит в последний раз.
     На Тусгус пришел рассвет. Лед стал достаточно крепким, и по нему можно было перейти на противоположный берег. Сахманан наращивала ледовое поле вверх и вниз по течению для того, чтобы расширить фронт атаки.
     Этриан пролетел меж врагов, и в нем снова зашевелился червь сомнения. Они не испугались. Их колдуны-начальники не сбежались в панике на военный совет. Первая, вторая и третья линии обороны были выстроены. Погребальные костры были готовы запылать. Порталы, чтобы эвакуировать убитых и раненых, стояли наготове. Командующий армией спокойно завтракал в обществе командиров легионов, равнодушно взирая на развертывающиеся у реки события.
     "Да испугайтесь же вы, наконец!» — взывал юнец. Но они его, естественно, не слышали. Но, может быть, это и к лучшему. Ведь в своем высокомерии они могли начать над ним издеваться.
     "Ну ладно, — подумал он. — Скоро я вам покажу. Вы все сами увидите, когда каменный зверь разверзнет пасть и скажет Слово. Вас охватит ужас».
     Вернувшись в свое тело, он увидел, что Сахманан сидит на земле с покрасневшим от напряжения лицом. У неё на коленях лежала черная шкатулка размером примерно шесть на пять дюймов.
     — И это весь бог? — спросил Этриан. Неоднократно слышав высказывания женщины о Всемогущем, он думал, что божество по размерам окажется значительно больше.
     Солнце уже поднялось над горизонтом, когда Сахманан открыла глаза и сказала:
     — Свершилось.
     Этриан начал перемещать войско ближе к реке. Он нанесет удар, как только зверь скажет Слово.
     — Я не могу говорить, не имея рта, — донеслось до Этриана. — Тебе, Избавитель, придется уступить мне на время свой. — Эти слова родились где-то в глубине его мозга.
     И снова Этриан обругал себя за свою неспособность предвидеть возможные ловушки.
     — Используй Сахманан.
     — Невозможно. Она не более материальна, чем я.
     — Ты хочешь обдурить меня, — сказал Этриан и вызвал солдата.
     — Я не могу использовать нежить, — возразил монстр.
     — В таком случае, мы зря тратим время, — ответил Этриан. «Неужели зверь считает меня таким глупцом», — подумал он, а вслух произнес:
     — Сахманан, растопи лед.
     — Я запрещаю!
     Вначале женщина не знала, как поступить, но уже через несколько мгновений Этриан понял, что она предпочитает повиноваться своему прежнему хозяину.
     — Уступи мне свой рот, Избавитель.
     — Нет.
     На него тяжким молотом обрушилась ярость зверя. Он выдержал этот удар гораздо легче, чем выдерживал приступы собственного гнева.
     — Прекратите ваше сражение, — взмолилась Сахманан. — Этриан, призови из леса какое-нибудь животное. Подойдет любое крупное существо.
     Этриан напряг свои сверхъестественные чувства и, тотчас наткнувшись на медведицу, привел несчастного зверя на вершину холма. За матерью с растерянным видом ковыляли медвежата.
     — Отправь её на реку! — с неослабевающей яростью приказал зверь.
     Этриан погнал зверя вниз и сам двинулся следом. Сахманан несла шкатулку. Юноша чувствовал, как Всемогущий в очередной попытке взять верх пытается запустить ему в душу свои щупальца. Видимо, им предстоит последняя схватка, после которой либо ему, либо этому богу мрака придется преклонить колени.
     Зверь просто исходил злостью. Его ярость клокотала, захватывая вокруг себя все большее пространство. Этриан ощутил, как вал злобы захлестнул медведицу в тот момент, когда она ступила на лед. Медвежата позади её скользили и падали. Мать оставила без внимания все их вопли и визг.
     "Интересно, как себя чувствуют упрямцы за рекой, — с улыбкой подумал Этриан. — Как подействовало на них великое чудо — замерзшая в разгар лета река и появившаяся на льду медведица с медвежатами?»
     Возможно, враги не усмотрят никакой связи между животным и им. Не исключено, что они просто пожалеют несчастного зверя, случайно оказавшегося на льду…
     Нет, противник, увы, не позволил ввести себя в заблуждение. Этриан скорее почувствовал, чем увидел, дождь стрел, обрушившихся с неба. В тот же миг он ощутил, как злость божка, достигнув пика, опалила мир финальным взрывом ярости. Медведица разверзла пасть и произнесла Слово.
     Этриан вскоре почувствовал, что Величайший, изменив направление удара, пытается застать его врасплох.
     Тем временем Слово, прокатившись по ледяной поверхности, с чудовищной силой обрушилось на легионеров Шинсана.
     Окружающий Этриана мир вдруг погрузился во тьму.
     Когда он открыл глаза, то первым делом увидел склонившуюся над ним Сахманан.
     — С тобой все в порядке? — спросила она.
     Прежде чем ответить, Этриан заглянул в себя. Он был изумлен случившимся.
     — Да, — после недолгой паузы сказал он. — Как долго я оставался без сознания? Где Величайший?
     — Двадцать минут. А его я отнесла назад на холм. Он все ещё в обмороке. Величайший никак не мог ожидать, что ты ответишь контрударом.
     — Ты его там бросила?
     — Но он нам больше не нужен, не так ли?
     Юноша внимательно посмотрел на Сахманан. Колдунья, видимо, говорила то, что думала на самом деле.
     — В таком случае утащи его назад в пустыню.
     — Хорошо, — ответила она и с заговорщицкой улыбкой добавила:
     — Но ему это не понравится.
     — Плевать я хотел на его эмоции, — бросил Этриан и посмотрел на противоположный берег.
     Стан врага напоминал растревоженный муравейник. Этриан покинул телесную оболочку и устремился в разведку. Ему тут же стало ясно, что каменный зверь, раздвоив свое внимание, выполнил работу лишь наполовину.
     — Нельзя терять времени, — пробормотал Этриан.
     Войско нежитей двинулась по льду. Это была уже не армия, а всего лишь жалкое сборище убогих существ, шагающих на негнущихся ногах, то и дело падающих на скользкий лед, поднимающихся лишь для того, чтобы снова упасть. На ледяной поверхности образовалась тонкая пленка воды. Лишившись поддержки зверя, Сахманан уже не могла поддерживать нужную температуру.
     Выдержит ли ледяной панцирь? Быстрее! Быстрее!
     Ошеломленные, едва держащиеся на ногах легионеры трудились изо всех сил, отправляя каждую минуту через порталы перехода по шесть потерявших сознание воинов… Они уходят!
     — Быстрее! — срываясь на визг, крикнул он.
     И вот наконец с противоположного берега донесся звон мечей.
     Это воины врага, менее других пострадавшие от удара Слова, встретили атакующих. Они не только заняли линию обороны, но и успели запалить погребальные костры.
     А лед тем временем продолжал таять.
     Это была самая короткая и наиболее удачная из всех его битв. Продолжалась она всего лишь час, но за это время Этриан сумел пополнить свое воинство восемью тысячами бойцов, а легионы, едва поддерживая хоть какое-то подобие порядка, откатились на запад.
     Однако пополнение лишь незначительно перекрывало понесенные нежитями потери. Лед все же разломился слишком рано. Некоторые мертвяки оказались на обломках льдин, и их унесло течением. Часть из них свалилась в воду и пошла на корм рыбам. Другие запутались в корнях росших вдоль берега деревьев. А иные, из тех, кто сумел форсировать реку, продолжали шагать до тех пор, пока не вышли из зоны его контроля.
     Тервола, отходя, забросали его войско заклятиями, и им удалось спасти большую часть своей армии. Поначалу он пытался преследовать врага, но с каждой милей его контроль над нежитями ослабевал.
     Лишь после того, как пал последний редут врага, Этриан полетел на воссоединение со своим войском.
     Сахманан вернулась из пустыни и сообщила:
     — Он снова в своем храме. Даже здесь я чувствую его гнев и страх.
     — Ему не следовало пытаться обмануть меня. Взгляни. Мы победили. Теперь им нас не остановить. Серьезных преград больше не осталось.
     — Что случится после того, как ты их уничтожишь? Неужели ты будешь продолжать до тех пор, пока в мире останутся только нежити и ты, их командир?
     Он поднял на неё взгляд и вдруг ощутил её тайное презрение и начинающую зарождаться в ней ненависть.
     — Оставь меня в покое, женщина. Пока у меня всего лишь одна цель — уничтожение Шинсана. Об остальном будем беспокоиться, когда придет время.
     — Я почему-то думала, что ты скажешь именно это.
     — На что ты намекаешь? Впрочем, неважно. Необходимо выступать. На западе нас с нетерпением ждет замечательный город. Если действовать быстро, то у них не останется времени на подготовку, и мы сможем захватить беженцев.
     Сахманан покачала головой и со скорбным видом повела его к драконам.
     В течение двух дней Этриан наблюдал за флангами своего воинства, стараясь отловить как можно больше рекрутов из числа местных жителей. Однако результат не стоил затраченных усилий. Во всей округе остались лишь древние старцы, больные и калеки.
     Тем не менее Этриан рекрутировал и их. Он ставил себе на службу все, что могло двигаться.
     На третий день после форсирования Тусгуса войско нежитей выступило из леса лишь для того, чтобы оказаться лицом к лицу с Северной Армией Шинсана. Врагов разделяло небольшое поле.
     — Не могу поверить, — пробормотал Этриан. — Откуда они черпают мужество? После того, что мы сделали с ними на реке…
     — Ты же сам сказал, что они — лучшие из лучших, — со смехом произнесла Сахманан. — Утверждал, что чувство страха им неведомо. Ты считал, что Шинсан не успеет подготовить город, чтобы тебя там встретить. Так чего же иного, кроме контратаки, от них можно было ожидать?
     — Не знаю.
     На сей раз враги напали первыми. Прорвавшись через строй рекрутов, они глубоко врубились в ряды отборных воинов, эффективность которых продолжала снижаться по мере того, как разлагались их тела. Шинсанцы охотились за мертвыми легионерами, которых он включил в состав своего войска. С собой враги прихватили мобильные, установленные в фургонах порталы. Битва продолжалась до тех пор, пока не сложилось впечатление, что обе армии оказались на грани полного истребления. После этого легионы отступили.
     Этриан рыдал от ярости.
     Они сумели забрать всех своих мертвецов, лишив его ядра нового воинства. Теперь у него осталось не более двадцати тысяч тел, едва способных на то, чтобы ковылять или ползать.
     На рассвете Этриан учинил своему войску смотр. Перед ним стояли полуразложившиеся, вонючие и едва прикрытые лоскутами одежды трупы. Многие из них недосчитывались конечностей, а из их гниющей плоти были вырваны огромные куски. Некоторые трупы не имели ушей, носов или глаз. В гноящихся ранах копошились могильные черви.
     — Создается впечатление, что земля разверзлась и из неё выползли все древние покойники, — сказал Этриан.
     — И ты намерен продолжать? — спросила Сахманан.
     — Я решил их уничтожить. И я найду способ сделать это.
     — Они выиграли ещё один день и теперь смогут лучше подготовиться.
     — Пусть так. Это не имеет значения, — заявил он и двинулся на запад во главе своей едва волочащей ноги, рассыпающейся пародии на армию. — Рок — на моей стороне. Я это знаю. Я слышу его зов. Он меня благословляет. Я — его избранник. Я — Избавитель.
     Сахманан смотрела на него с ужасом. Этот человек окончательно стал рабом своего безумия.
     — Я не хочу умирать ради преследующих тебя кошмаров или из-за миражей Величайшего, — прошептала она.
     На следующий день они подошли к городу, именуемому Лиаонтунг.
     Еще ночью Этриан, освободившись от своей телесной оболочки, посетил город. Он видел людские толпы, в панике бегущие к западным воротам, — они оставили город армии. На Этриана накатило вдохновение, и он понял, как следует атаковать Лиаонтунг.
     Для выполнения плана потребуется время, но времени у него было в избытке. Порывшись в мозгах легионеров, побывавших некоторое время у него на службе, он понял, что этот тупой боров лорд Ссу-ма не может рассчитывать на помощь со стороны. У Империи возникли более серьезные неприятности на другой границе.
     Обозревая стены города, Этриан пребывал в прекрасном расположении духа.
     
ГЛАВА 12
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Решающий день
     
     — Не нравится мне все это, Браги, — прошептал Вартлоккур. — Я всегда терпеть не мог тоннелей перехода.
     В сердце волшебника шевелился червь сомнения, размером с анаконду. Воспользовавшись заимствованным у врага приемом, он беззвучно затянул «Солдатский Ритуал».
     — Почему? — спросил король. — Что тебе не нравится? Что в них не так?
     — Они меня пугают, — признался Вартлоккур. — В потоках перехода обитает Нечто… Я обнаружил его много — много лет тому назад, ещё в мою бытность учеником. Нечто огромное и мрачное подстерегает ничего не подозревающего путешественника. — Вартлоккур притронулся ко лбу, на котором выступили капельки холодного пота. Чародей заметно побледнел.
     Браги бросил на друга изумленный взгляд и спросил:
     — Насколько часто это случается?
     — Редко, — был вынужден признать Вартлоккур. — Один раз на десять тысяч переходов, или около того. Последние четыре или пять лет, правда, я не слышал о подобных случаях.
     — Что же, у нас, похоже, отличные шансы проскочить невредимыми. Пора. Чьен сообщает, что поступил сигнал. Ты готов?
     Вартлоккур кивнул с видимой неохотой. Ему совсем не хотелось совершать переход, но мужчина должен делать то, что ему делать положено. Чародей собрал всю свою волю в кулак.
     Браги прыгнул в поджидающий его портал. Вартлоккур услышал приглушенное проклятие и звон металла, который сразу же резко оборвался. Он шагнул в портал и через секунду оказался в центре схватки.
     Чародей начал с того, что пустил в ход заклинание, призванное ослепить противника. Король Браги взвыл.
     — Будь ты проклят! Я же предупреждал тебя, чтобы ты держал глаза закрытыми! — проревел Вартлоккур.
     — Двери! Захватывай двери! — крикнул в ответ Браги.
     Они оказались в огромном зале, занимающим, видимо, весь первый этаж какого-то общественного здания.
     Времени на осмотр достопримечательностей этого места у чародея не было. Плоской стороной клинка он принялся подгонять солдат, выскакивающих из портала.
     — Шевелитесь! — вопил маг. — Эй, кто-нибудь! Заблокируйте этот заговор оглушения!
     В здании штаба раздавались беспорядочные заклятия. Тех, кто выкрикивал заклинания, последствия их действий совершенно не заботили. Ярким пламенем запылали бесценные гобелены. Некоторые шедевры искусства обуглились, а иные из них вдруг расплавились и стали стекать на пол подобно воску под лучами солнца.
     Прибыл лорд Чьен и принял командование над всеми дружественными тервола. Через пятнадцать минут внутреннее помещение было в руках заговорщиков, а ещё через пять лорд Чьен заключил мир с гарнизоном, расквартированным снаружи. Солдаты Шинсана делали все, чтобы остаться в стороне от свар аристократов, и их вполне удовлетворили заверения в том, что штаб захвачен не матаянгцами.
     — Здесь все под контролем, — заметил Вартлоккур, а лорд Чьен не преминул с ним согласиться.
     — Во всяком случае — пока, — сказал король. — Надо проверить, как обстоят дела в других отрядах. Вартлоккур, направь туда вестовых.
     Чародей схватил за рукав одного из помощников лорда Чьена, и тот быстро установил порталы. Вартлоккур отобрал несколько солдат и направил их в тоннели перехода. Через несколько секунд курьеры вернулись.
     — Барон Хардл выполнил задание, — сказал чародей королю. — Но у полковника Абака возникли трудности. Он высадился чуть ли не на колени самому лорду Куо.
     — Нам надо успеть туда, прежде чем Куо запечатает порталы.
     — Боюсь, что мы уже опоздали, — заметил лорд Чьен.
     — Чем больше мы болтаем, тем меньше у нас шансов, — бросил король и нырнул в один из недавно установленных порталов. Вартлоккур, выждав лишь необходимый минимум времени, шагнул следом. Анаконда в его сердце снова зашевелилась.
     Они оказались в обширной пещере. В её дальнем конце царил хаос. Прижатый в угол полковник Абака вел свой последний бой. Вартлоккур изрыгнул зловещее заклинание распада. По меньшей мере дюжина солдат врага, не сходя с места, превратилась в разлагающиеся трупы. После этого чародей оказался настолько занятым, отбиваясь мечом, что у него осталось время лишь на то, чтобы выкрикивать самые пустячные заклятия.
     Вартлоккур стоял спиной к стене, отражая выпады фехтовальщика столь же неумелого, как и он сам, и в этот момент лорд Чьен объявил о том, что люди лорда Куо решили капитулировать. Чародей опустил клинок, тяжело вздохнул и покачал головой. Его противник, оказавшийся всего лишь жалким Кандидатом, пролепетал со слабой улыбкой:
     — Все кончено, лорд.
     — Да. Подойдите ближе. Вы, похоже, как и я, едва держитесь на ногах.
     Поддерживая друг друга, они заковыляли к тому месту, где лорд Чьен собирал пленников.
     Барон Хардл, возглавлявший третий штурмовой отряд, едва волоча ноги, подошел к королю.
     — Клянусь Богом, сир, мы это сделали!
     — Еще как! — сияя согласился Браги.
     — Пожалуй, будет лучше, если мы начнем готовиться к контратаке, — проворчал Вартлоккур.
     Чародей устал, а раны, как старые, так и свежие, начали ныть. Ему казалось, что он снова впадает в ступор. Одним словом, настроение мага с каждой минутой становилось все более скверным.
     — Лорд Чьен, не могли бы вы запечатать тоннели? — спросил Вартлоккур.
     Чьен кивнул и, отобрав несколько человек, отправил их закрывать порталы.
     Прежде чем работа завершилась, из некоторых порталов выскочили враждебные тервола. Заклинания столкнулись с заклинаниями. Сталь ударила о сталь. Полилась кровь. Вартлоккур остался в стороне от стычки. Чьен справится и без него, он же принесет больше пользы, если обратит свое внимание на раненых.
     — Эти люди из Западной Армии, — доложил один из приближенных лорда Чьена.
     — Из банды Хсунга? — помрачнев, спросил Браги. — Лорд Чьен, разве Мгла не должна была заняться Хсунгом?
     — Самые лучше планы… и так далее, — пожимая плечами, ответил Чьен. — А через несколько минут, когда контратака захлебнулась, он добавил:
     — Дело скверно. Лорду Хсунгу удалось вновь захватить два других штаба.
     Вартлоккур поймал взгляд Браги и прошептал:
     — Внимание…
     Король ответил ему кивком.
     — Мы можем добраться до этих мест? — спросил король.
     — Только пешим ходом. И при этом через земли Матаянги. Все тоннели блокированы, — ответил Чьен и тут же добавил:
     — Впрочем, мы, так или иначе, опоздали. Переворот развивается по своим законам. Выиграем мы или проиграем — не так уж и важно. Самое главное сейчас — не позволить матаянгцам перехватить инициативу.
     — Проклятие! — выругался Браги.
     Вартлоккур увлек друга в сторону и прошептал:
     — Здесь сильно подванивает сговором. Все случается как-то очень вовремя. Лорд Хсунг был предупрежден о нашем появлении. Разве смог бы он без должной подготовки так быстро провести контратаку? Судя по всему, он просто не сумел сообщить лорду Куо точное время операции, и ловушка не сработала.
     — Мне тоже показалось, что здесь чем-то смердит, — задумчиво кивая, сказал король. — Полагаешь, что мы — в дерьме?
     — Полагаю, что надо послать кого-нибудь узнать, чем занимается Мгла. Лучше всего Хардла.
     — А, может быть, тебя?
     — Мне надо лечить раненых. Ты хочешь спасти Абака, ведь верно?
     — Да, очень. Полковник — один из моих лучших людей. Прирожденный солдат.
     — Извести людей. Собери раненых у входов в порталы. Не исключено, что нам придется исчезнуть отсюда весьма поспешно.
     Браги, кивнув, отошел.
     Хардл отсутствовал совсем недолго. Как только он вернулся, Вартлоккур подвел его к Браги, и барон доложил:
     — Операция была успешной везде, кроме тех мест, где в неё вмешался Хсунг. Создается впечатление, что лорд Куо убит. Во всяком случае, его никто не может найти. Совет тервола тянет время и не принимает чью-либо сторону. Они ждут, когда прояснится положение на южном фронте. Лорд Хсунг ведет переговоры с Мглой. Одним словом, переворот удался.
     — Интересно, знает ли все это лорд Чьен? — спросил Вартлоккур.
     — Не думаю.
     — Как дела в Кавелине?
     — Сумасшедший дом. Полная растерянность.
     — Ничего не говорите лорду Чьену. Браги, от нас здесь больше нет никакой пользы. Давай уносить отсюда ноги. И не вздумай поворачиваться спиной к Чьену до тех пор, пока не закроешь за собой дверь.
     — Хорошо, не буду, — обещал король и заспешил к своим офицерам.
     "Неужели я страдаю паранойей, — думал Вартлоккур. — Не исключено». Но нельзя рисковать, имея дело с командирами армии Империи Ужаса. Особенно с такими, как лорд Чьен.
     Кинг начал отправлять раненых через портал перехода в Кавелин, стараясь делать это как можно незаметнее. По-счастью, люди лорда Чьена не обращали никакого внимания на своих союзников. Они были по горло загружены ведением боевых действий против Матаянги.
     Когда чародей сопровождал носилки с тяжело раненными к входу в портал, он услышал, как барон Хардл, обращаясь к Браги, сказал:
     — Вы слишком доверчивы, сир. Я понимаю, вы были другом кастеляна крепости Майсак. Однако теперь имеете дело с владычицей Шинсана.
     — Он совершенно прав, Браги, — вмешался Вартлоккур. — Мгла просто обязана действовать в соответствии со своей новой ролью.
     — Она все ещё в своем доме, барон? — после короткого раздумья спросил король.
     — Была, когда я возвращался сюда. Трудилась, словно однорукий кукловод, пытающийся одновременно дергать за все нити.
     — Значит, её судьба пока ещё в наших руках, не так ли? Возвращаемся, Вартлоккур. Барон, вы успели отправить домой своих людей?
     Чародей последовал за королем. Он закрыл глаза, стиснул зубы и шагнул в портал. Оказавшись в тоннеле, он не ощутил присутствия там каких-либо темных сил. Третий переход, и никакого намека на то, чего он так боялся. Неужели это хищное нечто ушло насовсем?
     Вартлоккур сделал ещё один шаг и оказался в штабном помещении, где произошли разительные перемены. Стол с огромной картой исчез. На полу лежало множество раненых, причем больше половины их не были жителями Кавелина. Это означало, что контрудар лорда Хсунга едва не увенчался успехом.
     Мгла что-то обсуждала с несколькими тервола. Вартлоккур узнал лишь одного из них. Внимательно взглянув на шинсанца, чародей поискал взглядом короля.
     Браги разговаривал с Далом Хаасом.
     — Спустись вниз и собери надежных людей, — говорил король. — Пусть они по одному и как можно незаметнее проскользнут сюда. А вот и ты, Вартлоккур.
     — Я как раз хотел предложить то же самое. Нам могут потребоваться хорошие воины.
     Чародей не сводил глаз с Мглы. Та заметила их только что и казалась безмерно удивленной.
     — Барон Хардл был прав, — продолжил Вартлоккур. — Принцесса Мгла не является закадычным другом Кавелина.
     — Я это заметил. У неё такой вид, словно она узрела пару призраков. Полагаю, что по её мнению мы к этому времени должны были стать духами, — сказал король и, направив людей на охрану порталов, продолжил:
     — Удержание её физического тела здесь под нашем контролем может нам существенно помочь. Как ты полагаешь?
     На губах Вартлоккура появилась едва заметная зловещая улыбка.
     — Естественно, — сказал он. — При условии, что она не задержится у нас в гостях слишком долго. Существует опасность, что какой-нибудь деятель, воспользовавшись её отсутствием, объявит себя номером первым в Шинсане.
     Чародей смежил веки и погрузился в себя. Мысленным взором он нащупал нужный объект: «Приди ко мне, Рейдачар. Приди ко мне, Нерожденный». Объект зашевелился, отвечая на зов, и двинулся к тому месту, где находился чародей… Вартлоккур открыл глаза и ещё раз улыбнулся.
     Мгла, сказав что-то своим собеседникам, направилась к королю и чародею.
     — Я вижу, что вы вернулись, — сказала она, протянув руку королю с таким величественным видом, словно ожидала от него поцелуя и поклона. Браги разочаровал принцессу, ограничившись рукопожатием.
     — Не все смогли вернуться. Там полегло множество хороших людей. Некоторые попали в плен. Хсунг устроил ловушку, в которую мы и угодили. Замысел почти удался.
     — Мои люди тоже понесли большие потери. Вы сами видите.
     Апломб, с которым держалась Мгла, привел Вартлоккура в восхищение. Принцесса почувствовала неуверенность лишь в первый момент, увидев их.
     — Ловкач, который устроил это, хотел бы с тобой познакомиться.
     — Хсунг? Он здесь?
     Чародей сразу узнал тервола, но не стал говорить об этом. Браги был вне себя от ярости, даже не зная того, что его злейший враг находится рядом.
     — Лорд Хсунг! — резко, ледяным тоном бросила Мгла.
     — Плевать я хотел на твоего лорда Ничто, женщина. Он для меня всего лишь ещё одна дурацкая маска. И не начинай слишком сильно надуваться. Не относись к себе чересчур серьезно. Во всяком случае здесь, на моей территории.
     Вартлоккур из-под нахмуренных бровей внимательно следил за Мглой. Чародей был не в силах сдержать улыбки. Заметив его усмешку, принцесса поняла, что ведет себя не так, как следовало бы, и тут же перешла на примирительный тон.
     — Ах да. Конечно. Приношу свои извинения. Это был очень напряженный день.
     Лорд Хсунг сделал шаг и склонил голову. Однако не больше, чем на дюйм.
     — Простите меня, — произнес он, обращаясь к королю. — Но я пока плохо владею вашим языком. Я давно желал совершить с вами знакомство после стольких лет вражды. В своем воображении я обрисовывал вас меньшего роста и более… м-м… изворотливым.
     — Я многому научился у одного весьма изворотливого и не очень высокого человека. А как вы? Сохранили работу? По-прежнему хозяин оккупированных земель?
     — Ее высочество доверила мне управлять нашими западными провинциями.
     — Полагаю, что для этого вам пришлось выкрутить ей руки. Значит, скоро приметесь за свои старые штучки?
     Лорд Хсунг окаменел и покосился на Мглу. Вартлоккур бросил на Браги предостерегающий взгляд. Не надо чересчур раздражать тервола. Это неразумно. Погрузившись на миг в себя, чародей мысленно произнес: «Рейдачар, где ты?»
     "Здесь».
     За спиной короля вдребезги разлетелось окно. Помещение залил леденящий холод.
     Это появился Нерожденный.
     Он напоминал человеческий зародыш, заключенный в хрустальный шар. Но ни один человеческий зародыш не мог быть таким огромным…
     — Вартлоккур, ты знаешь, сколько стоит приличное стекло? — испуганно взвизгнула Мгла. — И где теперь найдешь умелого стекольщика? А я-то полагала, что мы на одной стороне.
     — Я был не первым, кто забыл об этом, — сказал чародей и поманил пришельца пальцем. Нерожденный подплыл к Вартлоккуру и завис над его левым плечом. Зародыш смотрел из своей хрустальной сферы широко открытыми, мудрыми и исполненными зла глазами. Взор его источал угрозу.
     — Я, конечно, ничего не могу доказать, — продолжил чародей, — но у меня создалось впечатление, что ни я, ни король предположительно не должны были вернуться живыми после нашего маленького приключения на востоке.
     — Я с пристрастием допрошу лорд Чьена. Не исключено, что он превысил свои полномочия.
     — Все возможно. Однако я в этом сильно сомневаюсь.
     — Когда мне начинают наступать на горло, во мне почему-то просыпаются низменные инстинкты, — вступил в беседу король. — Мгла, тебе и твоим друзьям придется некоторое время побыть моими гостями.
     Нерожденный шевельнулся, всплыв чуть выше над плечом Вартлоккура. Мгла бросила взгляд на ужасное создание и, состроив недовольную гримасу, спросила:
     — На какой срок? Не забывай — я веду две жестоких войны.
     — Две? — удивленно спросил лорд Хсунг.
     — Восточная Армия разбита. Северная едва держится. Лорд Ссу-ма действует великолепно, но даже и у гения есть свои пределы. Восточный фронт вот-вот рухнет.
     — Можешь поинтересоваться, если желаешь, насколько это меня трогает, — с улыбкой сказал Браги. — Чем сильнее вас высекут, тем большая тяжесть свалится с моих плеч.
     — К чему такая враждебность, мой друг? — спросил Вартлоккур, в очередной раз сделав предупреждающий жест.
     — Тот, кто угрожает нам с востока, лелеет большие мечты. Уничтожив нас, он не остановится. Этот человек ненавидит весь мир.
     — Перестань…
     — Там действуют армии нежитей, не испытывающих очень теплых чувств к живым.
     Вартлоккур ощутил, как у него в груди зашевелилась анаконда. Краска схлынула с его лица. Нерожденный задвигался, уловив беспокойство хозяина. Эта проклятая свара на востоке… Она не оставляет его в покое. Неужели боги исполнены решимости втянуть его в схватку?
     — Это все равно не имеет отношения к нашему делу, — сказал Браги. — Сейчас я хочу лишь знать, есть ли способ заставить тебя вести честную игру?
     — Чтобы успешно закончить начатое, мне, Браги, пришлось заключить множество грязных сделок, — произнесла Мгла, беря собеседника за руку. — И самой грязной из них был договор о ловушке для тебя. Ты не желаешь понять, что ты значишь для тервола. Они жаждут получить твой скальп. Это плохо. Я добилась того, чтобы ловушка оказалась не очень опасной, веря в то, что постоянно сопутствующая тебе удача и на сей раз от тебя не отвернется. В итоге каждый из нас получил то, что хотел. Останемся друзьями.
     — Хорошо. Что дальше?
     Вартлоккур не сдержал улыбки, увидев то облегчение, которое испытала Мгла, и ту гибкость, которую проявил его друг и которая отличала его в прошлые годы.
     — Отправляйся к себе Рейдачар, — со вздохом сказал чародей. — Наконец-то я дома. Ты представляешь, Браги, я не видел свою дочь с момента её рождения.
     — А я столько же времени не видел Ингер, — заметил король. — Пошли отсюда.
     Однако прежде чем уйти, они напомнили своим людям о необходимости не спускать глаз с Мглы и её сторонников.
     
     — Мы были на волосок от гибели, — пробормотала Мгла, обращаясь к лорду Хсунгу. — И почему вы, ребята, не можете проявить больше гибкости?
     — Ребята, госпожа?
     — Тервола. Ни один из вас не извлек уроков из судьбы О Шинга. Вы заставили его отправиться на охоту за головой Рагнарсона, чтобы отомстить за поражение под Баксендалой. В результате многие из величайших тервола сложили свои головы. Некоторые легионы были полностью истреблены. И, несмотря на это, вам не удалось взять реванш. Ваш позор и унижение стали лишь горше. А сейчас ваша одержимость едва не привела к моей гибели…
     — Вы забыли, что я выступал на противной стороне, — усмехнулся лорд Хсунг.
     — Вы персонифицируете тот образ мыслей, который является корнем всех наших проблем. Не забывайте, что я три года торчала в Майсаке, пристально наблюдая за вами. Вы сотрудничали с обеими сторонами, сражающимися в Хаммад-аль-Накире. Это вы засылали тайных агентов в Кавелин. Это вы распускали слухи о неизбежности войны, держа короля в постоянном напряжении. Пока не знаю, что из этого я смогу вынести. Ваши дела могут обрушиться на нас подобно злому заклятию.
     — Со временем, госпожа, вам придется вынести ровно столько, сколько потребуется для уничтожения этого типа и его когорт.
     — Возможно. — «Посмотрим, — подумала она. — Посмотрим». — Вслух же Мгла добавила:
     — А нам, пока король в настроении нас отпустить, следует отсюда убираться. Лорд Чьен! Где лорд Чьен? Неужели он все ещё не вернулся?
     
     Вартлоккур наткнулся на короля в одном из залов замка Криф.
     — Как Непанта? — поинтересовался Браги.
     — Прекрасно. Просто прекрасно, — ответил чародей и подумал: «Особенно для женщины, практически утратившей контакт с внешним миром и постоянно готовой затеять новый скандал».
     — А как дочка? Имя ей вы уже придумали?
     — В лучшем виде. А имени у неё пока нет.
     — Тебя явно что-то беспокоит. Ты выглядишь каким-то отрешенным.
     — У меня масса причин для волнения. В первую очередь Непанта.
     — Все ещё донимает тебя Этрианом?
     — Главным образом это, — ответил чародей и продолжил путь, оставив короля стоять с выражением недоумения на физиономии.
     Да, Непанта по-прежнему продолжает донимать его Этрианом, и ему становится все труднее хранить в тайне свои подозрения, связанные с событиями на востоке. Похоже, что взрыв неизбежен… Браги ей ничего не скажет. Он — политик и не станет ради Непанты рисковать дружбой с чародеем, который один может оказать ему помощь в виде Нерожденного.
     Хорошо, если бы это было именно так.
     
     Мгла вздохнула и попыталась стряхнуть овладевающую ею летаргическую дрему. Осторожно вытянув руку из-под Арала, она уселась на край кровати, свесив ноги. Дантис всхрапнул и перевернулся на живот. Принцесса бросила на молодого человека благодарный взгляд.
     Все это было очень мило, пока продолжалось. Теперь же этому пришел конец. Бесповоротно. Вернувшись в Древний Хуанг-Тайн, она мгновенно окажется под неусыпным и очень внимательным наблюдением. Пройдет очень много времени, прежде чем она сможет принимать решения, не испросив предварительно одобрения у Совета тервола.
     Она не питала никаких иллюзий по поводу того, какого рода власть она приобрела в результате переворота. Власть она получила, конечно, немалую, но она не шла ни в какое сравнение с тем могуществом, каким обладали её отец и дядя во время Двойного Принципата. Она будет править, но ей придется делать все, чтобы не оскорбить тервола. Надо будет проявлять максимальную осторожность и устранять конкурентов только после тщательной подготовки. Пройдет не одно поколение, прежде чем ей удастся полностью укрепить свою власть.
     Но и это случится только в том случае, если она сумеет благополучно пережить первый год. Мгла не сомневалась, что в Империи уже зреют новые заговоры.
     До чего докатилась Империя? Бесконечные заговоры, постоянная грызня за власть. Во времена отца никто не слышал о заговорах. Он и его брат правили четыре сотни лет, а мятежей против них за все это время было меньше, чем за двадцать лет, промелькнувших с момента их гибели. Неужели это признак того, что Империя умирает? Гниет, несмотря на постоянный рост.
     Мгла поднялась и, не одеваясь, присела за секретер, чтобы написать письмо королю.
     Письмо получилось длинным. Повторив свои извинения, Мгла написала, что Браги за время изгнания был её лучшим другом. В качестве жеста доверия к нему она оставляет своих детей в Кавелине.
     Написав это, она улыбнулась. Хитроумная ведьма, кого ты хочешь обмануть? Браги тебя прекрасно знает. Он хорошо знает Шинсан и сразу поймет, что в Кавелине, в отличие от Империи, дети не станут заложниками твоей судьбы. Он догадается, что ты пытаешься защитить их от превратностей политики Империи Ужаса.
     — Арал! Проснись. Время.
     Арал сел, избегая смотреть ей в глаза; всем своим видом он напоминал получившего трепку щенка. Еще раньше молодой человек умолял её взять его с собой и никак не мог взять в толк, почему это невозможно.
     — Поднимайся, солдат! Одевайся! — шутливо приказала Мгла и сама начала одеваться.
     Она решила, что первым делом надо будет позаботиться о создании для себя нового гардероба. Принцесса не может появляться в Древнем Хуанг-Тайне в одеянии кастеляна Майсака. И без этого её длительное пребывание на западе и участие на стороне противника в Великих Восточных Войнах доставляет ей серьезные неприятности.
     — Прошу тебя передать это письмо королю. Хорошо?
     Арал в ответ пробормотал нечто невнятное. Мгла, на мгновение смилостивившись, наградила его поцелуем. Он тут же попытался увлечь её в постель.
     — Нет. Нет. Попытайся все понять, дорогой, — сказала Мгла отстраняясь. Подойдя к дверям, она произнесла:
     — Прощай, Арал.
     Слова эти прозвучали более грустно, чем ей хотелось. Расставание не доставляло Мгле никакой радости.
     
     Дочь Вартлоккура покоилась на его левой руке. Правой рукой чародей гладил пальцы Непанты. Он смотрел через окно на небо, в котором, выдерживая боевой строй, неслись на восток похожие на тяжелые серебряные галеоны облака.
     — Похоже, что завтра будет дождь.
     — Что случилось? — спросила Непанта. — Ты сегодня какой-то отстраненный.
     Вартлоккур перевел взгляд на крошечную, красную мордочку ребенка.
     — Ты ещё не придумала, как её назвать?
     — Придумала. Только не знаю, понравится ли тебе. А ты ничего не придумал?
     — Нет. Мысли были заняты другим.
     — Заняты другим? Да ты постоянно пребываешь в таком состоянии. Все эти дни ты как будто живешь в другом мире. Что случилось?
     — Неприятности.
     — В этом месте постоянно происходят неприятности. В Форгреберге они размножаются так, как в других городах тараканы.
     — Это неприятности короля.
     — А у него постоянно неприятности. Что ты скажешь, если мы назовем дочь в честь твоей мамы?
     — Мамы? Смирена? — Такая мысль ему в голову не приходила. — Смирена. Это имя не принесло ей счастья. — Его мать сожгли на костре за колдовство. — Не знаю.
     Интересно, подозревает ли что-нибудь король? Разве можно сказать человеку, что добрая половина всех его неприятностей возникает по вине его собственной супруги? Это лучший способ восстановить его против себя. Чародея страшила мысль о том, что, рассердившись, Браги расскажет Непанте об Этриане.
     А что, если это сделает Мгла? Она не сможет пройти мимо войны на востоке…
     — Опять ты ушел в себя. Если не можешь поделиться с Браги, скажи Дерелу Пратаксису. Браги правильно воспримет все, что тот скажет.
     — Да, это может помочь…
     Но Вартлоккур подумывал о том, чтобы рассказать все Майклу Требилкоку, с которым у него всегда было отличное взаимопонимание. Кроме того, у Майкла есть возможность и полномочия что-то предпринять…
     — Так как же насчет имени? — спросила Непанта. Ей хотелось услышать ответ до того, как сон окончательно её сморит.
     — Смирена — прекрасно. Мама была бы очень довольна. — Он бросил взгляд в небо, где уже проплывали облачные замки, затем посмотрел на ребенка и сказал:
     — Итак, ты Смирена. Привет, маленькая Смирена!
     Отцу показалось, что дочь ответила ему улыбкой.
     
ГЛАВА 13
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Судьбы богов и императоров
     
     Ших-кай, хромая, преодолел последние ступени лестницы, ведущей на вершину городской стены Лиоантунга. Пан-ку, готовый в случае необходимости подхватить командующего, отставал от него не более чем на полшага. Предложить помощь хозяину он не решался.
     Ших-кай облокотился на парапет и улыбнулся. Пан-ку не стоило так волноваться. Командующий просто устал, и его беспокоила старая мозоль.
     Все пространство за стеной кишело беженцами. В их толпу вливались жители города. Общая атмосфера была близка к тотальной панике, и Ших-каю оставалось надеяться, что это не захватит легионы, хотя он сам был близок к тому, чтобы запаниковать. Катастрофа на Тусгусе значила больше, чем прорыв фронта. Она посеяла в душе Ших-кая и его офицеров сомнения в возможности победы над Избавителем.
     — Как ты считаешь, Пан-ку? Я принял правильное решение? — спросил командующий, устремив взгляд на восток. Где-то там, в лесах, Северная Армия атаковала противника.
     — У вас не оставалось выбора, господин. Наши люди могли окончательно потерять уверенность.
     — А что, если произойдет ещё одна катастрофа?
     — Об этом лучше узнать сразу. Следует выяснить, был ли это случайный инцидент или нет.
     Ших-кай так до конца и не понял, что случилось на Тусгусе. Из пасти медведицы раздался ужасный, громовой звук, потрясший умы и сокрушивший волю легионеров… Ничего подобного он раньше не слышал. Его сердце наполнял ужас даже при мысли о том, что ему снова доведется этот звук услышать. Оснащенного таким оружием Избавителя остановить невозможно.
     Скорее всего это было то таинственное существо из пустыни.
     — Господин, — негромко сказал Пан-ку. — Приближается лорд Лун-ю.
     Ших-кай с интересом наблюдал, как Таси-Фенг сражается со ступенями. Похоже, что у лорда Лун-ю энергии осталось даже меньше, чем у его командующего.
     — Вначале отдышитесь.
     — Последние гражданские лица покинули город, — доложил Таси-Фенг. — Могут возникнуть некоторые проблемы. Часть пленных, воспользовавшись неразберихой, сумела бежать.
     — Это можно было предположить. Все же мы существенно снизили риск. Какие вести оттуда? — Он показал на восток.
     — Рано делать окончательные выводы, лорд. Однако, кажется, они держатся отлично.
     — Никаких признаков тех сложностей, с которыми мы столкнулись на Тусгусе?
     — Ни малейших, — ответил Таси-Фенг, даже не пытаясь скрыть своего облегчения. — Может быть, они приберегают это для Лиаонтунга?
     — Возможно. — Ших-кая имел кое-какие соображения на этот счет. Надо будет их проверить… Впрочем, следует повременить до тех пор, пока окончательно не прояснятся намерения Избавителя.
     Ших-кай слишком нервничал для того, чтобы стоять спокойно. Переминаясь с ноги на ногу, он обратил лицо к небу и заметил:
     — Прекрасный день, не так ли?
     День действительно был великолепным.
     — Все лето было прекрасным, лорд, — ответил Таси-Фенг, также обозревая небеса.
     Приходу Избавителя обычно предшествовало появление драконов. Да, легионы утратили уверенность. Шинсан стал опасаться очередной катастрофы.
     Чуть позже появился один из офицеров Таси-Фенга и доложил:
     — Операция закончилась успешно, лорд. Никаких проявлений того, что случилось на Тусгусе. Мы одержали важную тактическую победу.
     Ших-кай стукнул кулаком по парапету, широко улыбаясь под своей маской.
     — Будь я проклят! — негромко произнес он. — Будь я проклят, лорд Лун-ю. Мы их все-таки остановим!
     
     Солдаты Северной Армии быстрым маршем проходили через городские ворота. Радость победителей оказалась заразительной.
     — Они теряют дисциплину, — пробормотал Ших-кай, обращаясь у Пан-ку.
     — Можно сказать, что для этого у них есть основания, лорд.
     — Вне сомнения. Вне сомнения. — Ших-кай и сам был на седьмом небе от радости. К нему окончательно вернулась уверенность. — Мы их здесь остановим, — заявил командующий.
     Появился посыльный.
     — Лорд Лун-ю убедительно просит вас, лорд Ссу-ма, пожаловать в командный центр.
     — Он сообщил, с какой целью?
     — Никак нет, лорд.
     — Передай, что я скоро буду. — Когда посыльный ушел, Ших-кай спросил:
     — У тебя, Пан-ку, есть какие-нибудь идеи на сей счет?
     — Они наблюдали за событиями на южном фронте, лорд. Наверное, там что-то случилось.
     Да случилось. Резервные армии лорда Куо предприняли контрнаступление. Но это случилось уже давно. Неужели Матаянга сумела заготовить собственный сюрприз?
     Ших-кай посмотрел на небольшую группу кружащих над городом драконов. Осада вот-вот должна начаться.
     Он это предвидел. Лиаонтунг или станет той скалой, о которую разобьется орда Избавителя, или превратится в место последнего сражения лорда Ссу-ма Ших-кая. Он посадил людей разрабатывать стратегию на тот случай, если город падет, но те явно работали с прохладцей. Район к западу от Лиаонтунга был заполонен беженцами. Их было настолько много, что вывести их дальше не представлялось возможным. В случае падения крепости эти люди неизбежно пополнят войско нежитей.
     Судьба Ших-кая, судьба Избавителя, а, возможно, и всей Империи зависит от того, сможет ли выстоять этот древний город-крепость.
     В командном центре собрались все старшие тервола. Их негромкий разговор мгновенно смолк, едва Ших-кай переступил порог.
     — Опять политика, господин, — прошептал Пан-ку.
     — Я это подозревал.
     Тервола, потеснившись, освободили для него место за столом с большой картой Империи. В последнее время он и весь его штаб внимательно следили за тем, как идут дела на южном фронте. События там могли повлиять на развитие событий на восточном театре военных действий. С первого взгляда положение на юге не изменилось.
     — В чем дело? — поинтересовался командующий.
     — Не могли бы мы поговорить без свидетелей? — спросил Таси-Фенг.
     Ших-кай взглянул в драгоценные кристаллы глаз на маске Таси-Фенга и в свою очередь задал вопрос:
     — Произошла смена караула, не так ли?
     — Да, лорд.
     — Ну и о чем здесь толковать? Ничего не изменилось. У нас здесь дел по горло. Драконы Избавителя уже кружат над городом.
     — Лорд…
     — Ваши игры — это ваши игры. У нас же здесь не игры, а настоящая работа. Не стоит от неё отвлекаться. Если ваш претендент восторжествовал, а я ему не по нутру, то он может смело отправлять меня назад в мой родной Четвертый Показательный.
     — Лорд, мы всего лишь хотели поставить вас в известность о том, что происходит. Это никоим образом не отражается на наших делах.
     — В таком случае вы мне уже все сказали. Теперь к работе. Избавитель на подходе.
     — Как прикажете, лорд. — Таси-Фенг кивнул сидящим за столом, и тервола оставили помещение.
     — Я буду на стене ждать его появления, — сказал Ших-кай. — И пока я командующий, я больше не желаю слышать о политике. Вам ясно?
     — Как прикажете, лорд, — с легким поклоном произнес Таси-Фенг. — Мы вполне удовлетворены.
     Когда Ших-кай поднялся на стену, вокруг города уже бродили патрули из войска Избавителя.
     — Как думаешь, Пан-ку? Может быть, стоит учинить вылазку?
     Пан-ку в ответ лишь пожал плечами.
     — Нет. Конечно, нет, — сам ответил на свой вопрос Ших-кай. — Они почти дозрели. Пусть приходят к нам. — Патрульные противника были похожи на настоящих мертвецов. — Время работает на нас. Еще неделя — и у него вообще никого не останется.
     Часы шли за часами. Солнце скрылось за горизонтом, и на небо выползла луна. Ших-кай оставался на стене, наблюдая за осаждающими, которые не разбивали палаток и не разводили костров. Нежити стояли как истуканы, окружив город.
     — Что он попытается предпринять на сей раз?
     — Что-нибудь вроде того звука, господин. Использует его, чтобы разрушить стены.
     — Я тоже так считаю. Но мы лишим его этой возможности.
     — Каким образом, господин?
     — Хсу Шен…
     — Кто-то идет, господин, — произнес Пан-ку, указывая в темноту.
     В их сторону двигалась какая-то фигура, перебегая от одного пятна тени к другому. Пан-ку обнажил свой длиннющий меч. Ших-кай пустил в ход магические сверхчувства тервола, но опасности не ощутил.
     — Спокойно. Мне кажется, что это друг.
     Но Пан-ку не успокоился. Спокойствие вообще было не в его характере.
     По мере приближения к ним фигура передвигалась все медленнее.
     — Ну-ка, спрячь свой меч, Пан-ку, — фыркнув от изумления, приказал Ших-кай.
     На сей раз ординарец повиновался. Впрочем, весьма неохотно.
     Ночной гость был в одеянии тервола, но без маски. В лунном свете было хорошо видно худое, аристократическое лицо, на котором читалось утомление и страх.
     — Лорд Ссу-ма…
     — Лорд Куо.
     — Мне пришлось пережить превратности судьбы.
     — Я слышал об этом, — ответил Ших-кай, пытаясь разобраться в своих чувствах.
     Он не хотел никоим образом участвовать в грязных политических играх, столь популярных в Шинсане. Ших-кай стремился просто хорошо делать свое дело. В то же время командующий понимал, что он в долгу перед этим человеком. Куо дал ему возможность командовать армией.
     — Мы изо всех сил старались в эти дела не встревать.
     — В каком положении армия? Очень плохо?
     — Сегодня положение, пожалуй, выглядят получше. — Он объяснил ситуацию, и Куо внимательно слушал, молча кивая.
     — Что привело вас ко мне? — наконец спросил Ших-кай.
     — Мне просто больше некуда идти, — ответил Куо, не желая прямо спросить о помощи.
     — Хм… Мои офицеры не входят в число ваших друзей.
     — В этом виноват только я сам.
     — В этой ситуации я мало что смогу сделать.
     — Понимаю.
     — Есть остров, на котором сейчас находится Хсу Шен, — вмешался Пан-ку.
     — Да, конечно. И мы туда собирались отправиться, не так ли? Лорд, я могу укрыть вас на востоке на острове Праккии. Пан-ку, Хсу Шен, насколько я понимаю, не вступал с нами в контакт и не мог узнать об успехе заговорщиков.
     — Думаю, что не мог, господин.
     Ших-кай делал все возможное, чтобы скрыть пребывание Хсу Шена на острове в надежде на то, что Избавитель его не заметит.
     — Хорошо. Отправляемся немедленно. Пан-ку, найди маску для господина. Я видел несколько штук в старом музее Семнадцатого легиона.
     — Пожалуй, мне лучше переодеться в обычную солдатскую униформу, — сказал Куо.
     — Отличная идея. Пан-ку, собери все, что необходимо декуриону. Униформа должна быть со знаками различия Северной Армии.
     Позже, уже в помещении штаба, Ших-кай попытался оценить полученный результат.
     — Что скажешь, Пан-ку? — спросил он.
     — Надо бы поменьше задирать нос. Солдат не должен держаться так, будто ждет, что Кандидаты начнут устилать его путь розами.
     — Понимаю, — протянул Вен-чин. — Потренируй меня.
     Ших-кай внимательно следил за часами. Ночь заканчивалась. Рассвет на острове наступит раньше, чем здесь. Командующий хотел добраться туда ещё до восхода солнца. Это желание Ших-кай объяснил следующим образом:
     — Хсу Шен и его люди должны привыкнуть к вам до того, как утро высветит ваши небольшие промахи. — Бросив опытный взгляд на вещевой мешок лорда Куо, Ших-кай спросил:
     — Маска и мантия, надеюсь, на самом дне? Хорошо. А твой мешок, Пан-ку, готов?
     Каждому из них придется взять по солдатскому мешку, чтобы лорд Куо не вызывал подозрения. Позже они оставят свои пожитки на острове с бывшим правителем Шинсана.
     Ших-кай, будучи человеком беспокойным, все время задавал себе вопросы. Как долго он сможет хранить тайну пребывания Куо? Да, он в долгу перед этим человеком. Но насколько велик этот долг? Враги Вен-чина не станут рассматривать их отношения как личное дело.
     Кроме того, следовало придумать для лорда Куо ещё одну легенду прикрытия. На тот случай, если Хсу Шен начнет что-то подозревать. То, что посетитель острова — тервола, бесконечно скрывать не удастся. Может, выдать лорда за специального инспектора? В этом есть резон.
     — Думаю, что большего за столь краткий урок нам с лордом не добиться, — объявил Пан-ку.
     — В таком случае отправляемся в портал. А вас, лорд, прошу ничего не говорить без крайней на то необходимости. В лучшем случае они вообще не обратят на вас внимания. Пан-ку, ты идешь первым. Отвлеки их там чем-нибудь.
     — Я постараюсь быть незаметным, — сказал лорд Куо. Вся ситуация его, видимо, весьма занимала.
     Ших-каю оставалась лишь надеяться, что он понапрасну волнуется. Кто станет искать лорда Куо? Все считали, что лорд погиб во время нападения на его штаб.
     У входа в портал со стороны Лиоантунга все прошло в лучшем виде. Хотя Ших-кая провожали в путь несколько старших тервола, никто не удивился тому, что командующий прихватил себе в помощники ещё одного из своих людей.
     Ших-кай прошел через портал последним. Вступив на остров, он увидел, как навстречу ему мчится Хсу Шен, пытаясь на бегу привести в порядок свое обмундирование.
     — Лорд, — задыхаясь, выдавил он, — вам следовало бы нас предупредить, чтобы мы могли обеспечить вам более достойный прием.
     — Прием сейчас — не самое главное, Хсу Шен. Вам не стоило из-за меня прерывать свой сон.
     — Но…
     — Обойдемся без дискуссий. Настало время попытать счастья с каменным зверем. Они добрались до Лиоантунга, и мы не хотим им позволить повторить то, что они сделал на Тусгусе.
     Хсу Шен понимающе кивнул.
     — Мы подбирались к нему настолько близко, насколько могли осмелиться. Он в ярости из-за того, что его предали слуги.
     — Хм… А нельзя ли, воспользовавшись этим, поставить его себе на службу? Пожалуй, нет… Такой союзник нам ни к чему. Удалось ли вам обнаружить у него слабые места?
     — Вы уже завтракали, лорд? Если нет, то мы могли бы обсудить все за столом.
     — Прекрасно. Мы провели всю ночь на ногах, а с прошлого полудня у нас во рту не было ни крошки.
     За завтраком Хсу Шен сказал:
     — Мы следили за тем, что случилось как перед битвой на Тусгусе, так и после нее.
     Хсу Шен рассказал, как женщина в белом вначале брала божка с собой а потом вернула его на место.
     — Отлично, — сказал Хсу Шен. — Я высоко ценю ваши усилия и запомню их. Насколько опасен идол в настоящее время? Способен ли он нас остановить?
     — Не знаю, лорд. Когда женщина забирала божка, тот казался счастливым и не пытался возражать. Когда же она привезла его обратно, божок был без сознания. Очнулся он в ярости.
     — А как сейчас?
     — Я бы назвал бы его состояние дремотным гневом. Да, именно так. Он затаил ярость. Однако мы слишком далеко от него, чтобы быть до конца уверенными.
     — Понимаю, — сказал Ших-кай и, помолчав некоторое время, добавил:
     — Мы навестим его ночью. А сейчас мне, пожалуй, стоит отдохнуть.
     — Этой ночью? Прекрасно. У нас достаточно времени для подготовки. Я пошлю туда несколько человек, чтобы установить портал.
     — Хорошо. Но действуйте осторожно, так чтобы его не потревожить. И разбудите меня, если божок разволнуется.
     — Как прикажете, лорд.
     Ших-кай удалился в спешно подготовленное для него помещение. Пан-ку и лорд Куо последовали за ним.
     — Этот монстр… — начал лорд Куо, усевшись на стул. — Это его присутствие я ощутил ещё тогда?
     Ших-кай утвердительно кивнул.
     — Что вы собираетесь с ним сделать, после того, как вытащите из каменного гнезда? — спросил Куо.
     — Когда настанет время, я рассмотрю все возможные варианты.
     — Они обратили на меня внимание? Я так волновался, что ничего не замечал.
     — Нет. Давайте поспим. Я уже давно не смыкал глаз.
     Разбудил Ших-кая сам Хсу Шен.
     — Солнце садится, лорд. Я разместил группу в миле от идола. Людям пришлось тяжко. Жара там невыносимая.
     "Так же, как и ты временами», — подумал Ших-кай, а вслух произнес:
     — Прежде чем отправиться, стоит поужинать.
     — Ужин готов. Если позволите, я прикажу его подать.
     — Дайте нам время для свершения ритуала.
     — Хорошо, лорд. — Хсу Шен, казалось, был немало изумлен.
     — Да, да. Я все ещё его совершаю. Ни один из нас не может стать выше этого, Хсу Шен.
     Пан-ку стремительно вошел в помещение, когда Ших-кай уже завершал ритуальное действо.
     — Где ты был?
     — Разнюхивал, господин. Хотел узнать, идут ли какие-нибудь разговоры о нашем друге.
     — Ну и?
     — Ничего. Кроме того, если бы у них были вопросы относительно вас, лорд, то они бы ко мне обратились.
     — Прекрасно. Вы удовлетворены, лорд Куо?
     — Бесконечно удовлетворен.
     — Пан-ку, не исключено, что нам придется бежать, если наш рейд провалится. Приготовься. В любом случае, ты будешь последним, кто покинет остров.
     — Это — отличное место для укрытия, — заметил Куо.
     — Послушайте, лорд. Я далек от политики. Не надо меня втягивать в нее.
     — Вы и без того сделали гораздо больше, чем я заслуживаю. Я ни за что не подвергну вас опасности.
     — Благодарю вас. Пан-ку, время ужинать.
     Ших-кай первым прошел через тоннель перехода. Люди Хсу Шена, шагая по одному в портал, вскоре оказались в уже успевшей охладиться пустыне. Все говорило о том, что им предстоит работать ночью на холоде.
     Ших-кай, подготовив охранительные заклинания, уселся на гребне песчаной дюны. Перед ним на фоне темного неба ещё более темной массой маячил каменный монстр. Скрытое в чреве идола создание спало. Прибытие отряда его не потревожило.
     Хсу Шен сел рядом с командующим и сказал:
     — Мы пойдем между передними лапами. Там, в глубине, есть лестница, ведущая на спину. Наверху у плеча изваяния есть подвижный каменный блок. Что-то вроде затычки. Ее можно извлечь. Не знаю, что там внутри. Я не посмел продолжить исследование.
     Ших-кай понимающе кивнул и сказал:
     — Я требую полнейшей тишины после того, как мы двинемся. Не думаю, что он слышит или видит, как простой смертный, но рисковать не хочу. Хотелось бы знать о нем немного больше, — закончил он.
     К ним подошли солдаты, и Хсу Шен выстроил их в боевую линию. Ших-кай все время задавал себе вопрос: с какой стати он решил привлечь к операции такое количество людей? Численность войска этой ночью не имела никакого значения.
     — Вперед, — приказал он, преодолевая возникшее где-то в желудке чувство страха.
     "Что мне здесь понадобилось, — думал он. — Я же командую армией, и считается, что для меня все это должны делать другие люди».
     Лорд Куо оставался рядом с ним. Он тоже подготовил боевые заклинания. Пан-ку извлек из ножен свой длинный меч.
     Ших-кай смеялся в глубине души, глядя на себя. Ничтожный и наглый смертный, нападающий на существо, которое может быть богом. Ну и храбрец!
     Луна ещё не взошла, и лишь звезды освещали пустыню. Казалось, что их здесь гораздо больше, чем в небе над Шинсаном. Несмотря на это ночь здесь была значительно темнее, чем в Империи.
     Ших-кай шагнул во тьму между передними лапами, тщательно выбирая путь среди каменных обломков. Через несколько шагов он остановился и, чтобы лучше разглядеть, встал на колени. Вода. А сквозь каменные завалы здесь и там отчаянно продирались к жизни какие-то растения. Любопытно.
     Лишь с большим трудом ему удалось найти лестницу. Ее основание было скрыто под обломками. Летели секунды, и сердце в его груди колотилось все чаще и чаще. Существо уже должно знать, что он здесь. Оно поджидает, когда он угодит в ловушку… Однако его чувства тервола не улавливали ничего, кроме приглушенного сном гнева.
     Ших-кай начал взбираться по ступеням. Пан-ку и лорд Куо карабкались следом. Откуда-то сзади донесся шепот Хсу Шена:
     — Лорд, следует ли этим людям…
     — Молчать! — прошипел Ших-кай и прислушался. Божок не шевельнулся. — Они идут с нами, — бросил командующий и возобновил подъем.
     Со спины зверя он увидел выстроившихся внизу солдат и снова спросил себя, какой смысл в их присутствии. Неужели они здесь лишь для того, чтобы командующий не так боялся?
     Хсу Шен, оказавшись за его спиной, нащупал камень на разбитом прямым попаданием стрелы плече зверя и вытащил его из гнезда. Ших-кай, ощутив, как шевельнулся божок, предостерегающе поднял палец.
     Пан-ку и Вен-чин несли фонари. Теперь они их зажгли. Ших-кай взял один из фонарей и заглянул в каменное сердце зверя. Божок снова шевельнулся, но не проснулся.
     В глубине камня была вырублена камера размером примерно десять на пятнадцать футов. У одной из её стен находился каменный алтарь, на котором стоял небольшой черный ларец.
     Когда-то святилище имело роскошное убранство. Теперь же в нем остались лишь пыль, мусор, обломки, кое-какое церемониальное оружие и сам алтарь. Ших-кай, осторожно спустившись в камеру, склонился над алтарем и вгляделся в ларец. Затем он передал фонарь Пан-ку.
     В шкатулке он не ощутил ничего, кроме некоторого беспокойства. Ших-кай протянул к ней руку. Рука дрожала.
     Хсу Шен вдруг чихнул. И тут же чихнул ещё раз.
     Находящееся в ларце нечто зашевелилось.
     Ших-кай осторожно поднял шкатулку и скользящим шагом направился к лестнице.
     Пан-ку чихнул и негромко выругался. Командующий недовольно скривился под своей маской. Медленно, очень медленно он начал подниматься по ступенькам.
     Теперь разразился чихом лорд Куо. «Похоже, что это заразно», — подумал Ших-кай и почувствовал, как у него засвербило в носу… Тервола попытался справиться с чихом, но у него ничего не получилось. Он мгновенно взлетел по ступеням и сунул свой груз Пан-ку, который к этому времени усмирил свой нос, прижав к нему ладонь. Ших-кай сорвал маску и стал ждать, когда закончится приступ.
     Бог в коробке, похоже, снова заснул.
     — Да, мы были на грани, — пробормотал Ших-кай.
     — Что теперь, лорд? — спросил Хсу Шен.
     — Назад на остров. Мы придавим ларец чем-нибудь тяжелым, сотворим заклятие, погрузим божка на одну из лодок и отправим в море. Он попадет в шторм и утонет.
     Выражая согласие, Хсу Шен кивнул, взял у лорда Куо фонарь и дал сигнал своим солдатам. Те начали отход, и к тому времени, когда Ших-кай добрался до портала, большая часть уже эвакуировалась.
     — Я пойду последним, — сказал он. — На всякий случай. — Божок все ещё не просыпался. — К моему появлению все должно быть готово. Хсу Шен, сейчас отправляетесь вы. Подготовьте лодку и начинайте отправлять людей в Лиаонтунг.
     — Как прикажете, лорд.
     Шли минуты. Вскоре у портала не осталось никого, кроме Пан-ку, лорда Куо и самого командующего.
     — Лорд, — сказал Ших-кай. — Я даю вам несколько минут, прежде чем начну переход. Подготовьтесь на всякий случай к отражению атаки. В тоннеле перехода оно может проснуться.
     Вен-чин кивнул и исчез в портале.
     — Отправляйся, Пан-ку.
     — Господин…
     — Я буду с тобой через несколько минут.
     — Ваша воля, господин, — недовольно буркнул Пан-ку и шагнул в портал.
     Ших-кай посмотрел на ларец. Как поступит божок? Переход наверняка его разбудит. Удастся ли удержать его под контролем достаточно долго, чтобы удалось загрузить его в лодку? Насколько могущественно это существо?
     Ших-кай выждал пять минут. Прежде чем уйти в переход, он настроил портал на саморазрушение. Теперь никто не сможет вернуть божка в пустыню, если тот умеет подчинять себе людей так, как подчиняет мертвецов. Набрав полную грудь воздуха, командующий шагнул в портал.
     Божок проснулся в тот момент, когда Ших-кай оказался на острове. В голове Ших-кая словно вспыхнула мощная молния, и он едва удержался на ногах.
     — Так это ты! — взревело создание. Ших-кай застонал. Ярость божка несла больший энергетический заряд, чем мог ожидать тервола. Злобные, жадные щупальца поползли ему в душу, постепенно овладевая им…
     Однако Ссу-ма Ших-кай был упрям. Он повернулся и отшвырнул ларец, и тот заскользил по полу. Лорд Куо метнул в него огненный заряд, который однако не причинил божку ни малейшего вреда. Ших-кай прыгнул вслед за шкатулкой и хватил по ней что было силы кулаком. Ларец полетел дальше и через мгновение исчез в пульсирующем проеме портала.
     Угрожающий рев в голове Ших-кая мгновенно стих.
     К нему подбежал Пан-ку.
     — Вы не пострадали, господин?
     Ших-кай позволил ординарцу помочь ему подняться на ноги.
     — Кажется, Пан-ку, что я пока ещё жив. Но боюсь, что вот-вот помру. Он едва не овладел моей душой, — сказал командующий.
     К ним подскочил Хсу Шен.
     — Что случилось? — возопил он.
     — Оно проснулось, — пояснил лорд Куо. — Милорд швырнул его обратно в портал.
     — О! Только не это! Неужели он вернулся в пустыню? Что же делать?
     Дыхание вернулось к Ших-каю, и он смог произнести:
     — Нет. Не в пустыню. Забудьте о лодке, Хсу Шен. Божок попал в пространство перехода. В нашем мире его больше нет. Позвольте мне немного отдохнуть, прежде чем я вернусь в Лиаонтунг. Здесь нам делать больше нечего.
     Командующий повернулся и, поддерживаемый Пан-ку, зашагал прочь. Но в этот момент воздух заколебался, и из портала выступил человек.
     — Лорд! — окликнул он.
     Ших-кай обернулся.
     — Лорд Лун-ю? Вы здесь?
     — Принцесса Мгла прибыла в Лиаонтунг, лорд. Я решил, что вы могли пожелать узнать это. — Таси-Фенг, не совсем понимая, что происходит, удивленно крутил головой. Лорд Куо изо всех сил старался остаться незамеченным.
     — Хорошо, — вздохнув, произнес Ших-кай. — Я прибуду незамедлительно. Пан-ку, пошли собирать наши пожитки. Хсу Шен, эвакуируйте всех остальных.
     До отбытия Таси-Фенга лорд Куо держался в стороне от Ших-кая.
     — Пан-ку, — сказал командующий, направляясь к своим покоям, — мне кажется, что я постарел на сто лет.
     
     Делегация пребывающих в нервном возбуждении тервола ожидала их у самого портала перехода.
     — Лорд Ши-Мин развлекает принцессу, — сходу объявил ему Таси-Фенг.
     — Что это за шум? — поинтересовался Ших-кай.
     — Беспокоящие действия противника, лорд, — ответил Таси-Фенг.
     — Передайте даме, что я появлюсь у нее, как только ознакомлюсь с положением.
     — Лорд…
     — Вы слышали, что я сказал. Лорд Лун-ю, пройдите со мной. Воспроизведите с максимальной точностью все, что она говорила, — распорядился он и направился к верхней галерее древнейшей части крепости в сердце Лиоантунга. Оттуда можно было увидеть не только большую часть города, но пространство за его стенами. За ними по пятам тащился Пан-ку.
     — Когда-то здесь был монастырь, — сказал Таси-Фенг.
     — Вот как? Очень интересно. Но текущие события меня интересуют значительно больше. Какая ситуация сложилась на южном театре — в войне с Матаянгой?
     — Создается впечатление, что ситуация под контролем. Лорд Куо сумел нанести сокрушительный удар перед тем как… перед тем…
     — Понимаю. Она сказала, что хочет от нас?
     — Хочет познакомиться с нашим положением. Резервы армии исчерпаны, и если на одном из фронтов дела пойдут не так, нам придется оставить западные провинции.
     Ших-кай высунулся в окно и посмотрел на ночное небо, в котором кружили драконы.
     — Худшее мы здесь пережили. Нам удалось покончить с их божком. Краха, подобного краху на Тусгусе, больше не будет. Чем они сейчас заняты?
     — Подготовкой к штурму, лорд.
     — Штурму? Но это же безумие. У них нет на это сил.
     — У них не хватало сил и на Тусгусе, лорд.
     — Тоже верно. Однако они лишились того оружия, которым располагали там. Когда они, по вашему мнению, начнут? — спросил, вглядываясь в темноту, Ших-кай.
     — Если исходить из прошлого опыта, то не раньше, чем через несколько дней, — пожал плечами Таси-Фенг.
     — Не стоит полагаться на прошлый опыт. Избавитель тоже извлекает уроки. Проклятие. Как мне хочется, чтобы он попал в мои руки.
     За из спинами раздался быстрый шорох. Ших-кай оглянулся.
     — Всего лишь мышь, лорд, — пояснил Пан-ку. — Очень странная мышь, правда. Сидела, уставившись на вас.
     — Теперь пойдем выясним, что на уме у этой девицы, — сказал Ших-кай.
     — Лорд…
     — Не беспокойтесь. Я буду вести себя прилично. Мне моя работа нравится не меньше, чем вам ваша.
     Ших-кай до этого дважды встречался с Мглой. Это было во время её предыдущего правления. Во время этих встреч ему казалось, что при первом взгляде на эту женщину он получает оглушающий удар по голове. И на сей раз эффект оказался таким же, несмотря на то, что Ших-кай заранее попытался взять себя в руки. Невозможно поверить, что подобной красотой может обладать человеческое существо. Невозможно представить, что эта женщина была дочерью этого отвратительного старого безумца принца-демона.
     Когда он вошел в небольшую палату, где собрался весь двор, Мгла поднялась ему навстречу. Командиры легионов отвесили поклоны, а принцесса протянула руку. Так как Ших-кай никогда формально не представлялся ни одному из властителей Шинсана, он не знал, как следует поступить. Он не стал целовать руку, а ограничился легким поклоном, который по уставу положено отвешивать вышестоящему командиру. Женщина, казалось, была этим удовлетворена.
     — Лорд Ссу-ма…
     — Счастлив встретиться с вами, принцесса.
     — Я тоже очень рада нашей встрече, лорд. — Она села в кресло (справа от неё замер совершенно сраженный её красотой лорд Ши-Мин) и продолжила:
     — Я очень внимательно следила за тем, как развивается ваша кампания.
     — Умоляю о снисхождении, госпожа, — сделав ещё один поклон, сказал Ших-кай. — Я очень старался, но я всего лишь сын бедного свинопаса. — Тон, которым это было произнесено, совсем не соответствовал смыслу слов. Слова оставались лишь пустой формальностью.
     — Никакого снисхождения не требуется, лорд Ссу-ма. Даже великие лорды Ву или Чин не могли бы сделать больше.
     Удивленный Ших-кай внимательно посмотрел на своих собратьев. Они стояли молча, выражения их лиц под масками угадать было невозможно. Что случилось? Неужели они все высказались в пользу сына свинопаса?
     — Я вам полностью доверяю, — продолжала женщина. — А прибыла я не для того, чтобы вмешиваться в ваши действия, а лишь для того, чтобы лучше ознакомиться с обстановкой. Для Империи наступило время испытаний.
     Ших-кай ответил не сразу, и возникшую паузу заполнил Таси-Фенг.
     — Лорд Лун-ю, госпожа, — представился он. — Командир Семнадцатого.
     — Я помню этот легион с тех пор, когда им командовал лорд Ву, — сказала принцесса.
     — Эти дни давно ушли. Так же, как и лорд Ву.
     — Да. Ушел, прощен и забыт.
     — Благодарю вас, госпожа. Есть проблема, в решении которой вы могли бы нам очень помочь. У Избавителя есть союзница, обладающая огромным могуществом. Справиться с ней мы не в силах. Если говорить без обиняков, то вы могли бы противопоставить её Силе свою.
     Пришедший в себя Ших-кай добавил:
     — По мнению моих офицеров, госпожа, она почти так же могущественна, как и вы.
     — Женщина служит источником силы для Избавителя?
     — Одним из источников. У него был ещё один источник — древний божок, обосновавшийся на востоке пустыни. Этим вечером тервола по имени Хсу Шен и я его уничтожили. Избавитель и его женщина остались без поддержки.
     — Сейчас они у города?
     — Да, госпожа.
     — Пойдем посмотрим.
     Ших-кай поклонился. Весь его штаб двинулся вслед за ними.
     — А вас, господа, я прошу вернуться к делам. Впрочем, постойте. Скажите, лорд Ши-Мин, городские зернохранилища действительно полны?
     — Да, госпожа, — не скрывая удивления, ответил лорд.
     — Это место кишит мышами. С ними надо что-то делать, если вы ожидаете длительную осаду.
     — Хорошо, госпожа.
     — Осада не будет долгой, — негромко произнес Ших-кай. — Они почти исчерпали свои силы. Избавитель, думаю, готовит нам новый сюрприз.
     Мгла обернулась и многозначительно посмотрела на Пан-ку. Однако декурион не испугался.
     — Пан-ку — моя постоянная тень, — пояснил Ших-кай.
     — Как вам угодно.
     Десять минут спустя, в тот момент, когда они приближались к северной стене города, Ших-кай услышал позади себя шум какой-то возни, а затем до него донесся глухой звук, который обычно бывает при ударе тела о тело. Обернувшись, он увидел, как Пан-ку отрывает от себя огромную собаку. Из груди животного торчала рукоятка кинжала. Собака ещё некоторое время визжала, извиваясь, а потом затихла. Пан-ку извлек из тела пса клинок, а затем аккуратно отделил голову и лапы от туловища.
     — Как ты, Пан-ку?
     — Я в полном порядке, господин. Собака не смогла укусить меня через доспехи.
     — Что случилось?
     — Бросилась из темноты прямо на вас, господин.
     — Лежать! — взвизгнула Мгла, и Ших-кай на секунду потерял зрение, ослепленный яркой вспышкой. Когда к нему вернулась способность видеть, он узрел у своих ног ещё одного пса. Левое плечо животного было сожжено до кости.
     — Надо сделать все, чтобы не подпустить других, — сказала Мгла.
     — Кажется, я начинаю догадываться, откуда нам ждать следующего удара, — сказал Ших-кай.
     Он оказался прав. Подобные нападения происходили по всему городу.
     — Ваши офицеры сообщили, что он испытывает сильную ненависть к Империи. Вы не знаете, почему?
     — Не имею ни малейшего представления, госпожа. Мы не знаем, кто эти люди и откуда они появились. — Ших-кай двинулся дальше, бросив на ходу:
     — Следи внимательнее, Пан-ку. Они могут предпринять ещё одну попытку.
     С гребня стены они могли видеть женщину, стоявшую на вершине холмика, примерно в трети мили от города. Женщина в темноте светилась.
     — Это она, — сказал Ших-кай принцессе.
     Та, помолчав с минуту, сказала:
     — Любопытно. Она не живая. В обычном смысле. В ней нет материальной субстанции. И в то же время эта особа существует.
     — Там! — воскликнул Ших-кай, неожиданно почувствовав присутствие Избавителя. — Слева от нее.
     Мгла посмотрела в указанном направлении и с трудом выдавила:
     — Не может быть!
     — Госпожа?..
     Но она уже уходила. Ших-кай и Пан-ку пустились вдогонку.
     — Держитесь, — сказала она. — Дайте мне по меньшей мере ещё три дня. Кажется, что у меня найдется лекарство против вашего Избавителя.
     Ших-кай услышал топот лап какого-то животного, но на сей раз из темноты никто не прыгнул.
     — Я надеюсь на это, госпожа. Очень надеюсь.
     
ГЛАВА 14
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Посевы судьбы
     
     Прошло несколько дней. Вартлоккур находился в доме Мглы. Он проверял, не оставила ли в Кавелине принцесса или её друзья нежелательных подарков. Вошел король. Чародей удивился его появлению.
     — Нашел чего-нибудь? — спросил Браги.
     — Пару бездействующих порталов. Больше ничего.
     — Сохрани один из них, чтобы она могла навещать своих детишек. Можно ли устроить так, чтобы через него к нам не ввалилась банда тервола?
     — Я думаю установить охрану из демонов.
     Король состроил недовольную гримасу.
     — Я имею в виду одного. Большого формалиста. Всех, кроме Мглы, он погрузит в статическое состояние, а затем обратится за указаниями к своему начальству.
     — Перестань. Я серьезно, — фыркнул король.
     — И я серьезно. Такое создание действительно существует.
     — Как насчет остальных порталов?
     — Я их заткнул. Рейдачар сейчас разыскивает тоннели перехода за пределами дома.
     — А как Майсак?
     — Там все чисто. Мы работали там прошлой ночью. Нашли четыре портала.
     — Полагаешь, она что-то задумывает?
     — По-моему, он использовала их для связи во время заговора, — пожимая плечами, ответил Вартлоккур. — Но это не исключает того, что она не воспользуется ими позже, если мы их проморгаем.
     — Как дочка?
     — Превосходно. Непанта поднялась с постели и уже ходит гулять. Мы решили назвать девочку Смиреной.
     — Странное имя.
     — Не такое уж и редкое в прошлом. Так звали мою мать. Это Непанта придумала.
     — А как с Этрианом? Узнал что-нибудь новенькое?
     Вартлоккур вдруг ощутил, как в нем начал закипать беспричинный гнев. Он закрыл тему, прорычав:
     — Я же сказал тебе, что не желаю об этом говорить. Не надо будить спящую собаку. Мне кажется, что я наконец сумел отвлечь Непанту от её проклятых мыслей.
     — У меня проблема, с которой мне без твоей помощи не справиться. Я говорю о детишках Мглы.
     — Непанта как раз говорила о них утром. Они же дети её брата. Мы освободим тебя от заботы о них, как только Непанта достаточно оправится и сможет ими заниматься.
     Вартлоккура подобная перспектива совершенно не вдохновляла. Чародей полагал, что он слишком стар и слишком привык к спокойному образу жизни даже для того, чтобы правильно воспитывать Смирену. А теперь на его голову свалился целый выводок приемных племянников и племянниц.
     — Каковы твои дальнейшие планы? Мне кажется, что я близок к разрешению этого кризиса.
     — Но, согласись, что ты пригласил меня к себе вовсе не из-за кризиса. Ты, мой друг, затеял маленькую игру на востоке и победил. С этим делом покончено. Однако теперь ты опять должен обратиться к своим главным проблемам. А они у тебя очень серьезные. Ты использовал мятеж Мглы для того, чтобы на время отвлечься от них.
     — Я и Майкл с Кавелином справимся. Больше всего меня по-прежнему беспокоит Шинсан.
     "В таком случае ты глупец», — подумал Вартлоккур, но вслух этого не сказал.
     — Сомневаюсь, — произнес он. — Что же, у меня здесь дел больше не осталось. Сейчас я отправляюсь к Непанте. Узнав, что я тебе больше не нужен, она тотчас начнет готовиться к путешествию. Непанта составляет длиннющий список того, что нам, по её мнению, необходимо с собой отсюда увезти.
     Он поднялся прежде, чем король смог рассердить его ещё больше, чем уже рассердил.
     Вартлоккур подумал о том, что стоит уговорить Непанту задержаться здесь ещё на пару недель. Этого времени Майклу должно хватить для того, чтобы открыть королю глаза на стоящие перед ним реальные проблемы.
     
     — Он ужинает с королевой, — сказал Дал Хаас. — Я не могу его беспокоить. А я думал, что вы на прошлой неделе вернулись в Шинсан.
     — Так и было. Но теперь я вернулась сюда. Если ты не сообщишь королю обо мне немедленно, то я награжу тебя заклятием, которое сделает из тебя стерильного импотента. Я ясно выразилась? — Мгла устала, она была напугана и сердита.
     — Хорошо. Пусть его гнев падет на вашу голову.
     — Позволь мне беспокоиться о его гневе. А пока отнеси эту записку наверх.
     Хаас вернулся через пять минут.
     — Все в порядке, — сообщил он. — Король просит вас подняться.
     Мгла отвернулась от зеркала, в котором себя изучала. Ей казалось, что она выглядит постаревший по меньшей мере лет на десять. За эту неделю ей ни разу не удалось как следует выспаться. Когда она шагала через залы дворца за королевским адъютантом, ей казалось, что ноги её стали тяжелее минимум в два раза.
     Хаас провел Мглу в гостиную королевы. Там её встретил король.
     — Проходи. Тебе, похоже, крепко досталось, — сказал он, сопровождая гостью через все покои в столовую. — Возможно, невежливо так говорить, но выглядишь ты ужасно.
     — Привет, Ингер.
     — Привет, Мгла.
     В столовой, казалось, стоял легкий мороз. Мгла пожала плечами и, обращаясь к Браги, сказала:
     — Я чувствую себя отвратительно. Не могли ли вы накормить старую, усталую женщину? С того момента, как мы расстались, я питаюсь только на бегу. А со вчерашнего дня вообще ничего не ела.
     — Ну конечно, — ответила Ингер. — Несмотря на то что королева всегда была с Мглой в натянутых отношениях, сейчас она являла собой воплощение заботливости. Ингер сделала знак рукой, и одна из прислуживающих за столом женщин вышла.
     Мгла буквально упала на стул. Она заметила кое-какие изменения, но была слишком озабочена и несчастна, чтобы по-настоящему обратить на них внимание.
     — Я совершенно обессилела.
     — Новые сложности? — мрачно спросил король. — Какого дьявола ты вернулась? Надеюсь, они тебя ещё не выгнали? Или как?
     — Нет. Пока не выгнали. Нет. Но я пришла молить о помощи. Еще раз.
     — Но с какой стати? Ты получила все, что хотела.
     — Имеются кое-какие нюансы. Ведь мне в наследство достались и все сложности. Одной мне с ними не совладать.
     Король уселся на стуле напротив её. На его лице появились признаки сочувствия.
     — Продолжай.
     — Речь идет о наших проблемах на востоке. Я изучила ситуацию вблизи, и все оказалось гораздо хуже, чем можно было ожидать. Лорд Ссу-ма считал, что контролирует ситуацию, но… Браги, он оказался прижатым спиной к стене. Ему пришлось отойти на сотни миль к Лиаонтунгу — старинному городу-крепости. Дальше отступать невозможно. Лорд Ссу-ма намерен стоять до конца, имея в своем распоряжении лишь остатки Восточной и Северной Армий.
     Браги, казалось, был немало изумлен.
     — Ну и что? — сказал он. — Какое отношение это имеет ко мне?
     — Потеря Лиоантунга означает не только проигранное сражение. Мы потеряем не только Шинсан. Лорд Ссу-ма сражается за весь мир. Мир выживет или погибнет в зависимости от того, выстоит или рухнет Лиоантунг.
     — Вот как! — воскликнула Ингер. — Ты, Мгла, хватила через край. В твои фантазии поверить невозможно.
     Мгла проигнорировала слова королевы. Она обращалась прямо к королю, хотя и отвечала на вполне предсказуемые сомнения Ингер.
     — Браги, Лиоантунг — последняя преграда на пути Избавителя к сердцу Империи. Последний рубеж на страже регионов, в которых плотность населения составляет тысячи человек на квадратную милю. Если Лиоантунг падет, то ничто уже не удержит Избавителя от того, чтобы поглотить население целых провинций.
     — Хорошо. Ты пробудила во мне любопытство. Теперь начни с начала. Я, правда, не понимаю, о чем ты толкуешь.
     Мгла, вернувшись к истокам, рассказала о гениальной прозорливости лорда Куо, уловившего опасность в Восточной пустыне и направившего лорда Ссу-ма Ших-кая командовать Восточной Армией. Поначалу Мгла хотела давать не всю информацию, но вскоре с удивлением обнаружила, что её слова льются без всякого контроля. Она рассказала Браги все в мельчайших подробностях, включая недавнее посещение Лиоантунга.
     — Армии мертвецов? — бормотал Браги. — Неужели? — Казалось, что в своем отношении к рассказу он пребывал между ужасом и весельем. — И он ставит под свой контроль всех, кого они убьют?
     — Именно. Более того, он способен контролировать и живых, если те не защищены. Хотя это и труднее. Животных — тоже.
     — Мертвые восстали против живых. Тролледингская легенда о Драугах вдруг стала явью… Когда я был малышом, старики часто пугали ребятишек рассказами о мертвецах, которые спускаются с гор или выходят из моря, чтобы утащить тех, кто не слушается взрослых. Мертвецов называли Драугами, что значит Бродящие. Но то были лишь сказки для длинных зимних вечеров. — Браги закрыл глаза и довольно долго о чем-то думал. — Мгла… — наконец сказал он.
     — Да?
     — Ты так и не поведала, почему явилась ко мне. Ведь в твоем распоряжении лучшая в мире армия.
     — Вся армия уже в боях. Но дело не в этом. Или, вернее, не только в этом. Покончив с Шинсаном, Избавитель придет за тобой.
     — За мной? Я не понял: за мной лично или вообще в Кавелин?
     — За тобой лично.
     — Почему? Я, конечно, много людей уложил в могилу, но ни один из них до сих пор не проявлял такого горячего желания расквитаться со мной, чтобы оттуда выбраться.
     — Озлобленность против тебя, Браги. Озлобленность. Вне всякого сомнения. Избавителя, темного военачальника мертвых ведет ненависть. Что-то настолько исказило его душу и извратило ум, что он стал одержим идеей мести. Мести Шинсану. Мести тебе. И все это потому, Браги, что имя Избавителя — Этриан. Избавитель — мой племянник. Он — твой крестник. Сын Непанты и Насмешника.
     Принцесса ожидала, что весть эта произведет на него действие, схожее с ударом дубины. И она не ошиблась. Он хватал воздух широко открытым ртом, как извлеченная из воды рыба.
     — Но… Но… — Браги тупо смотрел на Мглу, не в силах усвоить услышанное. Побледневшая королева в свою очередь взирала на супруга, прижав к губам трясущуюся руку. Браги явно пытался что-то сказать, но слова застревали у него в горле.
     — Это — правда, Браги. Я готова дать любую клятву, которую ты пожелаешь. Мы не знаем, что или кто на востоке спас его от Праккии. Но все это время он находился там. Спасшее Этриана Нечто превратило мальчика в инструмент разрушения, сосуд ненависти, одарило его необыкновенным могуществом, а затем утратило над ним контроль. Я видела его в Лиоантунге, Браги. Внешне он выглядит так, как и должен к этому времени выглядеть. Но внутри он уже не Этриан. Больше всего он напомнил мне внезапно утратившие разум стихийные силы природы.
     Ингер что-то прокаркала. Браги издал стон и сказал:
     — Я верю Мгле. Ты только взгляни на нее. Она до безумия напугана. Теперь понятно, почему Вартлоккур каждый раз вставал на дыбы, когда упоминалось имя Этриана. Он все знал.
     Мгла призналась в своем страхе:
     — Да, ты абсолютно прав. Я настолько испугана, что потеряла способность думать. Мне хочется просто убежать… Я жалею лишь о том, что не свалила все проблемы на лорда Куо. На подобное я не подряжалась. Ты представляешь, что история скажет обо мне, если я не смогу остановить Этриана? В том случае, если история продолжится.
     — Теперь я вполне понимаю Вартлоккура, — задумчиво бормотал Браги.
     — Что?
     — Он все знал. Знал уже давно. После прибытия сюда он несколько раз упоминал об Этриане. Намекал, что тот, возможно, жив. Вел себя как человек, сражающийся со своей совестью. Теперь я вижу, почему он сказал, что ничего не расскажет Непанте, так как известие может убить её. — Поднявшись со стула, король продолжил:
     — Он даже стал угрожать мне, когда я сказал, что Непанте следует знать о том, что Этриан возможно жив.
     Мгла снова подняла глаза на Браги. Тот был бледен, как сама смерть и испуган не меньше, чем она. Король ей поверил. И это сняло с её души — она не понимала почему — огромный груз. «Если страх разделить, то на каждого его приходится меньше», — думала Мгла, припоминая один из уроков, преподносимых молодым солдатам.
     — Пойдем поговорим с ним, — сказал Браги.
     — Нам потребуется его помощь, — заметила Мгла. — И, почти наверняка, помощь Непанты.
     — Я бы не стал ждать от него помощи, — с недовольной миной произнес король. — Он полон решимости держать жену в неведении.
     — Я выдам его. Все ей расскажу.
     — Соблюдай крайнюю осторожность, когда станешь говорить. Вартлоккур весьма болезненно относится к этой теме. Он сказал, что перестанет поддерживать меня, если я посмею намекнуть об этом Непанте.
     Ингер бросила на них изумленный взгляд. В её глазах промелькнуло странное выражение. «Что за дьявол», — подумала Мгла. В иное время она использовала бы то, что заметила, в своих целях, но сейчас ей было не до этого. Сейчас следовало искать решение сложной дилеммы.
     Королевский слуга принес еду, которую заказывала Мгла. Принцесса схватила самое большое блюдо и принялась на ходу руками заталкивать куски в рот, пока король вел её продуваемыми насквозь коридорами и залами. Несколько вопросов о возможном местопребывании Вартлоккура привели их в небольшую библиотеку замка.
     Когда они вошли, чародей поднял голову и посмотрел на них. Увидев её лицо, он даже привстал, явно испугавшись, и сделал рукой знак, спасающий от дурного глаза.
     Мгла обрушила на него свой рассказ ещё до того, как чародей успел открыть рот. Испуг на его лице сменился отчаянием. Мгла не могла не понять, какая буря эмоций бушует в душе Вартлоккура. Ведь в даже самых отчаянных обстоятельствах он умел с каменным выражением лица не выдавать своих чувств.
     Но лицо чародея тут же посуровело.
     — Хватит, женщина! — бросил он. — Отвечаю: нет! Я не притронусь к этому делу. Ищи другие пути.
     — Но…
     — Я не позволю Непанте увидеть, кем он стал. Она и так едва-едва обрела неустойчивое равновесие. Непанта думает, что сын умер. Так оставим Этриана покоиться в его могиле.
     — Что ты ей скажешь, когда армия нежитей во главе с её сыном доберется до этих мест? — спросил король.
     — Мгла преувеличивает. Его войско распадется.
     — Нет, это ты прячешь голову в песок! — вспыхнула Мгла. — Они справились с отборными частями, которые мы выставили на их пути. Вначале Избавитель совершал много ошибок — ведь он ещё ребенок. Но он учится быстро. Он миновал свою низшую точку и теперь с каждым моментом будет становиться все сильнее и сильнее. Этого можно избежать лишь в том случае, если три или четыре человека, сохранившие остатки эмоциональной связи с ним, сумеют разорвать опутавшие его оковы ненависти.
     По лицу чародея разлилась краска гнева.
     — Ты говоришь страстно и убедительно, но в то же время не понимаешь, чего требуешь. Мой ответ остается все тем же. Нет!
     — В таком случае тебе не надо действовать самому, — сказал Браги. — Пошли Нерожденного. Преврати ложь в правду.
     — Ложь? Правда?
     — Прикажи Рейдачару убить его.
     — Нет. Послушай. Ты не понимаешь. Я не могу помочь. Это твоя забота, Мгла, тебе с ней и разбираться. Браги, я тебя уже предупреждал, если ты скажешь об этом Непанте…
     — Да, да. Знаю и ничего не скажу. Хотя и считаю, что ты не прав — не прав до полной потери рассудка. Нет, я не стану ей ничего говорить.
     — Ты ведешь себя нерационально, Вартлоккур, — сказал Мгла.
     — Попытайтесь меня понять. Я всего лишь стараюсь защитить свою жену.
     — Ты недооцениваешь её, — произнесла Мгла. — Непанта кажется невротиком, но на самом деле она гораздо сильнее, чем представляется. Иной она быть просто не может.
     — Не думаю, что ты защищаешь её, — вмешался Браги. — Боюсь, что таким образом ты сам пытаешься защититься. От собственных страхов. Ты страшишься перемен. Перемен, которые могут повлиять на твои отношения…
     — Помолчи! — бросил чародей. — Припомни решение о наследовании, принятое недавно Советом. Помнишь, как они голосовали? Ты понял, что это означает? Ведь ты не можешь позволить себе остаться без моей помощи, не так ли? — закончил Вартлоккур с угрожающей улыбкой.
     — Чародей, ты знаешь, что я становлюсь невыносимым, когда мне пытаются выкручивать руки.
     — Тебе пойдет на пользу, если ты к этому начнешь привыкать.
     — Мы уже были когда-то противниками. Полагаю, что и сейчас смогу прожить без тебя.
     — Я тебя предупредил! Держись подальше от моей жены. — Вартлоккур посмотрел на Мглу, и та пошатнулась, ощутив на себе удар его взгляда. — Избавитель — твоя забота, женщина. Этриан умер.
     Принцесса, поняв, что потерпела поражение, поникла.
     — Мы напрасно здесь теряем время, — сказал король, беря её за руку. — У него поехала крыша. Может быть, нам поможет «Братство магов»? У нас там найдутся друзья.
     — Мне не нужна магия, — ответила Мгла. — Этого добра хватает и в Шинсане. Нам нужны люди, способные затронуть чувства Этриана.
     — Пойдем. Мы что-нибудь придумаем. — Направляясь к дверям, Браги бросил через плечо:
     — А тебе, чародей, я это припомню.
     Вартлоккур был поражен тем напором, с которым были произнесены эти слова. Но растерянность продолжалась недолго. Уже через миг чародей в ярости швырнул книгу на пол. От звука удара Мгла даже подпрыгнула. Ее нервы были напряжены до предела.
     — Что теперь? — спросила она, выйдя из библиотеки.
     Ей не нравилось чувство беспомощности, с которым она явилась на запад, умоляя о помощи. Она казалась себе ни на что не способной и беспросветно тупой…
     — Будем действовать. Ты и я. Возможно, крестный отец и тетка сумеют справиться… Пошли. Надо сказать Гжердраму и Дерелу, куда я направляюсь. Старый маньяк прав в одном: судя по фокусам, которые выкинул Совет в то время, когда я занимался твоими делами, у меня возникли серьезные проблемы. Сейчас, на время отсутствия, мне надо прикрыть задницу. В противном случае, вернувшись, я могу узнать, что остался без работы.
     — В нашем с тобой путешествии нет никакого смысла. Ты и я олицетворяем то, что он больше всего ненавидит. Думаю, что к его душе сейчас не сможет пробиться никто, кроме матери.
     — Но почему бы нам хотя бы не попытаться? Если он настолько опасен, как ты утверждаешь.
     — Полагаю, что это именно так.
     — Сколько времени ещё можно ждать? Может быть, Вартлоккур все-таки опомнится?
     — Не долго. Лорд Ссу-ма человек упорный, но и он не сможет держаться вечно.
     — Если у тебя есть любимое божество, то вознеси ему молитву. Будем надеяться, что Вартлоккур немного придет в себя и увидит события в нужной перспективе. Если дело так плохо, как ты утверждаешь. В целом он человек вполне порядочный. У него есть совесть.
     — Возможно. Но не исключено, что он просто старый, глупый слепец.
     
     Вартлоккур вернулся в свои покои примерно через час после стычки с Браги и Мглой. Его руки все ещё тряслись. Чародей был испуган. Прошло много столетий с тех пор, когда он в последний раз испытывал подобную ярость. Чтобы успокоиться, ему пришлось воспользоваться теми приемами, к которым он не прибегал со времен ученичества.
     С ним происходило что-то нехорошее. Он чувствовал, как в мозгу закипает какое-то безумие, уродуя все его поступки и искажая намерения. Ему было несвойственно терять контроль над собой. Неужели Браги прав? Неужели его главной психологической проблемой является детская незащищенность?
     Но способна ли Непанта выдержать подобное? Может быть, она более жизнеспособна, чем он думает?
     Не вселил ли он в себя ложную надежду, решив, что Этриан так или иначе погибнет, исходя из простых законов энтропии?
     Чародей зажег свечу, сел и попытался углубиться в старинный манускрипт, претендовавший на то, чтобы быть подлинной историей происхождения Человека в этом мире. Но выписанные каллиграфическим почерком буквы почему-то все время оказывались не в фокусе.
     Проклятие! Его мир рушится. Потребовались столетия для того, чтобы он зажил, наконец, достойно, и вот в одно мгновение его недавно обретенное счастье снова повисло на волоске. Видимо, он и вправду неуверен в себе. Но если человек так долго боролся за свое счастье, то на закате жизни он все же должен заслужить что-то хорошее…
     На его колени упала чья-то тень. От неожиданности чародей вскочил со стула.
     — Непанта? Почему ты поднялась с постели? Ты уже проделала все нужные упражнения и тебе сейчас следует отдыхать…
     Его сердце оборвалось, как только он увидел её лицо. Ужас тяжким молотом обрушился на него.
     Она была одета для плохой погоды. Дитя на её руках было тепло укутано.
     — Мне нужен мой сын, Варт.
     — Нет. Только не это, — тихо произнес он. — Почему ты вдруг об этом заговорила?
     — Ведь Этриан жив, разве не так? И ты знал об этом все время. Ты лгал мне.
     — Нет, дорогая. Я же говорил тебе…
     — Все, что ты мне говорил, было ложью. Ложью, ложью и ложью. Он находится в Шинсане, в каком-то месте под названием Лиоантунг. И ты не хотел, чтобы я это знала.
     На него снова нахлынула волна ярости.
     — Я его предупреждал…
     Непанта чувствовала холодную ярость. Она выслушала его угрозу, ни на йоту не изменившись в лице.
     — Кого ты предупредил? Что ты со мной делаешь? Я хочу увидеть своего сына. Ты слышишь меня? Где-то здесь находится Мгла. Она явилась, чтобы встретиться с тобой. Я отправляюсь с ней.
     Вартлоккур её не слушал. Бросившись в спальню, он невидящим взглядом уставился на пустую колыбель Смирены. Через несколько минут он подошел к окну.
     — Явись, Рейдачар, — воззвал он, — Рейдачар, мой единственный друг, прийди ко мне.
     — Почему ты мне врал? — спросила Непанта. — Будь ты проклят, Варт! Я с тобой говорю. Отвечай!
     — Они тебе сказали, кем или чем стал твой сын? — резко повернувшись, ответил вопросом на вопрос чародей.
     — Какие ещё они? О ком ты говоришь? Отвечай!
     — О Рагнарсоне и об этой шинсанской суке.
     — Я их не видела. И какое они вообще имеют к этому отношение? Впрочем, не отвечай. Расскажи мне об Этриане. Затем отыщи Мглу и скажи, что я отправляюсь вместе с ней.
     Гнев одного всегда подстегивает ярость другого. Их перепалка становилась шумной и визгливой, все больше напоминая семейный скандал. Нерожденный подлетел к окну и повис снаружи за стеклом. Супруги не обращали на него внимания.
     — Хорошо! Будь все проклято! — рявкнул Вартлоккур. — Мы отправляемся. Но пусть это все ляжет на твою совесть, женщина! — Он вышел из комнаты, бормоча:
     — Ты дорого заплатишь за это, Браги. На сей раз ты режешь собственную глотку. Вокруг тебя уже кружат голодные волки. Мне же остается лишь сидеть в стороне и со смехом наблюдать, как они будут рвать тебя на части.
     
     Непанта смотрела в спину мужа, не понимая, что с ним случилось. Почему весь этот шум? С какой стати он толкует о Браги и Мгле? Она же не видела их целую вечность… Они, наверное, тоже все знали и скрывали от нее. А она так бы и осталась в неведении, если бы королева Ингер не зашла повидать Смирену и в разговоре случайно не упомянула об Этриане.
     Бедная Ингер. Теперь и на неё обрушатся все шишки.
     Дьявол с ними! Будь они все прокляты! Она скоро увидит сына. И плевать, нравится им это или нет.
     
ГЛАВА 15
1016 ГОД ОТ ОСНОВАНИЯ ИМПЕРИИ ИЛЬКАЗАРА
Лиоантунг
     
     Мертвые воины Этриана принесли кресло, украденное в каком-то поместье неподалеку от города. Этриан погрузился в кресло, а Сахманан уселась на землю, прислонившись к креслу спиной.
     — Ты можешь сказать мне, что придумал на сей раз?
     — Думаю, что смогу. — Этриану надоело дразнить её. — Я использую против них их животных. А так же тела тех, кого животные убьют.
     — Но не истребят ли они прежде животных?
     — Возможно. Кошек, собак, лошадей и всех тех, кого смогут поймать. Но как защититься от крыс, нападающих на вас во время сна?
     — Это может сработать. Ты планируешь приступить к осаде?
     — Мы можем себе это позволить. Они не ждут помощи извне. Это последняя битва, которая нас или вознесет, или погубит.
     — А как быть с армией? — Она кивнула в сторону ближайших мертвяков. — Они годны лишь несколько дней.
     — Зря мы их не израсходуем. Приступим. Охраняй меня.
     Он оборвал связи со своим телом и полетел в город. Лиоантунг являл собой лабиринт кривых улиц с домами странной архитектуры. Многие квартала города совершенно опустели. Что же, тем лучше. Он поставит себе на службу брошенных животных…
     Противник изо всех сил готовился отбить штурм. У солдат врага не было страха. Битва в лесу вернула им веру в себя. Лишь у тервола ощущалась какая-то неуверенность.
     Они вели спор, как быть с животными.
     Этриан, пролетев по темной улице, нашел конюшню. Он нащупал убогий мозг лошади. Животное поднялось на дыбы, сломало ограждение стойла и пригвоздила помощника конюха к земле.
     Этриан поставил труп под свой контроль и вооружил его валявшимися рядом вилами для погрузки сена. Покончив с этим, он снова вылетел в ночь. Вскоре ему удалось овладеть и легионером…
     Так продолжалось много часов. Враги нашли ответ, и к рассвету они перестали появляться на улицах в одиночку. Утром Ших-кай отдал приказ об истреблении всех животных. Этриан вернулся в свое тело.
     — Ты совершенно обессилел, — сказала Сахманан.
     — Да, пожалуй, я действительно немного устал. А они хорошо поработали?
     Широким движением руки она обвела окружающее пространство. Земля кругом была опалена, а его роскошное кресло превратилось в горку обгорелых зубочисток.
     — Я решила, что на этот раз они нас достали. Мне едва удалось защититься.
     — Они собираются убивать животных. Настало время посылать мертвецов.
     — Ты не хочешь передохнуть?
     — У меня нет на это времени.
     — Этриан…
     — Помолчи.
     Он напряг волю и двинул вперед остатки своего воинства. Трупы, едва волоча ноги, заковыляли к стенам города. В воздухе появились драконы. Некоторые из них несли по несколько наездников, а иные, без всадников, помогали штурмовать город. Легионеры, бросив истребление живности, заспешили на стены.
     Этриан продолжал штурм до тех пор, пока от его армии почти ничего не осталось. За пределами городских стен в живых остались лишь он да Сахманан. Однако в городе, в его заброшенных кварталах, Этриан сумел укрыть примерно тысячу нежитей.
     Он поплыл в город в своем бестелесном состоянии, время от времени проникая в тело какого-нибудь животного, чтобы услышать разговоры. Его враги устали так же, как и он.
     Часть солдат, едва шевелясь, возобновила убой зверья. А некоторые принялись обходить дом за домом в поисках мертвецов.
     Этриан возвратился к Сахманан.
     — Отдохни, Этриан, — сказал она, — ты себя убиваешь.
     — Надо сделать ещё одну вещь, чтобы задать им ещё работы. После этого я обязательно отдохну.
     Он вернулся в Лиоантунг и принялся искать крыс. В этом деле он, естественно, преуспел, так как Лиоантунг, являясь городом древним, был весьма плотно заселен грызунами.
     Поиск он начал с расположенного в цитадели штаба лорда Ссу-ма. Сотни крыс, разом выскочив из укромных углов, принялись опрокидывать лампы. Большая часть пожаров была потушена сразу, но некоторые вспыхнули в местах, где людей не оказалось.
     Этриан вернулся в свою телесную оболочку.
     — Это займет их на некоторое время, — сказал он. — Разбуди меня, если случится что-нибудь важное.
     Он проспал четырнадцать часов, но полностью так и не отдохнул.
     — Что произошло? — спросил он.
     — Ничего. Они занимались лишь тем, что тушили пожары.
     Этриан снова отправился в город. Последние очаги огня уже находились под контролем. Обессиленные легионеры разбредались по казармам, проклиная его и моля небеса об отдыхе. Но Этриан не дал им передышки.
     То там, то здесь он заставлял крыс перегрызать яремные вены спящих. Без устали перелетая от казармы к казарме, Этриан поднимал мертвяков на борьбу с живыми. Тервола установили в казармах постоянные дежурства. Тогда он переключил все внимание на помещение штаба, а затем — на городские стены, натравливая на часовых одно животное за другим. Послав мертвецов открыть ворота, он призвал в город животных из леса и с полей. «Замешательство и испуг. Испуг и замешательство», — бормотал он про себя.
     Покончив с этим, он бросил в бой солдат, заранее укрытых в брошенных домах. Медленно, очень медленно нежити стали продвигаться к штабу лорда Ссу-ма…
     В городе крупных животных не осталось, а на то, чтобы привести их из леса, у Этриана не было времени. Тервола обратили свое магическое искусство на борьбу с мышами, крысами и белками.
     — Мы вступили в гонку со временем, — сказал он Сахманан. — Впрочем, мне удалось их отвлечь. Остается надеяться, что в следующей атаке мы уничтожим столько тервола, что оставшиеся в живых не смогут оказать нам сопротивления.
     Атака продолжалась три часа. Вернувшись к Сахманан он объявил:
     — Все получилось. Мы покончим с ними после того, как я отдохну.
     — Этриан, что-то случилось с Величайшим?
     — Что?
     — Не знаю. Но я перестала ощущать его присутствие, и это меня беспокоит.
     — Это важно?
     — Не знаю. Но нам может понадобиться его помощь.
     — Может быть, он что-то опять затеял?
     — Не знаю.
     — Разберемся, закончив здесь.
     — Ничего не выйдет. Драконы ушли.
     Этриан бросил на неё настороженный взгляд. Ему не нравился тон, которым говорила женщина.
     — Ты хочешь мне что-то сказать?
     — Нет… Впрочем, да… Ты стал таким, какой когда-то была Нахаман. Также, как и она, ты потерял способность здраво мыслить. Тобой руководят лишь ненависть и злоба.
     — Успокойся. Мне надо поспать. Мы покончим с ними после того, как я проснусь.
     Огромный красный диск утреннего солнца висел над самой линией горизонта, и Этриан лишь с большим трудом сумел выбраться из своих навязчивых ночных видений.
     — Что?.. — пробормотал он.
     — Проснись! Они что-то затеяли. Взгляни. — Сахманан показала в сторону города.
     Первыми из ворот появились солдаты. За ними, с белым флагом в руках, шел приземистый, широкоплечий тервола. Его телохранители тут же заняли посты у ворот. Рядом с тервола возникли какие-то люди, и среди них две женщины. Когда процессия двинулась дальше, женщины пошли рядом с тервола, а двое мужчин заняли места рядом с дамами.
     — Боже, — произнес пораженный Этриан, — только не это!
     — В чем дело, Этриан? Что случилось?
     Дыхание молодого человека вдруг стало прерывистым. В глубине его души шевельнулись какие-то воспоминания, и на него опустилась тень. Молодой человек вскрикнул, и мир вокруг него погрузился во тьму.
     — Этриан! — кричала Сахманан, то колотя Избавителя по щекам, то хватая его за руку. — Проснись! Умоляю! — Бросив взгляд в сторону города, она продолжила:
     — Они почти здесь! Ведь кто-то должен мне сказать, что надо делать!
     
     Ших-кай, не обращая внимания на боль в ранах, стоял в парадной позе, вытянувшись и выпятив грудь. В командный центр вступала принцесса и сопровождающие её лица. Его офицеры, все как один, салютовали правительнице. Мгла, не скрывая ужаса, смотрела на тервола.
     — Что случилось, лорд Ссу-ма? — спросила она.
     — Мы выстояли, госпожа, — ответил Ших-кай, глядя на её спутников. Двое мужчин и женщина явно несли на себе печать запада. Женщина держала на руках младенца. Более молодой из мужчин походил на воина. Его глаза постоянно находились в движении, а напряженные губы побледнели. Пожилой спутник принцессы был явно чем-то рассержен. Ших-кай обратил на принцессу вопросительный взор.
     — Чародей Вартлоккур, — сказала та, указывая на старца. Ших-кай почувствовал, как по его спине побежали ледяные мурашки. — Его супруга Непанта и их дочь.
     — Миледи. — Ших-кай поклонился женщине с ребенком.
     — Я должна представить им вас, — сказала Мгла.
     Ших-кай кивнул и вгляделся во второго спутника принцессы. «Видимо, телохранитель чародея», — подумал он.
     — Король Браги из Кавелина, — сказала Мгла.
     Ших-кай окаменел. Со стороны офицеров послышался сердитый ропот. Жестом руки он заставил подчиненных умолкнуть.
     — Рагнарсон из Бакседалы и Палмизано?
     — Он самый.
     Один человек из группы тервола сделал шаг вперед…
     — Менг Чао! Ведите себя пристойно. Госпожа, простите его. Он потерял трех братьев, четырех сыновей и весь свой легион.
     Ших-кай встал перед Рагнарсоном. Западный воин возвышался над командующим подобно крепостной башне. Тервола снял маску и посмотрел в глаза короля. В этих бездонных голубых озерах он не увидел никаких признаков страха. Рагнарсон что-то произнес.
     — Он говорит, что вы похожи на честного солдата. Первого честного воина, которого он встречает среди тервола, — перевела Мгла.
     — Вы скоро увидите, что со мной дело иметь труднее, чем с лордом Куо. Я более упрям, нежели он, — с улыбкой сказал Ших-кай. Выждав, пока Мгла закончит перевод, он спросил:
     — Что это все значит, госпожа?
     — Эти люди в свое время были близки к Избавителю. Его дед. Его мать. Его крестный отец.
     Офицеры снова возроптали.
     — Госпожа?..
     — Да, кстати. Он — мой племянник по мужу. Лорд Чин похитил мальчика во время заговора Праккии. Мы думали, что он умер. Каким-то образом ему удалось выжить и заключить союз с вашим божком. После этого он выступил против нас, полагая, что именно мы виноваты во всех его несчастьях.
     Ших-кай подумал немного, а затем спросил:
     — И что же вы предлагаете, госпожа?
     — Мы хотим с ним поговорить. Я надеюсь, что мы убедим его в том, что он заблуждается, и таким образом устраним причину его ненависти к Империи.
     — Но у этих людей нет никакого резона нам помогать, — сказал Ших-кай, глядя на спутников принцессы.
     — Они помогут. У них на это имеются свои причины.
     — Что же, в таком случае попытаемся. Пан-ку! Телохранители!
     — Слушаюсь, господин! — лихо отсалютовал Пан-ку и удалился. Вернувшись через минуту, ординарец доложил:
     — Все готово, господин.
     — Избавитель сделал так, что появляться на улицах без охраны стало невозможно, — пояснил Ших-кай.
     Многочисленные пожары и удары череполиких превратили большую часть города в руины. Любая улица могла похвастаться своей кучей обгорелых костей.
     Мгла что-то сказала. Рагнарсон что-то пробурчал в ответ, стараясь не выдать ужаса, который охватил его при виде подобного опустошения. Чародей внешне не проявил никаких чувств. В нем надолго угнездился гнев. Жена мага, по-видимому, тоже оказалась объектом его недовольства.
     Ших-кай чуть замедлил шаг, сбросил маску и посмотрел на дитя. Свое одобрение командующий выразил улыбкой. Мать ответила ему тем же.
     — Почему все так тихо? — спросила Мгла.
     — Тишина перед грозой, госпожа, — ответил Ших-кай. — Избавитель отдыхает.
     — Сможете вы его сдерживать и дальше?
     — Сомневаюсь. Это наша последняя ставка.
     Они вышли из города. Солдаты тут же развернулись и заняли посты по обе стороны от ворот. Пан-ку вручил своему командующему палку с привязанной к ней белой тряпицей. Ших-кай двинулся вперед, бросив на ходу:
     — Охрана остается здесь, Пан-ку.
     — Господин…
     — Если принцесса, чародей и я не справимся, то у нас все равно не останется никакой надежды.
     — Как прикажете, господин, — сказал Пан-ку, повернулся кругом и, вбежав в город, поспешил на стену. Найдя там легкую баллисту, он зарядил её. Действовать ему пришлось очень осторожно, чтобы не разрушить наложенное на стрелу заклятие. Если Избавитель проявит вероломство, то получит хорошую весточку от Пан-ку.
     Ших-кай направился к холмику, на котором спал Избавитель. Женщина в белом отчаянно пыталась его разбудить. Командующий шагал нарочито медленно и гордо. Он не хотел, чтобы эти пришельцы с запада заметили его страх.
     Избавитель поднялся, провел пятерней по волосам, посмотрел на парламентеров и сошел с холмика. Женщина опустилась перед ним на колени. Избавитель, источая высокомерие, снова поднялся на возвышение и взмахнул рукой. Из-за холма появилась пантера и легла, свернувшись клубком у ног хозяина. Затем возник медведь и занял место справа от Избавителя. За медведем последовал гигантский лесной буйвол. Этот ужасный зверь с горящими красным огнем глазами остановился слева от женщины.
     — Следите за женщиной, — сказал Ших-кай, обращаясь к принцессе. — Что с ним происходит?
     — Он знает этих людей. Ему важно, что они подумают о нем.
     — Понимаю…
     Ших-кай остановился в пяти шагах от Избавителя. И этот мальчишка уничтожил две армии?! Бросив взгляд на пантеру, тервола подумал о том, что зверю хватит одного короткого прыжка…
     Мгла остановилась, как только остановился Ших-кай. Рагнарсон и Вартлоккур последовали их примеру. Однако женщина с ребенком продолжала идти.
     — Этриан, — произнесла она на своем родном языке. — Этриан, посмотри. Это — твоя сестра. Ее зовут Смирена.
     В глазах юноши появилось выражение муки, и он забормотал невнятно:
     — Мама. Я думал, что они тебя убили. Я думал, что тебя убили. Они мне сказали…
     Непанта переложила дочку на левую руку, а правой обняла сына и прижала его к себе.
     — Все хорошо. Все хорошо, Этриан. Все кончилось. Теперь все будет хорошо.
     В воздухе не чувствовалось ни малейшего движения. Мир, казалось, замер. Тишину нарушали лишь подавленные рыдания юноши. Однако наряд и волосы женщины в белом развевались так, словно дул сильный ветер. Ших-кай покосился на Мглу:
     — Госпожа…
     — Причин для беспокойства нет. Просто она счастлива за него.
     Между принцессой и женщиной в белом произошел безмолвный диалог. Мгла удовлетворенно кивнула.
     В этот момент с неба спустилось Нечто и повисло над холмом. Ших-кай поднял глаза и все понял.
     — Нерожденный, — прошептал он. Ему довелось слышать об этом создании. Присутствие Нерожденного здесь являлось таким вызовом, о котором он не мог и думать.
     Лесной буйвол фыркнул и, отпрыгнув в сторону, убежал прочь. За ним, ломясь сквозь густые заросли, последовал медведь. Пантера изящно поднялась, лизнула лапу и гордо удалилась в лес. Непанта повела сына в сторону города.
     Ших-кай снова посмотрел на Мглу.
     — Все кончено, лорд Ссу-ма. Все действительно кончено. Пошли.
     Мать и сын прошли мимо него. Ших-кай посмотрел им вслед. Как только двинулся он, тут же пустились в путь король и чародей. Командующий оглянулся и увидел, что шествие замыкает Мгла и женщина в белом. Женщина скорее плыла над землей, нежели шагала.
     Настороженность оставила Ших-кая, и он почувствовал себя опустошенным и даже слегка разочарованным. Выходит, он и сам не подозревал, в каком напряжении пребывал вплоть до этого момента…
     
     Все началось неожиданно. Он не чувствовал никакой опасности вплоть до того момента, как маму отшвырнуло прочь, а сам он впал в столбняк. Еще через мгновение на него опустилась черная сфера.
     
     Воздух как будто взорвался. Ших-кай уже встречался с подобным явлением во время катастрофы на Тусгусе.
     — Госпожа! Принцесса!
     Вартлоккур бросился вперед и подхватил женщину прежде, чем та упала. Рагнарсон, чуть ли не с магической быстротой обнажив меч, стоял в боевой позе, рыча проклятия на каком-то западном языке.
     — Остановись, Этриан! — взвизгнула Мгла, и Ших-кай услышал в этом выкрике голос женщины в белом.
     Тервола плечом толкнул юношу. Тот остался недвижим, как скала. Тервола вцепился пальцами обеих рук в его окаменевшее горло.
     На стене Лиоантунга возникло какое-то движение. Телохранители прыснули в разные стороны. Западный король ревел, словно разъяренный буйвол. Его меч со свистом рассек воздух над головой Ших-кая.
     Этриан яростно рванулся. Ших-кай упал, а поднявшись, увидел, что Рагнарсон рассматривает разрубленную на две части стрелу баллисты. Мгновенный удар меча сбил её со смертельной траектории.
     — Теперь я твой должник, человек с запада, — сказал Ших-кай и посмотрел на Этриана.
     В глазах молодого человека он увидел лишь безумие. Его мать рыдала на груди у чародея. Рот юноши вдруг стал медленно открываться.
     Из-за спины Ших-кая выступила женщина в белом, и далекий голос произнес:
     — Этриан… О, нет! Это — не Этриан. Это — Величайший! Каменный бог овладел Этрианом.
     — Невозможно! — выпалил Ших-кай. — Мы уничтожили его.
     Это сделали Хсу Шен, Пан-ку и он сам. Но уничтожили ли они его?..
     Вартлоккур нежно передал свою жену на попечение Рагнарсону. Часть прежнего доверия между ними, видимо, ещё сохранилась. Чародей едва заметно двинул рукой, и Нерожденный подлетел ближе.
     — Нет, — сказала женщина в белом. — Я создала его когда-то и лишь я смогу с ним покончить.
     Лицо Этриана исказила страшная гримаса, порожденная яростной борьбой двух сил, развернувшейся в его душе. Рот юноши широко раскрылся и Этриан начал делать глубокий вздох. Несчастный изо всех сил пытался поднести руки ко рту, но не мог преодолеть сопротивления чужеродных сил. Ладони, пульсируя, остановились в нескольких дюймах от губ, словно наткнувшись на невидимую преграду.
     Воздух вокруг них затрепетал так, как это случилось перед началом катастрофы на Тусгусе. Ших-кай, согнувшись, захватил пригоршню земли и, бросившись вперед, сунул её в открытую пасть Избавителя. Свободной рукой командующий нанес Этриану мощный удар грудь и услышал, как хрустнули кости юноши.
     Все пространство вокруг заполнил крик Сахманан. Крик казалось, раздавался отовсюду и в то же время ниоткуда. Он походил на стон, вырвавшийся из груди тысяч матерей, когда те вдруг узнали о гибели своих сыновей в страшной войне, которую затеял на западе лорд Куо.
     Бледный как смерть Этриан повернулся к ней лицом и, держась за грудь, прохрипел:
     — Сахманан! Нет! Умоляю… Я одарю тебя всем могуществом, которое раньше отдал ему… Я дам тебе весь Мир. Ты станешь его владычицей.
     Стон нарастал, все больше напоминая оплакивание покойника. Ших-кай закрыл ладонями слуховые отверстия маски, но заглушить этих стенаний не смог.
     Избавитель широко открыл рот, и из него хлынула черная жижа. Затем он снова начал втягивать в себя воздух.
     Стоны Сахманан превратились в трубный глас. Этриан замер. Затем он задрожал, заколебался и завертелся вокруг собственной оси, распавшись на два ясно видимых Этриана. Один из них казался черным отражением. Вокруг светлого Этриана возникла светящаяся аура. Светящееся поле стало вращаться и ярким, небольшим смерчем подниматься в небо. Вскоре перед ними остался лишь черный Этриан, который, покачиваясь, снова начал открывать рот.
     Но в этот миг на сотканного из тьмы юношу обрушился огненный поток. В небо взмыли сверкающие брызги и поднялись клубы дыма, которые тут же уносил ветер. Затем… Затем раздался грохот, и останки Этриана прикрыло черное, ревущее облако.
     Ших-кай услышал вопль отчаяния. Точно такой крик он слышал, когда швырнул ларец в портал на острове. Там, где стоял юноша, земля дрогнула и начала светиться, а на небе над этим местом образовался огромный сверкающий купол.
     — Он ушел, — сказала женщина в белом. — А если ушел он, то должна исчезнуть и я. Мы больше вас никогда не побеспокоим. — Хотя ветер не стихал, её платье перестало развеваться. Повернувшись к рыдающей на груди Рагнарсона женщине, Сахманан продолжила:
     — Я очень сожалею. Скажите ей, что мне очень жаль. Я никому не хотела причинять вреда. Просто мне никогда не хватало силы воли на то, чтобы…
     Ших-кай перестал её слышать. На женщину опустилось светящееся покрывало.
     — Вы прощены! — крикнул Ших-кай и, обращаясь к Мгле, спросил:
     — Принцесса, с вами все в порядке?
     — Да. Лишь немного потрясена. А я думала, что вы с ним разделались.
     — Я тоже так считал. Мы бросили божка в тоннель перехода, не имевшего портала выхода. Не понимаю, как он смог оттуда выбраться.
     Чародей Вартлоккур наконец заговорил. В его голосе можно было услышать легкое презрение.
     — Попробуйте рассуждать логично, лорд Ссу-ма. В потоке перехода время отсутствует так же, как и смерть. Теперь мы, наконец, знаем, чем являлось ужасное Нечто, обитавшее в тоннелях перехода с того момента, когда Туан Хуа открыл первые порталы. Божок, оказавшись в тоннеле, ожил и начал путешествовать взад и вперед по столетиям, охотясь на путешественников. Выбрав, возможно, случайно тот момент, когда Этриан совершал переход, он вселился в мальчика и впал в спячку. Через некоторое время он проснулся. Кстати, почему вы решили, что мальчик легко поддался безумию зверя? Этриан был не таков. Если бы он не обладал жизнеспособностью и упорством своего отца, то уступил бы божку быстрее и более полно.
     Вартлоккур повернулся, принял жену из рук Рагнарсона и сказал:
     — Прости меня, дорогая. Я лишь хотел тебя защитить.
     — Ты совершил ошибку, Варт. Тебе не следовало меня так оберегать. Я не ребенок. Если бы мы явились сюда раньше, то могли спасти его.
     Взгляд чародея был полон боли.
     Ших-кай посмотрел на черное облако, опустившееся на павшего Избавителя, и попытался нащупать в себе хоть какие-нибудь признаки душевного подъема. Ничего, даже отдаленно напоминавшего радость, он обнаружить не смог. Война закончилась победой, но у командующего было такое чувство, будто он её проиграл. Ших-кай медленно побрел к городу. За ним последовали все остальные, кроме женщины-иностранки. Та осталось рядом с местом гибели сына.
     Таси-Фенг поспешил навстречу Ших-каю.
     — Лорд… — пролепетал он. — Ваш человек… Пан-ку…
     — Что? — спросил Ших-кай. Ноги почему-то перестали держать его.
     Пан-ку лежал на баллисте, из которой была выпущена последняя стрела. Та стрела, которую отразил Рагнарсон. Горло ординарца было перерезано от уха до уха. У ног Пан-ку валялись останки почти полностью разложившегося тела.
     — Он умер, пытаясь защитить вас, лорд, — произнес Таси-Фенг.
     На внутренней стороне драгоценных глаз маски Ших-кая появились пятна влаги. Он не стал поправлять Таси-Фенга. Каменный зверь сумел отомстить. Он убил Пан-ку и затем заставил мертвеца выпустить смертельный заряд в своего бывшего господина.
     — Он был для меня как сын, лорд Лун-ю. Как сын и брат. Мы проводим его в последний путь так, как провожают героев.
     Ших-кай, сгорбившись и опустив плечи, наблюдал за восходом солнца.
     — Лорд Ссу-ма Ших-кай, сын свинопаса, командующий армиями, победитель в Восточной Войне, — пробормотал он и презрительно фыркнул.
     
     Непанта, преодолевая страх, приблизилась к черному, светящемуся облаку. Женщина углубилась в себя, пытаясь понять, что означает для неё это утро. Несмотря на все усилия, она не обнаружила в себе никаких чувств, только чувство щемящей пустоты. Кроме того, она ощущала некоторую горечь оттого, что Вартлоккур так долго скрывал правду. Впрочем, и это ничего не меняло. Этриан был потерян с того момента, когда эти дьяволы из Праккии заставили мальчика войти в портал.
     Ей некого винить, кроме себя. Разве не она поставила себя и сына в безвыходную ситуацию?
     Сквозь темный столп начали пробиваться лучи солнца, и тьма стала рассеиваться. Женщина в белом превратилась в слабое мерцание воздуха, которое возникает над разогретым солнцем камнем. Сияние в том месте, где упал Этриан, постепенно гасло, превращаясь в белесый туман и влагу.
     Непанта посмотрела в сторону города. Коренастый, невысокий тервола намного обогнал всех остальных. Он уже был у ворот. Браги и Мгла брели рядом, видимо, что-то обсуждая. Судя по жестикуляции, Браги был чем-то удручен.
     Вартлоккур, пройдя ярдов двести, остановился, чтобы подождать жену. Нерожденный витал над головой чародея. Непанта внимательно посмотрела на супруга. Теперь им предстояла новая жизнь. Последняя частица жизни старой мертвым телом лежала у её ног. Конец книги был написан…
     Сияние погасло. И на земле остался лежать лишь труп её сына.
     — Но… — прошептала она. — Ведь я видела, как он взорвался. Я точно видела это.
     Отчаянным взмахом руки она позвала Вартлоккура.
     Чародей неохотно двинулся в её сторону. Слишком много резких слов было произнесено, и в отношениях между супругами появилась кровоточащая рана.
     Этриан застонал.
     — О, будь ты проклят! Да поторопись же ты, наконец!
     Чародей, почувствовав признаки жизни в мальчике, припустился бегом.
     Этриан приоткрыл чуть-чуть глаза и прохрипел:
     — Мама…
     Непанта рухнула рядом с сыном и зарыдала.
     
     Приказ принцессы был точен и обсуждению не подлежал. Пока Рагнарсон и Вартлоккур оставались в Лиоантунге, Ших-кай и все его собратья безвылазно сидели в помещении штаба. Эта парочка не вызывала у него такой ярости, как у других тервола, но из чувства корпоративной солидарности и для поднятия духа подчиненных он поступал так же, как и остальные. У него создалась здесь отличная команда, и он будет стоять с ними так, как они стояли с ним в борьбе против Избавителя.
     — Слушаю, госпожа, — произнес он, вытянувшись по стойке смирно (дело происходило в наполовину разрушенном помещении, где когда-то размещался его штаб).
     — Они отбыли. Заканчивайте свои игры.
     — Как прикажете, госпожа.
     — Я хочу поблагодарить вас, лорд Ссу-ма. И вознаградить. У меня для вас есть новое поручение, если вы, конечно, согласитесь его принять.
     — Я — солдат, госпожа, и нахожусь в распоряжении Империи.
     Какое новое задание? Неужели командование южным фронтом? Ему страшно не хотелось очутиться в этом кровавом котле.
     — Нет, нет. Не Южная Армия, — улыбнулась Мгла. — Я хочу поручить вам командование, о котором мечтает каждый тервола. Вы согласны принять Западную Армию?
     Ших-кай прищурился под своей маской. Западная Армия? Лакомый кусочек, вне сомнения. Чудесный пост. Однако, не изменяя себе, он спросил в лоб:
     — Но почему? А как же лорд Хсунг?
     — На западе мне нужен командующий, который целиком посвятит себя делу. Мне не нужны те, кто готов плести против меня заговоры, так же, как и те, кто преследует лишь свои цели. Западной Армией должен командовать человек, который не одержим идеей реванша и не отстаивает эту идею с пеной у рта. — Помолчав немного, она негромко, с улыбкой добавила:
     — А кроме того, я не выношу лорда Хсунга.
     С лордом Хсунгом у Ших-кая было лишь шапочное знакомство. Тем не менее он согласно кивнул. В пользу лорда Хсунга, правда, говорило то, что тот становился великолепным командующим, если его вынуждали заниматься своим прямым делом.
     — Когда я должен приступать?
     — Убрать его оттуда не просто. Но к концу года все решится. Используйте эту паузу для отдыха. Ваше место здесь займет мой друг лорд Чьен.
     — Я использую предоставленное вами время для более глубокого знакомства с положением на западе. — «И начну бесполезные поиски существа, которое смогло бы заменить мне Пан-ку», — подумал он.
     — Хорошо. Я не могу вынудить вас взять отпуск, хотя мне хочется, чтобы вы отдохнули.
     — Я слишком долго тянул лямку, госпожа, и не умею отдыхать. Еще один вопрос. Смогли ли Рагнарсон и чародей заделать трещины в наших с ними отношениях? От этого может зависеть дальнейшее развитие событий.
     Мгла улыбнулась, подошла к нему и обняла.
     — Благодарю вас, лорд Ссу-ма за все, что вы сделали. — И уже уходя, бросила:
     — Нет, не смогли. Женщина пыталась пойти на мировую, но Вартлоккур — слишком твердолоб для этого.
     Лорд Ссу-ма Ших-кай улыбнулся под своей маской зверя.
     После вызова, брошенного сыну свинопаса на востоке, все остальное казалось ему сущим пустяком.