Василий Головачев 
Война с джиннами
     
Не будите спящих джиннов – 3
     

     
Василий Головачев
Война с джиннами
     
Глава 1. ПОЛЮС НЕДОСТУПНОСТИ
     
     Он выпустил ее из виду буквально на минуту, отвлекся на возглас Селима фон Хорста, изучавшего скелет Червя Угаага, но этого оказалось достаточно, чтобы Зари-ма допустила фатальную ошибку. Девушку подвело любопытство. Она привыкла чувствовать себя в безопасности, одетая в земной защитный костюм, и перестала обращать внимание на природные стихии. Здесь же, в глубине подземелья, созданного Червями Угаага под могильником с «трупом» Демона, следовало опасаться не природных катаклизмов, а неведомого ! Но она этого не учла.
     Услышав тихий вскрик девушки, Артем оглянулся и увидел последние мгновения драмы, на всю жизнь запечатлевшиеся в памяти.
     Зари-ма включила антиграв «кокоса», поднялась над колодцем с опалесцирующим туманом внутри, заглянула в него, и по трагической случайности в этот момент из потрескавшегося бельма «глаза» Мраг-Маххура сорвалась вниз капля светящейся субстанции. Девушка почуяла опасность, но сделать ничего не успела. Капля вобрала ее в себя и звучно шлепнулась в колодец, так что завибрировали стены пещеры. Вверх выметнулся грибообразный султан искрящегося тумана, а откуда-то снизу донесся утихающий рокочущий гул.
     Гул стих.
     Туман в колодце перестал волноваться.
     А Зари-мы не стало!
     — Не-е-ет! — закричал Артем, бросаясь к колодцу, надеясь, что она там, внутри, и сейчас костюм вынесет ее наверх.
     Но колодец был пуст до самого дна. Лишь струйки тумана продолжали кружиться вдоль стен, постепенно редея и исчезая. Артем метнулся было в колодец, но его остановила твердая рука фон Хорста…
     Кто-то тронул его за плечо.
     Артем глянул на подошедшего пограничника и очнулся от воспоминаний.
     — С тобой все в порядке? — озабоченно спросил напарник. — Стоишь как монумент и смотришь в пространство отсутствующим взглядом. Или привидение увидел?
     — Извини, — пробормотал Артем. — Вспомнил старое… Ты куда?
     — В спортзал, через полчаса там соберется приличная команда. Составишь компанию?
     — Позже.
     Артем кивнул и двинулся по коридору погранбазы к своей каюте. Напарник остался, глядя ему вслед, потом пожал плечами и заспешил в спортзал. Он был хороший парень, отзывчивый и обязательный, но делиться с ним своими переживаниями Артем не привык. А длилось это его состояние «полуприсутствия» ни много ни мало — целый год. С момента гибели Зари-мы. Хотя Артем до сих пор сомневался в том, что она погибла.
     Они с Селимом искали ее много дней, даже рискнули еще раз нырнуть в колодец под «глазом» Мраг-Маххура, представлявший собой по сути «активный контур тайм-фага с нелинейным выходом» — по оценке специалистов. Была надежда, что тоннель тайм-фага вынесет девушку в одно из гранд-болот Полюса Недоступности, как это было во время боя с бандой Зо Ли. И колодец действительно вынес Артема и фон Хорста в болото, где недавно находился корабль с роботами-"джиннами", но Зари-му они там не нашли.
     Артем искал ее потом по всей планете полгода, один и вместе с полковником, однако напрасно. Девушка исчезла. Затем на Земле нашли способ вытащить их с Полюса (на языке аборигенов планета называлась Рачи-ка), и Артема перевели в погранслужбу окраины Галактики, подальше от звезд Рукава Стрельца, в число которых входило и солнце Полюса — Рада-ил. Хотя душа его продолжала рваться сюда, в этот забытый богом и заблокированный спайдер-системой негуманоидов уголок пространства.
     Уже после всех этих событий, связанных с поиском корабля «джиннов», Артем узнал от деда Игната, что полковник сектора контрразведки погранслужбы УАСС Селим Дельвиг Базил Мария фон Хорст явился на прием к заместителю председателя Правительства и дал ему пощечину. Именно этот человек был причастен к организации экспедиции Зо Ли на Полюс в обход всех существующих законов, и он же настоял на том, чтобы Селим фон Хорст и Артем Ромашин остались на Полюсе для исследования и попытки включения одного из Демонов, особых боевых роботов, созданных негуманоидами миллионы лет назад.
     Скандал замяли, фон Хорста тихо отправили в отставку, слишком уж он много знал, а затем его дальнейший путь затерялся в контролируемой землянами области космоса. По крайней мере — для Артема. Дед на все его вопросы относительно судьбы полковника отмалчивался, лишь сказал однажды, что Селим «работает». Где и кем — оставалось тайной по сей день.
     В каюте Артем разделся, постоял под струями озонированного душа и, выключив стены, несколько минут любовался тремя разного цвета светилами, образовавшими в пространстве хоровод: тускло-малиновым гигантом, ярко-зеленым карликом и неистовым золотым пузырем в форме яйца, с более острого края которого, обращенного к зеленому карлику, то и дело срывались сияющие струи и фонтаны жидкого огня. Погранзастава вращалась вокруг общего центра тяжести системы, известной земным астрономам под названием Омикрон-2 Лебедя, и с ее борта можно было наблюдать удивительные эффекты перетекания вещества от одной звезды к другой.
     Рада-ил, вспомнилось Артему. Слово означало на языке полюсидов — Отец Отцов…
     Все, все! — приказал Ромашин сам себе, укладываясь спать. Пора забыть и Рада-ил, и Рачи-ку, и спящих в своих чудовищных могильниках «джиннов», и Зари-му, иначе свихнешься!..
     Он лег, расслабился, мысленным приказом создал в каюте полумрак и включил грезир note 1. Однако отдохнуть ему не дали. Внезапно тихо прозвенела мелодичная гамма кодера консорт-линии. Артем с недоумением повернулся на бок, включил связь. Из развернувшегося бутоном виома на него глянул дед Игнат Ромашин, советник-официал службы безопасности УАСС. Год назад он занимал пост комиссара СБ, но ушел в отставку после возвращения Артема с Полюса Недоступности и был назначен советником.
     — Здрав будь, внук.
     — Привет, дед, — ответил обрадованный Артем, выключая грезир.
     — Занят?
     — В общем-то, нет, сдал дежурство, хотел отдохнуть.
     — Тогда собирайся и ко мне. Жду в одиннадцать по среднесолнечному на базе-2 управления.
     — Это на Меркурии? Буду. Что случилось?
     — Ничего особенного, есть разговор. Виом собрался в линию, погас.
     Артем полежал, глядя на светящийся глазок аппарата, чувствуя странное волнение, не объяснимое словами, и начал торопливо одеваться.
     
     В одиннадцать часов по среднесолнечному времени он вошел в кабинет начальника второй базы Управления аварийно-спасательной службы, расположенной на терминаторе Меркурия, на границе дня и ночи. Одна стена кабинета была прозрачной, и с высоты двух километров, — база располагалась на верхушке базальтового монолита Владимир, принадлежащего Южному Хребту, — открывалась великолепная панорама Саймакского плато с гигантским косматым куполом Солнца. Специальные фильтры и визуальная обработка изображения видеоаппаратурой базы позволяли рассматривать дневное светило Системы без темных очков.
     Однако полюбоваться на пейзаж сумеречной зоны ближайшей к Солнцу планеты не удалось. Как только Артем остановился посреди кабинета, его хозяин выключил ось прозрачности стены, и она стала пепельно-серой, с золотистыми искорками внутри.
     Артем не удивился, узнав в начальнике базы Владимира Калаева, друга и соратника деда, с которым тот его познакомил перед экспедицией на Полюс Недоступности год назад. Космен практически не изменился за это время, разве что больше загорел, что добавляло контраста между бронзой кожи лица и серебром роскошной седой шевелюры.
     Кроме Калаева в кабинете вокруг стола сидели в низких креслах еще двое мужчин: дед Артема Игнат Ромашин в бело-голубом костюме официала службы и незнакомый молодой человек, бледнолицый, узкоплечий, худой, с длинными русыми волосами, со шрамом на лбу. Глаза у него были прозрачно-голубые и рассеянные, будто он постоянно решал в уме какую-то сложную задачу.
     — Знакомьтесь, — представил внука Игнат. — Артем, кобра погранслужбы, вектор 2-зет, драйв-группа «Соло». Артем, это Ульрих фон Хорст, поручик группы «Ва-банк» службы контрразведки. Присаживайся.
     Артем сел в кресло, с любопытством окинул взглядом молодого человека, и Ромашин-старший добавил:
     — Внук Селима фон Хорста.
     — Очень приятно. — Артем сделал короткий поклон.
     — С Володей ты уже знаком, — продолжал Игнат, — поэтому не будем терять время. Я понимаю, что тебе трудно разговаривать на темы, касающиеся проблем Полюса, но речь пойдет именно о планете с кладбищем «джиннов».
     Артем проглотил ком в горле, помедлил, унимая волнение, кивнул.
     — Слушаю.
     — На Полюсе в районе северного гранд-болота обнаружен еще один ковчег.
     — Что?! — не удержался Артем от восклицания. — Еще одна матка с роботами?!
     — На сей раз это предположительно рейдер Червей Угаа-га. Ульрих как раз занимается проблемой Червей, — Ромашин-старший посмотрел на внука фон Хорста, — хочет найти их родину, считает, что цивилизация Угаага еще не канула в Лету.
     Артем сцепил зубы, с усилием сдерживаясь, постарался приобрести прежний невозмутимый вид.
     — Вы хотите послать туда экспедицию? Вряд ли я смогу чем-либо помочь. О Червях Угаага я знаю мало.
     — Полгода назад в район ковчега отправился Селим фон Хорст. — Игнат помолчал, сочувственно глядя на замершего Артема. — Месяц назад Селим замолчал.
     В кабинете Калаева повисла хрупкая тишина. Ульрих фон Хорст шевельнулся, внезапно обретая интерес к разговору.
     — Я прошу вас пойти со мной на Полюс в район высадки Деда. Один я не смогу найти его, не обладая вашим опытом и знанием особенностей планеты. Но если этот поход кажется вам слишком рискованным, я пойду один.
     Артем по-новому глянул на внука бывшего полковника, проявившего твердость духа и решительность, перевел взгляд на деда.
     — Каким образом Селиму удалось добиться разрешения на экспедицию?
     — Он не добивался разрешения, — сказал Калаев флегматично. — Селим действовал как частное лицо.
     Артем скептически усмехнулся.
     — Но ведь это невозможно… без поддержки… без экипировки… втайне от всех…
     Игнат и Калаев переглянулись.
     — Ну, не совсем тайно и не совсем без экипировки, скажем так. Мы знали о его планах и кое в чем помогли. То есть дали линию высадки. Хотя Правительство, конечно же, не поддерживает такие проекты и не знает о походе Хорста. К великому сожалению, человек, которому полковник дал по морде, все еще находится при власти и надеется заполучить «джинна». Но это дела не меняет. Селим сообщил, что нашел нечто сногсшибательное и готовится к контакту.
     — С кем? Неужели Черви Угаага… выжили?!
     — Этого мы не знаем. Он замолчал и с тех пор не выходит в эфир. Я не могу тебе приказывать и даже просить не вправе. Тем более что действовать снова придется скрытно, однако у нас нет другого выхода. Ты можешь со спокойной совестью отказаться от похода, и никто не вправе тебя осудить. В любом случае я тебя пойму.
     Артем помолчал, глядя в пол, сцепив пальцы на колене. Вспомнил улыбку Зари-мы, поднял глаза.
     — Я согласен.
     Ульрих фон Хорст вскочил, сжал его плечо в порыве благодарности и тут же сел обратно, устыдившись столь красноречивого проявления чувств.
     — Извините… я так рад, что вы согласились!
     — Но я пойду один, — сухо добавил Артем. Взгляд молодого внука Селима стал беспомощным.
     — То есть как один? Почему один? Вы считаете меня обузой? Я закончил ИВТ и ШВПС note 2, работал в ИВКе.
     — К тому же он мастер по экстремальному выживанию, — добавил Ромашин-старший, пряча улыбку. — Вдвоем вам будет сподручней.
     Артем упрямо поджал губы.
     — Я привык работать без оглядки за спину. Может быть, он действительно классный специалист, но на Полюсе не был и специфики планеты не знает, а объяснять ему каждый свой шаг я не хочу.
     — Специфику Полюса я знаю, — возразил Ульрих с обидой. — И даже прошел полигонные испытания.
     — Виртуальный полигон и реальность — небо и земля, — хмуро проговорил Артем.
     — Ну, когда мы тебя посылали на Полюс, ты тоже не знал, с чем тебе придется столкнуться, — хмыкнул Калаев. — Этот парнишка будет тебе неплохим напарником, особенно при контакте с Червями… если, конечно, они там отыщутся.
     Артем хотел было привести ответный контраргумент, но встретил изучающий взгляд деда и сдался.
     — Хорошо, пусть идет. Но предупреждаю: никакой самостоятельности во время похода не потерплю! Это не прогулка по Диснейленду.
     — Шаг влево, шаг вправо — стреляю! — усмехнулся Калаев.
     Артем порозовел, однако оправдываться не стал.
     — Иди собирайся, — сказал Ромашин-старший. — С твоим начальством я договорюсь, ты временно переводишься в резерв СБ с двухмесячным испытательным сроком. О том, что ты десантируешься на Полюс, не должен знать никто, а из твоих сослуживцев будет знать только командор службы. Сбор здесь же, на базе, в семнадцать по среднесолнечному.
     Артем встал, направился к двери.
     — Вы не пожалеете, что согласились взять меня, — сказал ему в спину Ульрих.
     — Надеюсь, — бросил Артем, не оглядываясь. Дверь за ним закрылась.
     — Не обижайся на него, поручик, — сказал Игнат. — Он потерял на Полюсе даму сердца и не может забыть. Для него возвращение туда связано с немалым психологическим напрягом. Если бы я мог, я бы послал туда кого-нибудь другого, но, во-первых, доверяю только Артему, во-вторых, только он сможет вытащить твоего деда.
     — Я понимаю, — кивнул младший отпрыск фон Хорстов. — Наверное, я реагировал бы на его месте точно так же. Поверьте, мы справимся.
     — Не сомневаюсь, — вздохнул Ромашин-старший, понимая, что лукавит: он сомневался и еще как.
     Операция по десантированию землян на Полюс была разработана до мелочей.
     Для всех комиссий и органов надзора служба безопасности УАСС в плановом порядке посылала на планету исследовательские киберкомплексы типа «Добытчик». На самом деле — о чем знали только несколько человек во всей сложной системе взаимосвязей человеческой цивилизации — под видом «Добытчиков» запускались автономные капсулы высшей защиты класса «голем» с пилотами внутри. Разумеется, пилотами были Артем Ромашин и Ульрих фон Хорст.
     Процедура десантирования напоминала начало войны.
     К планете приблизился спейсер погранслужбы «Зоркий», остановился на расстоянии тысячи километров от спайдер-системы Полюса, накрывавшей всю планету невидимой энергетической сетью. От него отделились три когга и с нарастающей скоростью устремились к планете. Когда до облачного слоя осталось около полусотни километров, два когга метнули в атмосферу два аппарата, предназначенные для сверхскоростного маневрирования и отвлечения спайдер-системы.
     Аппараты — четырехметровые капли из «квазиживого металла» — вошли в атмосферу Полюса, напоминая древние ракеты с ядерными боеголовками, и тотчас же сторожевая сеть, созданная негуманоидами для пресечения попыток посадки на планету чужих космических кораблей, в том числе — снабженных «суперструнной» техникой, отреагировала на «залп».
     Район атмосферы в радиусе двух сотен километров от точки высадки десанта оделся в сеточку нежного переливчатого сияния, каждое колечко которой испустило навстречу «ракетам» лучик света. Аппараты, в свою очередь, отреагировали на это каскадом фигур высшего пилотажа, пытаясь освободиться от систем пеленгации, но все их маневры не помогли. Через несколько секунд пеленгирующие лучи сменились ливнем боевого удара, и от «ракет» не осталось ничего: ни пыли, ни атомарной взвеси, ни электромагнитного излучения. Слайдер-система иксоидов, как называли существ, создавших сеть сторожевых «псов», превращала приближавшиеся объекты в массивные «сверхточки» — в «черные дыры».
     Но за то время, пока спайдер-сеть уничтожала «ракеты», третий когг выстрелил в режиме «инкогнито» два «голема», которые невидимыми молниями пронзили светящийся слой спайдер-системы и воткнулись в атмосферу планеты. «Псы» системы успели только дать вдогонку гравитационный импульс, настигший аппараты, но не сумевший ни уничтожить, ни повредить их. «Големы» проскочили двадцатикилометровый слой тропосферы за одно мгновение, вышли из пике в сотне метров от поверхности плато и воткнулись в каверны предгорий Лемианского хребта на севере Полюса, исчезнув из поля зрения наблюдательной техники землян, выведенной на орбиты разного радиуса вокруг планеты.
     — Мы их потеряли, — лаконично доложил старший дежурный смены погранслужбы в системе Полюса.
     — Понял, — не менее лаконично ответил представитель СЭКОНа, присутствующий на борту спейсера «Зоркий» в качестве одного из «углов» квалитета ответственности. — Доложите командору.
     Командор погранслужбы Федор Конюхов, находившийся в этот момент в своем рабочем модуле в управлении на Земле, выслушал доклад подчиненных и посмотрел на своего гостя.
     — Все прошло по плану. Они там.
     — Помоги им господь, — отозвался Ромашин-старший со вздохом.
     
Глава 2. КОВЧЕГ
     
     Артем разглядывал пейзаж со странным чувством отторжения и ожидания, хотя никаких надежд на встречу с полюсидкой не питал. Зари-ма молнией ворвалась в его жизнь и так же мгновенно покинула ее, оставив в душе неизгладимый след. Умом он понимал, что она скорее всего погибла, а душа — душа сопротивлялась этой трезвой оценке действительности и жаждала встречи.
     «Големы» при посадке потеряли весь энергозапас, но все еще могли служить капсулами защиты. Средствами же передвижения они должны были стать только спустя какое-то время, после накопления необходимой энергии. Однако использовать их в качестве транспорта было нельзя, так как у земных наблюдателей сразу возникли бы вопросы: кто и с какой целью проник на поверхность планеты вопреки мораторию на экспедиции, установленному Правительством по рекомендации СЭКОНа. Артему и Ульриху фон Хорсту предстояло добираться до северного гранд-болота в режиме «инкогнито», поэтому план похода не предусматривал использование массивных «големов». Двигались они только по ночам и не выключали маскировочных систем «кокосов», что снижало темп передвижения, но гарантировало скрытность и относительную безопасность.
     На третьи сутки после высадки они вышли на край гигантского болота, занимавшего площадь в сто тысяч квадратных километров, глубина которого в некоторых местах достигала полутора и больше километров. Могильников с заключенными внутри роботами-"джиннами" здесь насчитывалось три. Макушка одного торчала в центре болота, окруженная непроходимыми зарослями великаньего леса, второй стоял на краю, накренившись, как Пизанская башня, и был кем-то взорван и пуст, третий прятался среди скал Лемианского хребта, обрывавшихся в трясину так отвесно, будто край гор отхватили ножом. В сорока километрах от берега и от этого хребта и был обнаружен хвост утонувшего в болоте корабля, который, по оценкам специалистов, представлял собой ковчег Червей Угаага.
     И вот Артем со своим спутником, слушавшимся его беспрекословно, смотрели на болото с высоты «отрезанной» горы Лемианского хребта, думая каждый о своем. Сверху болото напоминало гладкое серое бетонное поле с темными пятнами плесени и цветными разводами, покрытое кое-где кочками, «шерстью» кустарника и скелетами засохших мангров, похожих на колоссальные многоножки. На этом фоне хорошо была видна зеленоватая паутинка дороги, соединявшей могильники с «джиннами». Правда, оба десантника знали, что на самом деле дорогой эта зеленая жилочка никогда не была и представляла собой систему «трансляторов условий сохранения», как называли ее земные ученые. Когда-то она поддерживала энергетический баланс могильников, но со временем утратила свое значение и пришла в негодность, хотя и сейчас еще встречались участки, сохранившие энергопотенциал и физические законы иного пространства note 3.
     — Ковчега отсюда еще не видно, — сказал с сожалением Ульрих, не понимая долгого молчания спутника. — Может быть, рискнем спуститься к болоту до захода солнца? Никто нас не обнаружит с орбиты, пока работают маскеры костюмов. Артем поднял голову, окинул взглядом глубокий синий небосвод с вихревой вуалью ослепительно белых облаков и лиловатым пузырем Радаила над горизонтом, заставил себя встряхнуться. Ульрих оказался неплохим напарником, выполнявшим все команды Ромашина, и вообще исполнительным и предупредительным человеком, так что к концу маршрута Артем проникся к нему уважением с ноткой снисходительности, и отношения их потеплели, стали почти дружескими. К тому же младший Хорст действительно прекрасно знал условия и особенности планеты, что позволяло не отвлекаться на пространные объяснения встречающихся на пути явлений природы Полюса и на присмотр за парнем. А его рассказы о цивилизации Червей Угаага и об исчезнувших гиперптеридах и иксоидах, воевавших меж собой с помощью роботов-"джиннов", оказались по-настоящему интересными и добавили Артему желания добраться до ковчега Червей. Эти странные существа, нашедшие корабль с «джиннами» уже после войны негуман, но задолго до появления в Галактике человека, не зря нарыли тысячи километров подземных ходов в породах Полюса, пытаясь подобраться к могильникам. Они знали, что некоторые «джинны»-демоны еще способны функционировать.
     — Рискнем, — сказал наконец Артем. — Но пойдем не самым коротким путем. Попробуем использовать дорогу.
     — Зачем? — удивился Ульрих. — Ты собираешься идти по ней пешком?
     — Мы пойдем под ней, тогда нас точно никто не увидит с орбиты. Дорога проходит в семи километрах от утонувшего ковчега — минута лета в наших костюмах. Доберемся до места, дождемся темноты и подскачем к ковчегу.
     — Отличная идея, командир! — отозвался обрадованный Ульрих и добавил, уже не скрывая нетерпения: — Я готов идти первым.
     — Если ты начал считать себя кумом короля и сватом министра, — усмехнулся Артем, — то пора возвращаться домой.
     — Прости, командир, хмель в голову ударил, — легкомысленно покаялся Ульрих. — Уж очень хочется побыстрей дойти. Всего-то ничего осталось, полчаса лета, даже меньше. Раз — и мы у цели!
     Артему самому хотелось добраться до ковчега Угаага побыстрей, но он знал цену непродуманной поспешности и сдерживал желание увеличить скорость передвижения, подспудно ожидая подвоха от планеты, ставшей кладбищем «джиннов».
     — Пойдем медленным шагом, робким зигзагом, — решил он. — И вообще не шуми во хмелю, пока я не велю, как говаривали предки.
     — Слушаюсь, командир, — упавшим голосом сказал Ульрих. — Как прикажете.
     — То-то, — проворчал Артем. — Не отставай.
     И первым спикировал с отвесного обрыва к паутинке дороги, спускавшейся с отрогов хребта и пересекавшей болото.
     Дорогой эту полупрозрачную зеленоватую ленту с воздушными пузырьками и черными зернами вкраплений, висящую без видимых опор над поверхностью планеты на высоте от шести до пятнадцати метров, назвать можно было с натяжкой. Она изначально не предназначалась для проезда по ней колесного транспорта и перемещения пешеходов. Толщина ее когда-то везде была одинаковой — около метра, а ширина достигала двадцати метров, теперь же дорога стала тоньше, оплыла по краям сосульками и потеками «киселя», в ней появились более тонкие окна, каверны и даже сквозные дыры, а материал представлял собой нечто вроде мутного бутылочного стекла, из которого на Земле три с половиной века назад делали сосуды для соков, молока и хмельных напитков.
     Артем, поднырнувший под дорогу раньше Хорста, дотронулся до нее снизу рукой в перчатке, и Савва — инк костюма, управляющий всей его аппаратурой, в том числе — исследовательской, доложил:
     «Плотность не поддается измерению, температура не поддается измерению, материальный состав не поддается определению, микроволновой фон в пределах допустимого, энергонасыщенность — около десяти в пятнадцатой эргов на сантиметр кубический».
     «Значит, эта ветка дороги работает», — сделал вывод Артем.
     «По всем признакам — да, — согласился инк. — Хотя можно убедиться в этом, запустив туда щуп».
     «Чтобы нас засекли по вспышке?»
     «Прошу прощения, я только предлагаю, вы решаете».
     Появился Ульрих, запыхавшийся, как после хорошей пробежки. Видеть его Артем в нормальном световом диапазоне, конечно, не мог, но адаптационная оптика «кокоса», использующая весь электромагнитный диапазон и гравитационные датчики, синтезировала изображение, и перед Артемом висел в воздухе колеблющийся, как облако нагретого воздуха, стеклянно-прозрачный призрак. У кибера тоже была система маскировки, но в отличие от Ульриха его синтезированное изображение имело форму половинки шара, хотя настоящая форма кибера была намного сложней.
     — Мим, скотина, ты должен был прикрывать нас! — возмутился Ульрих.
     — Тебе было велено не отставать, — огрызнулся инк кибера, имевший почти человеческий интеллект. — Изволь слушаться.
     — Командир, прикажи ему выполнять инструкции!
     — Я такой же член группы, как и все, — сварливым голосом отозвался Мим.
     — Ты должен беспокоиться о нашей защите!
     — Я беспокоюсь.
     — Ты отлыниваешь от выполнения обязанностей!
     — Я делаю все, что требуется, а если тебе хочется разрядиться, то обратись к командиру отряда, он посочувствует.
     — Как ты смеешь так со мной разговаривать?! Командир, он хамит!
     — Отставить перепалку! — сказал Артем, улыбнувшись. Создатели Мима не ошиблись с выбором программы психотипа кибера, он вел себя как зануда-человек, что, несомненно, помогало живым членам отряда сбрасывать негативные эмоции без эксцессов, в ходе общения.
     — Мим, держись в кильватере, — продолжал Артем. — Поход заканчивается слишком благополучно, следует ждать неприятных сюрпризов. Поручик, попрошу не отвлекаться и не ковырять дорогу острыми предметами, она здесь под током.
     — Это не ток — вид энергии, по расчетам экспертов, сеть дорог на Полюсе скоро превратится в цепочку пространственных «ям» с разной мерностью.
     — Твой дед называл такие «ямы» «топологическими минами». Время неумолимо, исчезают не только цивилизации, но и планеты, и звезды, и галактики. И целые вселенные. Искусственные сооружения негуман не исключение.
     — Это еще надо доказать. Я имею в виду…
     — Отставить споры! Глядеть в оба! За мной!
     Артем устремился вперед, держась в полуметре под зеленоватой «стеклянной» лентой дороги. Мим и Ульрих молча последовали за ним. Инк кибера знал пределы своего «своеволия», а младший Хорст вдруг осознал, что они почти дошли до цели и пора отнестись к этому серьезно.
     Дорога была прямой как стрела, но иногда погружалась в болото или пронизывала заросли мангрового леса, и тогда приходилось выходить из-под нее и преодолевать затопленные и заросшие участки над пузырящейся поверхностью. В принципе это следовало бы делать ночью, но Артем и сам чувствовал нетерпение по мере приближения к ковчегу Угаа-га и решил пренебречь инструкциями деда, полагая, что короткие выходы в воздух не позволят земным наблюдателям заметить их над болотом, мчащихся в режиме «инкогнито».
     Сорок километров от края болота до точки «съезда» с дороги они преодолели за час. Укрылись в зелено-фиолетовой листве гигантского мангра, возвышавшегося над болотом на двести с лишним метров, и принялись разглядывать участок болота, ничем не отличимый от остальных, где, по расчетам специалистов, затонул ковчег Червей Угаага. Впрочем, слово «утонул» не соответствовало истине. Болота на Полюсе образовались позже вторжения негуман и позже появления флота Червей. Когда-то их корабли — те, что прошли спайдер-систему, садились (и разбивались) на суше, в долинах, на равнинах и в ущельях и лишь спустя тысячи лет оказались погруженными в болото.
     — Вот он! — воскликнул возбужденный Ульрих. — Видишь длинное бревно, уходящее под ходули мангра? Это наверняка он!
     Артем тоже увидел коричнево-зеленое вздутие, напоминавшее выступавшую над поверхностью болота часть бревна, только размеры этого «бревна» были на порядок больше земного аналога. По расчетам экспертов, диаметр его достигал шестисот метров, а длина — двух километров. По форме он напоминал огурец или чешуйчатого червя. Среди экзобиологов ИВКа даже бытовало мнение, что космические корабли, цивилизации Угаага на самом деле представляли собой специально клонированных Червей, у которых выращивались новые органы — энергогенераторы, устройства перехода на «струну», аппараты связи и жизнеобеспечения. В общем-то, эта гипотеза имела под собой основание: обнаруженные звездные корабли гиперптеридов и иксоидов тоже имели форму, почти идеально повторяющую облик создателей — «птице-насекомых» и моллюсков. Похоже было, только люди создавали аппараты для преодоления космических пространств, не отражающие форму человеческого тела.
     — Странно, что ковчег не обнаружили раньше.
     — Он почти весь в болоте, а спина скрыта «манграми». Даже вблизи не сразу поймешь, что это такое. Ну что, прыгнем, как ты говорил, или подождем ночи?
     Артем посмотрел на заходящее светило Полюса, помедлил.
     — Интересно, как твой дед проник внутрь этого левиафана? Я не вижу ни одной дырки.
     — Большая часть обшивки скрыта «мангром», надо искать там.
     — Тогда ныряем под «мангр», осматриваемся, ищем вход и наносим визит хозяевам. Надеюсь, они будут гостеприимны.
     — Дохлые Черви? — фыркнул Ульрих.
     — Охотники, — сказал Артем, имея в виду банды искателей «джиннов», все еще рыскающие по планете.
     Хорст не нашелся, что ответить.
     Один за другим они метнулись к утонувшему «бревну» ковчега Угаага и спрятались под стволом «мангра», похожего на колоссальную многоножку, стерегущую не менее гигантского червяка.
     
***
     
     Артем не первый раз рассматривал изнутри такую огромную машину, созданную разумными существами, совершенно не похожими на человека. Год назад он уже бродил по кораблю гиперптеридов, ужасаясь и восторгаясь нечеловеческими интерьерами, пропорциями, формой и логикой. Черви Угаага тоже пришли из другой области Вселенной, где царили иные физические законы, а метрика пространства не исчислялась тремя измерениями. Это стало ясно, когда десантники проникли под обшивку корабля через трещину в корпусе, созданную явно искусственным путем, но не людьми, во всяком случае — не Селимом фон Хорстом, и очень давно. Возраст трещины инки скафандров определили в двести с лишним лет.
     Ковчег Угаага не был похож на корабль гиперптеридов ни снаружи, ни внутри, но форма его помещений все же имела одну отличительную черту, объединяющую эти сооружения: она создавала неприятное ощущение живого организма. Все длинные коридоры ковчега преимущественно круглого или овального сечения, а также гроты и полости с оплывшими складчатыми стенами напоминали кишечник или кровеносные сосуды, от их пропорций тошнота подкатывала к горлу и хотелось побыстрей выбраться на волю.
     Как ни странно, ковчег внутри не был заполнен жижей болота. Он был огромен и массивен, коридоры обвивали его по спирали, вели к центральной полости, сухие и просторные, светящиеся и темные, то сужающиеся, то расширяющиеся, и бродить по ним можно было не один месяц.
     Повиснув у стены центрального отсека корабля, Артем не сразу понял, что ему не нравится в интерьере и вообще в корабле.
     Отсек не имел определенной формы. Стены его походили на ребра стиральной доски, собираясь к полу странным интерференционным узором. Потолок прогнулся, представляя сложное сочетание геометрических фигур — без единой прямой линии и острых углов, и вся эта мешанина форм действовала на человека угнетающе. Но только здесь становилось окончательно ясно, что ковчег действительно когда-то был живым организмом, выращенным для одной-единственной цели — доставлять создателей в нужную им точку пространства в своей утробе. Любое другое искусственное сооружение было бы заполнено оборудованием и аппаратурой. Этот корабль был пуст и мертв!
     — Матка! — заявил сосредоточенный на своих изысканиях и переживаниях Ульрих. — Это не просто корабль. Точнее — не только корабль. Существуют две гипотезы. Одна утверждает, что ковчеги Угаага выращивались искусственно и Черви во время полета жили внутри примерно так же, как люди внутри своих квазиживых космолетов. Вторая гипотеза интереснее: с Угаага запускали матку, экипажа в ней никакого не было! Матка прилетала к месту назначения, затем рожала экипаж, обучала его, и Черви расползались по планете, имея определенное задание. Ты согласен?
     — Мое мнение не имеет значения, — сказал Артем. — Возможно, эта идея близка к истине. Но ковчег пуст, а твой дед не стал бы изучать его ради подтверждения гипотезы. Черви Угаага сажали свои корабли подальше от могильников и лишь потом рыли ходы к ним снизу. Поскольку полковник пропал в этом районе, значит, он нашел ход. Логично?
     — Логично.
     — Вот и давай его искать.
     — Я бы тут еще повозился, — заикнулся Ульрих. — Когда еще удастся пощупать негуманскую технологию…
     — У нас есть определенное задание, поручик, — отрезал Артем. — Потом пощупаешь. Лучше посоветуй, где следует искать вход в подземный тоннель.
     — Внизу, наверное, — хмуро отозвался Ульрих. — Где же еще? Логично?
     — Логично, — хмыкнул Артем. — Я тоже так считаю. Тогда давай подкрепимся и пойдем вниз, на дно этой звездной колымаги… э-э, матки. Просьба не отвлекаться.
     Ульрих не ответил.
     — Не слышу, поручик.
     — Да понял я, — спохватился младший фон Хорст. — Мы обязательно потом вернемся сюда. Можно?
     — Потом решим.
     Из недр корабля прилетел тихий треск. Артем с минуту прислушивался к тишине гигантского сооружения, но треск больше не повторился. Вполне вероятно, это потрескивал под давлением вод болота корпус ковчега.
     
Глава 3. КОЛЬЦА САТУРНА
     
     В середине двадцать третьего века человек начал активно обустраивать окраины своей территории — Солнечной системы, в том числе — окрестности больших планет: Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна. Все эти планеты имели весьма значительные свиты спутников: от крохотных планетоидов размером в сотни метров до крупных лун, таких, как сатурнианский Титан, уранианский Тритон и юпитерианский Ганимед. На многих из этих спутников исследовательские базы возникли еще в конце двадцать первого века, но уже с середины двадцать второго появились первые реперные базы и станции, а потом купольные поселки и города, где с комфортом могли жить как исследователи, так и туристы, искатели приключений и люди, вынужденные по тем или иным причинам покинуть обжитые планеты — Землю, Луну и Марс, а также стремящиеся найти покой вдали от цивилизации.
     В начале двадцать четвертого века такие города выросли практически на всех крупных лунах больших планет. Лишь ледяной Харон, спутник Плутона, избежал нашествия землян, представляя собой рыхлый снежно-ледяной ком.
     Кроме купольных городов и баз всевозможных хозяйственно-административных служб, на спутниках планет располагались также погранзаставы и центры оперативного реагирования Управления аварийно-спасательной службы (УАСС) и, кроме всего прочего, автоматические станции сети наблюдения за космическим пространством Солнечной системы плюс станции службы безопасности. Иногда на поверхности спутников возникали и короткоживущие поселки научных экспедиций или лагеря туристов, путешествующих по Системе в поисках неземных красот и ярких впечатлений.
     Так, например, когда на астероидах колец Сатурна были найдены бриллиантиды, необычайно красивые «фрактальные артефакты», похожие на сростки алмазов, на Энцеладе, спутнике Сатурна, появился лагерь охотников за бриллиантидами. Хотя официальное постановление службы безопасности УАСС после гибели нескольких охотников запрещало самостоятельные полеты в кольца Сатурна, находились смельчаки, которые занимались поиском бриллиантид негласно, так сказать, контрабандно. Однако власти иногда полуофициально разрешали некоторым общественным деятелям, чиновникам правительства, их детям и представителям властных структур посещать «заказники» колец Сатурна и охотиться за бриллиантидами, и тогда поселок на Энцеладе оживал, а соответствующие службы переходили на режим усиленного патрулирования и обеспечения безопасности в пространстве вокруг Сатурна. Такие посещения колец начальством в УАСС назывались «наездами диких любителей драгоценностей».
     Энцелад представляет собой водяное ядро, окруженное плотной ледяной коркой толщиной в один-два километра. Его диаметр — пятьсот километров, а сила тяготения на поверхности примерно в сорок раз меньше земной, что не являлось для искателей приключений какой-либо помехой. Силу тяжести на любом сооружении можно было поддерживать в любых пределах, хотя туристы и путешественники, как правило, предпочитали близкую к земной, а экстремалы — искатели острых ощущений довольствовались тем, что предоставляла им природа.
     С высоты в пару сотен километров Энцелад похож на сияющий, белый, растрескавшийся бильярдный шар с двумя сотнями оспин и тремя-четырьмя пушистыми фонтанами, окруженными сверкающими ледяными кольцами. Фонтаны представляют собой выбросы метана пополам с водяным паром и водой. Это — вулканы Энцелада, одно из красивейших явлений в Солнечной системе наряду с марсианскими гранд-каньонами, пульсирующими венерианскими змеепотоками, юпитерианскими циклонами типа знаменитого Красного Пятна. Как и десяток других лун Сатурна: «пастухи» Пандора, Атлас и Прометей, коорбитальные Эпиметий и Янус, Калипсо, Мимас, Тефия, Диона, — Энцелад вращается вокруг «хозяина» в кольце Е, состоящем из пылевых частиц, порождая в нем вихревые следы — «кильватерные струи», хорошо видные невооруженным глазом с поверхности любого спутника. И это тоже одно из самых захватывающих зрелищ Солнечной системы. Однако обломки скал, на которых были обнаружены бриллиантиды, вращаются в потоках колец А и В, разделенных щелью Кассини, и для их поисков необходимо спускаться в самую гущу и толчею камней, составляющих кольца Сатурна. И хотя сатурн-дайвингеры, как называли охотников за бриллиантидами, использовали довольно мощные и хорошо защищенные аппараты для дайвинг-спуска — от аварийно-спасательных катеров типа «носорог» до автономных спасательных капсул «голем», все же случались неудачи, пилоты гибли, высокое начальство УАСС снимало с должности очередного диспетчера службы безопасности в районе Сатурна… и все начиналось сначала.
     С момента обнаружения бриллиантид погибли двенадцать человек — по официальным данным, хотя ходили слухи, что число погибших на самом деле чуть ли не в десять раз больше. Но контроль за добычей драгоценнейших артефактов внеземного происхождения все же существовал, и, по данным погранслужбы, за пять лет открытия на Землю было вывезено не менее десяти тысяч бриллиантид общим весом в сто с лишним килограммов. Если учесть, что каждая бриллиантида стоит не менее пятидесяти тысяч гео note 4, то некоторые охотники за «фрактальными артефактами», или, как их еще называли, за «моллюсками космоса», становились обладателями целого состояния. Правда, таких удальцов можно было сосчитать по пальцам.
     Одним из них был известный спортсмен-гонщик, чемпион Солнечной системы в гонках «Формулы-1» note 5 Оскар Файнберг. Он спускался в кольца Сатурна двадцать семь раз, — запрет на погружения в кольца на него не распространялся, так как он был, во-первых, сыном главы Канд-региона Земли, а во-вторых, другом Павла Куличенко, начальника службы охраны главы Евро-региона, — и по признаниям его знакомых и приятелей, добыл не менее сотни бриллиантид.
     Тридцатого ноября две тысячи четыреста двадцать шестого года Оскар Файнберг снова появился под куполом поселка дайвингеров на Энцеладе. На этот раз он был не один. Вместе с ним прилетел и его друг Паша Куличенко в сопровождении целой ватаги красивых девушек и парней, многие из которых являлись сотрудниками правительственной службы обеспечения, а двое-трое — личными телохранителями Паши. Все они привыкли относить себя к властной элите и позволяли себе многое из того, что запрещалось обычному законопослушному гражданину Земной Федерации. Короче говоря, вели себя соответственно. То есть исключительно раскованно, свободно, по-хозяйски, как у себя дома.
     Зная крутой нрав Оскара, дайвингеры редко протестовали против выходок компании, и даже пограничники и спасатели, дежурившие на кораблях СПАС-флота и на погранзаставах, не рисковали связываться с друзьями Оскара, вынужденные не только терпеть их поведение, но еще и переходить каждый раз на усиленный режим работы, чтобы не дай бог не случилось инцидента с трагическим исходом.
     Объявившись в поселке, компания Оскара сначала совершила прогулку к ближайшему водо-метановому вулкану на снегокатах — поверхность Энцелада на девяносто процентов состоит из водяного льда и снега, — затем устроила грандиозное по меркам поселка боди-шоу с показом мод и вокально-музыкальным сопровождением, закончившееся дракой. Администраторы и охрана поселка попытались успокоить не в меру разгорячившихся гостей, а наутро следующего независимого note 6 дня Оскар Файнберг и Паша Куличенко с двумя парнями и двумя девицами отправились на спасательном «носороге» в глубь кольца B, на глыбах которого и созревали бриллиантиды.
     Энцелад вращается вокруг Сатурна почти по круговой орбите на расстоянии в двести тридцать восемь тысяч километров от его поверхности, то есть выше, чем основные астероидные кольца A, B, C, D и F. Чтобы достичь срединной зоны кольца B, «носорогу» предстояло преодолеть около ста десяти тысяч километров, на что у него ушло почти час времени. Сначала аппарат сопровождали пограничники на пакмаке, а потом он шел самостоятельно по лучу целеуказания, руководствуясь командами центра слежения за кольцами, имеющего разветвленную сеть навигационных спутников над Сатурном.
     «Носорог» представлял собой спасательный бот пятого поколения, скоростной и маневренный, защищенный силовыми полями и энергодинамическим отражающим экраном. Кроме того, он имел «неймс» — нейтрализатор межатомных связей для уничтожения астероидов массой до пяти тонн, реаниматор, систему экстремального жизнеобеспечения и мог принять на борт десять человек.
     Команда Оскара, если эту разношерстную компанию можно было назвать командой, расположилась поначалу в кокон-рубке аппарата, не особенно заботясь о соблюдении правил поведения на суднах СПАС-флота. Затем, когда «носорог» приблизился к кольцу В сверху, — хотя это положение могло считаться верхом лишь относительно, поскольку кольца Сатурна в данный момент находились под ногами людей, — Оскар и один из его глыбистых приятелей-телохранителей надели «кокосы», прикрепили на груди и на поясе специальные комплекты выживания, а также контейнеры для бриллиантид и приготовились выйти в космос через шлюзовую камеру. В рубке, таким образом, остались девушки, Паша Куличенко и второй молодой человек, занявший место драйвера-примы вместо Оскара.
     «Носорог», ведомый инком, расположился в километре от удивительной пушисто-крученой «реки» кольца, освещенного далеким Солнцем под углом в двадцать восемь градусов, и уравновесил свою скорость со скоростью камней в кольце. «Река» тотчас же превратилась в бесконечную каменистую дорогу, по которой, казалось, можно было шагать как по булыжной мостовой. Для того чтобы пронзить кольцо насквозь, надо было ждать «окно» в сплошном потоке летящих камней либо положиться на реакцию инк-пилота и ринуться вниз с песней о безумстве храбрых. Возможно, Оскар и был безумно храбрым гонщиком, но рисковать в кольцах Сатурна не хотел и велел инку «носорога» ждать благоприятной ситуации.
     Ширина кольца В достигает двадцати восьми тысяч километров, поэтому с малой высоты оно кажется бесконечным, уходящим в космические дали тонким пушистым покрывалом. Его толщина не превышает двух километров, и сквозь него иногда виден сам Сатурн, когда резонансные возмущения потоков камней образуют недолговечные зоны пониженной плотности и так называемые «струйные окна оптической прозрачности».
     Дождавшись рождения «струйного окна», инк «носорога» бросил бот в спираль пикирования и буквально ввинтил аппарат в поток камней кольца В, играя роль такого же камня поперечником в двадцать метров, хотя и обладающего в отличие от других каменных и ледяных глыб свободой маневра. Начались гонка и скоростное маневрирование, уберегающее спасательный бот от столкновений.
     «Носорог» ушел от «сквозняка» — быстрой струи щебня, пыли и ледяных брызг, некоторое время следовал в кильватере двадцатиметровой глыбы, похожей на обглоданную кость, избежал «свистка» — щели между двумя глыбами, способными сыграть роль жерновов, и вошел в более спокойное ламинарное течение, обломки которого летели с одинаковой скоростью и не создавали нестабильных завихрений.
     Включилась система поиска бриллиантид.
     — Ну что там? — напомнил о себе Оскар из шлюзовой камеры. — Долго возитесь. Девочки, наверное, заскучали.
     Ответом ему был хор восклицаний, охов и ахов. Девочки млели, чувствуя приобщение к полной риска, приключений и опасностей жизни великого дайвингера, охотника за бриллиантидами.
     — Идем по «зеркалу», — доложил Карен, инк бота. — Ищем блеск.
     Имелось в виду, что полет проходит в дежурном режиме и что система поиска настроилась на блики бриллиантид.
     — Ищите масконы, — посоветовал Оскар. — Брюлики, как правило, растут на крупных астероидах остроугольной формы. Хотя я и так привел вас в заповедник брюликов, которые знаю только я. Эту парочку я пасу давно, пришла пора снимать урожай.
     Инк промолчал. Он знал, что бриллиантиды действительно находили в основном только на массивных, в полтысячи-тысячу тонн, глыбах камня «готической» формы, то есть рыбообразной, стрельчатой, геометрически угловатой.
     Наконец система поиска уловила радужный просверк в глубине кольца В, и «носорог» сорвался с орбиты, понесся между глыбами, нагоняя обнаруженный обломок скалы.
     Астероид, на котором росли бриллиантиды, издали напоминал ракету времен покорения Луны. Его длина достигала сорока пяти метров, а масса «зашкаливала» за тысячу сто тонн. Он был окружен свитой камней помельче, вращающейся вокруг него, как спутники вокруг планеты, и подобраться к его поверхности вплотную было трудновато.
     Это понял инк. И понял Оскар. Но из гордости не согласился поискать более спокойный объект. Да и бриллиантиды здесь росли необычные. Во всяком случае, Оскар действительно давно заприметил их, еще во время прошлых спусков в кольцо, но не снимал, надеясь на рост кристаллов. И не ошибся: они выросли, да так, что Оскар и представить не мог, что бриллиантиды могут быть такими большими.
     Бриллиантид было всего три, но они оказались огромными — более полутора метров в поперечнике! — и походили на сростки кораллов странной формы, создающие жуткое и влекущее впечатление чего-то живого.
     — Открывай шлюз! — скомандовал Оскар, когда «носорог» разогнал щебень и мелкие камни у астероида. — Выходим.
     — Может, лучше вызовем транспортник? — предложил молчаливый Паша Куличенко. — Где мы их разместим?
     — Сами справимся, — отрезал возбужденный Оскар. — Ты только посмотри на них! Они потянут на пару миллионов!
     — Да уж! — завистливо отозвался пилот бота. — Везет же некоторым! Я пять раз погружался в кольца, а привез только пару горошин на двенадцать карат.
     — Места знать надо, — хохотнул Оскар. — Не переживай, я поделюсь. Всем хватит. Бен, держись рядом, готовь сетку и захваты. Как только я отделю брюлик от камня, накрывай его сеткой. Но берегись, грани веток очень острые, могут и костюм разрезать.
     Две фигуры в спецкостюмах с прозрачными конусами шлемов отделились от корпуса бота и устремились к «кораллам» бриллиантид, изредка бросающих снопы радужных искр при попадании на них лучей Солнца или нагрудных фонарей. Подплыв к ним поближе, Оскар остановился, уловив неприятное холодное дуновение угрозы. Как спортсмен он обычно доверял интуиции, будучи специально тренированным на дистанционное определение опасности, однако на этот раз ситуация была другая, он был не один, и товарищи, ожидавшие чуда, не поняли бы его колебаний. Поэтому, удвоив внимание, Оскар осторожно приблизился к бриллиантиде, вблизи похожей на скопление алмазных многоножек, прикрепился к бугристой поверхности астероида и достал лазерный резак.
     — Внимание всем! Начинаем охоту!
     — Ура-а-а! — закричали девушки.
     — Осторожнее, — сказал Паша Куличенко, также почуявший некое беспокойство.
     Сверкнул сиреневый лучик лазера.
     В следующее мгновение случилось то, чего никто не ожидал.
     Искрящийся, брызжущий радугами чистых спектральных тонов «куст коралла» ожил и накрыл человека своими колючими ветвями со всех сторон, как бы проглатывая его. Оскар закричал, задергался: острейшие кристаллические иглы бриллиантиды пробили «кокос» (который невозможно было пробить даже пулей!) в нескольких местах, начал было кромсать ветви лучом лазера, но тут же обмяк и перестал сопротивляться.
     Его напарник Бен невольно отпрянул, но это не спасло его от гибели. Метнувшиеся к нему ветви бриллиантиды, ставшие гибкими и живыми, достали парня, и ему не удалось отлететь от астероида на безопасное расстояние.
     Между тем драма продолжалась.
     Кристаллические ветви обеих гигантских бриллиантид вдруг начали расплываться жемчужным сверкающим дымом и всасываться в тела Оскара и Бена через пробитые в «кокосах» дыры. Через несколько секунд обе бриллиантиды превратились в облака быстро редеющего алмазного дыма, окутав вздрагивающие в конвульсиях тела Оскара и Бена подобием полупрозрачного скафандра. И вдруг бывший гонщик «Формулы-1» и его приятель внезапно ожили, задвигали руками и ногами как марионетки, завертели головой, словно пытаясь понять, что происходит. Затем началось уж и вовсе невероятное.
     Правая рука Оскара удлинилась, увеличилась в размерах в несколько раз, скачком уменьшилась до крохотных размеров и лишь потом восстановила прежнюю величину. То же самое произошло с его левой рукой, затем с ногами и головой, будто он никак не мог установить оптимальных размеров тела. Еще через некоторое время фигура Оскара стала расти, пока он не превратился в гиганта стометровой высоты. Одной рукой он оторвал от астероида третью бриллиантиду, сунул куда-то в ухо сквозь прозрачный конус шлема (бриллиантида исчезла), а второй схватил своего приятеля, застывшего в шоке неподалеку. Тот вскрикнул, дернулся и умолк.
     Оскар-великан поднес его тело к глазам, с минуту разглядывал на ладони и тоже сунул в ухо. Затем посмотрел на зависший в полусотне метров от астероида «носорог».
     — Назад! — опомнился Паша Куличенко. — Уходим! Живей, Карен!
     Инк аппарата сориентировался быстрей пилота.
     Когда исполинская рука висящего рядом с астероидом Оскара Файнберга протянулась к «носорогу», бот рванул назад шпугом note 7 и успел отплыть на достаточное расстояние, прежде чем рука гиганта схватила его.
     Девушки завизжали сначала от удара ускорения, ослабленного защитой рубки, потом от страха.
     Паша Куличенко выругался.
     Пилот взмок от нахлынувших чувств, с трудом ориентируясь в потоке данных, выдаваемых ему аппаратурой «носорога» прямо в мозг. Он не был гонщиком, как Оскар, и реакцию имел далеко не оптимальную для подобных инцидентов. Бот несколько раз тряхнуло — в него врезались крупные камни потока. Затем инк сообразил, что от драйвера-примы мало толку, и полностью взял управление на себя, лавируя между струями щебня и потоками более крупных глыб, уводя аппарат от места жуткой метаморфозы, случившейся со знаменитым дайвингером Оскаром Файнбергом. Великан, в которого превратился Оскар, преследовать бот не стал. Проводив его взглядом, он ударом кулака раздробил астероид на мелкие части и клубы пыли, поискал что-то, не обращая внимания на столкновения с другими глыбами, зашагал прочь от этого места. Именно зашагал, поднимая и опуская ноги, как показалось обалдевшим от всего происходящего свидетелям. Вскоре он скрылся среди бесчисленного множества каменных и ледяных глыб кольца B.
     Очнувшись, Паша Куличенко вызвал базу СПАС-флота на Мимасе и сбивчиво доложил о случившемся. Естественно, ему не поверили. Но отреагировали оперативно, выслав по пеленгу «носорога» патрульный пакмак, который прибыл к месту происшествия всего через двадцать четыре минуты. Спасатели знали цену секунде в экстремальных ситуациях и не жалели ни технику, ни себя.
     Однако найти Оскара Файнберга, на глазах приятелей превратившегося в гиганта, им не удалось. Он исчез. Хотя должен был наблюдаться отовсюду, выделяясь на фоне потоков камней формой и размерами. Но его не смогли увидеть ни спасатели, ни наблюдатели за пространством, обозревающие кольца Сатурна. Охотник за бриллиантидами и его приятель Бенджамин Фокс словно растворились среди струй пыли, щебня и астероидов, если только не превратились в такие же астероиды, не отличимые от других. Такая сумасшедшая мысль приходила Куличенко в голову, однако делиться ею с кем бы то ни было он не стал.
     Экипаж «носорога» добирался до Энцелада в молчании. Все понимали, что случилось нечто экстраординарное, не укладывающееся в рамки привычных понятий, но не знали, как на него реагировать. Проще всего было списать все на галлюцинации, возникшие в результате психологического напряжения. Хотя это не объясняло причин исчезновения Оскара и Бена.
     Больше всех происшествием был озадачен Павел Куличенко, прикидывавший степень ответственности за участие в походе за бриллиантидами. Следственной комиссии СЭКОНа он не боялся ввиду отсутствия прямой вины в гибели (исчезновении) Файнберга, к тому же у них была запись трансформации Оскара, сделанная инком «носорога». Но главным козырем Павел считал свое положение в структуре Правительства Земли. Он работал руководителем службы безопасности Евро-региона, главой которого был Пурвис Джадд, заместитель председателя Правительства Земной Федерации, чье слово стоило больше многих бумаг с золотыми печатями и VIP-удостоверений.
     Так оно в конце концов и получилось.
     Экипаж «носорога» сняли пограничники на Энцеладе и переправили на Мимас. Оттуда они попали в руки правоохранительных органов системы Сатурна. Следователь прибыл на базу через час после первого допроса свидетелей, побеседовал с каждым из них, просмотрел запись происшествия и тут же доложил об этом в службу безопасности. Примчавшиеся особисты мгновенно засекретили дело, заставили друзей Файнберга и пограничников подписать документ о неразглашении тайны и переправили их в Управление СБ на Земле. Там Павла Куличенко и освободили по требованию Пурвиса Джадда. Остальные участники злополучной экспедиции за бриллиантидами остались задержанными «до выяснения обстоятельств происшествия». Когда они выйдут на свободу, Павел Куличенко особенно не интересовался. Их судьба была ему безразлична.
     
Глава 4. НАПАДЕНИЕ
     
     Поиски Оскара Файнберга и его приятеля Бенджамина Фокса, пропавших в кольце В Сатурна во время охоты на бриллиантиды, длились несколько дней. Однако найти знаменитого дайвингера и гонщика не удалось. О том, что его «проглотила» бриллиантида, после чего Оскар превратился в гиганта, знали только очевидцы события и спецслужбы. У них были свои основания соблюдать режим молчания и сохранения тайны, так как случай с Оскаром был не единственным в своем роде. Но об этом знали уж и вовсе единицы во всей разветвленной структуре поселений человечества в Солнечной системе.
     Павла Куличенко допрашивал лично комиссар службы безопасности Земли Витольд Сосновский, похожий на постаревшего и заматеревшего викинга — и статью, и обликом, и характером. Несмотря на все попытки Пурвиса Джадда помешать этому, Сосновский, пользуясь поддержкой директора УАСС Джорджа Монтэга, сумел доказать целесообразность разговора с очевидцем события в кольцах Сатурна. Дело оборачивалось скандалом, и Джадд скрепя сердце дал согласие на допрос начальника своей службы безопасности.
     Куличенко был еще молодым человеком — ему исполнилось всего двадцать восемь лет, но очень амбициозным и целеустремленным. Еще в детстве он поставил себе цель стать великим  — не важно кем — ученым, изобретателем, общественным деятелем, чиновником, правителем, спасателем, косморазведчиком — и шел к этой цели упорно и хитро. Правда, ученого и косморазведчика из него не получилось, зато он добился успеха на поприще боевых искусств, стал мастером по унибосу, закончил Европейский институт связи и информации в Стокгольме, а затем попался на глаза будущему главе Евро-региона Пурвису Джадду и возглавил его предвыборную кампанию. После того как Джадда избрали президентом Европы, Куличенко стал начальником его личной охраны.
     С виду Павел не казался богатырем и атлетом. Небольшого роста — метр восемьдесят два, широкоплечий, но не накачанный, белобрысый, тихий и незаметный, он производил впечатление скромного служащего небольшой компании. Но на татами это был тигр, а в жизни — змей, умеющий в нужный момент заползти в щель и спрятаться, чтобы потом одним броском завладеть добычей. Кроме того, это был человек с большими связями, нужный шефу и крайне необходимый службе безопасности Евро-региона.
     На вопросы Сосновского Куличенко отвечал лаконично, подтвердил свое присутствие на борту спасательного «носорога», однако своего мнения насчет поразительной трансформации Оскара Файнберга в гиганта не высказал. Во-первых, у него не было своего мнения. Во-вторых, у него имелось секретное задание Джадда разыскать Оскара в кольцах Сатурна и доставить на Землю, в резиденцию главы Евро-региона в Брюсселе. Необходимые технические и финансовые средства на эту операцию выделялись ему по первому требованию. Но оповещать об этом федеральную службу безопасности он не собирался.
     На второй день после допроса Куличенко начал реализовывать задание шефа, для чего сначала отправился на Энцелад, чтобы побеседовать с дайвингерами и выслушать их мнения по поводу происшествия. Затем он намеревался через друзей в СЭКОНе и УАСС выяснить подробности поисковой операции в кольцах Сатурна. Особенно Павла интересовали использованные для этой цели средства и силы, так как ему самому предстояло заняться тем же, хотя и негласно, в условиях строжайшей секретности.
     Вопрос: «Зачем Пурвису Джадду понадобилось искать Оскара Файнберга?» — Паша себе задавал, но справедливо полагал, что ему все будет объяснено в надлежащее время. К тому же он смутно подозревал, что деятельность Джадда в этом направлении как-то связана с бриллиантидами. Точнее, с легендой о том, что эти «моллюски космоса» — след «спящего джинна», или, как его еще называли, Демона — обнаруженного на Земле в пустыне Ховенвип негуманского боевого робота. Полсотни лет назад этого робота удалось изгнать с Земли, но, покидая Солнечную систему, он ненадолго задержался у Сатурна. Точнее, «погулял» по кольцам гигантской планеты.
     Но поскольку кроме легенды о «джиннах» существовал Полюс Недоступности — планета в Стрельце, на которой были обнаружены могильники с Демонами, оказавшимися действительно боевыми роботами древней негуманоидной цивилизации гиперптеридов, то Куличенко догадывался, что его шеф метит в гораздо более значимую цель, нежели проблемы ксенопсихологии. И цель эта находится не в Солнечной системе. Недаром же полковник контрразведки СБ УАСС Селим фон Хорст, вернувшись из похода на Полюс Недоступности, прилюдно дал пощечину Пурвису Джадду. За что и был уволен из службы…
     Куличенко скрипнул зубами.
     Перед тем как пойти на столь беспрецедентный шаг, как пощечина президенту Европы (!), фон Хорст буквально унизил Павла и его сотрудников, свободно преодолев две линии охраны Джадда и войдя в зал Еврозаседаний во время очередного экономического форума. Поэтому пощечину видели все присутствующие и миллионы зрителей, смотревшие трансляцию из Дворца Наций. Джадд был взбешен и едва не задушил Куличенко в своем кабинете (Павел не сопротивлялся, понимая, что карьера может быть загублена окончательно). Однако Пурвис его не уволил, хотя и пригрозил ограничить свободу на несколько лет, если начальник охраны не учтет печального опыта. И Куличенко учел, выполняя не только свои прямые обязанности, но и все самые деликатные поручения шефа. В душе он поклялся найти Селима фон Хорста и убить.
     В поселке охотников за бриллиантидами на Энцеладе царило уныние.
     Ровно два часа назад вышло постановление службы безопасности о полном и безоговорочном запрете на все экспедиции в кольца Сатурна и особенно — на поиск бриллиантид. Запрет не имел срока окончания действия, а его нарушение каралось уголовным преследованием и ограничением свободы на срок до пяти лет.
     Куличенко проникся сочувствием к племени дайвингеров, в большинстве своем — молодых людей в возрасте от восемнадцати до двадцати пяти лет, и нашел собеседников, которые пожаловались на «идиотское» решение начальства, поделились с ним своими горестями, а главное — слухами о причинах запрета. Говорили, к примеру, что пропавший в кольце В Сатурна Оскар Файнберг (тайну его исчезновения сохранить спецслужбам не удалось) нашел живого дракона, свободно плавающего среди камней, как рыба в воде, и тот проглотил беднягу вместе с грузом бриллиантид. Тем не менее никто из приятелей и знакомых гонщика ничего толком о пропаже Оскара не знал, а тем более не слышал о появлении в кольцах Сатурна «неопознанного агрессивного объекта». Если кто и видел Файнберга-гиганта среди потоков камней и ледяных глыб, так это наблюдатели за пространством. А они молчали. То ли действительно ничего не смогли разглядеть, то ли получили приказ не распространяться о своих открытиях.
     Потолкавшись среди расстроенных решением службы безопасности дайвингеров, Куличенко решил навестить местный астрономический центр, принадлежащий системе наблюдения, и отправился туда на триере местных транспортных линий вместе со своим сотрудником Игнасио Родригесом, исполняющим помимо прочих обязанностей роль телохранителя. Карт-бланш, выданный Джаддом, действовал безотказно, и новичков, каковыми по сути были гости, выпустили наружу без проволочек и расспросов.
     Триер пронзил окно стартового створа в куполе поселка и поднялся над ощутамо выпуклым, растрескавшимся, в шрамах, кратерах и метеоритных оспинах, ледяным полем Энцелада. Стали видны два искристых бело-голубых фонтана пара неподалеку от поселка — вулканы маленькой планетки, наглядно говорящие о довольно высокой температуре ее ядра. Поговаривали, что в подледном океане Энцелада толщиной от восьми до пятнадцати километров имеется жизнь, хотя и не столь богатая, как в океанах Европы — спутника Юпитера.
     Внезапно какая-то тень мелькнула над идущим с небольшой скоростью триером. Пассажиры аппарата почувствовали леденящий душу взгляд, облились потом, переглянулись, не понимая причин столь негативных ощущений.
     — Мамма миа… — начал Игнасио. — Это еще что… вот он, смотри!
     Но Павел и сам увидел переливчатое, почти прозрачное облако в форме медузы, уплывающее назад, резко развернул триер, собираясь догнать необычный объект, но передумал. Взгляд, которым их одарила «медуза», немного ослабел, однако продолжал давить на психику как некое предостережение, и Куличенко внял голосу интуиции, шепнувшей ему словечко «погоди».
     «Медуза» достигла купола поселка дайвингеров — триер успел отдалиться от него всего на три километра, — зависла над ним и вдруг стрелой метнулась вниз.
     Купол, выдерживающий удар крупного метеорита, разлетелся на мелкие куски.
     Напарник Куличенко вскрикнул. Да и сам Павел открыл рот в изумлении, не веря своим глазам.
     На один миг «медуза» сформировалась в подобие человеческой фигуры и снова растеклась по территории агонизирующего поселка студенисто-прозрачной массой, перестала быть видимой. Зато площадка под куполом с полусотней строений и разного рода антенн вдруг расплылась разноцветными слоями дыма, коттеджи поселка в течение нескольких секунд потеряли четкую форму, превратились в языки алмазного сверкающего дыма и застыли причудливыми фестонами, подобиями снежно-ледяных сосулек удивительных спиралевидных форм.
     Затем над жутко изменившимся поселком охотников за бриллиантидами вновь встала прозрачная гигантская человеческая фигура.
     — Оскар! — прошептал Куличенко.
     — К-какой Оскар?! — не понял Игнасио.
     — Файнберг… больше некому… я чую…
     — Но он же погиб… далеко отсюда!
     — Это он!
     — Тогда надо уходить! — опомнился напарник.
     — Не надо, — остановил его Павел. — На ловца и зверь, как говорится… мне нужно поговорить с ним… установить контакт.
     — Ты с ума сошел! Он же нас — как их…
     Павел приказал инк-пилоту триера подлететь к поселку поближе, и тот повиновался. Аппарат скользнул к удивительному конгломерату странных конструкций, в который превратился поселок дайвингеров. То пропадающая, то появляющаяся гигантская человеческая фигура заметила аппарат, протянула к нему руку.
     Игнасио закричал…
     
***
     
     Игнат Ромашин, советник-официал службы безопасности УАСС, получил сообщение о происшествии на Энцеладе спустя полчаса после его завершения. Имея личную кабину тайм-фага, или, как недавно стали называть сеть мгновенного «струнного» транспорта — метро, он через несколько минут перенесся из дома под Волоколамском в управление в Брянске и успел застать комиссара СБ в его рабочем модуле.
     — Ты понимаешь, в чем дело? — спросил Ромашина озабоченный Витольд Сосновский, начинавший стажером службы еще в те времена, когда Игнат был оперативным работником.
     — Пока нет, — ответил Ромашин. — Но не сомневаюсь, что исчезновение Оскара Файнберга и уничтожение поселка дайвингеров — звенья одной цепи.
     — Почему ты так думаешь?
     — Боюсь, мы снова столкнулись с «джиннами». Нет сомнений, что бриллиантиды — след нашего спящего Демона, за которым мы с тобой гонялись полсотни лет назад. Мало того, наши эксперты утверждают, что бриллиантиды по сути являются «алмазоподобными хромосомами», то есть генетическими структурами. Понимаешь, о чем речь?
     — По-твоему, бриллиантиды являются зародышами Демонов?!
     — Скорее всего да.
     — Почему же ты мне об этом раньше не доложил?!
     — Этим делом занимается особый отдел, спроси у Калаева. Контрразведка тоже пытается что-то делать, но ей мешают, и ты знаешь — кто и зачем.
     Сосновский поморщился.
     — Джадд метит в председатели Правительства и не брезгует никакими средствами. Для того он и забросил Зо Ли на Полюс Недоступности. И, к сожалению, у него есть мощная поддержка в лице этой вздорной бабы…
     — Делануа? Директрисы СЭКОНа?
     — А также других лиц, которых лучше не упоминать всуе. Впрочем, об этом потом. Что произошло на Энцеладе, по-твоему?
     — Ты туда собрался?
     — Жду представителя СЭКОНа.
     — Сам доберется, не маленький. Полетели.
     Они вышли из кабинета и направились к залу метро управления, не обращая внимания на двух появившихся словно из-под земли молодых людей. Один из них был живым телохранителем комиссара, второй витсом note 8. По штату Сосновскому полагалось иметь четверых телохранителей, но он довольствовался двумя, справедливо полагая, что если кто-то серьезно захочет его устранить, он сделает это, несмотря На все усилия охраны.
     Путь от кабинета комиссара до базы на Мимасе занял всего четверть часа. Затем Сосновский и Ромашин сели на когг пограничников и полчаса добирались до Энцелада, пространство над которым уже было заблокировано кораблями погранфлота во главе с флагманом флота спейсером «Гепард».
     Когг, ведомый молчаливым драйвером погранслужбы, завис над поселком дайвингеров на высоте трехсот метров, и прибывшие официальные лица увидели, что осталось от километрового в диаметре купола поселка.
     Сосновский сжал зубы так, что заходили желваки, раздул ноздри.
     Ромашин помрачнел, хмуря брови.
     Поселка по сути не существовало. На месте купола красовались невообразимые заросли полупрозрачных спиралевидных сталагмитов, сосулек, языков, лент, перепонок, стрел и башен, часть из которых достигала стометровой высоты. Больше всего этот дикий невероятный пейзаж напоминал гипертрофированно увеличенный кусок мха, покрытый изморозью.
     Молчание в рубке когга длилось несколько минут.
     Потом Сосновский придвинул к губам усик рации:
     — Я ЭС-первый, кто взял зону?
     — Я П-первый, — ответил командор погранслужбы.
     — Здравствуй, Федор. Каким ветром тебя занесло к Сатурну?
     — Случайно проводил инспекционный рейд по Системе, и тут эта беда.
     — Нашли живых? Короткая пауза.
     — Только двоих: Игнасио Родригеса и Павла Куличенко. Их триер обнаружили в трехстах метрах от поселка. Оба без сознания, но живы.
     Сосновский и Ромашин переглянулись.
     — Остальные?
     Снова короткое молчание.
     — Ни одного. Людей можно опознать с превеликим трудом, но все они…
     — Понятно. Сколько всего?
     — По предварительным данным, не менее шестидесяти человек.
     Сосновский пошевелил губами, собираясь выругаться, но посмотрел на спутника и опомнился.
     — Закройте зону наглухо! Сейчас сюда ринутся родственники погибших, начнется неразбериха, паника. Этого допустить нельзя! Я послал следственную группу…
     — Она уже работает с моими парнями.
     — Объяви тревогу степени "А"! Необходимо усилить контроль за пространством вокруг Сатурна. Особое внимание обратить на кольца.
     — Я уже отдал распоряжение. Но ведь степень "А" — это боевая тревога…
     — Боюсь, Федор, нам скоро придется воевать.
     — С кем?!
     — Объяснимся позже. Пауза.
     — Для объявления степени "А" необходим квалитет ответственности.
     — Сейчас сюда примчится инспектор СЭКОНа по особым делам, он составит «третий угол» квалитета.
     — Хорошо, жду.
     Командор отключился.
     Сосновский отодвинул микрофон, сгорбился, проговорил глухо, разглядывая под аппаратом ледяной ландшафт Энцелада с гигантским «куском заиндевевшего мха»:
     — Ты прав, это дело рук Демона. Все признаки налицо. Что будем делать?
     — Прежде всего надо проинформировать председателя Правительства. Будет лучше, если это сделаешь ты. И надо делать свое дело — искать Демона.
     — Надо негласно перекрыть каналы метро из зоны Сатурна на Землю и на планеты внутреннего пояса, усилить охрану станций…
     — Это детали. Решай глобальные задачи. Сосновский дернул уголком губ.
     — Я уже работаю, советник, и отдал все необходимые распоряжения. Жаль, что в системе нет твоего внука, я бы скинул это дело на него.
     Ромашин отвел взгляд, с усилием сохраняя бесстрастный вид. Артем, посланный на Полюс Недоступности, не выходил на связь уже третьи сутки.
     — Вернется, я его заберу у пограничников, не возражаешь? — продолжал комиссар.
     — Не возражаю, — шевельнул каменными губами Игнат. — Надо срочно допросить Куличенко.
     — Кого? — не сразу сообразил Сосновский.
     — Начальника службы безопасности Джадда. Он засветился в этом деле дважды: когда летал с Оскаром Файнбергом во время пропажи гонщика и теперь. Это отнюдь не случайно.
     — Ты думаешь?..
     — Думаю я редко, — усмехнулся Ромашин. — Я просто уверен. Допроси этого сукиного сына прямо сейчас, пока его босс не перехватил инициативу.
     Сосновский снова придвинул к губам микрофон:
     — Федор, где сейчас находятся уцелевшие парни, Родригес и Куличенко?
     — На борту моего «Гепарда», разумеется, в госпитале.
     — Я сейчас поднимусь к тебе. У меня к ним есть пара вопросов.
     Комиссар посмотрел на пилота, и пограничник все так же молча погнал когг к яркой звездочке спейсера, зависшего над Энцеладом в полутысяче километров от его поверхности.
     На громаду Сатурна, освещенного сбоку Солнцем, и на гигантское сверкающее поле колец пилот, в отличие от пассажиров, не обращал никакого внимания. Он работал в системе Сатурна давно и, очевидно, привык к его красотам, хотя, по мнению Игната, привыкнуть к диковинной панораме гигантской планеты с ее сверкающими кольцами было невозможно.
     Когг крутанул карусель финиш-стыковки со спейсером «Гепард», хищно зализанным видом чем-то действительно напоминавшим животное из семейства кошачьих, и оказался в транспортном ангаре огромной — четыреста метров по длине — машины для преодоления космических пространств и контроля границ человеческих поселений в Галактике.
     Гостей в зале оперативного управления спейсера ждали трое: командор погранслужбы Федор Конюхов, кряжистый, седовласый, с тяжелым бугристым лицом, начальник службы наблюдения за пространством Танака, маленький, тихий и бесстрастный, как и все японцы, и заместитель главы СЭКОНа Кийт Нордиг. По-видимому, Нордиг прибыл на борт спейсера буквально за минуту до безопасников, потому что Конюхов втолковывал ему что-то, показывая на виом, в растворе которого вариаторы со всех сторон демонстрировали место трагедии.
     Нордига Игнат не любил за вечно недовольный вид и заносчивость, однако с ним приходилось считаться, так как этот желчный человек имел большие связи во властных структурах и мог подложить свинью кому угодно и когда угодно. Вместе с директором СЭКОНа Фариной Делануа он составлял дуэт так называемой «белой оппозиции» нынешнему председателю Правительства Касонго Нкуву (Нкуву был афроидом, родился в Эквадоре) и давно пытался вместе с другими претендентами на пост председателя, в том числе с Пурвисом Джаддом, объявить Касонго Нкуву импичмент.
     — Иди к Куличенко, — одними губами сказал Сосновский Ромашину. — Поговори с ним, я отвлеку этого индюка.
     Игнат поздоровался со всеми присутствующими в зале и тут же вышел, пообещав присоединиться к ним через минуту. Куличенко и Родригеса он нашел в госпитальном отсеке спейсера. Оба пострадавших уже пришли в себя и требовали у медперсонала выпустить их на основании прекрасного самочувствия.
     Увидев Ромашина, Куличенко умолк, вопросительно поднял брови. Он хорошо знал бывшего комиссара службы безопасности, с которым ему приходилось сотрудничать во время перемещения Джадда по Земле и в космосе. Со своей стороны и Ромашин знал его не хуже. Поэтому сразу взял быка за рога:
     — Что случилось, Павел? Мне сказали, что вы были очевидцами трагедии.
     Родригес и Куличенко переглянулись.
     — Мы ничего особенного не увидели, — сказал начальник службы безопасности Джадда ровным голосом. — Что-то сверкнуло, купол поселка разлетелся на части, как при попадании ракеты, и наш триер бросило взрывной волной в штопор. Инк с пилотированием не справился, мы вонзились в ледяной торос. Это все, что мы помним.
     В глазах Игнасио мелькнула неуверенность, и Ромашин понял, что Куличенко чего-то недоговаривает, а может быть, и вовсе лжет.
     — Вы действительно больше ничего не видели?
     — А это что, допрос? — воинственно осведомился Игнасио Родригес.
     — Еще нет, — спокойно сказал Игнат. — Допрашивать вас будут другие люди и в другом месте.
     — По какому праву?
     — По праву выявления истины. Вы говорите неправду, мистер Куличенко, и если я это докажу…
     — Не слишком ли много на себя берете, господин советник? — раздался сзади чей-то скрипучий голос.
     Ромашин обернулся.
     В зал управления входил Пурвис Джадд в сопровождении целого отделения охраны числом в шесть человек. Это был коротышка с морщинистым неприятным лицом человека, только что убившего всю свою семью. На узких синих губах Джадда вечно, как прикленная, лежала кривая брезгливая усмешка.
     — Если вы не оставите моего служащего в покое, я подам на вас в суд, — продолжал Джадд, семеня короткими ногами. — Прошу вас уйти.
     Игнат молча поклонился и вышел из госпитального отсека, уже будучи твердо уверенным, что Куличенко и Родригес знают , что произошло на Энцеладе.
     
Глава 5. ТЮРЬМА МРАГ-МАХХУРА
     
     Несмотря на протесты психики: все на этом корабле казалось гипертрофированным, странным, чужим, раздражало и подавляло, — им удалось пройти по его коридорам на самое «дно» гиганта и обнаружить зал, из которого Черви Угаага начинали буравить землю, прокладывать подземный ход.
     Зал имел форму сморщенного коровьего вымени с одним соском. Вверху — шире, книзу сужался, превращаясь в гофрированный «коровий сосок» диаметром около десяти метров. Стены его были гладкими, словно покрытыми глазурью, и отливали серебром. Он был совершенно пуст и темен, светился лишь гофрированный отросток, уходящий в глубину земли, искать здесь было совершенно нечего, но Артем не пожалел времени на обследование зала и был вознагражден за терпение.
     Прямо в центре потолка, точно над начинавшимся тоннелем он обнаружил аккуратно проплавленную ямку в форме креста. Оставить же этот знак мог только Селим фон Хорст, предвидевший появление соотечественников. Другого объяснения находке у Артема не было. Ульрих тоже считал, что крест вырезал дед, чтобы дать понять идущим вслед, куда он направился, однако поручика больше интересовал тоннель, поэтому он рвался вперед, не желая отвлекаться на мелочи.
     По относительному времени похода им пора было делать привал, разбивать лагерь, ужинать и отдыхать. Но у Артема тоже возникло ощущение приближения  к цели, и он решил сдвинуть на час распорядок дня, а в случае необходимости развернуть защитный модуль, прямо в тоннеле.
     Подвесив себя по оси хода, они начали спускаться вниз, разглядывая проплывающие мимо складчатые, зализанные, гладкие стены тоннеля, косо уходящего в недра планеты. На глубине примерно ста метров от дна болота ход повернул в сторону башни могильника, вершину которого десантники видели с высоты горного хребта, и стал горизонтальным, хотя далеко не таким прямым и ровным, как дороги, соединявшие могильники с «джиннами». По-прежнему внутри него не попадалось ничего, что указывало бы на посещение этих мест другими людьми или аборигенами, и лишь след, оставленный старшим фон Хорстом в ковчеге, грел душу, обещая какие-то открытия и встречи.
     Если только полковник жив, заключил Артем беседу с самим собой. Хотя в глубине души он был уверен, что все обойдется. Селим фон Хорст был не из тех людей, кто сдается в плен обстоятельствам, даже в самых безнадежных ситуациях.
     От ковчега Червей Угаага до могильника с «джинном» по прямой было около восьмидесяти километров. Большую часть этого расстояния отряд преодолел за полчаса, не встретив ни одной живой души, ни одного пятна плесени, колоний грибов или каких-либо растений. Тоннель, проложенный Червями в толще пород планеты, был стерильно чист, будто его охраняла и поддерживала в первозданном виде какая-то незримая сила. Затем инки «кокосов» уловили изменения полевой обстановки внутри хода, и Артем снизил скорость передвижения.
     — Пахнет жареным, — сказал Ульрих, переводя цифровой доклад инка на образный человеческий язык.
     Артем с ним согласился.
     В воздухе действительно появились слабые следы дыма, расплавленного металла и камня, сгоревшего пластика и дерева, словно в тоннеле не так давно бушевал пожар.
     Или шел бой, подвел итог своим размышлениям Артем.
     Он оказался прав.
     Десантники вылетели в дынеобразный зал с неровными светящимися стенами и остановились, разглядывая его внутренности.
     Стены, пол и потолок зала оказались не просто неровными, они были покрыты шрамами, кавернами, дырами и длинными зигзагообразными оплавленными полосами. В потолке зиял овальный пролом, явно пробитый «глюком», а пол пересекала глубокая канава, покрытая спекшейся коркой горевшего камня, которую мог проделать только разряд аннигилятора. Здесь действительно шел бой, причем относительно недавно, с месяц назад, с применением новейших систем оружия: от лучевых излучателей до «неймса» и «глюка». Кто с кем воевал, было неизвестно, однако, судя по совпадению срока молчания полковника и времени, прошедшего с момента боя, речь могла идти только о схватке Селима с одной из банд, охотившихся за живыми «джиннами». Она следила за полковником и, настигнув в подземелье, заставила сражаться. А так как он не вышел после этого на связь, вывод был неутешителен: скорее всего полковник Хорст погиб.
     — Они его… здесь… — прошептал Ульрих.
     — Не торопись хоронить деда, поручик, — глухо отозвался Артем. — Я его хорошо знаю, его невозможно застать врасплох. Будем надеяться, что он остался в живых.
     Прежде чем двинуться дальше, он еще раз внимательно осмотрел место боя, находя новые детали и предметы. В одну из стен был вплавлен зазубренный металлический обод, на полу из лужи застывшего камня торчала скрюченная рука с почерневшим бластером. Еще одна металлическая крышка была впрессована в потолок, пересеченная очередью стеклянных всплесков. По-видимому, бой шел и между киберзащитниками наподобие того, который имелся у десантников, и эти машины дрались до тех пор, пока не уничтожили друг друга.
     — Рука! — воскликнул Ульрих, заметив своеобразный памятник погибшему здесь человеку.
     — Вижу, — сказал Артем. — Успокойся, это не полковник. Твой дед был вооружен посерьезней, а это обыкновенный бластер. Я вижу здесь три трупа, точнее, то, что от них осталось, но Селима среди них нет. Идем дальше. Мим, на разведку.
     Киберзащитник послушно скользнул к дальнему концу зала, углубился в тоннель и спустя минуту вылетел в другой зал, намного больше первого. Его видеокамеры передали изображение зала десантникам, и те увидели внутренности гигантской пещеры, которую вырыли Черви Угаага под могильником со «спящим джинном».
     Пещера имела форму купола с достаточно ровным блестящим полом коричневого цвета. Стены купола испускали прозрачное желтое свечение, изрезанные параллельными линиями таким образом, что создавалась ромбическая насечка. В полу пещеры виднелся котлован конической формы, самый натуральный кратер, окруженный валом из громадных каменных глыб, внутри которого мерцала какая-то дымящаяся жидкость. Кроме того, котлован окружали огромные неровные колонны в форме берцовых костей человеческого тела, подпиравшие купол зала. А в потолке была видна выпуклая светящаяся линза диаметром в полсотни метров, прозрачно-оранжевая, с бродящими внутри более яркими искрами.
     — "Глаз" Мраг-Маххура! — пробормотал Артем.
     — Что? — не понял Ульрих, также поглощенный созерцанием картины. — Какой глаз?
     — Аборигены называют такие линзы «глазом» Мраг-Маххура, это их бог зла. Точно такую же линзу мы видели с твоим дедом… и кое с кем еще дважды.
     — Да, я не сразу сообразил… Эксперты считают, что «глаз» — это своеобразный «интроскоп», смотровой колодец Червей. С его помощью они наблюдали за «джиннами» внутри могильников.
     — Возможно, назначение «интроскопа» шире. Твой дед предполагал, что «глаз» представляет собой канал обратной связи. Черви каким-то образом общались с несдохшими Демонами, а те, в свою очередь, влияли на Червей.
     — Может быть, даже исполняли их желания?
     — Ну, это вряд ли возможно. Тогда изменился бы весь мир, я имею в виду планету, да и сами Черви тоже.
     — Они могли использовать силу «джинна» потихоньку, не на всю мощь, чтобы не отреагировала спайдер-система, как это было с Зо Ли. Ведь он включил Демона, и «псы» уничтожили их обоих. Не так ли?
     — Не понимаю, как это можно использовать «джинна» потихоньку. Он же не консервы. Хотя, с другой стороны, неизвестно, чего хотели добиться Черви, зачем пытались разбудить «джиннов».
     — Для войны с кем-то…
     — Допустим. Хотя логика негуман темна, а их этика непонятна. Факт, что они по каким-то причинам воевали друг с другом, факт, что их соседи пытались воспользоваться их оружием. Пусть выводы делают экзопсихологи ИВК. Мы пришли, чтобы спасти твоего деда.
     — У меня есть еще одно задание, — тихо проговорил Ульрих.
     Артем оглянулся на прозрачный силуэт спутника.
     — Не понял!
     — Контакт. Мне нужно установить контакт. — С кем?!
     — С… Червями Угаага.
     — Но ведь они давно ушли с Полюса!
     — По косвенным данным, Червям удалось запустить «джинна». Изредка пространство вокруг Полюса сотрясает судорога нелинейного ТФ-разряда. Впечатление такое, будто кто-то выбрасывает с планеты в ТФ-режиме энергопакеты.
     — Ну, это могут быть наши ученые… кто-то из них экспериментирует с тайм-фагом…
     — Мы тоже так думали, но характеристики разряда настолько необычны, что… в общем, мое начальство считает, что по крайней мере один из Червей использует уцелевшего «джинна», и мне нужно попытаться установить с ним связь.
     — Зачем?
     Ульрих не сразу нашелся, что ответить.
     — Ну, ты задаешь вопросы! Да ведь это даст толчок всей науке! Мы обретем братьев по разуму, начнем изучать их культуру, достигнем небывалых высот знания! Выйдем за пределы домена, наконец! Да мало ли что еще приобретем?!
     Например, власть, подумал Артем трезво. Похоже, юный контактер не понимает, чью волю выполняет под лозунгом благих намерений. Его начальник почти наверняка связан с заинтересованным лицом в Правительстве, которому его дед дал по морде. А того интересует только одно — власть ! Как говорится, не мытьем, так катаньем. Не получилось с Зо Ли, почему бы не попробовать подойти к проблеме с другой стороны? Но как он узнал о посылке Селима? И почему дед Игнат этого не просчитал, посылая обоих внуков выручать старшего Хорста?..
     — А как же дед? — осведомился Артем холодно.
     — Конечно, конечно, мы сначала выручим деда, — заторопился Ульрих. — А потом я попробую запустить программу контакта. Мим везет с собой спецконтейнер.
     — Мне об этом ничего не известно. Но допустим, нам удастся найти Селима. Где ты предполагаешь искать Червя?
     — Да он же здесь! — удивился Ульрих. — Посмотри внимательней!
     Артем вгляделся в изображение, передаваемое кибером, и увидел тело Червя, кольцом обвивающее «глаз» Мраг-Маххура".
     
***
     
     Видеосистема кибера не могла передать всей необычности и чужеродности атмосферы подземелья, в котором Черви Угаага создали устройство для связи с «полуживым» Демоном. В этом Артем убедился, когда они проникли в зал вслед за Мимом и оказались в ином мире, в мире со своим временем и пространством. Причем эта оценка не была метафорой, так как в зале действительно царила другая физика, законы которой отличались от земных. Их реализовало и поддерживало запущенное едва ли не миллион лет назад, но работающее до сих пор устройство Червей — таинственный «глаз» Мраг-Маххура.
     Черви Угаага родились и жили в области Вселенной с нецелочисленной мерностью пространства, что, несомненно, играло важную роль в их жизни. Вполне возможно, эта особенность пространства компенсировала их видимую неуклюжесть, медлительность и малое количество степеней свободы. В трехмерном пространстве они действительно являлись всего лишь гигантскими червями и подчинялись законам тяготения, приковывающим их к поверхности планет. Но в условиях, близких к естественным, Черви превращались в грациозные, быстрые, красивые, изменяющие форму создания, что и продемонстрировал единственный страж подземелья, он же — последний из оставшихся в живых Червь Угаага, общавшийся с Демоном в могильнике посредством своего «интроскопа».
     Стоило Артему и Ульриху появиться в зале, как сверкающее живой ртутью чешуйчатое кольцо вокруг линзы «глаза» Мраг-Маххура буквально стекло струей металла на пол пещеры и скользнуло к людям, превратившись в двухголового дракона без глаз, но с огромными клыкастыми мордами. Неизвестно — как, но Червь их увидел!
     — Не стрелять! — быстро скомандовал Артем, понимая, что драконом Червя делает его собственное человеческое воображение.
     — Я и не собирался, — ответил Ульрих севшим голосом. — Странно, что этот зверь не отреагировал на Мима.
     — Может, он реагирует только на живых существ? Мы ничего не знаем о возможностях Червей.
     — Что будем делать, если он нападет?
     — Не бойся и думай о приятном, тогда не нападет. Мы ему не враги. Если он нас видит, то, возможно, и мысли читает.
     Словно услышав последние слова Ромашина, Червь Угаага неуловимо быстро изменил форму, из дракона превратился в гигантское существо, напоминающее металлического ската, и, облетев зал, снова пристроился мерцающим, дышащим, пульсирующим кольцом вокруг линзы «глаза» Мраг-Маххура.
     Артем с облегчением расслабился. Одно дело — утверждать, что Червь безопасен, другое — заставить поверить в это себя.
     Он огляделся.
     В такт пульсациям тела Червя пульсировал световой поток, льющийся из линзы «глаза» в кратер под ним, вместе с ним дышал весь объем зала, как живые дышали «костяные» колонны, поддерживающие потолок, подрагивали стены и пол. Подземелье было наполнено дыханием чужой жизни, а кто ее поддерживал — Червь Угаага или «джинн-заключенный» — определить было невозможно.
     — Они должны быть здесь, — хрипло сказал Ульрих.
     — Кто? — не понял Артем.
     — Охотники… те, с кем воевал дед.
     — Только в том случае, если он погиб. Но мы бы уже обнаружили их. Или они нас. Здесь никого нет. Тем не менее придется внимательно осмотреть подземелье, вдруг найдем какие-нибудь следы. Мим, прикрой напарника с тыла. Поручик, будь повнимательней и не экспериментируй ни с чем. Уже был прецедент.
     — Ты имеешь в виду Зари-му? Я помню. Артем стиснул зубы и промолчал.
     С полчаса они обследовали зал с живым Червем Угаага, то и дело свешивающим голову и следящим за ними, ничего особенного не обнаружили, если не считать валявшийся на полу разряженный аннигилятор «шукра», и сошлись у вала кратера, в который слепо смотрела линза «глаза» Мраг-Маххура. Впрочем, совсем не слепо. Только вблизи стало видно, что «глаз» имеет самый настоящий «зрачок» — отверстие диаметром в три-четыре метра. Это отверстие дышало — то сдвигалось, то расширялось — и раз в три минуты роняло в кратер облачко более яркого свечения.
     Артем вспомнил свой первый поход, когда они с Селимом и Зари-мой обнаружили подобное устройство. Зари-ма тогда сказала, что «глаз» Мраг-Маххура плачет.
     Этот «глаз» тоже плакал, но чуть иначе. Его удивительная световая «слеза» казалась живой, а не мертвой, как в прошлый раз. Хотя вряд ли — менее опасной.
     — Давай посмотрим, куда ведет этот колодец! — загорелся Ульрих.
     — Не вздумай сунуться! — отрубил Артем. — Не забывай, что наверху стоит могильник «джинна». — Он подумал и добавил: — Тюрьма Мраг-Маххура. И еще стоит помнить, что все Демоны были боевыми роботами.
     — Все, наверное, зависит от желания хозяина… — робко сказал Ульрих. — Ведь один из них, когда путешествовал по Земле полсотни лет назад, послушался-таки твоего деда.
     — Во-первых, дед находился в крейсере, имеющем защиту не чета нашим «кокосам». Во-вторых, он был не один, вместе с ним в крейсере сидели еще двое…
     — Я помню, Ян Лапарра и Владимир Калаев. И все же они заставили «джинна» убраться с Земли.
     — Надеюсь, у тебя не возникло желания заставить слушаться этого «джинна»?
     — Н-ну… почему бы и нет?
     — Не понял!
     — Я пошутил.
     — Вот и славно. Будем отдыхать. Как говорится, утро вечера мудренее. Все эксперименты — завтра.
     — Как прикажете, командир, — вздохнул Ульрих, внезапно ощущая навалившуюся усталость.
     И они начали разворачивать стандартный полевой модуль «Пикник», предназначенный для поддержания всех условий для полноценного отдыха землян на любой планете и в космосе.
     Нервничающий Червь Угаага и законсервированный в могильнике «джинн» настороженно следили за ними, продолжая чего-то ждать.
     
Глава 6. МОБИЛИЗАЦИЯ
     
     Спейсер погранфлота «Гордый», двухсотметровой длины «еловая шишка», способная своим ходом достичь любой звезды в радиусе десяти парсеков от Солнца, присоединился к флотилии в двенадцать единиц у Сатурна на вторые сутки после жуткой трагедии на Энцеладе. Командир спейсера капитан первого стар-класса Гарри Конечко получил задание барражировать над всем потоком кольца В Сатурна в поисках «необъяснимого», о появлении оного немедленно докладывать начальству и постараться это самое «необъяснимое» зафиксировать, заблокировать, перехватить в случае попытки «противоправных действий» или уничтожить в случае нападения на поселения людей или технические сооружения.
     Третьего декабря спейсер «спустился» с высоких орбит — из-за Титана — к кольцу F Сатурна и начал круглосуточное бдение, включив все свои сенсорные системы. Точно таким же образом действовал еще один спейсер погранслужбы, флагман пограничного флота «Гепард», сосредоточивший свое внимание на кольце В. И тем не менее именно «Гордому» повезло наткнуться на «необъяснимое» и стать первым в истории космоплавания кораблем, атакованным боевым роботом негуманоидов. Правда, об этом стало известно позднее, сначала речь шла о схватке с «неопознанным агрессивным объектом». Случилось это четвертого декабря, когда спейсер менял положение, использовав для этого щель между кольцами А и В, которую называли делением Кассини.
     Всего колец вокруг Сатурна насчитывается семь, если не считать того, что почти каждое из них само состоит из множества менее четких струй-колечек, и между ними существуют промежутки, которые практически свободны от частиц и камней. Эти промежутки, называемые щелями или делениями: деление Кассини, деление Энке, деление Максвелла, деление Гюйгенса, — образованы резонансными возмущениями орбит колец в результате пролета спутников Сатурна — Мимаса, Энцелада и Тефии.
     Кроме делений, орбитальные резонансы образуют в кольцах гигантской планеты еще более экзотические структуры — так называемые «люки Кирквуда» note 9 и спицы, радиальные, более темные или же более светлые лучи, действительно напоминающие спицы велосипедного колеса. Вращаются они вокруг Сатурна в его кольцах с одинаковой угловой скоростью, живут недолго — от пятнадцати-двадцати минут до нескольких часов и состоят из скоплений мелких ледяных частиц, по размерам близких к длине волны света. Протяженность спиц колеблется от десяти до сорока тысяч километров по радиусу и до тысячи километров по ширине луча. Образуются же они в результате волновых колебаний в плазме колец под влиянием магнитных полей Сатурна.
     Однако Умник — инк оперативного управления спейсера, анализирующий поступавшую от следящих систем информацию, первым обратил внимание командира на появление «нестандартной» спицы в кольцах, и Гарри Конечко принял решение приблизиться к этому образованию для детального изучения. Для этого и понадобился проход в деление Кассини, позволяющий сэкономить время маневра.
     Спица, о которой доложил Умник, действительно оказалась необычной. Более всего она напоминала длинное, полупрозрачное, светящееся веретено, пересекающее кольцо В и острием направленное в космос, от облачной поверхности Сатурна. Кроме того, внутри этого веретена длиной в тридцать тысяч километров пульсировала, то пропадая, то появляясь, неяркая фиолетово-зеленая молния, что уж и вовсе не укладывалось в рамки общепринятых физических теорий и объяснений.
     Спейсер «Гордый» пронзил щель Кассини, приблизился к спице, сформировавшейся всего полчаса назад, и выпустил дюжину зондов с различной аппаратурой для изучения явления. Однако получить какие-либо данные от зондов не успел.
     Внезапно внутри спицы-веретена просияла гигантская прозрачная фигура, похожая на фигуру человека и скопление «медуз» одновременно, высунула руку-медузу длиной в тысячу километров и одним движением сгребла все выпущенные спейсером зонды. Затем эта фигура расплылась внутри веретена сияющим туманом, растаяла. Все веретено пронзила фиолетовая молния неведомого разряда, породившего волну колебаний внутри потоков камней кольца, и веретено исчезло. А вместе с ним исчезли и зонды, словно они были не материальными объектами, имеющими определенные размеры, массу, энергетику, а виртуальными голографическими картинками.
     Несколько секунд в центре управления спейсера царила изумленная тишина, потом эфир взорвался хором голосов. Кроме экипажа и оперативной пограничной бригады спейсера, за кольцами наблюдали многие специалисты из других служб, также увидевшие странное образование, но спейсер находился гораздо ближе и наблюдал весь процесс в деталях.
     Однако это было еще не все.
     На том месте, где только что пульсировала необычная спица, вдруг снова вспыхнула молния энергетического разряда, на этот раз — лиловая, очень яркая, и воткнулась в борт спейсера, свободно пробивая его насквозь! Как лист бумаги!
     Инк-пилот отреагировал на этот внезапный удар мгновенно, бросая корабль на шпуг-вектор ухода, однако второй разряд все же настиг спейсер и аккуратно прорезал в его корме еще одну овальную дыру.
     Возможно, третий вакуумный разряд, инициированный неизвестно кем и неизвестно как, добил бы погранкорабль, но Гарри Конечко не зря славился быстротой и адекватностью принимаемых решений и сумел уберечь корабль. В тот момент, когда вторая молния прожигала в корме спейсера дыру, он ответил ударом ходового генератора тайм-фага, свертывающего пространство в «струну», и в кольце В возникла «трубка пустоты» диаметром в два километра и длиной в десять тысяч километров, тут же свернувшаяся в одномерную «струнную структуру».
     Третьего разряда не последовало. Тот, кто напал на спейсер, очевидно, получил неприятную энергетическую оплеуху и не смог завершить начатую атаку.
     «Гордый» добрался до базы своим ходом, хотя потерял половину энергоресурса и был серьезно поврежден. Трое членов экипажа погибли, еще четверо получили тяжелые ранения, остальные отделались контузиями, стрессовым состоянием и головной болью. Разряды неизвестного рода энергии, пробившие корпус спейсера, несмотря на полевую и компенсационную защиту, повлияли на людей как мощное пси-излучение, негативно сказавшееся на психическом здоровье. Всему экипажу спейсера пришлось потом лечиться и проходить реабилитацию.
     Лишь командир «Гордого», проявивший недюжинную смекалку, реакцию и умение разбираться в сложной обстановке, практически не пострадал. Медики отнесли этот феномен к так называемой «отдаче красной зоны» организма: человек действовал в чрезвычайных обстоятельствах с наивысшим напряжением психических и умственных способностей, чем и защитил свой мозг от воздействия извне.
     
***
     
     Два дня космофлот погранслужбы тщательно обследовал район инцидента, используя дополнительно поступившие с Земли специальное оборудование и технику. В поисках неведомого агрессора участвовали более двух десятков кораблей разного класса, астрономические центры систем Сатурна, Юпитера и Урана, обсерватории свободного пространства, пограничные следящие комплексы. Тысячи людей, специалистов разного рода, были привлечены для сбора информации и анализа обстановки. Задачу обнаружения «неопознанного агрессивного объекта» решали даже большие инки УАСС и СЭКОНа, подсоединенные к единой тревожной сети. Но пока спейсеры и малые сторожевые корабли пахали космос над кольцами Сатурна, «неопознанный агрессивный объект» проявился на Мимасе, уничтожив базу Управления аварийно-спасательной службы.
     Трагедия произошла шестого декабря в шесть часов по среднесолнечному времени, что совпадало с шестью часами утра по зависимому времени во всех космических поселениях человечества. Ее удалось записать во всех подробностях экипажу пакмака, приближавшегося к базе после патрулирования окрестностей спутника.
     База УАСС «Наполеон» на Мимасе представляла собой укрепсооружение, почти целиком упрятанное под поверхность малой планетки; диаметр Мимаса не превышал трехсот девяноста километров. Лишь сверху шахта базы была накрыта прозрачным куполом, как и все сооружения подобного рода, а также поселки землян в Солнечной системе.
     Началось вторжение примерно так же, как и драма с уничтожением поселка дайвингеров на Энцеладе.
     Над куполом базы (диаметр — один километр, высота — двести метров) возникло переливчатое прозрачное облако в форме гигантской медузы, внутри которой пульсировал целый букет голубоватых звездочек и молний. Облако заметили наблюдатели, инк базы сыграл тревогу, но люди ничего не успели предпринять. В их распоряжении было всего лишь полминуты.
     «Медуза» подплыла ближе к куполу и метнулась к нему. Сверхпрочный купол, защищенный к тому же энергоэкраном, разлетелся на мелкие брызги словно стеклянный. Все, кто в этот момент находился под куполом, погибли мгновенно. Но не спаслись и те, кто работал на нижних ярусах базы.
     Внезапно светящаяся «медуза» вытянулась вверх километровой ажурной башней, на мгновение приняла форму человеческого тела. Этот прозрачный, колеблющийся, бликующий, как мыльный пузырь, великан протянул руку к пакмаку, словно намереваясь схватить его, но не дотянулся — инк аппарата успел форсажно сдать назад, — снова превратился в сложную медузообразную конструкцию из светящихся перепонок, жил, молний и звезд. А затем на глазах ужаснувшихся пограничников шахта базы под разбитым куполом вскипела, потекла струями в небо Мимаса, превратилась в сросток светящихся «водорослей» и застыла губчато-сталактитовой массой, напоминающей кусок лишайника или мха.
     «Медуза» преобразилась в гигантское прозрачное веретено и унеслась к громаде Сатурна, закрывшей полнеба планетки. Со времени ее появления прошло чуть больше двух минут. Но база УАСС перестала существовать. Все ее сотрудники погибли. Спасать было некого.
     Не удалось и догнать агрессора, несмотря на неплохую реакцию тревожных служб. Как только пограничники сообщили облучившемся в центр координации всех сил в районе Сатурна, расположенный на Титане, по тревоге был вызван спейсер «Гепард». Но ему понадобилось семь минут, чтобы добраться до Мимаса в режиме «струны». «Медуза», уничтожившая базу, к тому времени уже скрылась в верхнем облачном слое Сатурна.
     Еще сутки прибывшие на Мимас спасатели пытались разобраться в мешанине «лишайника», выросшего на месте базы, и найти уцелевших сотрудников. С большим трудом им удалось пробиться в глубину шахты, используя плазменные резаки и нейтрализаторы материи, но везде их ждала одна и та же картина: все помещения на всех уровнях базы, все объекты, сооружения, аппараты, контейнеры, машины, а также люди (!) превратились в снежно-ледяные ленты, сосульки, перепонки и растяжки, соединившиеся в единый конгломерат, в сросток «мха», смотреть на который без содрогания было невозможно.
     Живых людей в недрах базы обнаружить не удалось.
     Доложив о нападении на базу председателю Правительства и генеральному секретарю ВКС, Сосновский объявил зону вокруг Сатурна закрытой для всех видов транспорта и развернул над кольцами гигантской планеты резервную бригаду службы безопасности: пять спейсеров типа «универсал-абсолют», около полусотни боевых и спасательных катеров, медицинские галеоны, госпитали и две тысячи человек оперативного персонала. Это еще не означало тотальной мобилизации тревожных служб, предусматривающей развертку системы ГО note 10, но УАСС все же начало отработку комплекса мероприятий по тактике императива ВВУ, чтобы снизить риски для всех служб на орбите Сатурна, а также уменьшить вероятность негативного развития ситуации. И тем не менее этих мер оказалось недостаточно.
     Седьмого декабря в двенадцать часов дня по среднесолнечному времени «неопознанный агрессивный объект», который получил неофициальное название Демон, снова заставил говорить о себе, появившись на Титане, крупнейшем спутнике note 11 не только Сатурна, но и вообще самом большом спутнике в Солнечной системе.
     Титан был открыт еще в шестнадцатом веке. Это единственный из всех спутников, имеющий довольно плотную атмосферу, которая состоит в основном из азота и метана. Поверхность Титана сложена из водяного льда с вкраплениями силикатов и покрыта обширными озерами из жидкого метана при температуре около минус ста восьмидесяти градусов по Цельсию.
     Первые поселения землян появились на этой удивительной луне Сатурна еще в двадцать втором веке. Естественно, это были исследовательские станции и передвижные научные лаборатории. Затем к концу двадцать второго века и в начале двадцать третьего здесь были построены поселки шахтеров и работников горно-рудных комбинатов, а спустя еще два десятка лет появились центры досуга и отдыха, парковые зоны и коттеджные комплексы, ничем не отличимые по комфорту и прочим условиям от других человеческих поселений в космосе.
     В начале двадцать пятого века на Титане насчитывалось около сотни городов и поселков, были настроены научные, астрономические, добывающие центры, базы, оранжереи, медицинские комплексы, прочие технические сооружения, изменившие древний лик спутника.
     «Неопознанный агрессивный объект» в форме прозрачной светящейся медузы объявился в трехстах километрах от Титана прямо над ажурной чашей Большого Т-телескопа. Пространство вокруг Титана контролировалось плотно, поэтому «медузу» заметили практически сразу после ее «вытаивания» из вакуума. Спейсер службы безопасности «Кларк» метнулся к ней по лучу целеуказания в режиме шпуга, преодолев тысячу двести километров за полминуты. Однако предотвратить атаку «медузы» не успел.
     Странное мерцающее облако протянуло к обсерватории громадное светящееся «щупальце», на пару мгновений превратилось в подобие человеческой фигуры и растаяло. Но когда спейсер завис над поверхностью Титана, готовый атаковать «медузу», его экипаж увидел на месте обсерватории и километровой чаши телескопа знакомую подушку гигантского «мха». Прикосновение «медузы» изменило не только форму сооружений и купола обсерватории, но и саму структуру вещества, превратив ее в «вырожденный твердый газ» — по выражению ученых, то есть в нейтронно-кварковый кластер, подчиняющийся законам нецелочисленной размерности. Из двенадцати человек коллектива обсерватории не уцелел ни один.
     И еще раз в тот же день «неопознанный агрессивный объект» проявил активность, напав на единственный поселок на одной из самых крошечных лун Сатурна — Фебе. Диаметр этой ледяной планетки равен всего пятидесяти километрам, и она не представляла бы для людей особой ценности, если бы не одно обстоятельство: почти вся Феба сложена из пластов дейтериевого и тритиевого льда, являющихся ценнейшим сырьем для земной промышленности. На поверхности этой планетки была заложена шахта-завод для добычи дейтерия и трития, а рядом возвели купол поселка для дежурных смен шахты.
     «Неопознанный агрессивный объект» возник рядом с Фебой неожиданно и опустился прямо на поселок шахтеров. Через минуту, когда он поднялся в космос и растаял в пустоте, на месте поселка выросла шапка стеклянно-серебристого гигантского «мха». Погибли двадцать шесть человек. Уцелели трое, в момент трагедии находившиеся в шахте по случаю настройки добывающих лед агрегатов.
     Спейсер «Гепард» погнался было за «медузой», но не догнал. Демон был неуловим, используя для движения и маскировки в космическом пространстве какие-то неизвестные людям методы и технологии.
     Еще через двое суток, девятого декабря, он вдруг объявился в системе лун Нептуна, возле самого крупного спутника этой планеты — Тритона.
     Так же, как и Титан Сатурна, Ганимед Юпитера, земная Луна — самые большие луны Солнечной системы, Тритон к этому времени был обжит людьми и представлял собой ценный объект, особенно в этико-эстетическом отношении.
     Шахт и заводов на нем не было вовсе, несмотря на залежи ценнейших минералов, зато хватало обсерваторий, лечебных и оздоровительных центров и зон отдыха. Неплотная азотная атмосфера Тритона не мешала его обитателям и гостям любоваться пейзажами планетки и великолепными панорамами Нептуна с его вихревыми облачными структурами вроде Большого Синего Тайфуна и жемчужно сверкающими прозрачными кольцами.
     «Медуза» Демона возникла над одним из поселков с известным на всю Солнечную систему казино «Вояджер». Купол поселка возвели на берегу озера из жидкого азота, нередко превращавшегося в ледяной каток, когда температура воздуха в этом районе падала до тридцати семи градусов по Кельвину. Еще одной достопримечательностью здешних ландшафтов был жидкоазотный вулкан. Пробуждался он довольно часто — неглубоко под поверхностью плато располагался огромный пузырь с жидким азотом под давлением — и выбрасывал струи жидкости с газом на высоту до сорока километров, где фонтан рассеивался сверкающей короной небывалой красоты.
     В этот вечер — по зависимому времени — вулкан заговорил снова, и жители поселка собрались на смотровых площадках и в парке, чтобы полюбоваться на необычное зрелище. Именно в этот момент над куполом и появился «неопознанный агрессивный объект» в форме медузы.
     Никто не ждал его здесь, так далеко от района «боевых действий» в кольцах Сатурна. Система Нептуна тоже просматривалась комплексами визуального и полевого контроля, и здесь тоже дежурили корабли пограничной службы, но появление Демона было слишком неожиданным, застало всех врасплох, и отреагировать на действия агрессивной «медузы» должным образом тревожные службы Нептуна не смогли.
     Она застыла над куполом поселка на несколько десятков секунд, словно раздумывая, что делать дальше, скользнула вниз и… остановилась! А затем метнулась к фонтану жидкого азота, извергаемому вулканом. Зависла над ним, вырастила щупальце, коснувшееся перистых струй фонтана, и окутала весь вулкан искрящимся облаком. Еще через мгновение над каменно-ледяными торосами Тритона встала исполинская, колеблющаяся, прозрачно-светящаяся фигура человека. Когда она растаяла, ошеломленные зрители на месте вулкана увидели огромную колючую «елку» с гирляндами сверкающих капель… Они так и не поняли, что по какой-то счастливой случайности только что избежали гибели. Демон заинтересовался вулканом, а не поселком. Хотя никто не мог дать гарантий, что он не вернется.
     Через час после этого происшествия в системе Нептуна службой безопасности была объявлена тревога степени "А" — «вторжение агрессивной инопланетной формы жизни», и все тревожные службы Системы начали отработку первой ступени плана ГО — режима планетарного карантина.
     
***
     
     Десятого декабря в резиденции Правительства Земли, возведенной еще в двадцать третьем веке в столице Эквадора Кито, состоялось чрезвычайное заседание Совета безопасности Земной Федерации.
     По иронии судьбы первым президентом Земной Федерации двести лет назад стал эквадорец Дзигаро Квано. Теперь же его земляку и последователю Касонго Нкуву предстояло решать проблему, которую в те далекие времена никто не мог даже представить.
     Комплекс зданий Всемирного Правительства был построен в одном из кратеров вулкана Котакачи, на высоте трех тысяч метров над уровнем моря, вокруг горного озера Куикоча, которое издавна почиталось местными индейцами как священное. Основное же строение — семисотметровая Башня Власти выросла на центральном острове озера, похожая издали на геометрически правильный кактус из стекла, металла и пластобетона. С его высоты открывалась живописнейшая панорама Кито со статуей богоматери на центральном холме, изумительной красоты плато и предгорья Анд, между хребтами которых и располагалась долина Сьерры с главной автомагистралью, пересекающей страну с севера на юг и когда-то имевшей большое значение. Дорога эта сохранилась до сих пор, хотя ездили по ней теперь только велосипедисты и редкие любители колесных экипажей на своих электрических или РТС-монстрах note 12.
     Почему два века назад земное Правительство решило соорудить свою резиденцию именно в Эквадоре, сейчас уже и не помнили. Возможно, немалую роль сыграло то обстоятельство, что страну пересекает нулевой меридиан. С другой стороны, разнообразие растительного и животного мира Эквадора столь велико, что конкурировать с ним в этом отношении способны лишь немногие страны мира: Колумбия, Аргентина, Перу, Индия, Россия.
     Еще одной достопримечательностью региона стал «Парк юрского периода», разбитый недалеко от вулкана Котакачи. Почти все виды древних рептилий были клонированы, выпущены на волю за особую укрепленную прозрачную стену высотой в пятьдесят метров, и теперь посетители Башни Власти и чиновники, работающие здесь, могли любоваться гигантскими ящерами, ничем не отличающимися от своих предков.
     Заседание Совета безопасности началось в «пчелином» зале Башни Власти, расположенном на сто одиннадцатом этаже. «Пчелиным» этот зал называли из-за того, что его стены напоминали светящиеся пчелиные соты, каждая ячейка которых могла превращаться в виом или в объемную видеокомпозицию, радикально преобразующую интерьер зала.
     С докладом о положении дел в районе Сатурна выступил комиссар службы безопасности Солнечной системы Витольд Сосновский. Затем высказали свое мнение глава СЭКОНа Фарина Делануа, нелицеприятно отозвавшаяся о деятельности погранслужбы и службы безопасности УАСС, и начальник контрразведки Тадеуш Вильковский. После этого начались прения.
     Выступили многие руководители земных регионов и космических поселений человечества на других планетах, в том числе — на планетах других звезд, проявив озабоченность ситуацией. Некоторые из них предлагали свои варианты действий спецслужб или свое видение событий, но наиболее резко, даже яростно, с грубыми нападками в адрес комиссара и особенно — в адрес председателя Правительства высказался глава Евро-региона, вице-премьер земного руководства Пурвис Джадд.
     — Что это такое?! — выкрикнул он после потока желчной критики, театральным жестом вытягивая руку к ячейке «сот», в которой высветилось изображение диковинного «мха» на Энцеладе. — Что это такое, я вас спрашиваю?!
     Палец Джадда указал на Сосновского.
     — Это последствия воздействия на материальные структуры неизвестного нашей науке поля, — ответил комиссар осторожно. — Эксперты называют образовавшуюся структуру «пространством Тейхмюллера с отрицательным шварцианом для дву-универсальности».
     — Я не требую научных объяснений! Я требую ответа на вопрос: почему это случилось?! Почему служба безопасности не предотвратила трагедии?! Почему, наконец, вы допустили этот беспредел в кольцах Сатурна, потакая любителям бриллиантид?!
     В запале Джадд не заметил, что проговорился. Положил начало трагическим событиям в районе Сатурна его же собственный охранник — Павел Куличенко.
     — Погибли более двухсот человек! — с пафосом продолжал президент Евро-региона. — А вы благодушно рассуждаете о высоких материях!
     — Принимаются все необходимые меры, — сухо сказал Сосновский.
     — Не все! — повысил голос Джадд. — Раз люди продолжают гибнуть, значит — не все! — Он вперил пылающий праведным негодованием взгляд в председателя Правительства. — А вы, дражайший господин президент, идете на поводу у руководителей спецслужб! Вместо того, чтобы объявить об их полном служебном несоответствии! Может быть, вы устали нести бремя ответственности, возложенное на вас народами Земли? Тогда так и скажите!
     — Успокойтесь, Пурвис, — укоризненно покачал головой руководитель Ислам-региона. — Мы собрались здесь не для выяснения отношений, а для выработки оптимальной стратегии по борьбе с агрессивной формой жизни. У вас есть конкретные предложения?
     — Есть! — сверкнул глазами Джадд. — Предлагаю отправить в отставку комиссара, командора погранслужбы и председателя Правительства! Назначить на их места, согласно конституционному праву и ввиду чрезвычайных обстоятельств, компетентных и ответственных людей! Я сам могу заменить господина Нкуву и решить проблему!
     По амфитеатру зала заседаний прокатился гул голосов и восклицаний. На лицах многих членов Совета промелькнули улыбки. Ни для кого не была секретом неприязнь Джадда к главе Правительства и его неистовое стремление занять кресло президента.
     — Думаю, уважаемый руководитель Европы торопится, — сказал директор УАСС Джордж Монтэг. — Комиссар и командор вполне справляются со своими обязанностями и делают все от них зависящее. Предлагаю не поднимать панику, тщательно проанализировать случившееся: уже не секрет, что в Системе объявился некий чрезвычайно агрессивный и опасный объект, обладающий свободой воли и руководствующийся нечеловеческими  нормами морали, — и выработать план ответных действий. А пока план будет разрабатываться и утверждаться, необходимо мобилизовать все силы в поясе внутренних планет note 13 и перекрыть подступы к этому району. Чтобы исключить проникновение Демона на Землю, Марс и ко всем нашим важнейшим коммуникациям.
     Стало тихо.
     — Я все же настаиваю… — начал Джадд.
     Чернолицый бесстрастный афроид Касонго Нкуву, ведущий заседание, звонко шлепнул ладонью по светящейся прозрачной пластине столешницы, висящей перед ним.
     — Остановитесь, мистер президент Европы! Иначе я буду вынужден привлечь вас к ответственности! Не время искать виноватого, хотя я готов уступить вам свое кресло в любой момент! Предлагаю создать Чрезвычайный комитет для координации и развертки ГО и наделить его главу особыми полномочиями. Называйте кандидатуры, господа.
     — Кузьма Ромашин, — почти сразу же предложил Федор Конюхов. — Ваш заместитель по безопасности.
     — Я против! — вскочил Джадд. — Предлагаю моего начальника охраны Павла Куличенко.
     — Еще кандидатуры будут? — остался спокойным Касонго Нкуву.
     — Предлагаю моего заместителя Кийта Нордига, — подняла руку Фарина Делануа.
     — Еще?
     По залу снова прошла волна перешептывания, тихих восклицаний, споров и выкриков.
     — Достаточно! — вставил слово молчавший до сих пор генеральный секретарь ВКС Георгий Саковец.
     — Голосуем, — кивнул Нкуву.
     Вспыхнувший над амфитеатром экран показал результаты голосования. С перевесом всего в семь голосов руководителем ЧК был избран Кузьма Ромашин, сын Игната и отец Артема.
     
Глава 7. БУНТ КОМАНДЫ
     
     Отдохнуть как следует не удалось.
     Защита модуля не справлялась с воздействием чужих физических законов, восстанавливающие тонус программы инка «Пикника» сбоили и «глючили», и в конце концов Артем вынужден был отказаться от услуг модуля, чтобы попытаться восстановить силы старинными методами, с помощью зарядки, водных процедур и стимулирующих напитков. Отчасти это удалось, и спустя четыре часа после развертки лагеря десантники приступили к завершающей стадии операции, хотя ни один из них не представлял, что нужно делать в создавшейся ситуации.
     — Запускай-ка свою программу контакта, — решил Артем, тщетно пытавшийся найти выход из положения. — Я пока проинструктирую Мима и дам ему задание подняться вверх, по каналу «зрачка». Посмотрим, куда он ведет и что там вообще творится, в могильнике.
     — Я только «за», — обрадовался Ульрих, обретая долгожданную самостоятельность.
     Они занялись каждый своим делом.
     Ульрих распаковал контейнер, который таскал на себе кибер, и принялся настраивать и тестировать «жука» — специальный аппарат для многодиапазонного прокручивания программы контакта с негуманоидами, созданной коммуникаторами ИВКа.
     Артем проинструктировал Мима, разгрузил его — кибер носил запасы продовольствия, оружие, энергобатареи, модуль «Пикник» — и послал на разведку в «глаз» Мраг-Маххура.
     Червь Угаага, обвивающий линзу «глаза», шевельнулся, протянул к полусфере кибера чешуйчатое голубоватое щупальце. Наткнувшись на защитное поле, отдернул щупальце, приблизил к Миму округлую морду, превратив ее в подобие линзы, и успокоился.
     Артем перевел дыхание. Он боялся, что страж «интроскопа» не пропустит кибера, тогда пришлось бы искать другой способ проникновения в тюрьму Мраг-Маххура.
     Мим скользнул внутрь «зрачка» «глаза». Включилась видеопередающая система кибера. Стал виден складчатый тоннель с алыми светящимися стенами, уходящий вверх на неведомую высоту. Впрочем, по расчетам инка, длина этого колодца, упиравшегося в дно могильника, не должна была превышать трехсот метров.
     Мим двинулся дальше, преодолел сотню метров, вторую, остановился, заметив спускающееся навстречу облачко света — «слезу» Мраг-Маххура. Изображение заколебалось, мигнуло, исчезло, появилось вновь, но теперь уже размытое и дрожащее. «Слеза» — скорее всего сгусток какой-то энергии, сопровождающийся свечением, — пробила-таки защиту кибера и подействовала на его видеокамеры.
     Артем сглотнул ком в горле, вспоминая вскрик Зари-мы, когда на нее упала почти точно такая же «слеза».
     Однако Мим встряхнулся, как собака, и, несмотря на то, что зрение восстановить не удалось, направился дальше.
     Приблизилось более светлое кольцо устья колодца. Изображение стало шататься так, что ничего понять в нем было нельзя. Кибер, похоже, выбрался в какой-то зал с текучим огнем посредине, закрутился от удара волчком, мелькнули какие-то странные наросты на стене зала, фигура в форме запятой, хороводы огней, и видеокартинка перед глазами Артема погасла.
     Послышался вздох Ульриха.
     — Ты видел?! Там сидит «джинн»! Живой!
     Внезапно Червь Угаага сорвался с «насеста» и заметался по залу, лавируя между колоннами, сунул голову в «зрачок» «глаза» Мраг-Маххура, словно пытаясь протиснуться в него, не смог и отпрянул, спасаясь от «слезы», ринулся на людей, будто желая проглотить их или расплющить в лепешку.
     Ульрих метнулся в сторону, крикнув:
     — Он сбесился! Я открываю огонь!
     — Не стрелять! — рявкнул Артем, оставаясь на месте. Червь затормозил в метре от него, встопорщив чешуи, как перья. Воздушная волна толкнула Артема (весь объем силового пузыря с «кокосом» внутри) к стене, но не сильно, защиту «кокоса» она повредить не могла. Долгое время они смотрели друг на друга, не двигаясь, Червь и человек.
     — Он что, с ума сошел? — прошептал Ульрих.
     Артем не ответил, пристально разглядывая застывшую перед ним колонну живого металла, и ему показалось, что он слышит чей-то слабый тонкий голосок, говорящий на неизвестном языке, умоляющий и приказывающий одновременно.
     — Давай я его пугну, — предложил Ульрих.
     — Не смей, — шепотом отозвался Артем, пытаясь мысленно заговорить с Червем. Но тот вдруг фыркнул, как застоявшийся конь, клубом дыма и вернулся к «глазу». Голосок, который все это время бился в ушах Артема, стал совсем тихим, исчез.
     — Рискуете, командир, — неодобрительно сказал Ульрих.
     — Он со мной говорил, — задумчиво ответил Артем.
     — Говорил?! — Ульрих засмеялся от неожиданности. — И что же он сказал? Привет, земляне? Я вас тут давно дожидаюсь?
     — Это не шутка. Я его действительно слышал.
     — Почему же я ничего не услышал?
     — Это нечто вроде направленной пси-передачи. Такое впечатление, что Червь спохватывается, хочет что-то сказать, но тут же забывает об этом.
     — То есть у него склероз, — развеселился поручик. — Да и немудрено, возраст-то уж больно почтенный.
     — Запускай «жука», — сухо сказал Артем.
     Ульрих развернул вириал управления кибер-коммуникатором, с минуту возился с «жуком», проверяя его работоспособность, и захлопнул футляр вириала.
     — Готово!
     «Жук» поднялся в воздух, действительно напоминая гигантское насекомое, и направился к шевельнувшемуся Червю. Дальнейшие события развивались в течение нескольких секунд.
     Червь снова заметался по залу, сунул голову в «глаз» Мраг-Маххура, бросился на людей, затем раскрыл металлическую пасть и проглотил «жука». Замер, как бы прислушиваясь к своим ощущениям, ударил хвостом по колонне, так что она лопнула, а по залу прошлась волна гула, и рухнул на пол прямой как палка.
     — Он его сожрал! — ахнул Ульрих. — И сдох!
     Но Червь Угаага не сдох. Он вдруг задымился, начал дышать, вспухать, пульсировать, встал на хвост, вырастил корявые «псевдоподии», похожие на руки, ноги и голову, и стал походить на человека.
     — Доннерветтер!.. — прошептал ошеломленный Ульрих. — Неужели он хочет…
     — Замолчи! — выдохнул Артем. В подземелье стало тихо.
     Затем в наушниках раций послышался чей-то свистящий, полный металлически-стеклянных обертонов голос:
     — Привет, гриф… кажется, это уже входит в традиции — спасать меня…
     — Селим! — глухо проговорил Артем.
     — Дед?! — воскликнул Ульрих. — Ты жив?! Где ты? Выходи!
     — Рад бы, — засвистел-заскрежетал голос, — да не могу. Я теперь симбиот, одно целое с этим монстром. Иначе нельзя было. Меня догнала банда, двенадцать человек, все с оружием, пришлось придумать этот трюк — внедриться в Червя…
     — Как тебе это удалось?!
     — Долго рассказывать…
     Червь оплыл бесформенной унылой глыбой, затем приобрел прежнюю форму и вернулся к "глазу Мраг-Маххура. Но голос, принадлежащий не человеку, а скорее синтезатору, продолжал звучать. Очевидно, Селиму фон Хорсту каким-то образом удалось использовать для связи передатчики «жука».
     — Я не ждал тебя так скоро, гриф…
     — Не так уж и скоро, прошел месяц с момента, когда ты замолчал.
     — Значит, время здесь течет медленнее, нежели вне зоны отсоса…
     — Какого отсоса? — жадно спросил Ульрих.
     — Это я так назвал подземный зал… Черви установили здесь своеобразный «доильный аппарат» — для отсоса энергии «джинна». Каким-то образом они ее передают на свою родину для поддержания жизнедеятельности… их цивилизация гибнет… Червь, в котором я сейчас, можно сказать, обитаю, — один из последних… и жив он только благодаря подпитке «джинна»…
     — Выходит, «джинн» тоже жив?! И может функционировать? Исполнять желания?!
     — Узнаю внучка… гутен таг, Ульша… ты уж прости, что тебе пришлось спускаться сюда… я не рассчитывал, что все так закончится…
     — Я думал, ты погиб. Мне дали задание законтачить с Червями. Теперь благодаря тебе я это сделаю! А может, и большего добьюсь!
     Артем наконец понял, что ему изначально не нравилось в характере младшего Хорста. Парень не боялся риска, но интересовало его только исследование , процесс изучения тайн природы и чужих цивилизаций, а вовсе не судьба деда. И согласился он на опасный поход на Полюс Недоступности только ради контакта с представителем цивилизации Угаага. А может быть, и с «джинном».
     Червь сорвался с потолка, упал на пол пещеры и заскакал по ней в конвульсиях, сшибая камни в центральный кратер, ударяясь о колонны и о стены зала.
     — Прошу прощения, парни, — раздался заметно ослабевший голос полковника. — Мой «скакун», к сожалению, давно перешел границу старости и теряет последние остатки разума, несмотря на постоянную подпитку через «доильный аппарат». Я с ним не справляюсь. Поспешите с вопросами, я не смогу долго контролировать его сферу интеллекта.
     — Дед, что из себя представляет… — начал было Ульрих, но Артем перебил его:
     — Селим, где охотники, гнавшиеся за тобой?
     — Ушли вверх, к «джинну».
     — Они… дошли?
     — Вряд ли. Они не знали о «слезах» Демона. А я их, разумеется, предупреждать не стал.
     — Они погибли?
     — "Слезы" представляют собой многомерные энергоинформационные сгустки, способные каким-то образом реализовывать если и не мысли, то движения души. Я думаю, «слеза» вышибла охотников из колодца и зашвырнула куда-нибудь далеко отсюда, в болото или. вообще в космос. Или же прямо на планету Червей. Но до могильника с «джинном» они не добрались, это точно, иначе я бы почувствовал.
     — Считаешь, он бы выполнил их… желания?
     — "Джинн" — боевой робот, поэтому может только разрушать. Если его включит человек с нарушенной психикой, может случиться катастрофа. Но этот «джинн», что сидит над нами, уже на последнем издыхании. Почти миллион лет Черви сосали его энергию, остались крохи… хотя какое-то уж совсем неистовое желание он, наверное, выполнить бы смог…
     — Я пройду наверх! — воскликнул Ульрих. — Я включу его! Пусть уничтожит спайдер-систему и поможет найти других «джиннов», еще живых…
     — Не стоит этого делать, Ульша… боевые роботы негуман непредсказуемы, да и управлять ими человеку не под силу. Какое-то желание он, конечно, выполнит, но при этом наверняка с дикими последствиями… для того, кто пожелает им воспользоваться… и для всех людей… Зо Ли он, к примеру, наградил чуть ли не бессмертием, но при этом убил остальные человеческие чувства, сделал из него властолюбивого монстра! Ты этого хочешь?
     — Но, дед, с помощью «джинна» мы узнаем столько нового! Прорвемся на родину Червей, выясним причину войны гиперптеридов с иксоидами! Да и на Земле многое можем изменить в лучшую сторону…
     — А вот это уж совсем лишнее, внучек! Да и не твои это слова и мысли. Боюсь, ты всерьез поверил в благие намерения твоего начальства, потому и рискнул нырнуть на дно преисподней…
     — Да, я верю Павлу!.. — запальчиво выкрикнул Ульрих и осекся.
     Некоторое время в эфире царила тишина. Потом послышался звук, похожий на тяжелый вздох. Заскрежетал новый голос Селима:
     — Этого я и боялся. Мне жаль тебя разочаровывать, Ульша, но ты напрасно согласился стать посредником между Пашей Куличенко и «джинном». Отсюда тебе к «джинну» хода нет.
     Артем молчал. Паша Куличенко был начальником службы безопасности Европы и подчинялся тому самому заместителю председателя Правительства, которому Селим фон Хорст дал пощечину и который жаждал изменить существующий на Земле порядок вещей. В свою пользу.
     — Ты меня слышишь, гриф? — спросил полковник.
     — Слышу, — очнулся Артем. Он давно был руководителем группы, коброй, а не грифом — специалистом-одиночкой, но говорить об этом не стал.
     — Есть одна возможность… для тебя…
     Сильно забилось сердце. Артем понял, на что намекал Селим.
     — Но это… невозможно!
     — Кто знает, что возможно, а что невозможно для Демона. Может быть, он не в силах оживлять людей, но, если Зари-ма жива, он доставит тебя к ней, где бы она ни находилась.
     — Как?
     — Помнишь, ты дарил ей бриллиантиду? А бриллиантиды, как известно, являются зародышами «джиннов». Тот, с которым сражался твой дед, уходя из Солнечной системы, оставил в кольце Сатурна программатор-инкубатор, начавший выращивать бриллиантиды. Но суть не в этом. «Джинн» должен найти Зари-му по пеленгу ее бриллиантиды.
     — Не знаю… не верю!..
     — Но это шанс, согласись.
     Артем облизал пересохшие губы, судорожно ища возражения и одновременно подтверждения идее Селима. Тряхнул головой, избавляясь от наваждения.
     — Я не боюсь рискнуть головой, но это все-таки… невозможно. Хотя я знаю, что нужно сделать…
     — Будьте вы прокляты, идиоты, идеалисты! — взорвался вдруг Ульрих, открывая огонь по Артему и Червю из аннигилятора. — Я не дам вам сделать очередную глупость! «Джинн» должен служить…
     Последние слова Хорста-младшего слились в бормотание, он рванулся к «глазу» Мраг-Маххура сквозь огонь и дым, исчез в отверстии, прежде чем ошеломленный неожиданным нападением Артем успел что-либо предпринять.
     Импульс аннигилятора не причинил ему вреда, погашенный защитным полем «кокоса», а вот Червю Угаага досталось. Разряд пробил его тело насквозь, и гигантский металлический червяк сорвался с линзы «глаза», грохнулся на пол и начал биться в агонии, меняя очертания, пока не затих, распластавшись в форме ската.
     — Селим! — подскочил к нему Ромашин.
     — Беги… догони… этого запрограммированного дурака… — послышался скрежещущий голос полковника. — Пока… не произошло… беды… Дождись «слезы»…
     Голос истончился, пропал.
     Артем несколько мгновений вслушивался в наступившую шелестящую дождем тишину, ударил кулаком о ладонь и метнулся к «глазу» Мраг-Маххура, из которого вдруг сорвалась и звучно шлепнулась в кратер окрашенная в алый цвет световая капля.
     
Глава 8. ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ
     
     Могильник изнутри представлял собой нечто вроде готического собора с пластинчатыми стенами, напоминающими гиф сыроежки. Цвет его стен был черный, с фиолетовым отливом, поэтому «собор» производил гнетущее впечатление. Посреди него возвышалась пульсирующая коричнево-малиновая опухоль, по которой бродили пятна и ручейки свечения, вызывающая неприятное ощущение живого оголенного сердца, а из этого «сердца» вырастало стометровой высоты ажурное синевато-сизое яйцо, сквозь дыры в котором виднелось нечто непрерывно текущее , пульсирующее в такт пульсациям «сердца», стреляющее искрами, похожее на облако дыма и на каплю жидкости пепельно-серого цвета. «Капля» иногда сильно вздрагивала, и тогда из «сердца» вылетала молния, вонзалась в прозрачный пузырь, закрывающий дыру в полу зала, пузырь заполнялся светящимся туманом и проваливался в дыру, превращаясь в «слезу» Мраг-Маххура. При этом очертания могильника искажались, начинали шататься, пространство зала судорожно вздрагивало, и защита «кокоса» едва справлялась с проявлением буйства стихий иного мира, хотя это был всего лишь «храп» спящего Демона.
     Артем уже видел, как выглядит «джинн», закапсулированный законами чужой физики, но и на него подействовало дыхание исполина, способного, по легендам, творить чудеса, великолепные и жуткие.
     Эллипсоид «джинна» снова вздрогнул, «сердце» его основания метнуло молнию, новая «слеза» упала в колодец, проделанный Червями Угаага для того, чтобы отсасывать энергию исполина для своих нужд. Артем почувствовал дурноту и встряхнулся, вспоминая, зачем он здесь. Долго выдерживать «храп» «джинна» было невозможно.
     Только теперь Ромашин заметил, что «капля жидкости» внутри ажурного эллипсоида заполнена искрами света неравномерно. Снизу она светилась сильнее, затем постепенно темнела, к середине становилась серой, а к концу и вовсе чернела. Селим был прав: энергия Демона была на исходе. Если он и мог выполнить желание, то скорее всего только одно и вряд ли качественно.
     Артем сжал зубы, гася в душе волну неуверенности и страха. Он знал, что не простит себе ошибки, и готов был отдать жизнь, чтобы его желание исполнилось.
     На всякий случай он облетел зал кругом в поисках тех, кто пришел сюда раньше, но, кроме поврежденного Мима, слепо кружащего по залу, ни охотников за «джиннами», ни Ульриха не обнаружил. Они или погибли при столкновении со «слезами» Демона, или были действительно выброшены за пределы могильника, на поверхность планеты или в космос. А может быть, и на планету Червей Угаага, пришла вдруг неожиданная мысль, ведь «доильное устройство» Червей каким-то образом связано с их миром и гонит энергию туда?..
     — Я проверю, — пообещал сам себе Артем. — Жди меня, девочка, я найду тебя, где бы ты ни была…
     Он сосредоточился на основной задаче, толком не зная, как ее решать. Ему были известны лишь две попытки воздействия на Демонов. Первая — когда Зо Ли столкнулся со «спящим джинном» на Земле и получил от него кое-какие суперспособности. Вторую попытку осуществил дед Игнат вместе с соратниками: Володей Калаевым и Яном Лапаррой — ради того, чтобы уговорить «джинна» покинуть Землю. Им это удалось, хотя и дорогой ценой. Но главное, что они «десантировались» в глубину Демона и выжили! «Джинн» их услышал, несмотря на полевую защиту крейсера. На Артеме же был защитный костюм, и он не знал, услышит ли «джинн» его желание сквозь оболочку «кокоса». Надо было разгерметизировать «кокос» и за то время, которое у него было до потери сознания в смертельно опасной, насыщенной излучениями атмосфере могильника, успеть включить негуманский робот.
     Колебался он недолго.
     Хотелось удрать отсюда и как можно быстрей.
     Хотелось жить.
     Очень хотелось жить!
     Но желание довести задуманное до конца и выйти из схватки с «джинном» победителем было еще сильней.
     Артем приблизился к живому ажурному кокону, внутри которого ворочался и слепо смотрел на человека заключенный в нем «магический» робот, глубоко вздохнул, выключил защиту, свернул шлем и молнией метнулся сквозь одно из отверстий яйца в светящийся «желток» Демона.
     Ему показалось, что он погрузился в ледяной огонь, мгновенно заморозивший и спаливший его, превративший в ледышку из расплавленной лавы, высосавший все силы, мысли и чувства.
     В глазах потемнело.
     Показалось, что он вылетел на край бездны, заполненной еще большим холодом, из которой на него с удивлением глянул некто  без глаз, конечностей, тела и формы. Затем голову пронзила острая боль, и он потерял сознание, чувствуя стремительный страшный полет…
     Если бы он мог наблюдать за собой со стороны, то увидел бы, как при пролете сквозь оболочку гигантского яйца его тело оделось в ореол дивного золотистого сияния, превратилось в череду призраков, ныряющих один за другим в туманно-жидкую «каплю» робота, исчезло… и тут же вылетело обратно, одетое в пленку огня, ударилось о край отверстия в коконе, свалилось на пол у «сердца» и осталось лежать без движения.
     «Джинн» буквально выплюнул человека, оставив его в живых. И погас! Туманно-жидкий эллипсоид внутри кокона почти весь отвердел, превратился в удивительный шипастый куст саксаула, вырастающий из оставшейся на дне дымной подушки, в которой еще теплилась искра жизни.
     Погасло и «сердце», поддерживающее кокон «джинна». Лишь несколько светящихся струек продолжали ползать по его полусфере, постепенно тускнея. «Джинн» выработал весь свой магический энергоресурс, отдав остатки сил на реализацию воли человека.
     Хотя сам человек при этом тоже потерял все свои силы и самостоятельно выйти из бессознательного состояния не мог.
     Так они и умирали рядом: боевой робот, созданный разумом, абсолютно отличным от человеческого, но способный воспринять его гнев или боль, и землянин, рискнувший жизнью ради спасения другого человека.
     И в это время в зал могильника сквозь дыру колодца, прорытого Червями Угаага, ворвался еще один человек в костюме со свернутым шлемом! Метнулся к Ромашину, нагнулся над ним.
     Это был Селим фон Хорст!
     Желание Артема исполнилось. Он так страстно хотел спасти полковника, что полумертвый «джинн» вернул фон Хорсту человеческий облик!
     Конечно, во время атаки робота Артем мечтал и о спасении Зари-мы, но как бы с печальной обреченностью, прощаясь с ней, понимая, что должен  думать о друге, который ради него тоже не пожалел бы жизни…
     Он очнулся и увидел над собой мужское лицо.
     — Наконец-то, — проворчал полковник Селим Дельвиг Базил Мария фон Хорст, — очухался. Хватит валяться, гриф, вставай.
     — Ты… жив… — констатировал Артем слабым голосом. — Все… получилось…
     — Еще не все. У нас впереди дорога.
     — Где… мы?
     — В «Пикнике», в подземелье под могильником. Хорошо, что я успел тебя сюда дотащить.
     — Что ты… собираешься… делать?
     — Как что? Искать Зари-му, разумеется. Я думаю, она сейчас где-то в мире Червей бедствует, ждет тебя. Заодно поищем там и моего глупого внучка. А пока канал, связывающий нашего «джинна» с родиной Червей, еще держится, давай-ка быстренько махнем туда. — Селим кивнул наверх, подумал и дипломатично добавил: — Если ты, конечно, не потерял желания найти девочку.
     Артем приподнялся, еще не придя в себя окончательно, и встал, опираясь на твердую и сильную руку человеко-червя .
     — У вас есть конкретные предложения?
     — Черви Угаага высасывали энергию не только из этого «джинна». — Селим кивнул на потолок пещеры. — Всего ими были разбужены одиннадцать роботов.
     — Откуда вы знаете?
     Фон Хорст усмехнулся. Его шея на несколько мгновений удлинилась на метр, превращаясь в подобие кольчатого тела червяка, и снова сократилась, вернув прежний вид.
     Артем вздрогнул, сглатывая ставшую горькой слюну.
     — Знаю, сынок, — проговорил Селим, понимая чувства спутника. — Спасибо тебе, что ты хотел спасти меня, но даже «джинну» не удалось очистить мое сознание от «шлаков» сознания Червя. Состояние, могу признаться, удивительное, то и дело хочется поползать по стенам и проделать в земле парочку-другую ходов. Но с этим я справлюсь. Зато есть и преимущества: сфера моего чувствования  значительно расширилась. Я теперь хорошо вижу сквозь толщу горных пород и чую колебания электромагнитных, гравитационных и прочих полей, так что шанс выжить у нас имеется. Но вернемся к нашим проблемам. Предлагаю поискать уцелевшего «джинна» с «глазом» Мраг-Маххура и заставить его перебросить нас на родину Червей.
     — Почему не на родину «джиннов»?
     — У «джиннов» нет родины как таковой, они искусственно созданные существа, киборги, боевые роботы с весьма высоким интеллектом. Впрочем, их интеллект не превышает интеллекта собаки или дельфина, насколько я понимаю, иначе они давно обрели бы самостоятельность.
     — Вы уверены, что Зари-ма… и Ульрих отправились именно на планету Червей? Вдруг «джинн» перенес их в какое-нибудь гранд-болото на Полюсе? Или вообще выбросил в космос?
     Селим фон Хорст покачал головой.
     — Рассуждай логически. Существует система энергомагической связи «джиннов» с планетой Червей Угаага. Она работает не одну сотню тысяч лет. Работала, пока не пришла в негодность по причине старения и «остывания» самих «джиннов». Тем не менее «джинны» были сориентированы на векторную отдачу, посылая свою энергию и магические возможности по преобразованию реальности цивилизации Угаага.
     — Но ведь нас во время первого похода «джинн» перебросил в болото, к ковчегу…
     — Здесь есть определенный нюанс, — согласился Селим. — Но я объясняю его просто: мы все страстно хотели  попасть именно к ковчегу с «джиннами», и наше коллективное пси-поле сориентировало «джинна», послужило прямой командой. Случай же перемещения Зари-мы и моего непутевого внучка — иного рода. Они не думали о конкретном географическом месте выхода — это раз. Их силы желания не хватило для того, чтобы достучаться до сознания «джинна», — это два.
     — Но мы не можем… быть уверенными…
     Селим вздохнул, глядя на Артема мудрыми, все понимающими глазами.
     — У тебя есть другое решение, гриф?
     Артем стиснул зубы, отвернулся. Сказал глухо: — Нет…
     — Тогда пошли искать последнего «джинна». Его могильник находится неподалеку, всего в трехстах милях отсюда, в гранд-каньоне Расс-долл, как называют его аборигены. Хотя если ты не хочешь рисковать… — добавил фон Хорст дипломатично.
     — Я готов рисковать, — разжал зубы Артем. — Но не хочется ошибаться. Вы уверены, что мы сможем вернуться обратно, если не найдем… своих?
     — Пятьдесят на пятьдесят, — улыбнулся бывший полковник контрразведки. — Но пока мы живы — надо идти вперед. Поверь мне, старому битому волку, прошедшему огни и воды: кто не рискует…
     — Тот не пьет шампанского, — хмуро улыбнулся в ответ Артем.
     — Тот не любит, — серьезно закончил Селим. — Если ты согласен, то в путь. Здесь мы ничего стоящего не найдем, все разрушено и уничтожено, а тебе надо экипироваться получше. По пути найдем костюм поприличней, отдохнем и примемся искать могильник с последним «джинном».
     — Разве вам экипировка не нужна?
     — Червям никакая экипировка не требуется, — небрежно отмахнулся фон Хорст. — Разве что для камуфляжа. Не забывай, я теперь — наполовину Червь, в моей власти вырастить себе любую оболочку, ну, или почти любую. Жаль, что я не могу летать. Пошли.
     Он повернулся и зашагал к выходу из зала, в котором недавно располагалась линза «глаза» Мраг-Маххура. Артем оглянулся на дымящийся кратер в полу зала, спохватился и бросился догонять спутника, олицетворявшего в их нынешнем положении последнюю надежду найти Зари-му.
     
Глава 9. ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ — 2
     
     Переодеться им удалось только спустя двое суток после выхода на поверхность из подземелья, созданного Червями Угаага. Преодолев около ста километров по горам и пустыням Полюса Недоступности, путешественники вышли к деревне полюсидов, соотечественников Зари-мы, сумели договориться со старостой деревни, и он согласился на обмен: блестящий скафандр Артема — на местные костюмы, — а также предоставил землянам транспорт — двух старых нагирусов, представляющих собой местных скакунов и вьючных животных одновременно. Староста пытался выклянчить у гостей еще и оружие — «неймс», но Селим остался непреклонен, хотя и пообещал в следующий раз принести подарки. Этого обещания морщинистому, высохшему, как саксаул, старику оказалось достаточно. Жители Полюса Недоступности не знали, что такое ложь и обман. Впрочем, Селим и не намеревался обмануть старосту деревни, действительно рассчитывая вернуться и отблагодарить его. Хотя и не знал, когда.
     Оставшиеся двести с лишним километров до каньона Расс-долл путешественники преодолели за трое суток, не встретив ни хищников — животных, ни хищников — людей, точнее, землян, банды которых все еще бродили по планете в поисках уцелевших «джиннов».
     Очень хотелось сообщить о своем положении наверх, контрразведчикам и деду Игнату, которые ждали доклада Артема о событиях на поверхности Полюса. Однако у Селима передатчика не оказалось, никаких резервных баз на территории планеты не осталось, и доложить об успехе — частичном, так как Селима-то он выручил, а Ульриха потерял, — Артем не имел возможности, что сказывалось на его настроении.
     Нагирусы, похожие с виду на крокодилов и верблюдов одновременно, слушались всадников и хлопот не доставляли. Вполне возможно, что эти животные имели зачатки разума, как и дилгики — местные «тушканчики». Об их уме можно было судить уже хотя бы по двум обстоятельствам: они сами находили себе пищу, не отходя от лагеря, и сами же находили дорогу назад, в деревню, несмотря на отделяющее их от дома приличное расстояние. В этом Артем убедился еще во время первого похода по планете, когда они с Селимом искали ковчег с уцелевшим «джинном».
     Разговаривали в пути мало. Артему беседовать не хотелось, а фон Хорст и вовсе не отличался разговорчивостью. Как-то на привале он признался, что чувствует себя не в своей тарелке, хотя уже начал привыкать к открывающимся возможностям.
     — Я эволюционирую, — добавил он со смешком. — Прошел уже стадии адаптогенеза, энергогенеза и сенситивогенеза note 14. Еще немного, и я начну размножаться делением.
     Артем с любопытством посмотрел на внешне бесстрастное темное лицо бывшего полковника. Он не боялся, что фон Хорст превратится в Червя или в непредсказуемо опасное страшилище, но Селим все же сохранил память одного из представителей цивилизации Угаага и нормальным человеком быть не мог, представляя существо с симбиотическим мышлением.
     В свою очередь, Артема тоже донимали мысли о выходе из ситуации, об их положении, о тайнах отношений Червей Угаага с боевыми роботами гиперптеридов, о войне между этими странными существами и победителями — иксоидами, облик которых — гигантские моллюски, похожие на улиток, — никак не казался оптимально вписывающимся в планетарную среду. Правда, вполне могло быть, что иксоиды жили в иной среде, в мире с другими физическими законами, и уж абсолютно точно — в пространстве с нецелым числом измерений.
     — До сих пор не понимаю одной вещи, — признался, в свою очередь, Артем во время очередного привала. — Если слайдер-система, развернутая иксоидами вокруг Полюса для охраны «джиннов», так могуча, что запросто может справиться с любым из них, не говоря уж о наших спейсерах, то почему сами иксоиды не уничтожили всех роботов? Зачем они их закапсулировали?
     — Спайдер-система не уничтожает «джиннов», — уверенно ответил Селим. — Она их компактифицирует, свертывает. Имея соответствующую технологию, эти «точечные» коконы можно развернуть. А во-вторых, иксоиды, очевидно, надеялись когда-нибудь вернуться и воспользоваться оружием своих врагов.
     — Зачем?
     — Для войны с другими существами, мешающими осуществлять их замыслы, или для изменения реальности в каких-то неуютных для них областях космоса. Хотя могли быть и другие причины.
     — Психология негуман — темный лес, — поддакнул Артем.
     Селим странно посмотрел на него, усмехнулся и промолчал. У него было свое мнение на сей счет, основанное на знании цивилизации Червей Угаага, которых никак нельзя было отнести к гуманоидам.
     На четвертый день пути они наконец вышли на край гранд-каньона Расс-долл и остановились, одинаково потрясенные его величественной первозданной красотой. Впрочем, впоследствии оказалось, что «первозданность» каньона ложна и создан он не природой, а столкновением двух боевых роботов — гиперптеридского «джинна» и боевой машины иксоидов. Но впечатление величия и масштаба, дикой красоты ландшафта, захватывающей дух, так и осталось в памяти Артема, не поколебленное истинной причиной возникновения столь грандиозного памятника природы.
     Чем-то каньон походил на подобные колоссальные структуры Марса — Тиу, Арес или Валлес Маринерис, а также на волновые «коробчатые» долины Венеры, но был, во-первых, глубже и сложней, с цепочками вертикальных стен и башнеподобных слоистых останцов-скал, а во-вторых, геометричней, то есть казался созданным искусственно или, в крайнем случае, представлял собой древние руины какого-то огромного города.
     — Я не вижу могильника, — сказал Артем после получасового созерцания каньона. — И не помню, чтобы в отчете об исследовании поверхности Полюса в этом районе упоминался могильник.
     — Он прямо перед нами, в шести километрах.
     Артем вгляделся в слоистые стены и башни каньона из-под козырька руки.
     — Там только стены… и останцы…
     — Один из останцов, похожий на гигантский оплывший сталагмит, и есть могильник. Его потому и не засекли наши наблюдатели, что он оплыл, потерял форму и цвет, стал неотличим от соседних скал.
     — Никогда бы не подумал…
     — В свое время я здесь все обходил, но тоже ничего не увидел. Слезай, дальше пойдем пешком, а нагирусов отпустим, пусть возвращаются.
     Артем спрыгнул на пористую каменную плиту, присел пару раз, разминая ноги. Снял с седла своего «коня» сумку с продовольственными запасами, которыми их снабдил староста деревни рачикосов. Селим сделал то же самое, шлепнул своего нагируса по крупу ладонью:
     — Домой! Возвращайся домой! Ихха не доунгам мера!
     Крокодиловерблюды заворчали, переглядываясь почти как люди, повернулись и трусцой побежали по своим следам обратно, скрылись за скалами.
     — Все-таки я бы дал сигнал нашим… — неуверенно проговорил Артем. — Они должны знать, что мы живы.
     — Стоит нам обнаружить себя, и нас уничтожат, — угрюмо проворчал Селим. — Не забывай, кроме контрразведчиков, за Полюсом наблюдают и молодцы нашего недруга — господина Джадда. Он до сих пор не оставляет надежды завладеть «джинном» и прибрать к рукам власть в Системе.
     — И тем не менее дед будет волноваться…
     — Твой дед должен понимать, что ты не на прогулке. Попробуем что-нибудь придумать. Но прежде надо найти ходы Червей. Следуй за мной.
     Селим сориентировался и начал спуск в каньон, выбрав наиболее пологий склон горы. Через два часа они стояли на дне каньона, ощущая себя песчинками по сравнению с колоссальными стенами и башнями, образующими поразительно гармоничную систему.
     — Город… — сказал Артем, оценивая свои ощущения.
     — Фрактальный аттрактор, — отозвался Селим фон Хорст. — Квазиэквиангармоническое многообразие. Здесь когда-то схлестнулись две разные физики, изменив третью — физику Полюса.
     — Как это — схлестнулись? — не понял Артем.
     — На этом месте произошла битва между гиперптеридским и иксоидским боевыми роботами. Представляешь их возможности? Площадь этой системы каньонов — более десяти тысяч километров!
     — И кто же победил?
     — Никто. Оба уничтожили друг друга. Артем поежился.
     — Откуда вы знаете о битве?
     Селим постучал пальцем по своему лбу.
     — Память Червя. Он, очевидно, был свидетелем боя или же знал о нем от своих сородичей. Ходи здесь осторожнее, можешь провалиться в таффон.
     — Куда?
     — В яму, их здесь видимо-невидимо.
     Артем и сам обратил внимание, что стены и дно каньона покрыты крупными порами и напоминают губку. Ноги то и дело с хрустом продавливали в каменистой поверхности углубления, поэтому двигаться по такой дороге было нелегко.
     Селим несколько раз останавливался, прислушиваясь к своим ощущениям, затем свернул к одной из удивительных кольцевых стен, которые все вместе образовывали систему фрактального многообразия, как выразился фон Хорст, издали похожую на полуразрушенный город.
     — Куда мы? — поинтересовался Артем. — Могильник же правей.
     — Вход в подземные пустоты, прогрызенные Червями, находится под этой стеной.
     Селим еще раз свернул, обходя цепочку глубоких ям, и остановился у трещины в стене, в которую с трудом мог протиснуться человек.
     — Держись за мной. Фонарей у нас нет, придется идти в темноте, поэтому прислушивайся к моим командам.
     — Я неплохо вижу в темноте.
     — Тогда мы сэкономим время.
     — Я бы все же хотел…
     — Экий ты настырный, — поморщился полковник. — Единственное, что я могу посоветовать, так это использовать неймс.
     — Каким образом?
     — Найдем ровную площадку и напишем пару слов. Что-нибудь типа: «Дед, я жив». Или: «Дед, жди». Потом попробуем запалить костер, авось кто-нибудь из наблюдателей заметит огонь через спутник.
     Артем подумал и согласился. Другого решения он не видел.
     Они нашли недалеко от кольцевой стены достаточно ровный участок поверхности, и Артем с помощью неймса вырезал на камне метровой высоты буквы: «Мы живы д. Жди». Затем Селим отрегулировал разряд неймса таким образом, чтобы его луч нагревал воздух, и они зажгли вал кустарника, собранного кольцом вокруг надписи. После этого настало время лезть под землю.
     Полковник первым втиснулся в расщелину. Артем оглянулся: показалось, что кто-то посмотрел ему в спину, — и с чувством странной растерянности полез за Селимом. Как во сне. Словно это все происходило не с ним. Лишь ударившись головой о свод расщелины, он пришел в себя и собрался с духом. Хорошо, что полковник не видит его неуверенности, пришла трезвая мысль. Он бы разочаровался. «Я просто устал», — возразил Артем самому себе. И получил ответ: соберись, главное — впереди…
     Расщелина привела путешественников к тоннелю, явно пробитому человеческими руками. У него даже были ступени, где спуск под землю становился слишком крутым.
     — Этот ход кем-то проделан, — предположил Артем, следуя за бордовым пятном впереди — спиной фон Хорста, светящейся в инфракрасном диапазоне. Стены тоннеля тоже светились, но слабее, хотя для ориентации этого «света» вполне хватало.
     — Аборигенами, — отозвался Селим, — очень давно.
     — Я думал — наши поработали.
     — Могильник издали похож на обыкновенную скалу, поэтому никто из наших дражайших соотечественников сюда и не стремился попасть. А вот полюсиды знали, что здесь спит их злой бог.
     — Им-то зачем рыть ход под могильник?
     — Наверное, были какие-то резоны, иначе они бы такую работу не затевали.
     — Могильник был здесь установлен раньше или позже схватки роботов?
     — Раньше. Я думаю, один из «джиннов» каким-то образом смог освободиться из своей тюрьмы уже после того, как иксоиды попрятали роботов по могильникам, и им пришлось для перехвата использовать своего собственного робота. Вот в результате схватки торчавший в этом месте могильник и скукожился, потерял форму. Осторожнее, впереди яма.
     Беседа прервалась.
     Тоннель, пробуравленный в горных породах аборигенами, чуть сузился и вывел «спелеологов» в гораздо больший коридор, пробитый, без сомнений, уже Червями Угаага. Артем не раз путешествовал по системам тоннелей, проложенных в коре Полюса Червями, и хорошо в них разбирался.
     — Порядок, — сказал Селим с удовлетворением. — Осталось пройти пару километров. Не устал?
     — Нет, — соврал Артем.
     — Я тоже устал, — хмыкнул Селим. — Но задерживаться здесь не стоит, отдохнем уже на планете Червей.
     Они продолжили движение. Стены этого тоннеля, или, вернее, цепочки подземелий, слегка светились, поэтому идти стало легче. Через два километра очередное расширение тоннеля привело путешественников в низкий, но широкий зал с «гофрированным шлангом» высохшего Червя у стен, с колодцем посредине и тусклым бельмом «глаза» Мраг-Маххура под ним.
     Артем почувствовал поднявшееся в душе волнение, но постарался скрыть от спутника свои чувства.
     — По-моему, здесь давно все умерло…
     Селим, не отвечая, подошел к нависшей над колодцем выпуклой линзе «глаза», посмотрел на него и с облегчением расслабился.
     — Кажется, нам повезло. Энергии у этого «джинна» почти не осталось, но нам должно хватить.
     Артем тоже приблизился к центру зала, заглянул в колодец, глубокий и темный, с пятнами светящейся плесени на стенах. Потом поднял голову и увидел точно в центре линзы, действительно похожей на бельмо, пульсирующее черное отверстие с искрой внутри. Отверстие напоминало зрачок человеческого глаза, и в нем свободно мог поместиться человек.
     Искра увеличила блеск.
     Голова закружилась. Артем отшатнулся назад, холодея. Показалось, что на него сверху посмотрел кто-то огромный, тяжелый, смертельно опасный и при этом больной и слабый. Это в зал проникло эхо «мыслей» «джинна», умирающего от старости или же от потери энергии.
     Селим похлопал Ромашина по спине.
     — Ощущение не из приятных, ты прав. Система отсоса энергии Червей в данный момент работает как петля обратной связи. «Джинн» почуял нас и «посмотрел», кто его беспокоит.
     — Все-таки «джинны» — страшное оружие! — покачал головой Артем. — Это ж какой силой надо обладать, чтобы держаться в могильнике по миллиону лет!
     — Если еще учесть, что могильники являются усилителями энтропии, рассеивающими энергию и снижающими активность «джиннов», то эти машино-существа действительно могучи. Наше счастье, что они «высохли», истощились. Можно представить, что бы произошло, вырвись на волю робот, полный сил.
     Артем поежился.
     — Странно, что они выполняют желания людей…
     — Ничего странного, они запрограммированы подчиняться, хотя не каждая человеческая .воля, к счастью, способна преодолеть потенциальный пси-барьер управления «джинном». Между прочим, эти роботы не только могут воевать и разрушать, но и восстанавливать реальность, поддерживать физические законы своего мира и многое другое, о чем мы еще не знаем.
     Селим подошел к «гофрированному шлангу» умершего Червя диаметром в полтора человеческих роста, постучал костяшкой пальца по ставшей жесткой и морщинистой шкуре создания.
     — Приветствую тебя, смотритель. Надеюсь, ты содержал оборудование переноса в должном порядке. — Фон Хорст боднул лбом воздух, еще раз стукнул по звонкому остову Червя кулаком и вернулся к линзе «глаза». — Пора, друг мой. Не передумал?
     Артем постарался выглядеть достойно.
     — Я готов.
     — Тогда залезаем в колодец и ждем «слезы».
     — А если она не упадет?
     — Попробуем объяснить «джинну», чего мы хотим от него, пусть поплачет немного.
     — Мы рискуем…
     Селим остро заглянул в глаза Ромашина.
     — Если бы я не знал тебя так, как знаю, я бы решил, что ты трусишь.
     — Трушу, — признался Артем со слабой улыбкой. — Я боюсь погибнуть и оставить Зари-му на произвол судьбы.
     Он хотел добавить: если она еще жива, — но передумал.
     — Ты изменился, — задумчиво сказал Селим. — Повзрослел, что ли? Раньше ты бросился бы с гранатой под танк, не задумываясь.
     Артем порозовел.
     Фон Хорст ободряюще похлопал его по плечу.
     — В моих устах это почти похвала. Если ты и дальше будешь анализировать ситуацию и рассчитывать результат своих действий, из тебя вырастет большой…
     — Слон, — пошутил Артем.
     — Руководитель, — закончил полковник. — Помоги-ка мне. Неймс еще сохранил крохи заряда, этого должно хватить.
     Он покромсал невидимым лучом неймса «гофрированную трубу» Червя на куски и с помощью Ромашина соорудил в колодце помост. Затем оба они спустились на этот импровизированный помост и запрокинули головы, заглядывая в «зрачок» «глаза» Мраг-Маххура.
     Голову Артема пронзила бесплотная струя слепого  взгляда «джинна». Он напрягся, пытаясь поставить заслон и отразить струю.
     — Не сопротивляйся! — быстро сказал Селим. — Открой мозг и думай о том, что нам нужна энергия для перехода в систему Червей.
     Артем послушно расслабился.
     Голова закружилась. Он стал плыть и растворяться в прозрачном потоке чужой воли, нейтрализующей мысли и чувства. Что-то сверкнуло в отверстии «зрачка».
     Артем на мгновение сбросил с себя паутину расслабляющего равнодушия, проговорил или, может быть, хотел проговорить:
     — Зари-ма… я иду…
     В ту же секунду «зрачок» «глаза» уронил каплю света — «слезу» «джинна», и сознание померкло. Последним ощущением Артема было ощущение падения в бездну…
     
***
     
     Падение замедлилось…
     Звезды перестали мчаться мимо с огромной скоростью…
     Пространство успокоилось, наполнилось теплотой и покоем, перестало корчиться и колотить летящего об острые углы невидимых препятствий.
     Где-то далеко-далеко, на краю света, послышался чей-то зовущий голос.
     Артем встрепенулся, открывая глаза.
     — Зари-ма!
     Однако лицо склонившегося над ним человека не было лицом девушки. На Артема смотрел Селим фон Хорст, заросший седой колючей щетиной. Артем разочарованно зажмурился, но тут же снова открыл глаза.
     — Наконец-то, — проворчал бывший полковник. — Хлипкая молодежь пошла нынче, даже пустячного броска по «струне» не выдерживает.
     Артем понял, что лежит на песчаном бархане, приподнялся на локтях, обшаривая взглядом горизонт.
     Пустыня, барханы, груды каменных обломков, редкие скалы… Странные скалы, если приглядеться. Вылитые коровьи соски, разве что в сто-двести раз больше. Один «сосок» рядом, расколот трещиной, дымится. Такое впечатление, что по нему долбанули из гранатомета. А небо над головой сиреневое, не земное… Хотя дышится легко, и запахи знакомые. Вот только сила тяжести чуток побольше земной.
     — Где мы?
     — Где и положено, в системе Угаага, — ответил Селим, поднимаясь. — Вставай, некогда разлеживаться.
     Артем сел, чувствуя себя разбитым, потом с усилием встал, опираясь на руку спутника. Кивнул на расколотый «коровий сосок» в двадцати шагах.
     — Наша работа?
     — Наша. Одна из последних действующих финиш-камер. Нам повезло, что она сначала приняла нас, а потом сдохла.
     — Светло, а солнца не видно.
     — Вселенная Червей — почти антипод нашей, мой друг. Ты думаешь, мы на планете?
     Артем пожал плечами, внимательно вглядываясь в пустынный ландшафт, и ему показалось, что на грани видимости горизонт как бы задирается вверх, образуя чашу с туманно-прозрачными краями.
     — Здесь очень сильная рефракция.
     — Планета Червей на самом деле представляет собой воздушный пузырь в толще вещества, близкого по составу к нашим горным породам. Черви живут… жили не на внутренней поверхности пузыря, а в глубинах этих пород, в оптимально поддерживающем их жизнедеятельность слое. Все их сооружения по сути — сложнейшие системы тоннелей и ходов, образующие своеобразные архитектурные комплексы.
     Артем озадаченно почесал затылок.
     — Вы хотите сказать, что пузырь… где мы сейчас находимся… для них…
     — Космос, — улыбнулся Селим. — «Коровьи соски», которые ты видишь перед собой, являются тамбурами выхода Червей в их космос и приемниками энергии. Как для нас энергостанции, вынесенные за пределы атмосферы Земли и других планет.
     Артем покачал головой, ошеломленный известием.
     — С ума сойти! Вы мне не говорили, что мир Червей имеет «твердый» вакуум.
     — Ты не спрашивал.
     — А если бы в этом пузыре был другой газовый состав? Или вовсе отсутствовал воздух?
     — За кого ты меня принимаешь? — прищурился Селим. — Я знал, что атмосфера Угаага годится для дыхания.
     — И далеко этот мир расположен от Полюса?
     — А вот этого не скажу, — развел руками полковник. — Может быть, за миллиарды световых лет от нашей Галактики, а может, совсем рядом.
     — В соседнем измерении…
     — Не ерничай, гриф, что ты знаешь о структуре Вселенной? Она многомерна и многоэтажна. Иксоиды и гиперптериды — тоже жители какого-то «подвала», как и Черви. — Селим подумал. — Хотя, с другой стороны, может быть, именно наш космос является «подвалом».
     Артем еще раз огляделся.
     — Как и где мы будем искать наших?
     Рука Селима вдруг удлинилась, превратилась в подобие кольчатого щупальца. Он озадаченно посмотрел на нее, спрятал за спину.
     — Черви путешествовали по «этажам» Вселенной миллионы лет и привозили из своих путешествий все, что находили. В том числе — предметы, вещи и машины, созданные другими разумными существами. Поищем этот склад или, скорее, музей и, я уверен, найдем все, что нам нужно для поисков Ульриха и твоей девочки.
     Артем сделал вид, что не заметил метаморфозу руки спутника, расправил плечи.
     — Что ж, давайте искать ваш музей. Далеко идти? Селим повертел головой, определяя направление, и небрежно ответил:
     — Пустяки, километров сто пятьдесят, не больше.
     
Глава 10. ЭСКАЛАЦИЯ
     
     Рано утром Игнату по консорт-линии позвонил начальник контрразведки СБ Тадеуш Вильковский:
     — Прошу прощения, советник, что беспокою вас в такую рань, однако у нас есть некоторые основания считать полученную информацию важной.
     — Полученную откуда? — коротко осведомился Игнат, разглядывая большеголового, флегматичного, белобрысого, усатого Вильковского.
     — С Полюса. Наши наблюдатели засекли в районе гранд-каньона Расс-долл кольцевой костер, явно зажженный с целью его обнаружения с орбиты. Внутри кольца оказалась надпись, вырезанная на поверхности ровной каменной площадки.
     Часть виома радом с Вильковским превратилась в пелену тумана и затем в изображение черного кольца из пепла, сажи и обгоревших веток, внутри которого виднелась коряво выбитая надпись: «Мы живы д. Жди».
     Сердце рванулось в груди радостно и тревожно. Сомнений не было: надпись сделал Артем! Что-то случилось на Полюсе, и он потерял связь, но смог напомнить о себе другим способом, простым и эффективным. Вот только что означает его «мы живы»? Кто жив? Он и Ульрих? Или еще и Селим?..
     — Надпись скорее всего выплавлена с помощью неймса, — добавил Вильковский, с сочувствием глядя на Ромашина. — Полная версия: «Мы живы, дед, жди». По моему мнению — это весточка от вашего внука.
     — Больше ничего?
     — Ничего. Специальной съемки поверхности Полюса в том районе мы не проводили. Только после обнаружения надписи подключили наш спутник и заметили недалеко от каньона двух нагирусов.
     Игнат кивнул.
     — Артем и Ульрих раздобыли себе «коней», не имея летательных аппаратов. Но зачем их понесло в каньон? Причина?
     Вильковский дернул себя за вислый ус.
     — Не знаю.
     — А причина должна быть. Попробуйте просканировать этот участок плато с помощью всех доступных средств. Артем не стал бы путешествовать по планете ради любования пейзажами.
     — Я уже дал команду. Как только что-нибудь увидим, дам знать.
     — Что еще случилось за последние несколько часов?
     — Демон появился на Каллисто note 15 и уничтожил базу отдыха ксенологов. Погибли тридцать пять человек.
     Игнат сдержал готовое сорваться с губ проклятие, пощипал себя за подбородок.
     — Ареал военных действий явно расширяется. Необходимо срочно начать эвакуацию всех поселений у внешних планет на Землю.
     — В десять по ССВ состоится очередное совещание ЧК, ваш сын доложит о планируемых мерах. До связи, советник. — Вильковский помялся. — Боюсь, кроме нас о сообщении с Полюса будет знать и Джадд. Как глава Евро-региона он имеет собственную службу безопасности и разведки…
     — Чему быть, того не миновать. Конечно, он узнает о костре и надписи, но вряд ли догадается, кто ее сделал и что имел в виду.
     — Пурвис раскричится на всю Систему о несанкционированной деятельности федеральной службы безопасности на поверхности архиважного объекта — Полюса Недоступности.
     — Это неприятно, однако неизбежно. Будем работать, как работали.
     Вильковский кивнул и отключил связь.
     Виом в спальне Игната свернулся в световую нить, погас.
     Он задумчиво походил по комнате в халате, поглаживая себя по гладкому черепу, потом вызвал Калаева.
     Виом воспроизвел объемное изображение человека в темно-серой, с белым кантом, форме официала УАСС, заштрихованное кодером консорт-линии.
     — Привет, советник, — сказал Калаев, возглавлявший не только меркурианскую базу УАСС — официально, но еще и особый отдел службы, так называемый отдел внутренних расследований.
     — Салют, особист. Слышал новость? Калаев приподнял бровь.
     — Какую именно? Их сегодня много. К примеру, только что наши парни засекли в кольце F Сатурна огромную дыру в форме веретена длиной в пять тысяч километров. Этакий экзотический свищ без единого камешка и пылинки.
     — Демон?
     — Пока никаких комментариев, туда пошел «Гепард», но, вероятнее всего, это дело рук Демона.
     — Не сомневаюсь. Экзотические свищи просто так не возникают. Хорошо бы изучить это явление, чтобы научиться обнаруживать Демона в пространстве.
     — Похоже, он в Системе не один. Теперь уже поднял бровь Игнат.
     — Есть подтверждения?
     — В его выходах наблюдается какая-то определенная система. Такое впечатление, что он кого-то ищет, кружась вокруг Сатурна. А вот уничтожение наших поселков и баз на спутниках Урана и Нептуна не вписывается в эту систему.
     — Значит, это другая система. Оскар Файнберг был не один. Вместе с ним пропал без вести его приятель Бен Фокс.
     — Я тоже подумал об этом. Демонов — два. А может быть, и больше, если принять во внимание недавнее появление одного из них у Юпитера.
     — Ищите бриллиантиды. Вполне возможно, эти зародыши «джиннов» дозрели и вскоре начнут запускать их одного за другим.
     — Разумеется, мы ищем. Но бриллиантид тысячи, и все они расползлись по Системе, поди найди. Музеи мы уже обшарили, остались частные владельцы, которые едва ли добровольно согласятся расстаться с приобретенными сокровищами.
     — Это проблема, — согласился Игнат. Калаев пригладил пышный ежик волос.
     — Никто из нас не мог предполагать, что бриллиантиды на самом деле — свернутые генетические структуры, так сказать ДНК «джиннов».
     — Нам следовало догадаться раньше, еще когда наш спящий Демон вздумал вдруг остановиться у Сатурна.
     — Его конвоировал иксоид, если ты помнишь, хотя мы его так и не смогли обнаружить. Может быть, это по его приказу «джинн» и оставил свою «икру» — бриллиантиды.
     — Вряд ли, хотя наверняка утверждать не берусь. С иксоидом мы тогда крупно лопухнулись. Надо было установить с ним контакт и договориться о дальнейшем сотрудничестве. Я вообще считаю, что это был не взрослый иксоид, а ребенок…
     — Ну-ну?
     — В каком-то смысле ребенок, разумеется. Либо вообще не иксоид.
     — А кто? Один из создателей «джиннов», гиперптерид?
     — Не создатель, нет. Еще один «джинн». Высоким интеллектом там не пахло, как ты помнишь. Мощь, необузданность, неуправляемость, равнодушие к нашей этике — да, интеллект — нет.
     Калаев задумался.
     — Возможно, ты прав. Так что за новость ты имел в виду?
     — На Полюсе обнаружено послание Артема.
     — "Мы живы, дед, жди". Я знаю. Не хотел тебя будить. Как ты думаешь, им удалось вытащить Селима?
     — Наверное, удалось, иначе текст послания был бы другим. Я попросил Тадеуша прочесать район Расс-долла большими гляделками ксенологов, может, удастся добыть дополнительные сведения.
     — Если Джадд узнает о походе Артема, он нас по стенке размажет.
     — Пусть попробует, мы в ответ предъявим следствию записи его же переговоров с Зо Ли. А нам надо думать, как вытащить наших парней с Полюса.
     — Готов основной вариант, сейчас работаем над запасным. Завтра в район каньона запустим модуль с экипировкой, оружием, антигравами и НЗ.
     — Плюс витс.
     — Естественно. Кто же еще возьмется искать тех, кого на Полюсе нет? Витс будет снабжен самоликвидатором и замаскирован под местного «тушканчика» — дилгика, так что никто не должен заподозрить его в принадлежности к земной технике. Ты будешь на заседании ЧК?
     — Обязан быть, я же советник.
     Они обменялись беглыми улыбками, отлично зная статус-кво друг друга.
     — Тогда до встречи. — Калаев исчез.
     Игнат еще некоторое время смотрел на светящийся зрачок виома, потом сбросил халат и привычно начал делать зарядку. Через полчаса искупался в бассейне и только после этого разбудил жену. Подсел к ней на кровать.
     — Доброе утро, родная. Есть хорошая новость.
     — От Артема?! — догадалась Дениз, подхватываясь. Игнат полюбовался ее вспыхнувшим лицом, опустил глаза ниже, и она натянула на грудь легкое воздушное одеяло. Он улыбнулся.
     — От него. Темка прислал сообщение, что жив и здоров. Скоро мы вернем его оттуда.
     — Когда?
     — Через три-четыре дня. Не волнуйся, все будет хорошо. Внук у нас бедовый, весь в деда, но и за себя постоит, и друга выручит.
     — Скорей бы уж он вернулся. — Дениз ткнулась лицом в грудь Игната. — Я так за него переживаю! А он так редко бывает у нас… Кузьма не звонил?
     — Я встречаюсь с ним довольно часто. Ему сейчас приходится несладко. Ты же знаешь, что творится. Назревает война с негуманами, объявлена мобилизация, люди испуганы, паникуют, началось бегство с окраин системы на Землю… В общем, положение аховое.
     — Бедный Кузьма!
     — Ничего, справится. Видимо, судьба у рода Ромашиных такая — спасать близких, друзей, родину, Землю, а то и Вселенную. — Игнат улыбнулся, поцеловал Дениз в ухо и встал. — Мне пора идти. Выпадет свободная минутка, позвоню.
     — Я буду в мастерской. Ты… поосторожнее там.
     Он послал жене от двери в спальню воздушный поцелуй, вышел. В холле его ждал витс-телохранитель, внешне ничем неотличимый от живого человека. Разве что неразговорчивостью. Они поднялись на крышу бунгало, — как работник высокой социальной значимости Игнат имел право на особняк, — и сели в личный пинасе Ромашиных. Через четверть часа аппарат доставил их к станции метро Волоколамска, откуда они практически мгновенно перенеслись во второй по величине город Марса — Патфайндер, где в настоящее время располагался штаб ГО Солнечной системы и откуда Кузьма Ромашин руководил действиями своего Чрезвычайного комитета.
     Патфайндер сверху, с высоких орбит, напоминал красивую прозрачно-серебристую семиугольную снежинку, гармонично встроенную в ландшафт бывшего моря Марса — Ареотетиса. Его население составляло к началу двадцать пятого века около ста тысяч человек, и это был второй по величине — после столицы Марса — город за пределами Земли, созданный когда-либо людьми.
     Для решения задач режима ГО штабу была предоставлена четвертая база погранслужбы, занимавшая один из лучей «снежинки» Патфайндера. Эта база пограничников была самой мощной и современной из всех существующих в Солнечной системе, располагающей собственным космофлотом.
     Видеть город сверху Игнат не мог, воспользовавшись каналом метро, просто вспомнил ландшафт Марса с красивой «снежинкой» Патфайндера, и у него на мгновение сжалось сердце, когда он представил появление над городом «медузы» Демона. Этого нельзя было допустить ни в коем случае! Но люди пока не имели ни средств защиты от этого вторжения, ни средств для обнаружения Демона. Родившийся в кольцах Сатурна негуманский робот-"джинн", поглотивший двух человек и, очевидно, каким-то образом встроивший их в цепь управления, метался по Солнечной системе (как малый ребенок, мелькнула мысль) невидимым карающим орудием и без жалости уничтожал человеческие поселения вместе с их обитателями. Хотя, возможно, совсем не хотел этого, мелькнула еще одна мысль.
     Игнат кивнул сам себе, отмечая важность и неординарность возникшей оценки событий, сел в лифт базы и через несколько минут, оставив витса в коридоре, вошел в зал оперативного контроля, заполненный всеми мыслимыми формами инк-мониторов и объемных порталов связи, а также легким гулом человеческих голосов и специфическим шумом сложного работающего информационно-энергетического центра.
     Кузьму он нашел в отдельной «банке» — десятиметровом рабочем модуле управления с прозрачно-светящимися стенами. В модуле располагался кокон-монитор, внутри которого сидел Ромашин-средний и на который сводились линии связи со всеми службами и институтами Солнечной системы, два кокон-кресла операторов сопровождения и зона видеомонтажа, при необходимости предоставляющая сиденья для тех гостей, кто имел намерение присутствовать в модуле лично.
     Здесь уже сидели пять человек: заместители председателя ВКС, командора погранслужбы и службы безопасности, начальник контрразведки СБ Тадеуш Вильковский и Калаев, контролирующий, кроме всего прочего, систему баз Управления аварийно-спасательной службы. Еще пятеро присутствовали нематериально, как голографические «призраки».
     Директор УАСС Монтэг.
     Директор Института внеземных культур.
     Заместитель главы СЭКОНа Нордиг.
     Губернатор Марса Наталья Божко.
     Начальник службы безопасности Евро-региона и он же начальник личной охраны Джадда Куличенко.
     Последний не относился к лицам, допущенным к оперативной работе штаба ГО, поэтому Игнат счел возможным обратить внимание на это обстоятельство других членов комитета и получил высокомерно-вежливое объяснение Кийта Нордига:
     — СЭКОН рекомендует ввести Куличенко в состав комитета как высококомпетентного в области VIP-охраны специалиста, а также как свидетеля, дважды сталкивавшегося с объектом наших поисков. Его советы, я полагаю, будут иметь большую ценность.
     Игнат переглянулся с Калаевым. Мысль ввести Куличенко в комитет явно принадлежала Джадду, но возразить на это по существу было нечем, логически идея выглядела безупречной.
     Кокон центрального монитора раскрылся тюльпаном, кресло повернулось к сидящим в модуле членам ЧК.
     — Начнем, леди и джентльмены, — сказал Кузьма Ромашин, выглядевший непривычно официальным и суровым. — Поскольку все вы включены в сеть «спрута» с постоянным оповещением об изменениях обстановки, никаких докладов не будет. Время дорого. Поэтому ограничимся короткими сообщениями о деятельности подчиненных структур и деловыми предложениями, если они продуманы и могут помочь работе комитета и штаба ГО в целом.
     — Хотелось бы все-таки выяснить, чем занимается комитет, — бесстрастно проговорил Куличенко. — Основные, так сказать, направления его деятельности. К тому же мне хотелось бы знать, какой участок работы вы поручите мне.
     — Обратитесь в службу информации и связей с общественностью, — отрезал Кузьма. — Вам обо всем расскажут подробно. Что касается вашего участия в работе комитета, то я пока не вижу подразделения, где пригодились бы ваш опыт и высокая компетентность.
     — Зачем же так… некорректно? — поморщился Кийт Нордиг. — Куличенко молод и хочет сразу влиться в коллектив. Да и мне хочется знать, чем занимаются мои коллеги.
     Заместитель главы СЭКОНа бросил пренебрежительный взгляд на Игната и Калаева.
     — Уважаемый коллега, — в тон ему сказал Кузьма. — Заседания комитета проводятся уже в двадцатый раз, и каждый раз вы заставляете меня отклоняться от сути. Вы мне мешаете, господин Нордиг! И если это будет продолжаться, я поставлю вопрос о вашей замене! Зарубите это у себя на носу!
     Кузьма сделал паузу, поговорил с одним из операторов, задал ему какой-то вопрос, кивнул.
     Красный как рак Нордиг злобно сверкнул глазами, демонстративно отключил свою линию общения, но тут же включил снова, видимо, оценив угрозу руководителя ЧК, имевшего в связи с создавшимся положением большие полномочия.
     Кузьма снова повернулся к членам комитета.
     — Прошу прощения, друзья. Мне доложили, что в кольце р Сатурна появился еще один свищ. Возможно очередное «вытаивание» Демона.
     — Нужно объявить тревогу! — забеспокоился зампредседателя ВКС китаец Лу Синь.
     — Тревожные службы реагируют на изменения обстановки должным образом без напоминаний, — качнул головой Кузьма. — Наша задача — выработка стратегии и тактики действий этих служб в случае непредвиденных осложнений и угроз нападения Демона на районы массового заселения. Вот приоритетные направления нашей работы. Вы их в принципе знаете, но ради удовлетворения любопытства новых членов комитета я их повторю. Первое: эвакуация. Следует переселить из пояса внешних планет на Марс и на Землю по меньшей мере три миллиона человек. Этим занимаются Управление аварийно-спасательной службы и соответствующие подразделения ВКС, руководимые господином Лу Синем.
     Китаец кивнул.
     — Второе: поиски Демона, или «джинна», как называют в народе эти объекты инопланетного происхождения. Возможно, «джиннов» в Системе два или даже три. Поисками и разработками технических средств обнаружения «джиннов» занимаются подразделения контрразведки и научные институты системы УАСС. И, наконец, третье: исследование мотивов поведения Демона и разработка рекомендаций по контакту с ним. Этими вопросами занимаются ксенопсихологи ИВКа, отдел ксенологии СЭКОНа и погранслужба. С этой проблемы и начнем. У вас есть что сказать, господин Нордиг?
     Зампред СЭКОНа открыл рот, закрыл, побагровел, оттянул пальцем воротник белоснежного костюма, будто он мешал ему дышать, выдавил из себя:
     — Н-нет… Торопливо добавил:
     — Но я не брал на себя…
     — Достаточно, — оборвал его Кузьма. — Займитесь этим немедленно. Вас ждут специалисты ИВКа, у них есть кое-какие идеи. Да, и пусть к вам подсоединится Павел Куличенко. Действительно, его воспоминания могут оказаться полезными.
     «Призраки» Нордига и Куличенко посмотрели друг на друга и исчезли.
     По рядам зоны совещаний пролетел шепоток.
     Игнат встретил взгляд Калаева, говорящий: сынок-то твой умеет постоять за себя, — и кивнул. Если Кузьма брался за какое-то дело, он действовал обстоятельно, максимально эффективно и решительно.
     — Поехали дальше. С эвакуацией все понятно, эта задача решается последовательно, хотя и требует определенных усилий множества служб и решений руководителей о предоставлении жилья для заселения. У вас есть что сказать, Наталья Остаповна?
     Губернатор Марса, женщина средних лет с круглым и добрым лицом, но с жесткими и умными глазами, коротко проговорила:
     — Марс примет двести тысяч человек.
     — Этого недостаточно.
     — Мы ищем возможности увеличить прием.
     — Хорошо. Господин Лу, вы отвечаете за размещение эвакуированных на Земле, и, насколько я в курсе, у вас тоже возникли сложности.
     — Не все регионы готовы принять беженцев, — сказал Лу Синь. — К сожалению, отказались сотрудничать в этом вопросе руководители Европы, Канады, Индии, Британии и Японии. Но завтра состоится внеочередное заседание ВКС, и проблема, я надеюсь, будет решена.
     — Тогда перейдем к конкретным предложениям и делам… Через четверть часа совещание закончилось. Присутствующие голографически члены комитета исчезли, остальные начали расходиться по своим рабочим местам.
     — А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, — сказал Кузьма серьезно, глянув на Игната. Перевел взгляд на Калаева: — И вас тоже.
     В модуле остались трое, не считая работающих операторов. Кузьма вылез из своего разверстого кокон-кресла, подсел к оставшимся.
     — Зона закрыта для прослушивания, поэтому можем говорить смело. Буквально перед нашим совещанием господин Джадд снова сделал резкое заявление в адрес Сосновского, Конюхова и председателя Правительства, обвинив их в некомпетентности и недальновидности. Боюсь, Совет пойдет у него на поводу и объявит импичмент господину Нкуву. А вместе с ним придется уйти в отставку и Витольду с Федором.
     — Это еще не самое страшное, — проворчал Калаев. — Плохо, если исполняющим обязанности председателя назначат Джадда. Тогда всех нас ждет ссылка.
     — Давайте говорить о деле, — сказал Игнат. — Система, поддерживающая Джадда, действительно сильна и способна угробить все наши светлые начинания, однако и наша система не из слабых. Поборемся.
     — Что мне делать, советник? — посмотрел на него Кузьма. — Я вязну в потоках информации и в чиновничьих помехах, приходится согласовывать с администрациями СЭКОНа, ВКС и Правительства каждый шаг, что снижает эффективность работы комитета и требует времени и нервов.
     — В этом вопросе я тебе не помощник, — покачал головой Игнат. — С чиновниками всех уровней, блокирующими решения, тебе придется воевать одному. У тебя же карт-бланш, используй его на всю катушку. Что касается конкретики, то изволь выслушать несколько советов и предложений.
     — Для этого я вас и оставил.
     — Контрразведка Тадеуша находится под пристальным контролем Джадда, поэтому нам надо действовать самостоятельно и тайно.
     — Это рискованно.
     — Иначе не получится, — поддержал Ромашина-старшего Калаев. — Наша задача — разоблачить Джадда и его клику в глазах общественности до того, как он захватит власть в свои руки.
     — Согласен. Насколько я понимаю, у вас уже разработан план действий.
     — Поскольку ты имеешь право подключить к работе комитета любые службы и организации, нам будет легче маскировать деятельность особого отдела. Кое-что мы уже делаем. К примеру, ищем бриллиантиды, добытые охотниками до рождения Демона и разошедшиеся по Системе. Каждая из них — потенциальный «джинн», и если они начнут активироваться… сам понимаешь, что может произойти.
     — Артем тоже занимался охотой на бриллиантид…
     — Я его сокровища уже изъял, эксперты сейчас их изучают.
     — Мама небось огорчилась, эти космические «бриллианты» действительно красивы.
     — Кроме сбора бриллиантид, необходимо срочно выявить всех  друзей Оскара Файнберга и Бена Фокса.
     — Зачем?
     — Володя прав: в выходах Демона есть определенная система. Так вот, я считаю, что в моменты «просветления» сознания Оскар, встроенный в «джинна», вспоминает своих знакомых…
     — И Демон мчится туда, куда его направляет воля Оскара! Папа, ты гений!
     — Иногда я и сам так думаю, — согласился Игнат с шутливой интонацией.
     — Я немедленно дам задание сыскарям начать поиск приятелей Оскара! — Кузьма нырнул в свое кокон-кресло, на две минуты закрылся в объеме управления, затем снова присоединился к собеседникам. — Ребята пошли по следу. Если мы найдем приятелей Оскара и Бена в поясе внешних планет, у нас появится шанс опередить Демона и устроить ему засаду.
     — Не торопись с засадами. Мы еще не знаем, чего хочет Демон-Оскар и как уговорить его не творить безобразия.
     — Мы его просто уничтожим!
     — Это как раз далеко не просто, сынок. Демон — реализатор законов чужой физики, технология создания таких чудовищно сложных и мощных машин по сути ничем не отличается от магии, поэтому он и сам — маг с высоким энергетическим потенциалом. Вот почему иксоиды не уничтожили боевых роботов своих врагов — гиперптеридов на Полюсе: не смогли!
     — А хорошо бы подружиться с одним из них! — мечтательно проговорил Калаев.
     — С кем? — не понял Игнат. — С иксоидом или гиперптицей?
     — С «джинном». Он бы помог нам найти нашего доморощенного Демона в Системе. Может, дадим задание Артему установить контакт с одним из уцелевших «джиннов»?
     — Ты с ума сошел! — сказал Кузьма. Посмотрел на отца. — Или ты с ним заодно?
     Игнат ответил не сразу.
     — Холуи Джадда уже не раз пытались включить «джиннов» в могильниках. Попытка Зо Ли едва не удалась. Но он не был человеком в полном смысле этого слова, а я убежден, что для контакта с Демонами человеческая психика не годится. Поэтому задания Артему мы давать не будем. Когда он выйдет на связь, будем вытаскивать всех троих.
     — Да я просто фантазировал, — пробормотал Калаев. Игнат посмотрел на него, прищурился.
     — Тебе есть работа. Установи наблюдение за Куличенко. Не нравится он мне категорически.
     — Мне тоже, но ради чего?
     — Он контактировал  с Демоном! Это очевидно. Хотя и не признается в этом. Надо знать о каждом его шаге. И хорошо бы понаблюдать за его господином — Джаддом.
     — Никто не даст нам санкцию на слежку за Джаддом!
     — Плевать! Мы не будем никому докладывать об этом, пока не соберем компромат. На карту поставлена судьба человечества, судари мои, и с этим надо считаться. Риск оправдан.
     Ошеломленные Калаев и Кузьма переглянулись.
     — И последнее, — добавил Игнат твердым голосом, не позволяя себе выглядеть колеблющимся; он сомневался в своем решении, еще как сомневался! — Надо найти приятеля Куличенко, с которым он был во время последнего свидания с Демоном на Мимасе. Найти и допросить!
     — Папа, ты анархист! — слабо улыбнулся Кузьма.
     — Я просто хочу, чтобы нами управляли умные, сильные, гордые и добрые люди, — сказал Игнат. — А не авантюристы вроде Джадда, рвущиеся к власти любой ценой.
     
Глава 11. СИСТЕМА УГААГА
     
     К сожалению, увидеть извне творения Червей, их сложнейшие многоуровневые сети подземных ходов Артему не довелось. Это было доступно только фон Хорсту, наполовину Червю, наполовину человеку, обладавшему волновым объемным зрением. Но и он не смог описать города Червей Артему, передать их своеобразие, гармоническую законченность и нечеловеческие масштабы: каждый из них занимал не меньше миллиона кубических километров под поверхностью «планетарного пузыря»! И все они были пусты. Цивилизация Угаага исчезла, умерла. Не в войне с другими цивилизациями и не от смертельных вирусов, случайно выпущенных на волю, а по вполне тривиальной причине — от старости. Черви потеряли интерес к жизни, и даже подключение к магической энергии «джиннов», созданных другими существами, не спасло их от самих себя, от равнодушия и безволия.
     «Коровьи соски» величиной с Эйфелеву башню, найденные путешественниками на поверхности «планетопузыря» Угаага, оказались приемниками и преобразователями энергии «джиннов». По их количеству и величине можно было судить о размерах городов Червей, так как устанавливались они только над крупными городами. Земляне дважды спускались по внутренним каналам «сосков»-приемников в местные горные недра в поисках средств передвижения, но доходили лишь до «окраин» города. Несмотря на ослабление силы тяжести по мере углубления в кору «планетопузыря», передвигаться по тоннелям, проложенным Червями, было нелегко. Ходы изгибались в разные стороны и часто превращались в шахты, колодцы и наклонные штреки. Без антигравов путешествовать по этим петлистым ходам нечего было и мечтать.
     На третьи сутки похода — по земным часам — они набрели на торчащее из каменного купола гигантское птичье крыло, отливающее тусклым серебром, и Селим оживился, останавливая уставшего спутника за локоть.
     — Кажется, нам повезло.
     — Что это? — вяло поинтересовался Артем.
     — Антенна контроля размерности. Черви поддерживали условия существования своего мира искусственно, с помощью особых генераторов, сохраняющих дробную размерность их пространства. Генератор уже давно не работает, и пространство «скатилось» к евклидовости, как ты можешь убедиться, поэтому антенна ничего не излучает, иначе мы не смогли бы подойти к ней близко.
     — Чем она может быть нам полезна?
     — Дело в том, что Черви для обслуживания своих энергоцентров и заводов использовали искусственных существ.
     — Роботов?
     — Что-то в этом роде. Для определенности будем называть их… ну, хотя бы чедомами, от слов «домовые Червей», по аналогии с нашими инк-домовыми. Не возражаешь?
     Артем молча качнул головой.
     — Ну и славно. Так вот эти чедомы свободно проникали сквозь толщи пород местного «вакуума» и летали внутри «планетопузыря». Можно попытаться отыскать одного чедома, и у нас появится весьма лихое транспортное средство.
     Артем скептически поджал губы.
     — Даже если мы найдем чедома и зарядим, он вряд ли станет нас слушаться.
     — Обижаешь, гриф, — ухмыльнулся Селим. — Или я не Червь, по-твоему? Жди меня здесь, никуда не отлучайся, я пойду вниз один.
     — Это опасно, — слабо возразил Артем, надеявшийся отдохнуть.
     — Не опаснее, чем идти на медведя с голыми руками, — снова ухмыльнулся Селим. — Не вздумай меня искать, заблудишься или свалишься на дно «червивого» города. Я вернусь через пару часов.
     Бывший полковник направился к серому, в коричневых и желтых прожилках куполу, из которого вырастало «птичье перо» высотой в двести метров, и внезапно исчез.
     Артем встрепенулся, не понимая, что произошло, быстро подбежал к месту, где только что стоял фон Хорст, и расслабился. В шрамовидном углублении, тянувшемся до самого купола, виднелось овальное отверстие хода, заполненного темнотой. Селим просто прыгнул туда, не боясь провалиться в бездну и разбиться. Артем представил себе эту картину, и по спине его потек холодный ручеек. Только теперь он окончательно осознал, что его спутник по сути действительно не-человек . Или по крайней мере не совсем  человек, хотя и сохранил человеческую форму и основные человеческие качества.
     Обойдя купол кругом и обнаружив еще с десяток ложбин, веером расходившихся от «антенны контроля размерности» и заканчивающихся дырами подземных ходов, Артем присел на камень у дыры, в которой скрылся Селим, посидел немного, потом прилег и не заметил, как задремал. Проснулся же он от веселого возгласа:
     — Вставай, лежебока, карета подана!
     Артем вздрогнул, открыл глаза и увидел склонившегося над ним улыбающегося фон Хорста. За спиной полковника виднелось нечто шипастое, паукообразное, коленчатое и перепончатое, отсверкивающее серебром и хрусталем. Артем встал, во все глаза разглядывая чудо угаагской «техники».
     Больше всего оно напоминало чудовищное творение скульптора-модерниста, смешавшего в одну конструкцию два десятка живых форм: от паука до осьминога и от саксаула до кактуса. «Чудо» висело над землей и само казалось живым, хотя материал, из которого его сотворили, напоминал фарфор, керамику, металл, стекло и драгоценный камень одновременно.
     — Мать честная! — хрипло выговорил Артем. — Это и есть… этот, как его… чедом?
     — Можешь не сомневаться, — хмыкнул Селим фон Хорст. — С трудом смог его уговорить подчиниться, сначала брыкался, что твой мустанг необъезженный.
     — Он… не опасен?
     — Это не боевой робот, обыкновенный витс, причем не сильно интеллектуальный, только создан он негуманами. Садись, поехали.
     Артем с опаской приблизился к осьминого-кактусо-пауку и вздрогнул, когда членистые лапы-ветки чедома отогнулись в стороны, открывая щель люка.
     — Как вам удалось зарядить его? Здесь же, наверное, нет ни капли энергии.
     — Здешние роботы имеют собственные генераторы, сосущие энергию отовсюду, в том числе из вакуума. Наши питатели практически не отличаются от них. Основная трудность заключалась в том, чтобы заставить это чудо угаагской техники меня слушаться. Пришлось доказывать, что я тоже в некотором роде Червь.
     Селим полез в люк.
     Артем сглотнул слюну и полез следом, стараясь не думать о характере демонстрации фон Хорстом своей принадлежности к роду Угаага.
     Внутри чедом оказался вовсе не таким, каким он представлялся снаружи.
     Тесный, бугристый, мягкий, гладкий, даже скользкий, слабо светящийся мешок, в котором с трудом уместились оба путешественника. Желудок! — пришло на ум неожиданное сравнение, отчего Артему сразу захотелось на волю. Однако он стерпел.
     — Конечно, не слишком удобная кабина, — заметил Селим, поняв чувства товарища, — но главное, что она функционирует.
     Артем хотел спросить: как они будут ориентироваться в полете? — но не успел.
     Рука Селима превратилась в знакомое кольчатое щупальце, воткнулась в конвульсивно вздрогнувшую стенку кабины-"желудка", и через несколько мгновений перед лицом Артема в стенке образовался желвак, потянулся к нему живой скользкой лапкой.
     Ромашин отпрянул.
     — Не пугайся, это видеовариатор, — сказал Селим. — Натяни его на голову, как чулок, оставь свободными только нос и рот.
     Перед фон Хорстом вырос такой же зеленоватый, похожий на лягушачью голову, желвак, и он одним движением надел его на голову. Желвак растянулся пленкой, отвердел, стал похожим на яйцеобразный гладкий шлем.
     Артем сжал зубы и взялся за «лягушачью голову».
     К его удивлению, она оказалась нескользкой, теплой и мягкой, приятно податливой и охватила голову до переносицы почти неощутимой пуховой пленкой. В глазах потемнело. По коже черепа под волосами побежали легкие иголочки.
     — Открой глаза, — услышал Артем голос полковника, послушно приподнял веки.
     Темная пелена перед глазами налилась светом и протаяла в глубину. Артем увидел знакомую бугристую равнину с разбросанными по ней скалами в форме кактусов, края которой где-то далеко-далеко задирались вверх, образуя колоссальную чашу — «дно» «планетопузыря». Только бугры этого «дна» теперь были не округлыми или волнообразными, как прежде, похожими на дюны, а пирамидальными, с острыми ребрами. И цвет равнина имела другой — серо-зеленый, тусклый, неприятный, цвет увядания и смерти.
     — Освоился? — прилетел откуда-то издалека голос Селима. — Как впечатления?
     — Нормально, разве что иной диапазон цветопередачи, — отозвался Артем с запозданием. — И формы скал иные…
     — Ничего удивительного, система обозрения чедома не рассчитана на трехмерное человеческое зрение, ее создавали существа с восприятием нецелочисленной мерности.
     — Мне в школе говорили, что биологические формы жизни возникают только в трехмерном пространстве…
     — Черви не являются биологической формой жизни, мой друг. Это энерго-кристаллические существа.
     Артем попытался «оглянуться», и равнина перед глазами послушно сдвинулась, поехала «вокруг головы». Стала видна «антенна контроля мерности», превратившаяся в сросток удивительных прозрачно-серебристых паутинок-капель.
     — Красиво!..
     — Согласен, мне тоже нравится. Все-таки эстетика творений Червей не намного отличается от нашей при соответствующей коррекции восприятия, ты не находишь? Впрочем, это все не имеет отношения к делу. Поехали.
     — Куда?
     — Куда глаза глядят, — пошутил Селим, добавил: — Я примерно знаю, где располагается угаагский музей ксено-культур. Сначала летим туда. Потом отправимся на поиски наших сородичей. Я почему-то уверен, что они здесь.
     Мне бы вашу уверенность, подумал Артем, но вслух ничего не сказал.
     Пейзаж сдвинулся. Впечатление было такое, будто люди не лежали бок о бок в тесном «желудке» кабины чедома, а сидели в удобных креслах на открытой платформе, парящей над удивительным ступенчато-пирамидальным ландшафтом.
     Скорость движения скачком возросла, хотя тело не почувствовало рывка ускорения, да и в ушах не засвистел ветер от быстрого полета.
     Еще один скачок скорости. Пейзаж по бокам чедома превратился в текучие серые полосы. Затем аппарат поднялся выше, и равнина под ногами путешественников поплыла медленней, даль распахнулась, чаша «планетопузыря» стала ощущаться сильнее. Показался скособоченный «кактус» одинокого энергоприемника, ушел назад. Чедом начал подниматься в светящееся сиреневое небо и поднимался до тех пор, пока не оказался в сияющей пустоте без конца и края, повис без движения — по ощущениям седоков, стал растворяться в этом сиянии.
     — Мы не заблудимся? — поинтересовался Артем безразличным голосом.
     — Все под контролем, — откликнулся Селим. — Чедом понял мои намерения и летит кратчайшим курсом.
     «Движение без движения» длилось несколько минут. Потом в сиреневом мареве впереди возникло размытое сизое пятно, похожее на рисунок акварелью, медленно расползлось в стороны и превратилось в гигантскую чашу «планетопузыря» с четким рисунком пирамидальных барханов, русел и «кактусов». Не замедляя хода, чедом продолжал мчаться вниз, как стрела, выпущенная из лука, двигаясь со скоростью не менее двух-трех километров в секунду.
     Артем невольно сжался, ожидая удара о дно чаши и неминуемой гибели. Но Селим молчал, и это означало, что беспокоиться ни о чем не надо. Полковник знал возможности угаагского робота.
     Приблизилась круглая впадина с центральной горкой, похожая на след падения метеорита. Чедом миновал горку, оказавшуюся огромным «кактусом» приемника энергии, и вонзился в твердое дно кратера.
     Однако ни удара, ни встряски Артем не почувствовал. Вообще ничего не почувствовал! Словно полет негуманского аппарата был всего лишь иллюзией, хорошо сделанным объемным видеофильмом.
     Свет в глазах сменился багровой полутьмой со множеством штрихпунктирных линий, проносившихся мимо. Только по ним и можно было судить о движении чедома, продолжавшего углубляться в недра верхнего слоя «планетопузыря».
     Штрихи и линии замедлили верчение, превратились в твердые зерна, жилы и петлистые образования, оказавшиеся линиями слоев горных пород. Мелькнул и исчез более светлый шнур, похожий на червоточину в яблоке. Впрочем, это и был след червя, только не яблочного, а угаагского.
     Чедом повернул, вошел в другой такой же приблизившийся след и очутился внутри круглого в сечении тоннеля диаметром в шесть-семь метров, с оплывшими гладкими стенами, светящимися в мрачном фиолетово-вишневом диапазоне. Дальше он продвигался медленнее, то и дело останавливаясь, как бы принюхиваясь к чему-то, ныряя в стены тоннеля и возвращаясь обратно. Хотя, вполне возможно, он просто переходил из тоннеля в тоннель.
     — Хочешь увидеть город Червей? — спросил Селим.
     — Конечно, хочу, — ответил Артем. — Но ведь это невозможно.
     — Система «зрения» у чедома имеет свои особенности. Попробуй попросить его подстроиться к твоей рецепторной кожной сети с прямым выходом на глазной нерв.
     — Он понимает наш язык?
     — Он реагирует на мысли и чувства.
     Артем сосредоточился на желании увидеть систему ходов Червей изнутри, некоторое время боролся с потоком мешающих мыслей, перестал отвлекаться, и чедом наконец понял его.
     Фиолетово-вишневые оттенки бегущих мимо стен тоннеля сдвинулись в коричнево-медовый диапазон. Стены перестали быть плотными, превратились в кисейно-прозрачные слои желе. Волна прозрачности прянула во все стороны, протаивая в глубины подземной страны Угаага, и Артем в коричневой прозрачной тьме увидел сложнейший конгломерат пересекающихся более светлых жил — ходов, проложенных Червями. Этот конгломерат, похожий на два пересекающихся мотка ниток или скорее на ажурные крылья бабочки, к которому приближался чедом, и был угаагским городом.
     — Боже мой! — прошептал Артем.
     — Получилось? — тотчас же отозвался фон Хорст.
     — Я даже представить не мог… что червоточины могут образовывать такой сложный узор…
     — Эта фигура называется аттрактором Лоренца. Есть города и посложней этого, с выходами в «тупики» и на «чердаки» следующей за третьим «половинки» измерения. Хотя даже я не могу себе это представить наглядно.
     В центре «мотков ниток» протаяла многолучевая полость, стала увеличиваться. Очевидно, это была центральная «площадь» города Червей, играющая особую роль.
     — Ксеномузей, — сказал Селим, угадав ход мыслей Артема. — Сейчас мы наконец сможем сменить одежонку и обзавестись оружием. Вот чего я не обещаю, так это пропитания. Едва ли Черви вывозили с открытых миров пищу в качестве экспонатов для своего музея.
     Чедом пронизал с полсотни встретившихся на пути тоннелей и более объемных полостей — «зданий» города и выбрался на край центральной «площади», затканной хрустально-прозрачными арками, дугами, фермами, мостами и вантовидными конструкциями.
     — Вылезаем, — сказал Селим, сбрасывая с себя «шлем» обзора и управления.
     Один за другим они выбрались из кабины аппарата на поверхность огромной пещеры, освещенной прожилками текучего пламени в толще стен, и Артем не поверил глазам: никаких арок, мостов и прочих ажурных конструкций видно не было! Пещера казалась пустой, точнее, она была заполнена какими-то предметами, висящими в воздухе без всяких опор. Однако стоило Артему сделать шаг, как он чувствительно приложился лбом обо что-то твердое.
     — Осторожнее, слепой, — проворчал Селим. — Здесь кругом полно стеллажей.
     — Я ничего не вижу. — Артем потрогал рукой невидимое препятствие, твердое, шероховатое и холодное как лед.
     — Эти стеллажи сделаны не из определенного материала, а из полевых композиций, поэтому человеческому глазу они недоступны. Стой здесь, я сам поищу нужные нам вещи.
     Фон Хорст огляделся и вдруг быстро и ловко полез вверх, перебирая руками и ногами, как паук, по невидимой лестнице, хотя со стороны это выглядело так, будто он цеплялся за воздух. Через несколько минут Селим углубился в лабиринт предметов самых разных форм и размеров, поднялся над «площадью» на полсотни метров, изредка задерживаясь возле экспонатов музея.
     Артем от нечего делать начал рассматривать ближайшие к нему экспонаты, мало похожие на изделия рук человеческих.
     Гигантский желто-зеленый пупырчатый «овощ», похожий на бородавчатую тыкву.
     Три черных «ежа», соединенные кольцом из серебра.
     Потерявшая форму серая «фетровая шляпа» диаметром в три метра.
     Клубок «змей» с десятком стеклянных шариков в зубах.
     Огромная «зубная щетка» с красиво изогнутой рукоятью.
     Лишь один экспонат, висящий чуть в стороне, напоминал некую машину вроде земного флайта. Заинтересовавшись, Артем направился к ней, шаря впереди руками, чтобы не стукнуться о невидимые опоры и несущие фермы «стеллажей».
     Сигаровидная машина с необычными вздутиями на корме (или, может быть, на носу) действительно оказалась летательным аппаратом, увенчанным прозрачным колпаком кабины. Только конструировали ее не люди. Существа, близкие по виду к человеку, но не люди. Одно из них сидело в кабине, похожее на земное насекомое — богомола и на человека одновременно. Оно было одето в скафандр со множеством зеркальных блях, нашивок, кнопок и «молний» и смотрело перед собой остановившимся навеки взглядом.
     Артем содрогнулся, представляя, как это существо умирало в кабине от жажды, голода и холода. Потом пришла успокаивающая мысль, что это, возможно, не останки создателя аппарата, а всего лишь муляж, копия, а то и вообще голографический призрак.
     — Есть! — послышался откуда-то довольный голос полковника.
     Артем задрал голову.
     Селим стоял на невидимой опоре на высоте ста метров над уровнем «мостовой» и держал в руках нечто похожее на спасательный круг алого цвета.
     — Держи!
     Алый круг полетел вниз, дважды ударился о выступы невидимых ферм, раскрылся на лету, и на голову Ромашина посыпались какие-то белые и серебристые свертки. Он поймал один, удивляясь его легкости и мягкой текучести.
     — Что это?
     — Образцы адаптирующейся одежды, созданной по биотехнологии «универсал».
     — Разве Черви обладали такими технологиями?
     — Эту одежду делали не Черви и не люди, хотя изготовители и близки по параметрам к гуманоидам.
     — Откуда вы знаете?
     — Я много чего знаю. — Селим замолчал, скрылся за роем каких-то непонятных объектов, затем позвал: — Чедом, ко мне!
     Угаагский робот, застывший неподалеку суставчато-коленчатой раскорякой, послушно метнулся на голос, как собака на зов хозяина.
     Артем покачал головой, провожая его взглядом, принялся разглядывать пойманный белый сверток без каких-либо деталей, отверстий, швов и «молний». Впечатление было такое, будто внутри пластикового пакета переливается легкая шипучая жидкость. Ощупав пакет, Артем не нашел никаких подсказок, как раскрыть сверток, пожал плечами, собираясь позвать спутника, шлепнул свободным концом свертка по ладони и выронил его от неожиданности: сверток вскипел белой пеной и превратился в подобие длинной пушистой перчатки.
     — Чтоб тебя!..
     — Не пугайся, — прилетел голос фон Хорста. — Костюм активировался и принял ту форму, которая была ближе всех. Сейчас я спущусь.
     Через две минуты чедом принес на себе Селима, и тот, сбросив со спины аппарата два волнистых ножа и чехлы к ним, спрыгнул на морщинистые плиты «площади», держа в руках какие-то угрожающего вида предметы, напоминающие пистолеты со множеством приспособлений.
     — Плазменные излучатели, — пояснил он рассеянно. — Там наверху зона гуманоидных экспонатов, Черви открыли в свое время массу технологически развитых цивилизаций, близких к нашей, и натаскали сотни изделий. Кстати, до нас в музее кто-то побывал.
     — Что? — удивился Артем. Сердце в груди дало сбой. — Наши?!
     — Не знаю. Но по логике больше некому. Цивилизация Угаага умерла тысячи лет назад, а живых существ в этом мире, кроме самих Червей, не было. Разве что сюда прилетала чья-либо разведэкспедиция… во что я не верю.
     — Может быть, они еще здесь?!
     Артем завертел головой во все стороны, вглядываясь в ряды экспонатов музея и в темные отверстия «червоточин». Селим поморщился.
     — Город пуст. Я бы почуял, если бы здесь был кто-то живой. Но музей навещали совсем недавно и забрали оружие и скафандры. Это повышает наши шансы отыскать Ульриха и девчонку.
     — Но как они могли догадаться, что в музее хранятся раритеты чужих цивилизаций?
     Селим пожал плечами.
     — Может быть, набрели случайно, а может, Ульрих вычислил координаты музея. Он хороший ксенолог и специалист по культуре Угаага. Бери костюм, переодевайся.
     Артем посмотрел на пушистую «перчатку» под ногами.
     — Как?
     — Очень просто.
     Селим снял ботинки, сбросил свой видавший виды рачикосский комбинезон, оставшись в одних плавках, затем взял один из белых свертков и обернул его вокруг шеи. Кожа на лице полковника на мгновение стала чешуйчато-металлической. И тотчас же сверток вскипел и потек струями вниз, охватывая тело Селима, пока не превратился в пушистое белое трико с бахромчатым воротником. Фон Хорст пошевелил плечами, пару раз присел, похлопал себя по животу.
     — Порядок, работает.
     Артем, с любопытством наблюдавший за спутником, с сомнением во взоре начал снимать свой костюм.
     — Как эти вещи смогли сохранить работоспособность, если прошло несколько тысяч лет со дня их помещения в музей?
     Селим надел ботинки, застегнул на талии старый ремень и прицепил к нему нож в чехле.
     — Черви знали способы хроноконсервации объектов. Ты ведь не удивляешься, что мы тоже давно научились хранить вещи и музейные экспонаты на Земле.
     Артем приладил на шее сверток, сжал его пальцами и с трудом удержался от изумленного возгласа. Сверток превратился в живую волну жидкости, скатившуюся по телу вниз до щиколоток и по рукам до запястий. Селим изучающе смотрел на него, и Артем ответил полковнику кривой улыбкой:
     — Шелк… и шерсть… немного сдавливает тело… Что за материал?
     — Это не материал, — усмехнулся фон Хорст. — Колония дрессированных микроорганизмов. — Он поднял еще один сверток — поменьше, серебристого цвета. — А это защитная система, нечто вроде шлема.
     Сверток в его руке вдруг ожил, пошел рябью. Селим водрузил его на голову, и тот расплылся лужицей, обтекшей голову до шеи. Голова полковника превратилась в ртутно бликующую металлическую болванку с едва намеченными губами, ушами и носом. Затем металлическая пленка стекла с головы на шею, превращаясь в валик воротника.
     — Отлично сохранилась, — удовлетворенно сказал Селим. — Ребята, создавшие эти живые организм-костюмы, знали свое дело.
     Артем набрал в грудь воздуха и проделал туже процедуру, уже не страшась того, что «шлем» несколько секунд не пропускал ни света, ни воздуха. По коже головы пробежали легонькие электрические разрядики — «колония дрессированных микроорганизмов» оценивала биопараметры хозяина, и Артем почувствовал, что может дышать. Мрак перед глазами рассеялся: пленка, очевидно, поменяла ось поляризации и стала прозрачной с внутренней стороны.
     — Не жмет? — прищурился Селим.
     — Нет… нормально… приятно…
     — Ну и ладушки. Можем отправляться дальше. — Селим похлопал Ромашина по плечу. — Сейчас подзарядим оружие, глотнем водички и в путь.
     Артем подумал, что неплохо бы свернуть шлем, пока можно обходиться без него, и «колония микроорганизмов» послушно сползла с головы на шею, превратилась в толстый трубчатый воротник.
     Селим в это время поднял плазменные пистолеты, сунул оба в дыру в корпусе висящего рядом чедома.
     — Давай-ка займись их активацией, дружок, найди возможность зарядить батареи. — Махнул рукой Артему. — Поехали.
     Артем проводил его взглядом, находясь в каком-то эйфорическом состоянии, опомнился, быстро опоясал талию ремнем, надел ботинки, схватил волнистый нож и полез вслед за Селимом в щель люка.
     
Глава 12. ОХОТА ЗА БРИЛЛИАНТИДАМИ
     
     Разведслужба особого отдела расстаралась и собрала максимально возможный интенсионал на Джадда, использовав для составления досье все доступные и тайные методы вплоть до применения хакерских криптотехник. В лавине поступившей информации разбирались лучшие эксперты контрразведки, и уже на третий день после включения режима «разработка крота», применяемого еще сотни лет назад контрразведками независимых государств мира для поиска и захвата резидентур других государств, на рабочий стол Калаева легло пятигигабайтовое досье на Джадда.
     Начальник особого отдела службы безопасности УАСС бегло ознакомился с пакетом сведений и вызвал Игната Ромашина к себе на меркурианскую базу управления. Вдвоем они прочитали досье более внимательно и наряду с другими фактами отметили те, которые были наиболее значимы и интересны.
     Факт первый.
     Пурвис Вогей Арвидас Джадд кроме официально известных постов занимал еще один, тайный, довольно впечатляющий и неожиданный: он был генералом мистического Ордена Белого Крыла, еще триста лет назад отколовшегося от европейской масонской ложи Князей Мира. Именно Орден и дал Джадду возможность взойти на политический олимп и стать фигурой номер один в Евро-регионе.
     Факт второй.
     Пурвис Джадд собирал бриллиантиды. По данным досье, за последние несколько дней он скупил около сотни «моллюсков космоса» у охотников за ними и у тех, кто приобретал бриллиантиды раньше. Таким образом он опередил контрразведчиков и особистов Калаева, занявшихся выявлением обладателей бриллиантид, что указывало на некую настораживающую заинтересованность Джадда в накоплении, а может быть, и в экспериментировании  с этими удивительными творениями кольца Сатурна, подозреваемыми в хранении генетических кодов «джиннов».
     Факт третий.
     Как лицо с очень высоким социальным статусом Джадд имел право жить в отдельном коттедже на территории Европы, однако, судя по докладу экспертов, у него был не один, а целых одиннадцать коттеджей на разных планетах Солнечной системы, в том числе — в живописном уголке Марса, на вулканическом щите Тарсис Ди, с которого открывался великолепный вид на величайший вулкан Солнечной системы — Олимп. Именно там, по утверждениям разведчиков Калаева, Джадд и хранил свою коллекцию .бриллиантид. Во всяком случае, Павел Куличенко, активно участвующий в их поисках и добыче, приносил найденные бриллиантиды именно сюда, в бунгало Джадда, скрытое в недрах гор Тарсис Ди.
     Дочитав досье,. Калаев и Ромашин посмотрели друг на друга с одинаковой озабоченностью.
     — Если он развернет хотя бы одну бриллиантиду на Земле… — начал Игнат/
     — Человечеству конец! — угрюмо кивнул Калаев. — Наши парни тоже работают с бриллиантидами, изучают их свойства и возможности, но до определенных выводов еще далеко. Предварительное заключение: бриллиантиды не являются ДНК-вирусами в полном смысле этого слова и вообще живыми организмами. Если генетическая программа и записана внутри них, то на каком-то недоступном нам уровне.
     — Ребята рискуют.
     — Они знают, ради чего рискуют. Не ради славы, как поется в песне, ради жизни на Земле. К тому же для снижения риска мы выделили им бункер твоего деда Филиппа на Марсе в долине Викинга, где он когда-то хотел испытать первый ТФ-резонатор.
     — Все равно риск остается, хотя другого выхода нет. Джадд не догадывается о слежке?
     — Мы используем дифференцированные системы с диффузным распределением следящих элементов. Метод требует мощного компьютерного сопровождения, и я использую Умников УАСС и ВКС для этих целей.
     — Операторы Умников наши люди?
     Калаев ухмыльнулся.
     — Не всегда. Но мы замаскировали обработку данных слежки решением приоритетных правительственных задач и выяснением общественного мнения. Выдача и съем информации осуществляются через инк-серверы Правительства.
     — Хорошее решение. Кто ведет Куличенко?
     — Обойма Потапова. Паша Куличенко в последнее время зачастил на Марс, да и в кольцах Сатурна появляется регулярно. А его бывший напарник Игнасио Родригес и вовсе прописался на шестой оперативной базе СЭКОНа на Каллисто, даже участвует в патрулировании колец Сатурна, хотя и не на пограничных пакмаках, а на коггах европейской службы безопасности.
     — Разве СБ Европы имеет на это право?
     — Джадд добился от СЭКОНа разрешения на участие европейских спецслужб в контроле границ обитаемой зоны Системы, начиная с пояса астероидов. Якобы это гарантирует защиту Земли от проникновения Демона. А так как Нордиг — друг и собутыльник Джадда, — они часто встречаются за картами у него дома, — то СЭКОН как следует и не анализировал предложение Джадда. Утвердил его и все.
     — И теперь клевреты Пурвиса имеют возможность действовать открыто и заниматься любыми делами в рамках режима ГО.
     — Мало того, корабли Еврофлота и станции Еврометро согласно подписанным документам не подлежат  пограничному контролю и таможенному досмотру.
     Игнат встретил понимающий взгляд Калаева, покачал головой.
     — Мы начинаем сдавать позиции.
     — Быстро работает, гад! — оскалился начальник особого отдела. — Везде успевает! Я подозреваю, что он отлично знает положение вещей и добивается давно поставленной цели.
     — Ты имеешь в виду?..
     — Демон пляшет под его дудку!
     Игнат снова покачал головой в сомнении.
     — Не верю. Возможно, через Куличенко Джадд и контактирует с Демоном, но не командует им напрямую. Иначе он давно вызвал бы его на Землю и убрал Нкуву, а сам стад бы полновластным диктатором Системы.
     — А может быть, он хочет стать диктатором законно !
     Чтобы его на должность председателя Правительства посадил народ, возмущенный нерешительностью и ошибочными действиями нынешнего премьера. Ведь если он взойдет на трон с помощью Демона, то есть по сути совершит военный переворот, против него немедленно объединятся все демократические силы, начнется война, а гарантий, что он победит, у Джадда нет. Если родился один боевой робот негуман, где-то может родиться еще один, а то и больше. Окажись они на стороне врагов, Демон Джадда вряд ли долго сможет сопротивляться и защищать хозяина. А вот если сместить Нкуву и его сторонников политическим путем, заставить ВКС и СЭКОН поверить в свои благие намерения — сторонников и там, и там у Джадда хватает, — вот тогда его власть будет обоснована ! Никто и не пикнет, когда он отменит прежние законы и утвердит новую Земную Конституцию. Конституцию диктатуры!
     Игнат задумался.
     Калаев достал из бара полулитровый пластет минералки, отпил сразу половину, предложил ему:
     — Глотни брянской водички, полегчает.
     Игнат почувствовал жажду, взял пластет, допил воду. Пустой пластет съежился, превратился в прозрачную каплю, испарился.
     — Не пора ли использовать стратегический резерв? Ромашин понял. Речь шла о команде ветеранов Филиппа Ромашина, которая когда-то, много лет назад помогла Службе безопасности Солнечной системы справиться с волной террора, прокатившейся по всем обитаемым мирам от Меркурия до спутников Нептуна. Большинство главарей террористических организаций, таких, как «Эль Хамас», «Аль Махмуд», «Ар Джазира», «Армия свободы», «Союз непримиримых», «Черная месса», «Инквизитор», «Освобождение Кавказа», были устранены физически за сравнительно короткое время, и волна террора схлынула. Заслуга в восстановлении порядка и спокойствия была приписана тогда СЭКОНу, «грамотные и профессионально правильные» действия которого спасли тысячи людей. Главой СЭКОНа в те времена был духовный наставник Пурвиса Джадда Берз Есиом, нынешний советник ВКС.
     — Я бы повременил, — сказал Ромашин. — Ситуация не настолько безнадежна. Конечно, нам кое-кого не хватает.
     Внука моего, к примеру, Селима фон Хорста. Но я надеюсь, что они скоро будут с нами.
     — Я бы тоже хотел… — Калаев замялся.
     — Что? — насторожился Игнат. — Чего я не знаю?
     — Нам удалось запустить в район каньона Расс-долл «микробуса», который проник в систему подземелий под открытым недавно могильником…
     Игнат продолжал молча смотреть на него, и Калаев закончил:
     — Там никого нет. Датчики «микробуса» обнаружили слабые следы энергетического воздействия на стены одного из залов подземелья, но людей найти не удалось.
     — Может быть, их там и не было?
     — Были. Трое. Их следы тоже обнаружены. Но они исчезли. Есть подозрение, что Артему и Селиму удалось…
     — Активировать «джинна»?! Калаев отвел глаза.
     — Это всего лишь гипотеза. Будем искать дальше. Группа перехвата над Полюсом готова принять их в любой момент. Лишь бы они нашлись.
     Игнат опустил голову, переживая минутное отчаяние и страх. Инициатором посылки Артема на Полюс Недоступности был он, и на нем же лежала ответственность за возвращение внука. Лишь бы тот был жив!..
     — Что у тебя еще плохого в запасе? — спросил Ромашин глухо.
     Калаев понял его, но утешать не стал.
     — Хочешь развеяться? Сегодня группа Резника идет в бунгало Джадда на Марсе, за брюликами. Мы хотим лишить нашего противника возможности вырастить еще одного «джинна». Можем пойти с группой.
     Игнат некоторое время размышлял, взвешивая «за» и «против», потом отрицательно качнул головой.
     — Это не прогулка по парку. Наше участие сузит вариабельность группы. Да и кондиции у нас с тобой уже не те, что тридцать лет назад. Пусть работают молодые и рьяные, мы же понаблюдаем.
     Калаев хотел было возразить, но встретил грустный взгляд Ромашина и передумал.
     — Хорошо, уговорил. Хотя я еще могу посоревноваться с молодыми и рьяными. Операция начнется в три ноль-пять по ССВ. Я буду на борту «Незаметного», патрулирующего окрестности Марса.
     Игнат поднялся, сунул руку Калаеву и вышел из кабинета. В коридоре базы его встретил молчаливый витс охраны, ставший постоянной и практически незаметной деталью обстановки. Не обращая на него внимания, Игнат поспешил к залу метро базы. Мысли его витали далеко отсюда — на краю Галактики, где вокруг небольшой желтой звезды класса О вращалась планета под названием Полюс Недоступности.
     
***
     
     Вулканический щит Тарсис Ди на Марсе ничем не отличался от других таких же вулканических экструзий, причиной образования которых являлась миллионы лет назад конвекция горячей магмы в недрах планеты, последующее поднятие поверхности, растрескивание и вулканическая деятельность. Как правило, щиты располагаются вокруг вулканических конусов и окружены системами трещин-ущелий и каньонов. Щит Тарсис Ди тоже образовался вокруг вулкана, но невысокого, сглаженного эрозией и потому не впечатляющего туристов. Зато всего в сорока километрах от него начинался щит Олимпус Монс, на котором располагался самый величественный вулкан не только Марса, но и вообще планет Солнечной системы, поэтому не стоило удивляться, что «эстет и созерцатель природы» Пурвис Джадд построил себе бунгало именно здесь, на границе щитов, на краю плато, с которого открывался изумительно красивый вид на каньоны и конус Олимпа высотой в двадцать два километра note 16.
     Бунгало Джадда представляло собой трехэтажное строение, два этажа которого были упрятаны в естественную нишу в горных породах плато, прямо на краю километровой высоты обрыва, а третий был накрыт непрозрачным куполом из ударопрочного металлопластика. Смотровая башня, увенчанная прозрачным шариком визинга, поднималась над колпаком на высоту двух километров, только когда в свои владения прибывал хозяин, как правило — с многочисленной свитой. Поднятая башня символизировала его появление в бунгало, да и летающей вокруг бунгало техники прибавлялось, поэтому в такие моменты к данному району Тарсис лучше было не приближаться.
     Однако девятнадцатого декабря две тысячи четыреста двадцать шестого года в три часа по среднесолнечному времени пейзаж вокруг дачи Джадда был пустынен и тих.
     Солнце в этом районе Марса собиралось нырнуть за горизонт, и по равнинным участкам щита тянулись длинные зубчатые тени, повторяющие профили горных хребтов.
     Башня обзора была втянута в защитный купол, флейты охраны не летали, и никто в окрестностях дачи не появлялся. Кроме одинокого куттера с эмблемой геологической службы Марса, медленно пролетающего мимо всего в сотне метров от купола.
     Внезапно что-то случилось.
     Под овальным крылом куттера сверкнуло пламя, он вздрогнул, клюнул носом и стал косо валиться на купол строения. Затем выровнялся на несколько мгновений, оставляя за собой дымный след, окончательно сорвался вниз, вонзился в каменистую площадку на краю обрыва, всего в трех десятках метров от купола, и взорвался.
     Во все стороны ударили струи дыма и багрового пламени. Край плато вздрогнул, отзываясь на удар, по горам и ущельям пошло гулять дребезжащее эхо взрыва.
     Огонь погас быстро. А вот дым стал гуще и накрыл чуть ли не весь купол, из-за чего следящие системы на какое-то время перестали видеть ландшафт со стороны обрыва. Впрочем, это обстоятельство обитатели бунгало не анализировали. Их было четверо, не считая витсов охраны и обслуживающего персонала, двое из них сразу же бросились к выходу из-под купола, натягивая маски, чтобы разобраться с упавшим летательным аппаратом на месте, а двое других выдвинули башню обзора, собираясь наблюдать за происходящим с высоты.
     — Пошли! — произнес в этот момент одно слово командир десантной группы Потапов, и операция началась.
     К объятому дымом куполу рванулись из-под обрыва две молнии скоростных десантных машин, давно ждавших сигнала и укрывавшихся в кавернах стены плато. Когда двое обитателей бунгало выбежали из тамбура на площадку перед куполом, их в дыму встретили два бесшумных выстрела из парализаторов «кобра». Понять, что происходит, охранники не успели.
     То же самое случилось и с остальными живыми — витсы охраны не в счет — обитателями бунгало. Шар визинга на верхушке телескопической башни, в котором они находились, вдруг лопнул, в звездообразном проломе мелькнуло что-то туманно-прозрачное и текучее, как струя расплавленного стекла, и оба работника лаборатории Джадда потеряли сознание, парализованные импульсами «кобры».
     Витсов охраны, сбежавшихся к тамбуру выхода, оперативники Потапова просто расстреляли из неймсов, не желая тратить время на поиск программ подчинения. Никто из них не смог поднять тревогу и перекрыть доступ к другим помещениям дачи, что намного облегчало работу десантникам. Правда, это обстоятельство не давало повода для расслабления и успокоения группы, поэтому операция продолжала развиваться в том же темпе. И, как оказалось, не напрасно.
     Инк, обслуживающий дачу Джадда, все же доложил своему владельцу о проникновении под купол неконтролируемых сил, да и висящий над районом Тарсис Марса спутник заметил взрыв куттера, и по тревоге в этот район помчались две группы оперативного реагирования: спасатели на пакмаке, база которых находилась в четырехстах километрах от вулкана Олимп, и перехватчики Куличенко — из Брюсселя, где располагалась резиденция правительства Евро-региона, по линии спецметро на борт пограничного корвета «Желябужский», а оттуда на когте в район бунгало.
     Первым требовалось около восьми минут времени на подготовку и весь путь, вторым чуть больше. Куличенко вообще мог появиться внутри строения через две минуты после получения сигнала тревоги, так как дача Джадда была снабжена кабиной метро. Но люди Потапова первым делом заблокировали выход секретной линии метро, и Павлу с командой пришлось двигаться «в обход».
     Преодолев сопротивление витсов, группа десанта посыпалась вниз с этажа на этаж, добралась до подземного зала с энергозащитой и задержалась здесь на две минуты, пока компьютерщики наверху, в рабочем модуле Джадда, «уговаривали» инка-управляющего открыть им двери в лабораторию. Еще две минуты потребовалось десантникам на взлом сейфов, где хранились бриллиантиды, и на установку специальных взрывных устройств. И, наконец, последние две минуты группа потратила на отход, погрузку в десантные катера и старт на орбиту в режиме шпуга, где их ждал спейсер «Незаметный».
     Когда к бунгало Джадда прибыла бригада спасателей на пакмаке, потерпевший аварию и взорвавшийся по неизвестным причинам куттер геологов еще дымился, а в полусотне метров от купола лежали четыре неподвижных тела. Это были обитатели дачи, к счастью, живые, но находящиеся в глубоком сне. Их допросили уже потом, после того как врачам УАСС удалось привести всех четверых в чувство. Но сообщить что-либо определенное они не смогли, так как ничего не помнили.
     Однако все это было позже.
     А в тот момент, когда пакмак спасателей завис над телами людей, собираясь выбросить десант, дача Джадда взорвалась!
     Выглядел этот взрыв необычно, жутко и красиво!
     Сначала над куполом выросла гигантская, прозрачная, переливчато-светящаяся «медуза» с сотней щупалец. Затем купол расколола огненная струя, пронзившая «медузу» и ушедшая в небо на десятки километров. И вслед за струей раздался собственно взрыв, разнесший купол в пыль и образовавший дымно-пламенный факел, истекающий лепестками прозрачного фиолетово-голубого огня.
     Оторопевшие спасатели, чей пакмак отбросило в сторону, на скалы, все же не оробели и смогли забрать лежащих людей, не обращая внимания на метаморфозы «медузы», а затем начали тушить догорающий кратер на месте дачи. И только тогда к месту катастрофы примчался когг с командой Паши Куличенко.
     Словно дождавшись этого момента, трехсотметровая «медуза» начала бледнеть и подниматься в зеленоватое вечернее небо Марса, превратилась в струю бледного свечения, исчезла.
     Куличенко, катапультировавшийся из когга на антиграве, проводил необычный объект горящим взглядом, выкрикнул вслед непонятное слово, но превратившаяся в язык света «медуза» не отреагировала на этот крик, и Паша метнулся к развороченному взрывом бунгало Джадда. Вместе с тремя перехватчиками европейского спецназа он спустился в дымящийся кратер, не нашел ни лаборатории, ни сейфов с бриллиантидами и доложил об этом Джадду по консорт-линии.
     Его разговор с главой Евро-региона был перехвачен и расшифрован, несмотря на хитроумные код-системы, защищавшие личную консорт-связь Джадда. Игнат Ромашин, Витольд Сосновский и Владимир Калаев, находившиеся во время операции на борту спейсера «Незаметный», получили расшифровку буквально через две минуты после выхода Куличенко в эфир.
     — Их нет! — сказал Павел.
     — Ты уверен? — сказал после короткого молчания Пурвис Джадд.
     — Мы все обыскали. От дачи ничего не осталось, даже обломков. Бриллиантиды уничтожены. Или…
     — Короче.
     — Над домом стояла «тень». Ее видел не только я, есть свидетели.
     Калаев и Ромашин переглянулись. Под «тенью» Куличенко, очевидно, подразумевал «медузу» Демона. Видеодвойника, естественно, изготовленного специалистами особого отдела.
     — Ты думаешь, это был ОН?! — проскрипел Джадд. — Или вылез еще один «джинн»?
     — Я не уверен ни в том, ни в другом. ОН не мог появиться на Марсе без консультаций со мной. Что касается рождения «джинна», то и оно под большим сомнением. Наши мудрецы возятся с бриллиантидами давно, однако далеки от каких-либо результатов.
     — Может, они скрывали истинное положение дел?
     — Едва ли. Но я это выясню, как только медики приведут их в сознание. Для рождения «джинна» нужны особые условия. Возможно, они способны активироваться только в кольцах Сатурна.
     — Нужно перенести вторую лабораторию туда.
     — Я уже думал над этим. Обсудим детали, когда вернусь.
     — Если это не ЕГО рук дело, то существует кто-то, кто знает о наших изысканиях. Найди мне этого таинственного «кого-то» и ликвидируй!
     На этом разговор Куличенко с его боссом прервался.
     Мужчины в кокон-рубке спейсера «Незаметный» смотрели друг на друга и молчали, размышляя над тем, что услышали. Потом Сосновский сказал без всякого выражения:
     — А ведь господин Пурвис под «кем-то» подразумевал нас.
     — Пусть попробует ликвидировать, — угрюмо усмехнулся Калаев. — Полковник Куличенко неплохой оперативник, голова у него варит, и он, по всей видимости, действительно связан с Демоном-Оскаром, но ему с нами не справиться. Кишка тонка!
     — Тем не менее он способен сильно осложнить нашу жизнь.
     — Переживем, не таких противников побеждали. Главное — не пустить козла в огород, то бишь Джадда во власть. Что скажешь, эксперт?
     — Эта запись очень важна, — тихо произнес Игнат. — Куличенко открыто признался в том, что контактирует с Демоном, а Джадд контролирует эту связь. Нужно сделать копии и дать послушать тем, кто нас поддерживает: Нкуву, Конюхову, Саковцу. Кроме того, считаю необходимым упрятать запись в зашифрованном виде в инках ВКС, УАСС и СЭКОНа. Чтобы в нужный момент извлечь ее оттуда и продемонстрировать суду.
     — Зачем прятать запись в Умниках? — не понял Калаев. — У нас же будут копии.
     — Обладатели копий, как и все люди, смертны, — тем же невыразительным голосом сказал Игнат. — Мы тоже. Возможно, мы недооцениваем угрозы. Вспомните нашего спящего Демона. Если он во сне натворил столько дел, то что было бы, проснись он?
     — Ну, это уже не секрет. Демон-Оскар хорошо порезвился в поясе внешних планет, так что мы знаем, на что способны «джинны».
     — Это цветочки, комиссар, детские шалости, так сказать. Родившийся «джинн» пока еще ребенок, но он растет. Если им начнут управлять холуи Джадда, будет беда.
     — Разве им не управляет Оскар Файнберг?
     — Проанализируйте поведение Демона: сознание Оскара включается спорадически, к нашему счастью, на короткое время, после чего «джинн» и проявляется физически в тех точках пространства, куда направляет его воля Оскара. Кстати, вы хотели вычислить его очередное пришествие.
     — Он побывал в пяти местах, где работали или отдыхали приятели Оскара, точнее, приятельницы. — Калаев криво усмехнулся. — У знаменитого гонщика, как выяснилось, уйма поклонниц в Солнечной системе. В поясе внешних планет остались еще три его девицы, с которыми он изредка проводил время: на Тритоне, на Миранде и на Ганимеде note 17. Мы готовимся перехватить Демона одновременно на всех трех спутниках.
     — А где находятся остальные его поклонницы?
     — На Земле. — Калаев помолчал. — На Марсе. Ты хочешь сказать, что он рванет на Землю?
     — Я просто размышляю. Почему он действительно не ринулся на Землю? Что его остановило?
     — Может быть, не что, а кто? — вставил слово Сосновский.
     Игнат посмотрел на него поощряюще.
     — Куличенко! — стукнул себя по колену кулаком Калаев. — После их встречи на Мимасе Паша сумел установить с ним связь и велел ждать!
     — Вряд ли он может приказывать «джинну», что делать, — усомнился Сосновский. — Даже через сознание Оскара. Механизм связи человека с негуманским роботом мне лично неизвестен. Воли одного человека недостаточно.
     — Это если взять уже созревшего «джинна», запрограммированного хозяевами. Случай с Оскаром иного плана, его сознание вполне могло послужить программой для родившегося с «чистым листом» памяти «джинна».
     — Душой, что ли?
     — О душе речь не идет. Такие люди, как Оскар Файнберг, вряд ли являют собой образец душевной теплоты, добра и любви. Будем считать, что Демон-Оскар еще не созрел как инструмент воздействия на реальность и еще учится.
     — Все равно я не понимаю, чего ждет эта камарилья во главе с Джаддом.
     — Момента, — тяжело сказал Игнат, пригладив череп. — Они ждут удобного момента. Сценарий нам понятен, осталось вычислить момент атаки и упредить.
     В рубке спейсера наступила тишина.
     
Глава 13. А ВОТ И Я!
     
     Момент, когда у них кончилась еда, наступил внезапно. Селим, заглянувший в сумку с припасами, которыми их снабдил еще староста деревни полюсидов, пошарил в ней с некоторой растерянностью, достал флягу с водой, взболтал ее и сказал с коротким смешком:
     — Похоже, мы переходим на экономный рацион: глоток воды в день плюс пару глотков воздуха. Если, конечно, не отыщем чего-нибудь, что можно употребить в пищу.
     Артем, давно ощущавший голод, с трудом проглотил слюну.
     — Мы нигде не видели ни животных, ни растений. Песок, скалы, пыль… Такое впечатление, что здесь никогда не было биологической жизни.
     — Так оно и есть. Жизнь мира Червей имеет… имела другую базовую основу, хоть и углеродно-азотную, но не белковую, не органическую. Живыми существами здесь были кристаллические мультиплеты с «плавающей» осью симметрии на основе кремний-ванадиевых соединений. К тому же надо учитывать два важнейших фактора существования такой жизни: холодный ядерный синтез и нецелочисленная размерность пространства. Во времена расцвета цивилизации Угаага пространство их мира имело три с половиной измерения. Это теперь оно «скатилось» до трехмерной евклидовости, позволяющей нам, кстати, ориентироваться, дышать и свободно передвигаться.
     — Тогда мы скоро умрем от голода, — констатировал Артем, подумав о судьбе пропавших без вести. — И никого не найдем. Если Ульрих и Зари-ма тоже перенеслись сюда, то они давно…
     — К черту твои умозаключения, гриф! — рассердился Селим. — Кажется, зря я тебя взял с собой. Я уверен, что они живы. В музее, кроме оружия и скафандров, я искал пищевой синтезатор, а поскольку его там не оказалось, значит, синтезатор сейчас у наших беглецов. Они были в музее и забрали его с собой.
     Артем промолчал, глядя на осточертевший пустынно-каменистый ландшафт «планетопузыря» Червей с торчащим неподалеку «коровьим соском» приемника энергии. Селим хмыкнул, похлопал спутника по спине, проговорил с отеческой заботой:
     — Не размякай, парень. Потеряешь надежду — потеряешь…
     — Жизнь?
     — Хуже — любовь. Зари-ма где-то ждет тебя. Загляни в свое сердце и услышишь ее зов. Что касается жизнеобеспечения, положение наше не безнадежно. Я вспомнил, что кроме ксеномузея Черви имели нечто вроде ксенозаповедника, куда свозили животных с открытых ими миров. Не уверен, что заповедник сохранился, но шанс есть. Артем молчал.
     — Кроме того, этот заповедник мог найти и Ульрих, — добавил фон Хорст.
     Артем с усилием вышел из меланхолического транса, расправил плечи.
     — Простите, Селим… я захандрил… это больше не повторится. Давайте искать этот ваш заповедник. Возможно, наши ребята и в самом деле находятся там.
     — Поехали, — будничным тоном сказал Селим. — Тут неподалеку располагается исследовательский центр Червей, нечто вроде нашей центральной базы Даль-разведки, завернем туда на минутку, а потом отправимся искать заповедник. Идет?
     — Черви имели Даль-разведку?
     — Родственную ей систему. Во всяком случае, существовал какой-то технический комплекс посыла Червей на Полюс и принимающий экспедиции обратно. Туда мы сейчас и полетим, это всего три часа лёта на нашем «пегасе».
     — Поскакали, — решительно сказал Артем, чувствуя прилив сил. Надежда снова вспыхнула в душе молодого человека, заставив его переоценить свое отношение к себе и к миру вокруг. Зари-ма ждала его. Жизнь продолжалась.
     Селим спрятал усмешку: сеанс передачи энергии прошел успешно, парень ожил, — и первым полез в люк чедома.
     Как и в прошлый раз, угаагский кибер помчался к цели напрямую и снова как бы повис в светящейся сиреневой пустоте, чтобы через три часа полета вынырнуть из нее у поверхности «планетопузыря» над тем районом, куда стремился попасть Селим фон Хорст.
     Сразу стало видно, что они не промахнулись.
     Местность вокруг «кактуса» приемника энергии, символизирующего наличие под ним города Червей, густо поросла удивительным лесом, растениями которого служили белоснежные «птичьи перья» стометровой высоты, гигантские прозрачно-стеклянные «стрекозиные крылья», длинные коленчатые хлысты грязно-зеленого цвета, похожие на стволы бамбука, и пушистые серебристые вздутия, напоминающие огромные грибы-дождевики поперечником до трехсот метров.
     — Что это?! — удивился возбужденный Артем.
     — Батюшки-светы! — проговорил фон Хорст с не меньшим удивлением. — Будь я проклят, если это не интрузия!
     — Не понял…
     — Это след «джинна»! Такие «леса» когда-то вырастали на Земле во времена пробуждения спящего Демона, за которым гонялся твой дед. Неужели Червям удалось переправить сюда с Полюса одного из них?!
     Ответить Артем не успел.
     В зарослях чудовищного «леса» сверкнула неяркая вспышка, и выметнувшийся из-за «птичьего пера» алый лучик чисто срезал бок чедома, как нож — шляпку гриба.
     — Дьявол! — выругался Селим. — Эт-то еще что такое?! Аппарат дернулся, стал косо валиться вниз.
     Луч лазера стегнул воздух еще раз, снес чедому корму.
     Свет перед глазами Артема померк: инк чедома, или то, что его заменяло, отключил своих пассажиров от видеосистемы.
     Селим выдохнул сквозь зубы энергичное проклятие, и Артем почувствовал его гнев и ярость, волной обрушившиеся на обалдевшего угаагского кибера и заставившие его работать еще некоторое время.
     Чедом сделал кульбит, две петли, рыскнул вправо-влево, так что лазерный луч миновал его, и вломился в заросли серебристо-стеклянного «леса», проделал в каменисто-песчаной почве длинную рваную борозду, остановился.
     Оглушенный ударом Артем не сразу пришел в себя, потом почувствовал, что его дергают за ногу, и стал вылезать из конвульсивно сжавшегося «желудка» — кабины чедома.
     Селим помог ему выбраться, поднес палец к губам, прислушиваясь к чему-то. В руке он держал пистолет-плазмер, найденный в музее Червей и заряженный чедомом. На поясе Артема висел такой же плазмер.
     Он тоже ушел в слух, но ничего не услышал. Вокруг царила мертвая тишина. Воздушные течения внутри «планетопузыря» если и возникали, то ненадолго и несильные, поэтому ветер не шевелил перистые «растения леса», не передвигал барханы и не поднимал пыль. Скалы и камни в этом мире рассыпались в песок лишь от времени.
     Чедом выглядел так, будто его разрубили гигантским топором с целью анатомического изучения. Как ему удалось приземлиться и уберечь пассажиров от гибели, было непонятно.
     Артем покачал головой, сочувствуя инку аппарата, поймал взгляд Селима и снял с пояса свой плазмер.
     — Сюда кто-то движется, — быстро прошептал полковник. — На таком же чедоме. Это скорее всего наши, но лучше перестраховаться. Спрячемся. Ты за тем «грибочком», я за этим «пером».
     Они разошлись с тем расчетом, чтобы видеть сбитый чедом и заросли «леса» вокруг. С минуту ничего и никого не было слышно и видно. Потом между «стрекозиным крылом» и кустом «бамбука» мелькнул знакомый силуэт угаагского кибера с растопыренными суставчатыми лапами. Некоторое время чужой аппарат прятался за «деревом», изучая обстановку, и медленно двинулся к остаткам чедома землян, завис над ним. Из брюха аппарата выдвинулась перепонка, на которой сидел, свесив ноги вниз, человек в точно таком же бело-пушистом трико, что добыли себе Артем и Селим. Это был Ульрих Хорст, заросший редкой рыжеватой щетиной, худой и бледный, но живой и здоровый, с азартным огоньком в глазах. В руке он держал необычной формы пистолет с округлой насадкой на стволе в форме фасетчатого глаза, бросающего радужные высверки. Очевидно, это и был тот самый лазер, луч которого поразил чедом путешественников. Артем, затаив дыхание, ждал, что вслед за Ульрихом появится Зари-ма, но, к его разочарованию, из чедома больше никто не вышел.
     — Привет, внучек, — раздался приглушенный голос полковника. — Рад видеть тебя в полном здравии.
     Ульрих мгновенно повернулся на голос и выстрелил.
     Алый лучик срезал «птичье перо», за которым прятался Селим, и оно с хрустом и грохотом рухнуло на соседние «деревья», сбив несколько «бамбуковых» хлыстов.
     — Полегче, внучек, полегче. — Селим фон Хорст выступил из-за «пня» с плазмером в руке. — Это я, твой дед.
     Несколько мгновений Артему казалось, что Ульрих сейчас выстрелит еще раз, и приготовился открыть огонь на упреждение. Но внук полковника наконец овладел собой, признал деда и опустил оружие.
     — Дед?! Ты здесь?! Ты жив?!
     — Жив, жив, — проворчал полковник, вставляя плазмер в петлю на ремне. — Что это ты вздумал палить по нашей машине? Чем она тебе не понравилась?
     — Я не знал… — пробормотал Ульрих без всякого раскаяния в голосе. — Я думал… тут еще кто-то…
     — А где Зари-ма? — спросил Артем, выходя из укрытия. Ульрих вздрогнул, обернулся, вскидывая лазер.
     — Артем?! И ты здесь?!
     — Как видишь. Мы решили попытаться отыскать тебя и мою… девушку. Ты ее не видел?
     — Н-нет, — сказал Ульрих с запинкой, и эта запинка подсказала Артему, что его бывший напарник врет. В душе поднялась радость пополам со страхом. Если Ульрих встречал Зари-му, то почему не сказал правды? Если не встречал, почему запнулся?
     Очевидно, те же мысли бродили и в уме Селима. Полковник покачал головой, подходя к сидящему на своеобразном сиденье внуку.
     — Мне кажется, ты чего-то недоговариваешь, внучек. Она должна быть здесь. И ты должен был ее встретить.
     Глаза Ульриха потемнели. Он упрямо нагнул голову, сказал с каким-то странным вызовом:
     — Ни с кем я не встречался. Зато нашел кое-что очень интересное и перспективное.
     Селим встретил вопрошающий взгляд Артема, ответил ему глазами: не суетись, все выяснится.
     — Значит, девушку ты не встречал. Это скверно. По моим расчетам, она должна быть здесь, на Угаага. Надеюсь, ты не откажешься помочь нам отыскать ее. Так, говоришь, что ты там нашел перспективное?
     Ульрих оживился, спрыгнул на землю.
     — Не поверите! Под этим насекомьим «лесом» на глубине двухсот метров… — Он сделал паузу. — Сидит «джинн»!
     Артем с недоверием посмотрел на бывшего напарника, потом на озадаченного, но не потерявшего хладнокровия Селима.
     — Я чувствовал, — хмыкнул полковник. — Я чувствовал источник энергии, но не оценил его происхождение. Червям-таки удалось перетащить одного из роботов к себе домой. Только им это не помогло. — Он глянул на торжествующе возбужденного поручика. — Ты уверен, что это боевой робот с Полюса?
     — Я с ним контактирую! — гордо объявил Ульрих. — Хотите, продемонстрирую?
     Селим и Артем переглянулись.
     — Задержимся на часок? — предложил Селим.
     Артему не терпелось отправиться на поиски Зари-мы, но он понял, что у полковника сложился какой-то план, и возражать не стал.
     — Разве что на часок.
     — Поехали. — Ульрих снова залез на язык подъемника. — Кабина у этого урода тесная, но мы уместимся. Если бы вы знали, чего мне стоило убедить его меня слушаться.
     — Постой, — вспомнил Селим. — Перекусить бы сначала. Ты случайно в музее не находил пищевого синтезатора? Ведь это ты там был до нас?
     — Вы хотите есть? — обернулся Ульрих. — Синтезатор у меня, но… — он смутился. — Выдает только воду и клетчатку. Я не смог настроить его должным образом. Все-таки его делали не люди.
     — Что ты подразумеваешь под клетчаткой?
     Ульрих залез внутрь чедома и вытащил ребристую чашу диаметром в полметра, с выступами, щелями, рядами круглых дырок и одним большим отверстием, в которое можно было засунуть кулак.
     — Эта инопланетная скатерть-самобранка варит какую-то кашу. Я попробовал — съедобно.
     Ульрих сунул руку в отверстие синтезатора.
     Внутри щелей и рядов дырок вспыхнули разноцветные огоньки. Что-то зашипело, защелкало. С тихим звоном из дна чаши вылепился сизый пузырь, стал расти и превратился в желтый горшок с дымящейся коричневой желеобразной, с белыми зернами, массой.
     Селим с подозрением понюхал «кашу».
     — Ты уверен, что она не была съедена до нас?
     Ульрих подцепил пальцем кусочек желе, сунул в рот, прожевал и проглотил.
     — Не сомневайтесь, не отрава. Я уже два месяца ею питаюсь.
     Селим и Ромашин снова переглянулись.
     — Очевидно, время в мире Червей течет быстрее, — предположил Артем.
     — Похоже, что так. — Селим зачерпнул ножом Ульриховой «каши», лизнул. — Действительно, клетчатка. Нечто среднее между соломой и горохом. Присоединяйся, гриф, досыта не наедимся, но желудок набьем. Потом по свободе я попытаюсь наладить этот иноземный агрегат.
     Они съели всю кашу, изготовленную «скатертью-самобранкой» неизвестного происхождения, сделали по глотку воды, синтезированной ею же, — пресная, чистая, безвкусная, — и полезли в нутро чедома вслед за Ульрихом. Однако в отличие от сбитого младшим Хорстом этот кибер не предлагал шлемы для видеообзора, и управлял им Ульрих с помощью каких-то коленчатых рычагов, торчащих из панели в торце кабины. Да и кабина выглядела иначе — почти как рубка земных летательных аппаратов, хотя и без кокон-мониторов. По-видимому, инк чедома создал эту обстановку в соответствии с желанием пилота, то есть Ульриха, и сохранял интерьер даже в его отсутствие.
     Пассажиры с трудом уместились в тесной кабине за спиной Ульриха, прижимаясь боками. Из стены перед пилотом выдвинулся тубус наподобие бинокля, Ульрих прижался к нему лицом, взялся за рукояти, и по изменению веса пассажиры поняли, что угаагский кибер взлетел.
     Пока летели, Артем старался не думать о Зари-ме, но девушка упорно стояла перед глазами как живая, и он ничего не мог с собой поделать. Ему даже показалось, что он слышит ее мелодичный печальный голос. Однако в этот момент, совершив очередной поворот, чедом прибыл на место, и Ульрих снял руки с рычагов управления.
     — Все, прибыли.
     Они по очереди вылезли на язык подъемника, опускавшего пассажиров по одному, и спрыгнули на пол куполовидного подземелья с блестящими, как лед, стенами. Потолок подземелья был черного цвета и казался закопченным, пол напоминал растрескавшийся слой льда. А посреди подземелья слабо тлело гигантское, наполовину серое, потухшее яйцо внутри ажурного кокона из какого-то крупнопористого багрового материала. Яйцо вырастало из неприятного на вид складчатого розового вздутия, напоминающего коровье вымя. Одного взгляда на это яйцо было достаточно, чтобы воскресить в памяти картину годичной давности, когда Артем и Хорст-старший впервые увидели в ковчеге гиперптеридов законсервированного, но еще вполне дееспособного «джинна».
     — "Джинн"! — озадаченно сказал Селим.
     — Я же говорил! — обернулся Ульрих. — Конечно, он сильно исхудал и почти не шевелится, энергии много потерял, но еще наверняка способен на отдачу. Давайте попробуем втроем его активировать.
     — Если он проснется — разнесет здесь все в пыль, на атомы!
     — Ничего не разнесет, он смирный. Зато если мы заставим его нас слушаться, это будет эпохальное событие! К тому же только «джинн» и может вернуть нас обратно на Полюс.
     — Насчет эпохального события я сомневаюсь. — Селим бросил на кокон «джинна» критический взгляд. — Парень, похоже, действительно еле дышит. Да и на Полюс нас вряд ли отправит, для этого у него не хватит сил.
     — А вы спросите у него сами.
     — Ты думаешь, он нас поймет? .
     — Я же с ним разговаривал.
     — Ну-ка, покажи, как тебе это удается.
     Ульрих достал свой суперлазер, подошел к яйцу «джинна» поближе, крикнул:
     — Эй, спящий, проснись!
     Ответом ему была тишина. Нижняя часть кокона продолжала испускать пепельное свечение и течь сама сквозь себя, верхняя — темная — по-прежнему оставалась непрозрачной, твердой, мертвой.
     — Отзовись, урод! — Ульрих выстрелил в нижнюю часть яйца сквозь одно из отверстий ажурного кокона, оплетающего яйцо.
     Никакой реакции,
     — Ты же говорил, что контактируешь с ним, — хмыкнул Селим.
     Ульрих смутился.
     — Иногда он капризничает… Ничего, сейчас я заставлю его ответить!
     Он поднял лазер.
     — Не торопись, малыш, — покачал головой Селим. — Я бы не советовал тебе связываться с ним. Бесперспективное это дело. — Он прищурился. — Или ты все еще надеешься доставить «джинна» на Землю на радость своему боссу? Ведь это Пурвис Джадд дал тебе задание заставить какого-либо «джинна» подчиниться ему, пообещав золотые горы?
     Ульрих набычился, глаза его угрожающе сверкнули.
     — Не знаю я никакого Джадда! Мы говорили о «джиннах» с моим другом Павлом Куличенко, и он советовал…
     Хотя зачем я это вам говорю? Я сам заставлю «джинна» подчиняться! И он будет служить мне, а не какому-то там Пурвису Джадду! Просто… втроем у нас получилось бы наверняка… Селим снова покачал головой, сожалеюще и удрученно.
     — Не я тебя воспитал, внучек. Тараканы у тебя в голове, а не идеи. Большая власть требует большой ответственности, а уж тем более власть над реалиями мира. Ты к ней не готов. И про то, что девочку не встречал, сказал неправду. Может быть, ты неправильно себя повел с ней и она убежала?
     Ульрих бросил косой взгляд на Артема, криво улыбнулся.
     — Она психованная… я пошутил, а она… взбеленилась… к тому же у нее есть защитник. И вообще она не та, за кого себя выдает.
     — Что значит — не та? — заинтересовался Селим.
     — И что значит — у нее есть защитник? — с угрюмым сомнением сказал Артем.
     Ульрих хихикнул.
     — Встретите — поймете. Вас ждет большой сюрприз.
     — Объясни.
     — Чтобы вы потом обвинили меня в предвзятости и аморальности? Не буду. Найдете эту взбалмошную полюсидку и убедитесь.
     — Поосторожнее с определениями, — сдерживаясь, сказал Артем, переживая одновременно с гневом прилив радости: Зари-ма была жива и находилась здесь! — Ты оскорбляешь не только Зари-му.
     — Подумаешь, — скривил губы Ульрих. — Было бы кого оскорблять. А что ты сделаешь, гриф? — Он окинул Ромашина пренебрежительным взглядом. — Отшлепаешь? Не удастся! Я тоже кое-какие приемчики знаю.
     — М-да! — сказал Селим с осуждающей интонацией. — Связь с Пашей Куличенко не пошла тебе на пользу, малыш. Будет жаль, если ты и дальше станешь плясать под его дудку. Однако это твой выбор, тебе и отвечать. Скажи только одно: где искать девочку?
     Ульрих положил пальцы на рукоять лазера, поглядывая то на деда, то на Артема, то на кокон «джинна». Артем приготовился выхватить плазмер, но молодой ксенолог, специалист по цивилизации Угаага и вместе с тем поручик контрразведки не стал демонстрировать ковбойские приемы с выхватыванием револьвера.
     — Ищите сами, если хотите. Здесь в пузыре есть одно местечко, где Черви разводили каких-то животных, по-моему, она там. Я хотел этот заказник посетить, но эта ненорма… эта нервная особа меня не пустила. Так вы поможете мне? Все-таки это единственный шанс выбраться отсюда.
     — Ошибаешься, — проворчал Селим. — Где-то недалеко отсюда располагается центр переброски Червей на Полюс. Попробуем его реанимировать.
     — В таком случае на меня не рассчитывайте, да и я обойдусь без вашей помощи. Но предупреждаю — не мешайте мне! — Ульрих снова дотронулся до рукояти лазера. — А подруга твоя, гриф… — Он замолчал, увидев окаменевшее лицо Артема. Бледно улыбнулся. — Впрочем, сам увидишь.
     Артем заставил себя успокоиться, отвернулся.
     — Занимайся своим делом, — сказал Селим, — никто не собирается тебе мешать. Хотя, на мой взгляд, это напрасная трата времени. Мы же займемся своими. Не одолжишь свой транспорт на пару часов?
     Ульрих хотел возразить, но наткнулся на изучающий взгляд деда, вздрогнул и махнул рукой.
     — Берите, только не забудьте пригнать обратно.
     — Поехали, Ромашин, — кивнул Селим, направляясь к чедому. — Я знаю, где находится заповедник Червей, мы доскачем туда за час.
     — А если он… разбудит «джинна»? — понизил голос Артем, кивая на удалявшегося напарника.
     Селим оглянулся.
     — Вряд ли, «джинн» еле дышит, а разбудить его можно, только проникнув в программатор, так сказать, в мозг. Это было по силам только Зо Ли.
     Перед тем как залезть в кабину чедома, Артем тоже оглянулся.
     Ульрих Хорст в задумчивой позе стоял перед гигантским яйцом «джинна» и играл рукоятью лазера. На соотечественников он больше ни разу не посмотрел.
     
Глава 14. КОМУ ВЫГОДНО
     
     Двадцать второе декабря началось для Кузьмы Ромашина с неприятного известия: с отчетом о проделанной работе и о планах ЧК его срочно вызвали в бюро расследований СЭКОНа.
     Поскольку он дни и ночи проводил не дома, а в штабе ЧК на Марсе или на борту одного из спейсеров погранслужбы, Кузьма не мог посоветоваться по этому поводу с женой или с друзьями, поэтому ограничился тем, что позвонил отцу и коротко сообщил ему о вызове.
     Игнат прореагировал на это быстро и резко:
     — Не торопись! Ты сейчас где находишься?
     — В штабе.
     — Дай мне десять минут на развертку «эшелона». Вылетишь в Брюссель, только когда я разрешу.
     — Но вызов срочный!
     — Подождут.
     Связь прервалась, Игнат отключил линию. Пожав плечами, Кузьма подсоединился к сети «спрута», обслуживающей всю развернутую систему ГО, и продолжил работу с подчиненными, отвечающими за свои зоны контроля ситуации. Игнат же, находившийся дома под Волоколамском, вызвал Калаева, как раз прибывшего на финиш-базу УАСС на Меркурии:
     — Срочно пошли Потапова с обоймой в Патфайндер для сопровождения Кузьмы! Его вызвали в бюро расследований СЭКОНа, якобы для отчета, но я уверен, что Фарина не знает о вызове. Она могла бы связаться с Кузьмой напрямую. И дай проводку всей траектории Кузьмы до терминала Брюсселя.
     — Принял, — лаконично сказал Калаев, отключая связь. Игнат посидел с минуту перед свернувшимся в световую нить виомом, мысленно перебирая в памяти пункты посадки-высадки сына, где его могли бы перехватить некие силы, заинтересованные в исчезновении начальника ЧК. База погранслужбы в Патфайндере не имела собственной станции метро, поэтому Кузьме предстояло покинуть территорию базы, дойти до городского терминала метро, сесть в кабину и выйти из кабины метро СЭКОНа в Брюсселе. В принципе перехватить его можно было на любом участке траектории движения, с большим или меньшим риском. Однако самым неожиданным вариантом являлся захват руководителя ЧК в здании СЭКОНа, охраняемом по высшему разряду службой VIP-охраны, где никто не ждал нападения. Посетители отделов и комитетов СЭКОНа чувствовали себя здесь уютно, комфортно, свободно и расслаблялись, зная, что здание Всеземной службы социально-этического контроля — одно из самых безопасных мест на Земле.
     — Да! — сказал сам себе Игнат и начал собираться. Через две минуты он в сопровождении витса-телохранителя мчался к станции метро Волоколамска на личном пинассе. По пути предупредил Калаева о возможности прямого физического уничтожения Кузьмы — если планы Джадда вдруг изменятся и он не станет пытаться закодировать Кузьму. Калаев ответил, что запустил императив «сопровождение А», что означало подключение к охране определенного лица всех тревожных служб и компьютерных баз. Игнат слегка успокоился. Но потом ему пришла в голову неожиданная мысль, и он снова вызвал начальника особого отдела:
     — Володя, немедленно подключи к операции кого-нибудь из ветеранов, работающих в СЭКОНе, кому доступен Умник! Паша Куличенко вполне способен перебросить мостик из финиш-кабины СЭКОНа куда-нибудь в тупичок, где Кузьму и будет ждать группа захвата! Понял?
     — Это очень трудно сделать технически.
     — Трудно, но выполнимо. Джадд никогда не упустит шанса, какой бы он крошечный ни был.
     — У нас там работает Лапарра, подключу его. — Калаев вышел из зоны слышимости.
     Игнат представил, как по тревоге поднимаются один за другим боевые порядки сил безопасности, и мрачно усмехнулся. Вряд ли господин Джадд знал о существовании второго уровня СБ, отвечающего за человечество в целом, а не за отдельный социально-экономический регион. Хотя, с другой стороны, и он имел возможность манипулировать огромными финансовыми, энергетическими потоками и техническими ресурсами.
     Калаев вышел на связь, когда Игнат был уже в здании СЭКОНа:
     — Лапарра уже работает, пытается взломать сервер охраны метро СЭКОНа. Но для этого нужно время.
     Игнат вспомнил бывшего комиссара службы безопасности Яна Лапарру, с которым он много лет назад таранил «джинна», и его рыжеватого молчаливого сына Вилора, пошедшего по стопам отца и служившего теперь в особо секретном подразделении контрразведки.
     — Я иду к нему.
     — Седьмой горизонт, модуль сорок один.
     Игнат сел в лифт и через полминуты вышел в светлый коридор седьмого этажа здания, где располагались технические и вспомогательные службы СЭКОНа. Рация в ухе заговорила голосом Кузьмы:
     — Отец, мне пора. Задержка может показаться подозрительной, а секретарь комиссии по расследованию ждать не любит.
     — Потерпи еще пару минут и выходи. В случае чего сошлешься на объективную занятость. Мы тебя поведем, но, как говорится, на бога надейся, а сам не плошай. Удачи, сынок!
     Кузьма хмыкнул, его баритон уплыл в шумы эфира, закончился щелчком отбоя контроля связи.
     Дверь под номером «41» бесшумно скользнула в сторону, Игнат вошел в рабочий модуль Вилора Лапарры, представляющий в настоящий момент поляну в чащобе хвойного леса — так был настроен видеопласт кабинета. Хозяин модуля сидел в кокон-кресле служебного монитора и на визитера не обратил внимания. Только слабо шевельнул рукой, указывая на соседнее кресло.
     Игнат сел, упаковался и стал видеть всю сложную систему связей тревожных служб, окутывающую Землю. По желанию он мог внедриться в любой узел системы и стать свидетелем разворачивающихся в этом узле событий. Точно так же в данный момент операторы особого отдела вели Кузьму Ромашина, организуя эшелон защиты. В отличие от них Вилор Лапарра занимался другими делами, а именно — пробивал брешь в защитных бастионах Умника СЭКОНа, чтобы извлечь нужную информацию, но и он имел доступ к сети «спрута» и работал с оглядкой на других операторов, чтобы корректировать свои поиски в соответствии с изменением обстановки.
     — Есть! — послышался его лишенный эмоций мысленный голос, «окрашенный» модемом линии в цвета «своей» команды. — Все кабины станции метро СЭКОНа замкнуты на кольцо, имеющее сбросовую нишу в неконтролируемую зону.
     — Где находится ниша? — раздался голос Калаева.
     — Трудно сказать. Она энергетически независима и может располагаться в любом районе Земли или на других планетах.
     — Паша Куличенко должен иметь свой тайный бункер неподалеку, чтобы удобно было работать.
     — Я попробую поковыряться в их сети, но она защищена не слабее сети Правительства. Потребуется время.
     — У нас его нет.
     — Игнат, что посоветуете делать? Может, Кузьме не стоит пользоваться тайм-фагом СЭКОНа? Пусть летит с пограничниками на их катере.
     — Поздно, он уже в пути. Вилор, нельзя ли каким-нибудь образом нейтрализовать кольцо съема на короткое время?
     — Я уже подумал об этом. Ваш отец когда-то решал подобную проблему, я воспользуюсь его опытом — попробую «закоротить» кольцо виртуальным посылом двойника. Оно должно сработать как на реальное физическое лицо и отсоединиться. Спецы, которые программировали кольцо, должны понимать, что если оно будет подключено постоянно, его рано или поздно засекут.
     — Действуй!
     Игнат перестал интересоваться работой инкера note 18 и вошел в линию оператора, ведущего Кузьму. Он увидел зал станции метро Патфайндера с рядами хрустально сверкающих колонн. Поток пассажиров, желающих за одно мгновение переместиться в другое место Солнечной системы, вливался в зал и разбивался на редеющие ручейки, которые, в свою очередь, таяли и испарялись внутри колонн. Впереди мелькнула спина Кузьмы Ромашина, одетого в серо-синий «уник». Вите охраны шел рядом, готовый прикрыть хозяина, но Игнат знал, что для профи снайпер-команды, специализирующейся на захвате людей, такие витсы-телохранители не помеха. Спасти от захвата ведомого ею человека могла только такая же снайпер-команда антитеррора с подключением инк-системы типа «эшелон».
     Кузьма и витс вошли в кабину метро.
     Игнат переключился на зал станции метро СЭКОНа, где стояли ряды таких же хрустально бликующих и вместе с тем непрозрачных колонн.
     — Запускаю вирус! — предупредил Лапарра. — Надеюсь, нас они вычислить не успеют.
     Секунда, другая, третья…
     Одна из кабин-колонн в зале налилась молочно-белым свечением и потухла. Зато из соседней вышли Кузьма Ромашин с охранником и не спеша двинулись к пронзающим лифтам.
     — Порядок! — донесся голос Калаева. — Дальше его прикроют парни Потапова. Однако я рекомендую ему возвращаться другим путем — через орбитальный лифт и на борт «Незаметного». Командир предупрежден.
     — Согласен, — ответил Игнат.
     В зале метро СЭКОНа в это время началась тихая паника. К потухшей колонне подбежали трое людей в форме технического персонала станции, взломали дверь. К ним присоединился четвертый с каким-то сложным агрегатом на антиграве.
     — Уходи из сети, Вилор! — встревожился Калаев. — Они ищут хакера.
     — Пусть ищут, — со смешком отозвался Лапарра. — Поздно спохватились, я уже скачал все, что было нужно, и обеспечил некоммутативный отход. Теперь пусть Паша ломает голову, что произошло и как восстановить вход в свой тайм-фаговый аппендикс. Постараюсь определить, где он находится.
     — Будь осторожен, полковник.
     — Не первый раз замужем, генерал.
     Раздался чей-то смешок. Переговоры начальника особого отдела и засекреченного агента слушали сейчас по крайней мере трое: Игнат, оператор связи «эшелона» и кобра Потапов, сопровождающий Кузьму Ромашина.
     — Можешь давать отбой «эшелону», — сказал Игнат, перед глазами которого в узле визуального контроля маячила спина сына, идущего по коридору СЭКОНа. — Они не посмеют напасть, слишком много свидетелей.
     — Не стоит расслабляться… — начал Калаев, помолчал немного и быстро добавил: — Демон только что замечен у Нептуна! Я мчусь туда, присоединяйся. Встретимся на борту «Гепарда».
     — Лечу! — коротко ответил Игнат, выбираясь из кокон-кресла, пожал руку Лапарре и выбежал в коридор, к лифту.
     
***
     
     Тритон является самой крупной луной Нептуна. Его диаметр равен двум тысячам восьмистам километрам. Вокруг Нептуна он вращается в противоположную сторону по отношению ко всем большим планетам Солнечной системы. Некоторые участки Тритона покрыты коркой розового льда, похожего на ажурную накипь. Розовый цвет льду придают органические примеси, выбрасываемые вулканами из недр планеты.
     Имеются на его поверхности и метеоритные бассейны, и вулканические кратеры, возвышенности и впадины, а также наряду с гигантскими ледяными катками — глубокие озера темной густой жидкости и целые океаны жидкой грязи фиолетово-коричневого цвета. Самое удивительное, что эти озера и океаны не замерзают даже при той температуре, какая царит на Тритоне, — от минус двухсот десяти до минус двухсот сорока градусов по Цельсию.
     Вулканы Тритона необычные: они извергают либо ледяную «лаву» низкой вязкости, либо пузыри жидкого азота, либо газы — тот же азот, водород, гелий, метан.
     Азотная атмосфера Тритона хоть и простирается от его поверхности на восемьсот километров, однако ее плотность в миллионы раз меньше плотности земной на уровне моря. Поэтому она не мешает астрономам и физикам заниматься исследованиями Нептуна и звезд, а жителям небольших купольных поселков любоваться огромной планетой с пятью кольцами и десятком спутников, самый маленький из которых — Гном имеет диаметр всего в семь километров, а самый большой (после Тритона) — Протей — четыреста двадцать.
     Нептун с поверхности Тритона очень красив — эдакая тяжеловесная громада густо-синего цвета с фиолетовыми тенями, с голубыми и белыми прожилками и перьями облаков. Синий цвет планеты объясняется присутствием в его атмосфере — которая состоит в основном из водорода и гелия — метана. Ветры и воздушные течения со скоростью в шестьсот пятьдесят километров в час взвихривают перистые облака замерзшего метана при температуре минус двести двадцать градусов и создают удивительную струйно-сетчатую структуру верхних слоев атмосферы, красота которой восхищает не только романтически настроенных туристов, но и старожилов Нептуна.
     Однако прибывшим к Тритону на кораблях службы безопасности и погранслужбы оперативникам Калаева было не до любования красотами самого спутника и Нептуна. Демон был замечен наблюдателями еще в полутора миллионах километров от синей планеты, при попытке «пощупать» автоматическую станцию болидного патруля, изучающую комету Миёко. Уничтожив станцию, то есть превратив ее в сросток пуха, мха и колючек, Демон, по расчетам наблюдателей, подался в сторону Нептуна. А так как в одном из поселков на Тритоне под названием Голливуд отдыхала молодая особа по имени Ираида, с которой не раз встречался Оскар Файнберг, следовало ожидать появления Демона именно над этим поселком.
     Спейсер службы безопасности «Тандерболт» прибыл к Тритону первым и развернул все свои поисковые системы, а также сеть зондов с датчиками излучений и полей. Спейсер погранслужбы «Гепард» появился у Тритона чуть позже и тихо приземлился, точнее, приледнился у поселка Голливуд в режиме «инкогнито». Его задачей была попытка контакта с Демоном либо его уничтожение с помощью всех имеющихся на борту средств.
     Кроме экипажа из семи человек во главе с командиром Ярошевичем на борту спейсера находились специалисты ИВКа — контактеры и ксенологи, представитель СЭКОНа, спецгруппа Калаева, сам начальник особого отдела и Игнат Ромашин. В свою очередь, в состав спецгруппы входили не только высокопрофессиональные оперативники, мастера воинских искусств и рукопашного боя, но и техники, инженеры витс-систем, инкеры и эксперты-универсалисты, физики и математики. Они должны были дать рекомендации — как действовать команде спейсера, если ни договориться с Демоном, ни захватить, ни уничтожить его не удастся. Впрочем, и Калаев, и Ромашин, и сами эксперты не обольщались насчет этих рекомендаций. Родившийся в Солнечной системе подросток-"джинн" продолжал жить по законам иной физики, и, чтобы его уничтожить, надо было эти законы знать. Ученые же только-только начинали разбираться в этой проблеме.
     Тем не менее оружие «Гепарда» — генераторы «суперструн», аннигиляторы, лазерные и плазменные излучатели, гравипушки и «раздиратели кварков» — «глюки» были приведены в боевую готовность. По сигналу командира спейсера они могли обрушить на предполагаемого противника лавину яростной энергии, которой хватило бы на уничтожение всего Тритона. Однако атаковать Демона надо было осторожно, можно сказать, ювелирно, и это накладывало на действия экипажа весомые ограничения. В крайнем случае боевого робота гиперптеридов, вылупившегося в «инкубаторе» колец Сатурна, надо было хотя бы отогнать от поверхности Тритона, чтобы он не успел трансформировать строения земных инженеров в нечто не поддающееся никаким объяснениям и логическим умозаключениям.
     Игнат, Калаев и представитель ИВКа ученый-ксенолог Шоммер находились в зале визинга спейсера «Гепард», занимая кокон-кресла оперативного управления, что позволяло им контролировать ситуацию и своевременно вмешиваться в события. Официальный руководитель операции Тадеуш Вильковский и представитель СЭКОНа предпочитали наблюдать за происходящим из рубки спейсера «Тандерболт». Это несколько облегчало жизнь Калаеву и его подчиненным. После того как главой СЭКОНа стала Фарина Делануа и поменялись властные структуры этой суровой организации, многие проекты Правительства, направленные на улучшение жизни населения Земли, были заблокированы СЭКОНом, и среди друзей Игната и Калаева мало кто относился с симпатией к любым его эмиссарам. Хотя и среди них встречались отличные работники и умные люди.
     Уже после прибытия спейсера к Тритону Игнат получил короткое сообщение от сына: «Отец, все в порядке, я на рабочем месте», — и успокоился. Относительно успокоился, конечно. Первую попытку нейтрализации Кузьмы они сорвали, но впереди наверняка их ждала серия покушений на мешающего Джадду проводить свою политику — Кузьма успешно справлялся со своими обязанностями — начальника Чрезвычайного комитета.
     Поселок Голливуд располагался в самом центре крупного метеоритного бассейна, прямо на плоской вершине его центральной горки. Вид на панораму Тритона с его пыльно-ледяными образованиями открывался с этой вершины великолепный. Да и нависшая над горизонтом пухлая масса Нептуна с отчетливо видимым струением облаков, его сверкающие, как алмазная пыль, кольца придавали пейзажу захватывающую дух гротесковость. Искорки зондов и звезда спейсера «Тандерболт», освещенные далеким Солнцем, вносили в эту картину дополнительные штрихи законченности, хотя причина появления россыпи искр была вполне прозаической и вместе с тем мистической: люди готовились встретить Демона, продолжавшего крутиться возле больших планет Солнечной системы и их спутников.
     Игнату нравились космические панорамы, среди которых встречались поистине выдающиеся шедевры, и, если бы не подтекст тихого бдения сотен людей над Тритоном и на его поверхности, созерцание ледяного цирка, испещренного буграми и трещинами всех оттенков голубого цвета, доставило бы ему удовольствие. Однако он отчетливо представлял последствия новой встречи родившегося «джинна» с людьми, поэтому настроение у советника службы безопасности наличествовало далеко не философское.
     Подсказать что-либо пограничникам и безопасникам, непосредственно привлеченным к операции, Игнат не мог, его опыт встреч со «спящим джинном» давно был изучен и применен. Оставалось только ждать появления ребенка-"джинна" с частицей человеческого сознания и гадать, какой сюрприз он преподнесет на этот раз. И еще Игнат считал, что включение памяти Оскара Файнберга, а в особенности — его пси-сферы с раздутым самомнением, самолюбием и убежденностью в собственной исключительности, еще не раз аукнется во время контактов людей с Демоном.
     — Внимание! — взлетел над всеми порядками земных сил голос Тадеуша Вильковского, официального руководителя засады. — Все разговоры в зоне ответственности прекратить! Объявляется нулевая готовность!
     В эфире повисла шелестящая настороженная тишина, изредка нарушаемая тоненькими посвистами разной тональности — это переговаривались между собой инки спейсеров и станций в зоне Нептуна. Ожидание могло продлиться не один час, и Игнат подключился к линии связи со штабом ЧК. Перед глазами развернулся объем видеопередачи с фигурой абонента.
     — Что они от тебя хотели?
     — Ничего особенного, — ответил Кузьма, не удивляясь звонку отца. — Рекомендовали больше опираться на опыт Паши Куличенко, посоветовали чаще привлекать агентов СЭКОНа и запретили прибегать к помощи оперативников СБ без рекомендаций заместителей Фарины.
     — Джадд хочет ограничить твои полномочия, а главное — сузить сферу деятельности, снизить вариативность и активность комитета.
     — Я догадался.
     — Держи меня в курсе всех дел.
     — Хорошо, отец. — Кузьма помял лицо ладонью, бросил на Игната взгляд исподлобья. — От Артема ничего?
     Кузьма знал, что ему доложат о выходе на связь Артема в числе первых, наравне с Игнатом и другими ответственными лицами, пославшими младшего Ромашина на Полюс Недоступности, и его вопрос лишь символизировал волнение за судьбу сына.
     — По-прежнему, — буркнул Игнат, отключая консорт-линию. Подумав, развернул кокон-кресло, собираясь пройтись по залу визинга, и увидел в соседнем развернутом кресле Калаева. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
     — Есть кое-что новое в деле посыла на Полюс Артема и Ульриха Хорста, — заговорил Калаев негромко. — Мы установили связь Ульриха с Павлом Куличенко. Оказывается, они встречались несколько раз перед полетом на Полюс.
     Игнат сжал зубы, хотя с виду остался сосредоточенно-спокойным.
     — Это существенно меняет ситуацию. Калаев кивнул, вылез из кресла.
     — Мы пытаемся передать эти сведения на Полюс, пока никто не отвечает, ни Селим, ни Артем. Не думаю, что Ульрих сможет чем-то навредить нашим, он всего лишь амбициозный молодой человек с задатками индивидуала. Зато теперь понятно, почему Джадд во всеуслышание не заявляет о противоправных действиях службы безопасности и контрразведки на Полюсе. Он знает об отправке Артема с Ульрихом, но надеется… на что?
     Игнат тоже вылез из кресла, и они подошли к стене зала, представляющей панорамный виом с видом на кратер Тритона и иссиня-фиолетовую, в голубом ореоле, перечеркнутую витыми кольцами тушу Нептуна над ним.
     — Возможен только один ответ на твой вопрос, — проговорил Игнат после минутного созерцания ландшафта. — Ульриху дано задание активировать «джинна». Как и в свое время Зо Ли.
     — Но одному человеку это не под силу! Только Зо Ли смог включить «джинна» в ковчеге, потому что он уже не был человеком, да нам троим когда-то посчастливилось внушить ему идею покинуть Землю. Но это были мы! Трое! Ульрих же один!
     Игнат долго не отвечал, глядя на округлую гору Нептуна над горизонтом, потом тихо сказал:
     — Мы чего-то не учитываем, Володя. Да, Ульрих молод и неопытен и может не понимать, что его ожидает при контакте с «джинном». Но так ли уж это важно для тех, кто его послал? Для Куличенко главное — иметь послушное орудие исполнения желаний, судьба Ульриха его не интересует. Может быть, парня… закодировали? Тогда дело худо.
     По остановившемуся взгляду Калаева стало ясно, что до него дошел смысл идеи Ромашина.
     — Советник, ты попал в яблочко! Вот чего мы не учли — вложенный в голову Ульриха файл какой-то программы! Дьявол! Надо срочно посылать на Полюс еще кого-нибудь из ветеранов!
     — Внимание! — разлетелся по залу мягкий баритон инка спейсера. — Аппаратура «Тандерболта» фиксирует фазовый сдвиг вакуума над поселком! Начинаю отсчет!
     Калаев и Ромашин переглянулись и бросились к своим креслам.
     
Глава 15. ЗАПОВЕДНИК
     
     Нетерпение Артема достигло предела, когда они наконец приблизились к району, в глубинах которого, по расчетам Селима, находился угаагский ксенозаповедник, созданный Червями в незапамятные времена неизвестно для каких целей. В пищу они свозимых со всех концов Вселенной животных не употребляли, ухаживать за ними так, как это делают люди в зоопарках, не имели возможности, исследовать жизнь зверей не собирались, и, возможно, лишь любопытство — единственное качество, роднившее Червей с людьми и другими разумными существами, — и послужило двигателем проекта по созданию заповедника, а также музея. Иных причин Артем не видел.
     Чедом Ульриха, управляемый старшим Хорстом, нырнул под землю, попетлял там в поисках лабиринта, ведущего к полости заповедника, и вскоре выскочил из стены в гигантское подземелье, уходящее вдаль насколько хватало глаз. Конечно, оно имело границы, однако сгущавшаяся на горизонте дымка не позволяла оценить его размеры, и лишь со слов полковника Артем узнал, что диаметр заповедной полости достигает не менее тысячи километров, а высота потолка пещеры в иных местах — двух километров.
     Неровный бугристый потолок подземелья испускал кое-где призрачное золотисто-зеленоватое свечение, и эти редкие светящиеся пятна служили единственным источником освещения местности, поэтому здесь царил вечный вечер. Или вечное утро — если учитывать настроение Артема. Он пытался казаться спокойным и естественным, но у него это плохо получалось.
     Чедом воспарил к потолку и медленно двинулся в глубь территории заповедника. У самых стен подземелья почва была каменистой, неровной, усеянной множеством валунов и ям. Ничего на ней не росло. Лишь когда аппарат удалился от стены на несколько километров, под ним появилась какая-то растительность рыжего цвета, похожая на слой засохшего мха с редкими, более светлыми и высокими травинками. Ковыль, пришло на ум Артему сравнение с аналогичными растениями на Земле, хотя это, конечно, был не ковыль.
     Вскоре показалась полоса кустарника, тоже засохшего, с черной и серой неопавшей листвой. За кустарником пошел лес, немного напоминающий земные бамбуковые заросли. Только стволы этого бамбука были перекручены так, что походили на мотки толстой коленчатой проволоки. Листьев на них не было видно. Среди бамбуковых чащоб встречались и «пальмы», и «елки» — по аналогии с земными они имели веерные ветки, листья и иголки, разве что иной формы, цвета и размеров. Было видно, что лес этот умер давно и вряд ли способен когда-либо восстановить былое величие и жизнедеятельность.
     Селим поднял угаагский кибер к самому потолку подземелья, панорама заповедника распахнулась во всю ширь, и Артем вздрогнул, впился глазами в появившееся на горизонте зеленоватое пятно. Потолок пещеры над этим местом светился сильнее, поэтому ошибиться было невозможно: в центре заповедника сохранился небольшой живой оазис!
     — Там! — вытянул руку вперед Артем.
     — Вижу, — отозвался Селим.
     Чедом рванулся вперед, за считанные секунды преодолел половину расстояния до зеленой зоны и вдруг словно налетел на стену!
     — Доннерветтер! — выругался фон Хорст.
     Удар был сильным, но кибер имел защиту, и пассажиры практически не пострадали. Оба впечатались головами в переднюю упруго-мускулистую стенку кабины чедома, но сознания не потеряли.
     — Что за хреновина! — прошипел Селим, пытаясь включить погасший экран обзора и определить причину столкновения.
     Кружась, как кленовый лист, поскрипывая и постанывая, чедом начал падать, то выравнивая полет, то проваливаясь вниз сразу на десяток метров. Сам собой открылся выходной люк. В кабину буквально вдавилась волна холода. Грохот, сухой треск ломающихся ветвей, тупой удар, тишина…
     — Приехали, — проворчал Селим, пятясь задом к выходу. Артем последовал за ним.
     Лифт кибера не работал, им пришлось вылезать в щель люка, повисать на руках и прыгать вниз, так как чедом висел в четырех метрах над землей, запутавшись в ветвях бамбука.
     Селим спрыгнул на землю первым, поднял голову, присвистнул. Артем приземлился рядом, на ковер рыжего сухого мха, глянул вверх и тоже присвистнул.
     Кибер выглядел так, будто его облизало какое-то чудовище, превратив в гладкий леденец без всяких выступов и отверстий. Крылья у аппарата отсутствовали вовсе, как и суставчатые лапы, рога, манипуляторы и антенны.
     — Ничего себе! — проговорил Артем. — Что произошло?
     — Нас сбили, — уверенно сказал Селим. — Кто?!
     — Думаю, одна решительная молодая особа.
     — Зари-ма?! Но зачем?! И как?!
     — По-видимому, мой внучек пришелся ей не по нраву, и она решила его не пускать сюда совсем. А вот как она это сделала — вопрос! Такое впечатление, будто у чедома высосали всю энергию до капли и даже прихватили верхний слой корпуса.
     — Но это же… — У Артема перехватило дыхание, он с трудом сглотнул. — Такой эффект может создавать только…
     — "Джинн", — кивнул Селим. — Именно такие и подобные этим следы оставлял «спящий джинн», за которым гонялся твой дед и мой друг Игнат.
     — Но откуда здесь еще один «джинн»?! И почему он слушается Зари-му?! Она же девушка… женщина…
     — Ну, женщины способны на многое, — усмехнулся Селим, — даже на то, что недоступно ни одному мужчине. — Посерьезнел. — А вот как ей удалось законтачить с «джинном», если только наши предположения верны, это вопрос. Правда, у меня есть догадка…
     — Какая?!
     — Не спеши, все скоро выяснится. Убивать Ульриха она не хотела и стреляла, не зная, что внутри чедома сидим мы, поэтому лишь сбила его средство передвижения. Подождем немного, она вот-вот появится.
     Артем прислушался к ватной тишине подземелья, и ему показалось, что кто-то тихо окликнул его по имени. Он чуть было не закричал: «Зари-ма!» — но вовремя остановился.
     Внезапно воздух над головами землян засветился красивой переливчатой медузой. Резко похолодало. «Медуза» внимательно посмотрела на землян, прощупывая их мыслесферы бесплотно-неощутимым «щупальцем», и, словно удовлетворившись полученной информацией, подпрыгнула вверх, вытянулась красивой многолепестковой светящейся лилией и стянулась в ярко просиявшую нить, погасла. Волна холода спала, разошлась морозными струйками, оставившими на рыжем мху полосы инея.
     — Что это было? — шевельнул занемевшими губами Артем.
     Его спутник пожал плечами, прислушиваясь к тишине странного леса, собрался ответить, и в этот момент из-за колючей колонны дерева, напоминающего земную елку, в сотне метров от чедома раздался приглушенный вскрик:
     — Артем?! Путешественники оглянулись.
     В зарослях перистого кустарника мелькнуло что-то белое, и между деревьями показалась фигурка стройной девушки в пушистом, серебристо-белом, обтягивающем тело костюме. Это была Зари-ма.
     Артем замер, разглядывая исчезнувшую больше года назад полюсидку, которую уже не чаял увидеть, сорвался с места, уже ни о чем не думая, подчиняясь властному зову сердца. Зари-ма тоже бросилась к нему навстречу, они столкнулись на полпути и замерли в объятиях друг друга.
     Селим фон Хорст задумчиво наблюдал за этой сценой, склонив голову к плечу. И лишь ему удалось увидеть облачко опадающих искр над головами влюбленных, похожее на внезапно возникшую просыпавшуюся струйку снежных иголочек.
     — Кажется, я не ошибся, — пробормотал он себе под нос. — Ульрих был прав: девочка имеет защитника, и этот защитник…
     Струйка опадающих снежных искр возникла совсем рядом, сопровождаемая дуновением холодного ветра. Селим почувствовал чей-то заинтересованный взгляд, покалывание в затылке, давление на мозг. Кто-то настойчиво пытался проникнуть в его тело, заглянуть в душу, прочитать мысли, но не агрессивно и враждебно, а как ребенок, точнее, щенок, познающий мир с простодушным любопытством и дружелюбием, «виляя хвостом».
     Фон Хорст вытянул к струе снежных искр удлинившуюся на несколько метров руку-щупальце, ощутил мгновенный укол холода, но не отдернул руку, продолжая слушать  энергетическое дыхание невидимого существа. Волна холода побежала от пальцев руки до плеча и дальше в голову.
     Селим втянул щупальце обратно, погрозил струйке изморози пальцем:
     — Не шали, малыш! Я тебе не враг. Твоя хозяйка это подтвердит.
     С мелодичным хрустальным звоном струя снежных иголок превратилась в переливчато-прозрачный ком шерсти, близкий по форме к гигантской собаке, словно отвечая на мысли человека, и растаяла. Селим с облегчением вздохнул, понимая, что произвел на защитника Зари-мы благоприятное впечатление. Теперь он был абсолютно уверен в своей оценке этого существа.
     Зари-ма и Артем перестали целоваться, взялись за руки и направились, раскрасневшиеся и возбужденные, к сбитому угаагскому киберу.
     — Селим, она приручила «джинна»! — сказал еще не совсем пришедший в себя Ромашин.
     — Я знаю, — улыбнулся фон Хорст. — Мы только что познакомились. Единственное, чего я не понимаю, так это как ей удалось договориться с ним.
     — Бриллиантида, — заговорила девушка-полюсидка, порозовев под взглядом полковника.
     Он поднял брови, переведя взгляд на Артема.
     — Я подарил ей бриллиантиду, если помните, — пояснил тот. — И она превратилась в «джинна».
     — Вот оно что! — протянул Селим фон Хорст глубокомысленно. — Значит, бриллиантиды и в самом деле являются чем-то вроде «икры», свернутых геномов, из которых могут вылупляться «джинны». Вот почему «спящий джинн» твоего деда останавливался в кольцах Сатурна: он «метал икру»! И вот почему этот защитник-"джинн" показался мне щен… гм, ребенком. Он еще совсем мал.
     — Я так и зову его — Лам-ка, — застеснялась Зари-ма.
     — Малыш, — перевел Артем, не выпуская руки девушки из своей.
     Селим засмеялся.
     — Все хорошо, что хорошо кончается. Я был уверен, что эта девица не пропадет. Надеюсь, ты расскажешь мне, как бриллиантида превратилась в «джинна»?
     — Ульрих… он… когда я была одна… попытался… я сопротивлялась… и бриллиантида вдруг ударила его… — Зари-ма беспомощно посмотрела на Артема. — Не так, как рукой, а иначе… засветилась ярко и превратилась в облако искр. Вот… а потом…
     — Я догадался. — Селим перевел взгляд на Артема и понял, что Ульриху не поздоровится при следующей встрече с пограничником. — Ладно, поговорим об этом позже. Остается один нерешенный вопрос: как тебе удалось целый год обходиться без воды и пищи?
     — То есть как — целый год? — удивилась Зари-ма. — Я была одна всего чуть-чуть… может быть, два дня. А потом появился Ульрих.
     Селим и Артем переглянулись.
     — Время, — неуверенно сказал Ромашин.
     — Выходит, что так, — кивнул фон Хорст. — Время в этом «червивом» раю течет по-другому, нелинейно, иначе трудно объяснить парадокс. Ульрих ведь попал в канал связи на год позже, а встретились они буквально через два дня. Впрочем, не стоит забивать этим себе голову. Предлагаю найти более уютный уголок, где мы сможем отдохнуть, поесть и побеседовать. Есть тут такой?
     — Совсем недалеко, — оживилась Зари-ма и дернула Артема за руку. — Я там живу и провожу вас.
     Артем послушно направился за ней, смущенно оглянулся на Селима, и тот подмигнул ему, вполне понимая чувства молодого человека. Все, что естественно, — то правильно, говорил его взгляд. Тогда Артем повернулся к девушке, остановил ее, повернул к себе и коснулся губами щеки…
     
***
     
     Если бы не «джинн», спонтанно родившийся из бриллиантиды после переброса Зари-мы с Полюса в «планетопузырь» Червей, девушка, наверное, не выжила бы в этом опустевшем мертвом мире. Запасов пищи и воды у нее не было, и она скорее всего погибла бы от истощения и обезвоживания организма. Однако малютка-"джинн", принявший ее за свою «маму» или скорее имевший императив-принцип подчиняться тому, кто его активирует, — неважно, что Зари-ма даже представить не могла, какой подарок сделал ей землянин, важно, что она оказалась в момент рождения «джинна» рядом, и он включил ее сознание и память в свою программу как изначальный закон служения , — по сути превратился не в боевого робота, а одновременно в своеобразную няньку, слугу, защитника и ребенка, требующего ухода.
     Поначалу он не всегда понимал, что хочет его хозяйка-"мама", тем не менее с течением времени они научились понимать друг друга, малютка-"джинн" понемногу рос, набирался опыта, учился исполнять желания Зари-мы, дважды отгонял от нее Ульриха, не оставлявшего попыток уговорить красивую полюсидку заняться любовью, а потом унес ее в угаагский заповедник, где реанимировал уголок чужой природы и построил в его центре нечто похожее на шалаш, где хозяйка могла спокойно жить.
     С месяц девушка питалась плодами местных «яблонь», «груш» и «пальм», пока Лам-ка не научился изготавливать пасты и хлеб, а затем — заменители мясных и прочих блюд. Жить стало легче. Зари-ма, привыкшая к суровому быту деревни на Полюсе, нашла в себе силы не комплексовать и занялась благоустройством подконтрольной ей территории, а потом принялась путешествовать, избегая встреч с Ульрихом.
     Так она обнаружила ксеномузей Червей, забрала оттуда некоторые понравившиеся ей и полезные вещи, в том числе — эмбриомеханические зародыши чедомов, одежду, кое-какую утварь, и «джинн» Лам-ка без труда оживил угаагских киберов. После этого Зари-ма спроектировала себе дом, «джинн» воплотил ее проект в материале, и она переехала из скромного шалаша в самый настоящий двухэтажный коттедж, представлявший по сути развернутый модуль «Пикник», в котором отдыхала еще во время первого похода к ковчегу гиперптеридов вместе с землянами.
     — Так и живу с тех пор, — закончила девушка свою историю, сидя в уютной кают-компании модуля, где расположились все трое после встречи. — Хотела вырастить каких-нибудь зверюшек, например, дилгиков, но Лам-ка меня не понял, и теперь вокруг дома живут странные существа, всю землю изрыли. Я их называю ламутами — детьми Лам-ки. — Девушка смущенно улыбнулась. — Они смешные и похожи на колючих дилгиков без ушей и глаз.
     — Я тебя искал, — тихо сказал Артем. Он уже освоился с мыслью, что все это не сон, и взял себя в руки, пообещав самому себе круто поговорить с Ульрихом при встрече.
     — Я чувствовала, — кивнула девушка. — И знала, что ты меня обязательно найдешь.
     — Это его нужно благодарить, — кивнул Артем на полковника, с удовольствием потягивающего квас, который им приготовил Лам-ка по рецепту самого Селима. — После того как мы обшарили весь Полюс, он предложил использовать последнего «джинна», чтобы тот послал нас сюда.
     — Эти подробности ни к чему, — проговорил фон Хорст, промокая губы салфеткой. — Главное, что мы не ошиблись. Теперь пора подумать о возвращении домой. Скажи-ка, милая барышня, не находила ли ты что-либо вроде работающих энергоцентров наподобие того, где сейчас мой внук пытается оживить «джинна»?
     Зари-ма подумала, виновато покачала головой.
     — Меня они не интересовали. Я много путешествовала и даже хотела помочь Ульриху, но здесь все давно умерло и рассыпалось в прах, разве что в музее сохранились кое-какие вещи, да и те — не изделия Червей. Конечно, редкие сохранившиеся… коло-гоос… не знаю, как это сказать по-русски…
     — Объекты, — подсказал Артем.
     — Кое-какие объекты я встречала, такие большие башни, розовые, как… как некоторые части тела наших нагирусов, — Зари-ма снова покраснела. — Но они тоже мертвые. Если бы не Лам-ка…
     — Понятно, мы бы не встретились. А как ты посмотришь на мою просьбу познакомиться с механизмом управления Лам-кой? Как ты это делаешь?
     — Ну, просто думаю, что мне нужно… Сначала, конечно, зову его, не голосом — мысленно… он откликается…
     — Как?
     — Знаешь, будто теплый ветер в голове дует… причем по-разному. Я даже научилась отличать разные оттенки «ветра». Он как бы говорит: я здесь! А когда я объясняю ему, что предстоит сделать, он даже радуется и отвечает: слушаюсь! Иногда же он вообще словно обнимает… — Зари-ма виновато посмотрела на Артема. — Так странно это, тепло, радостно… я тогда такая сильная…
     Селим бросил на Ромашина косой взгляд, хмыкнул.
     — Похоже, он действительно принимает тебя… ну, если и не за мать-отца, то за друга-хозяина. Нам повезло, что он, родившись, в качестве программы скачал твою личностную информацию. Уникальное явление: мощнейший боевой робот гиперптеридов превращается в подобие щенка, в защитника и друга… м-да! Колоссальная находка для наших ксе-нопсихологов и ксенобиологов. Уговори ее лететь с нами на Землю.
     — Надо сначала вернуться на Полюс, — пробурчал Артем.
     — Я согласна! — заявила Зари-ма. — Мне очень хочется посмотреть на твою родину. Но Лам-ку я никому не отдам!
     — Никто его у тебя не отбирает, — махнул рукой полковник. — Да это, наверное, и невозможно. Другое дело, как он отнесется к специалистам, которые попытаются начать с ним диалог. И к тебе, кстати. — Селим посмотрел на Ромашина.
     — Лам-ка хорошо к нему относится, — застенчиво проговорила Зари-ма. — Я его предупредила… и он не возражал…
     — Это как? — заинтересовался Селим.
     Девушка покраснела; цвет лица у нее был смуглый, и выглядело это как появление медного оттенка на загорелых до золотистого цвета щеках.
     — Я почувствовала тепло… щекотное такое… а это значит, что Лам-ка принял Артема за друга… и тебя тоже, — добавила она великодушно.
     Селим улыбнулся, отставил белую кружку необычной формы, добытую полюсидкой в музее Червей, встал.
     — С вашего позволения, сударь и сударыня, я пройдусь по окрестностям, подышу свежим воздухом. Вернусь через два часа.
     — Но мы же собирались… — начал Артем неуверенно.
     — Мне кое-что надо обдумать и выяснить. — Селим повернулся к Зари-ме. — Ты говорила, что у тебя есть свои че-домы.
     — Что? — не поняла она.
     — Угаагские киберы, такие же, как и тот, на котором мы сюда прилетели. Мы называем их чедомами.
     — Да, есть, целых два, стоят в охолуше… в пристройке. Могу помочь включить. — Девушка вскочила.
     — Справлюсь, — отказался Селим. — Ждите, через два-три часа вернусь, и мы решим, что делать дальше. Ты нам свою историю рассказала, теперь его очередь.
     Фон Хорст вышел из кают-компании.
     Артем встретил взгляд Зари-мы, в глазах которой сквозь сомнения, легкую панику и смущение мерцал огонек ожидания и обещания, любви и нежности, протянул к ней руки… И девушка шагнула к нему…
     
Глава 16. ЗАСАДА
     
     Он появился над Тритоном спустя восемь часов после уничтожения станции болидного патруля. К этому моменту на спейсерах засады на дежурство заступила уже вторая смена тревожного режима, но все руководители оставались на местах, и даже те, кому не обязательно было присутствовать на борту «Гепарда», — Игнат Ромашин и Калаев не решились покинуть свои посты. Система «спрута» позволяла им быть в курсе событий, происходящих во всех уголках Солнечной системы, и они могли работать здесь почти так же свободно, как и в своих кабинетах. К ним на два часа присоединился начальник Чрезвычайного комитета, однако не дождался Демона и убыл на Марс. У него было слишком много дел, требующих его живого участия.
     «Медуза» Демона проявилась из пустоты во всей красе в четырнадцать часов по среднесолнечному времени в полусотне километров от поверхности Тритона. До этого момента ни один датчик из арсенала наблюдательной техники землян не подал сигнала, что говорило о бессилии людей вовремя обнаруживать и пеленговать опасный объект. Эксперты уже давно склонялись к выводу, что Демон способен абсолютно бесшумно, без каких-либо световых и гравитационных эффектов пробивать в пространстве Солнечной системы тайм-фаговые «струны». Хотя не меньшую вероятность имел и, с позволения сказать, другой вариант объяснения: чужепланетный боевой робот пользовался доселе неизвестным землянам способом передвижения и маскировки, основанным на законах иной физики.
     Тем не менее мгновение спустя земные силы пришли в движение и начали отработку императива ВВУ, разработанного спецслужбами много лет назад и подкорректированного для данного случая.
     К «медузе» Демона устремились зонды видеоконтроля и катера коммуникаторов ИВКа, запустившие свои мудреные программы контакта с внеземной формой жизни, также разработанные много-много лет назад, но так и не нашедшие применения в силу одной-единственной причины: разумных цивилизаций в контролируемой землянами области космоса (часть Рукава Стрельца диаметром в десять тысяч световых лет) не оказалось. Единичные встречи с представителями таких цивилизаций не в счет, а с полюсидами, жителями планеты Полюс Недоступности, называемой чаще "кладбищем «джиннов», земляне не смогли установить полноценных отношений по причине почти полной недоступности планеты.
     Однако Демон не обратил на земные аппараты ни малейшего внимания. Растворив в себе с десяток зондов и катеров, гигантская прозрачно-светящаяся «медуза» начала опускаться на купол поселка Голливуд, славящегося тем, что здесь постоянно отдыхали звезды театра и видео, знаменитые режиссеры, артисты, художники и дизайнеры, шоумены и бизнесмены. Среди них находилась и Лора Дейч, ведущая программ новостей первого видеоканала Солнечной системы, подруга Оскара Файнберга. Правда, к этому моменту все жители поселка были эвакуированы, в том числе обслуживающий персонал, и под куполом ждала космического гостя засадная группа контрразведчиков. Калаев и Ромашин возражали против расположения группы в поселке, но просьбу Тадеуша Вильковского поддержал Сосновский, обосновав ее тем, что кому-то надо контролировать систему «динго»: Демон должен был увидеть не пустой поселок, а заполненный гуляющими и веселящимися людьми. Поэтому с высоты казалось, что поселок живет и радуется по-прежнему, не ожидая никаких бед и каверз.
     Видя, что Демон не реагирует на сигналы и видеопередачи коммуникаторов, Сосновский бросил ему навстречу модули заграждения. Три десятка колючих «каштанов» поперечником в четыре метра устремились с поверхности Тритона к опускающемуся Демону. Когда до щупалец «медузы» осталось всего около двух сотен метров, заградители включили генераторы полей, и перед «медузой» образовалась переливчатая сиренево-розовая пелена энергии в форме чаши, смертельно опасная для всего живого. Концентрация ее была так велика, что любой земной аппарат, коснувшись этой пелены, тут же сгорел бы.
     Однако Демон спокойно достиг энергетической чаши, щупальца «медузы» коснулись ее, отдернулись — в залах и рубках спейсеров начался шум, люди, наблюдавшие за происходящим, оценили ситуацию как успех — и тут же жадно набросились на светящиеся стенки чаши и на сами модули. Несколько модулей взорвалось: вспышки взрывов были тусклыми и быстро погасли, а потом погасла и вся гигантская энергочаша. Засиявшая ярче «медуза», остановившись на некоторое время, снова начала опускаться к поселку.
     — Мы его накормили, — констатировал Игнат со вздохом, обращаясь к Калаеву. — «Джинны» способны поглощать и утилизировать любой вид энергии. Я предупреждал.
     — Такой резонансной энергоструктуры мы еще не создавали, — мрачно отозвался начальник особого отдела. — Даже когда ловили с тобой «спящего джинна». Вот теперь проверили. Что ж, попытка не пытка, будем знать в дальнейшем, что это исчадие ада жрет все подряд. Витольд, пора запускать следующую серию сюрпризов.
     Имелось в виду, что с борта спейсера «Тандерболт» десантируется дюжина «големов» с генераторами магнитного поля, а за ними — зонды с гравитационными установками и все они попытаются окружить Демона мощной сетью силовых полей, чтобы потом отнести его в этой «авоське» подальше от Тритона.
     — Фаза два! — скомандовал комиссар. «Тандерболт», опускавшийся вслед за «медузой» Демона в сотне километров над ней, выстрелил очередью «големов» и зондов. В эфире повисла звенящая напряжением и надеждой тишина. Даже Игнат затаил дыхание, хотя и не верил в положительный результат операции захвата «джинна», разработанной учеными УАСС.
     «Големы» — пятиметровые черные тетраэдры и гравизонды — шестиметровые сверкающие баранки с остриями излучателей настигли «медузу» Демона и слаженно обняли ее со всех сторон, образовав подобие сетчатого шара. Включились генераторы. Пространство вокруг «медузы» в радиусе десятка километров содрогнулось и завибрировало, что отметили даже наблюдатели на борту «Гепарда». Концентрация гравиполя, создаваемого генераторами земных аппаратов, была столь велика, что в нем искривлялись лучи звезд, и форма «медузы» начала искривляться и плыть.
     Демон остановился.
     По залам спейсеров пронесся шумный вздох.
     Секунда, две, три… десять…
     «Медуза» засияла еще ярче и… двинулась вниз, прорвав «дно авоськи» и поглотив несколько «големов» и зондов, как гоголевский герой «Вечеров на хуторе близ Диканьки» — галушки.
     — Мать твою! — проговорил Сосновский. — Володя, похоже, мирные переговоры кончились. Пора переходить на язык боя.
     — Советую не тратить зря ресурсы и не рисковать людьми, — озабоченно сказал Игнат. — Вряд ли его остановят наши мушкеты и рапиры.
     — Надо испробовать все, что у нас есть, — возразил комиссар. — Чтобы потом не рассчитывать на эти мушкеты. Всем внимание! Начинаем фазу три!
     — Принял, — отозвался командир «Гепарда».
     Фаза три означала атаку на Демона всем арсеналом, имеющимся на борту спейсера, начиная с плазменных инжекторов и заканчивая ТФ-генераторами, свертывающими пространство в «суперструну». Однако Ярошевич не успел атаковать Демона. Вместо него это сделал — по неизвестной причине — командир «Тандерболта» Ахмед Масуд. Лишь много позже выяснилось, что приказ ему отдал Павел Куличенко, находившийся на борту спейсера все это время… и покинувший его через кабину метро аккурат в момент атаки.
     — Прошу не мешать! — вышел в эфир на общей волне Ахмед Масуд. — Во имя Аллаха и в согласии с императивом ВВУ я атакую!
     Эфир заполнился криками, гулом голосов, требованиями остановиться, командами операторов и даже руганью. Однако «Тандерболт» уже стартовал к «медузе» Демона, и остановить корабль никто не мог. Отделявшие его от Демона сто километров он преодолел за двадцать секунд, непрерывно передавая в эфир на всех диапазонах: «Пилот неопознанного объекта, прошу ответить! В противном случае вынужден открыть огонь на поражение! Пилот неопознанного объекта, прошу ответить…»
     Но ни сигнализация, ни угрожающая передача, ни стремительное приближение земного корабля не произвели на Демона никакого впечатления. Он продолжал опускаться вниз, к куполу поселка Голливуд, до которого оставалось всего пять-шесть километров. И тогда спейсер — километровая махина сложной формы, похожая на двурылого кита, — произвел залп из плазменных пушек. Пять рек жемчужного огня протянулись к «медузе» Демона — полная тишина в эфире! — и обтекли ее прозрачной пеленой, дробясь на ручейки и струйки, бессильно погасли, не причинив «медузе» никакого вреда.
     Волна возгласов в эфире. Мгновение, другое…
     Спейсер выстрелил из аннигиляторов.
     К «медузе» устремились пучки антипротонов, оконтуренные «шубой» частых алмазных вспышек: антипротоны аннигилировали с протонами атомов редкой атмосферы Тритона. Пучки достигли «медузы» и беспрепятственно пронзили ее, продолжая двигаться все дальше и дальше, за пределы атмосферы спутника Нептуна, в космос, постепенно рассеиваясь, но оставаясь смертельно опасными для всего, что могло встретиться на пути.
     Гул голосов на волне «спрута» снова сменился тишиной.
     — Масуд, отставить атаку! — попытался Сосновский остановить командира «Тандерболта». — Назад! Пойдете под суд!
     «Гепард» в это время стартовал в режиме «инкогнито», оставаясь невидимым для земных средств обнаружения, и находился в двух километрах от места сражения спейсера с Демоном. Если бы не вмешательство Масуда, исповедующего радикал-исламистскую религию и готового пожертвовать ради благородной цели не только собой, но и всем экипажем спейсера, «Гепарду», может быть, и удалось бы остановить Демона, появись он под ним во всей красоте и мощи — как бы предупреждая чудовищного агрессивного пришельца: остановись, прикинь, стоит ли связываться?! Но «Гепард» не успел начать свою программу контакта-предупреждения-атаки.
     «Тандерболт», как и все корабли службы безопасности, вооруженный «глюком» — генератором особого итерированного поля, в котором даже кварки — «элементарные кирпичики» вещества начинают распадаться на стринги и суперточки, то есть на еще более элементарные кванты материи, что сопровождается ливнями других частиц, — нанес по «медузе» импульсный удар.
     Вопль раздираемого вакуума и материальных образований, попавшихся на пути луча, зафиксировали приборы и датчики всех земных станций и кораблей за тысячи километров от Тритона!
     Пространство содрогнулось.
     Защиты от луча «глюка», точнее, от солитона note 19, не существовало, разве что — сгусток зеркального поля, и попади он в спейсер или в другое сооружение, защищенное от многих космических катаклизмов, в том числе от ядерных взрывов, их не спасла бы никакая «абсолютная» защита.
     Однако Демон выдержал удар!
     Солитон «глюка» вонзился в колокол «медузы», проделав в ней черную трубу. Она взмахнула всеми своими щупальцами, колыхаясь как раненое живое существо, отлетела в сторону, теряя очертания, превращаясь в букет агонизирующих светящихся струй. Казалось, еще несколько мгновений, и неведомая тварь, в которой подразумевали боевого робота негуманоидов-гиперптеридов, окончательно развалится, растает, исчезнет. Кто-то из наблюдателей даже крикнул: «Ура! Мы победили!..»
     И в эту секунду клубок пульсирующих извивающихся струй света сложился в один язык, в длинное веретено, побледнел, почти перестал быть виден, превратился в гигантскую фигуру, карикатурно напоминающую человека. Этот прозрачно-светящийся зыбкий силуэт вдруг схватил приближающийся спейсер обеими руками, и тот превратился в маленькое солнце!
     Автоматика земных кораблей спасла своих хозяев от световой вспышки, тем не менее прошло время, прежде чем едва не ослепшие свидетели боя смогли снова видеть. Но ничего не увидели. Ни Демона, ни спейсера «Тандерболт». Оба исчезли, будто их и не было никогда. Лишь прокрутив запись, сделанную аппаратурой наблюдателей, руководители операции досмотрели последний акт драмы, длившийся несколько секунд.
     Превратившись в сгусток яркого голубого огня, «Тандерболт» взорвался. Струи пламени десятикилометровой длины ударили во все стороны… и тут же погасли, словно включилась какая-то невидимая противопожарная система. Гигант-псевдочеловек, держащий в руках огненный шар спейсера, засветился сильнее. Выглядело это так: сначала засияли руки, затем волна свечения побежала к плечам, стекла на туловище, скатилась к ногам, достигла головы, в голове ярко вспыхнули три лучистых овала, похожих на глаза, и Демон исчез! А вместе с ним исчез «Тандерболт», один из самых мощных кораблей космического флота человечества. Вернее, превратился в излучение, в свет, в мощный всплеск электромагнитного поля, в ничто…
     
***
     
     Спустя двенадцать часов после трагедии на Тритоне в Доме Правительства в Эквадоре состоялось заседание Совета безопасности Правительства Земной Федерации. С очередным демаршем против действий Правительства и его председателя, а также против федеральных сил безопасности выступил глава Евро-региона Пурвис Джадд. Его речь была полна гневных филиппик, но самое главное — основывалась на известных всем фактах, что возымело действие на многих членов Совета.
     Во-первых, Джадд заявил, что гибель «Тандерболта» целиком и полностью лежит на совести комиссара СБ и на руководителе ЧК, не сумевших обеспечить должный контроль над операцией по захвату Демона.
     Во-вторых, глава Евро-региона привел доказательства несанкционированной слежки за ним самим и за руководителем европейской службы безопасности Павлом Куличенко. И хотя о принадлежности наблюдателей к определенной спецслужбе не говорилось, намеки Джадда были понятны: он обвинял во всем контрразведку СБ, ее начальника Тадеуша Вильковского, погибшего вместе с экипажем «Тандерболта», и опять же комиссара федеральной службы безопасности Сосновского.
     В-третьих, Джадд обвинил в нападении на его дачу на Марсе все ту же службу, уничтожившую дачу со всеми ее гостями (что являлось чистейшей ложью) и обслуживающим персоналом. Об исчезновении коллекции бриллиантид глава Европы не сказал ни слова.
     И, наконец, в-четвертых, Пурвис Джадд обвинил службу безопасности в противозаконной деятельности на поверхности Полюса Недоступности, где остались могильники с боевыми роботами цивилизации гиперптеридов.
     Кроме того, в заявлении Джадда упоминались имена и фамилии известных руководителей спецслужб, экспертов и ученых, в том числе — Игнат Ромашин, Гилберт Шоммер и Селим фон Хорст; указывались даты и места проведения встреч агентов СБ и погранслужбы, где якобы обсуждались способы ликвидации неугодных лиц — имелись в виду, разумеется, приближенные из свиты Джадда, он сам и глава охраны, — а также приводились примеры личного участия комиссара и начальника федеральной контрразведки в попытках взлома секретных инк-сетей СЭКОНа, ВКС и Совета безопасности, что было уже полной чушью, так как ни Сосновский, ни Вильковский, естественно, не участвовали ни в каких взломах. Впрочем, нашлись деятели, которые поверили и в это заявление Джадда.
     — Ваша противоджинновая оборона никуда не годится! — орал Джадд, брызгая слюной. — Люди продолжают гибнуть, а ответственные за оборону и в ус не дуют! Если так будет продолжаться и дальше, мы скоро вынуждены будем начать массовую эвакуацию жителей внутренних планет к другим звездам! Будут жертвы и жертвы! Правительство не в состоянии оградить граждан от опасности! Его председатель — слаб и неопытен и не знает, что делать! Зато знаю я! Дайте мне соответствующие полномочия, и я уверяю вас: кто бы это ни был — Демон, «джинн», боевой робот, черт, дьявол! — он будет обнаружен и обезврежен!
     Кое-кто в зале совещаний иронически улыбнулся, слушая энергично-хвастливую речь маленького сморщенного человечка, а кое-кто захлопал в ладоши. Как известно, от проникновения во властные структуры дураков не застрахована и небесная канцелярия, чего уж говорить о правительствах земных государств и всей Федерации.
     Совещание длилось долго, более пяти часов, и после бурного обсуждения речи главы Евро-региона Совет безопасности вынес вердикт: комиссара службы безопасности Федерации временно отстранить от исполнения обязанностей, назначив на его место заместителя председателя ВКС по вопросам безопасности китайца Лу Синя. Начать служебное расследование деятельности СБ на Полюсе Недоступности. Начать расследование факта нападения на дачу Пурвиса Джадда на Марсе. Начать расследование причин гибели спейсера «Тандерболт». Начать уголовное преследование работников спецслужб, виновных в слежке за уважаемыми персонами. И, наконец, начать строительство укрепрайона в области пояса астероидов, чтобы не допустить прорыва «неопознанного агрессивного объекта» под оперативным названием Демон к густонаселенной зоне Солнечной системы.
     Однако предложение Джадда объявить импичмент председателю Правительства не прошло. И особых полномочий он не получил. Единственное, с чем согласился Совет безопасности, было предложение сменить главу Совета — этот пост занимал руководитель Ислам-региона Исмаил Хусейн — на Пурвиса Джадда. В принципе это давало последнему довольно большую власть при решении вопросов, связанных с масштабной разверткой сил человечества, с другой же стороны, это было вовсе не то, чего он добивался.
     Взбешенный решением Совета глава Европы хлопнул дверью — покинул совещание раньше его окончания, чем выказал явное неуважение ко всем присутствующим. На выходе из зала он, обернувшись, с бледной улыбкой бросил загадочную фразу: «Он вам еще покажет!» — и удалился в сопровождении своей многочисленной свиты.
     
     Игнат Ромашин собирался после совещания лететь домой, где его уже вторые сутки ждала жена. Хотелось отвлечься от всех забот и получить заряд бодрости и энергии: Дениз как никто умела успокаивать мужа. Однако получилось не так, как он рассчитывал.
     — Советник, сбор по форме «три-арм», — пискнула в ухе рация. — Через четверть часа.
     — Слушаюсь! — отозвался Игнат лаконично, подавив вздох сожаления.
     Форма «три-арм» предписывала ему явиться в определенное место сбора руководителей тревожных служб. Уровень доступа определялся не социальным статусом руководителя, а степенью ответственности. Триармовый доступ означал высшую форму секретности и ответственности для спецслужб Солнечной системы, ему подчинялись всего семь руководителей высших эшелонов власти: председатель ВКС, глава Правительства Федерации, командор погранслужбы, директор УАСС, начальник первого Управления СЭКОНа, комиссар службы безопасности и начальник контрразведки. Плюс еще три человека, отвечающие за решение оперативных вопросов безопасности всего человечества, но всегда остающиеся в тени: Игнат Ромашин, Владимир Калаев и глава Русь-региона Велислав Боянов, руководитель службы безопасности второго уровня. На памяти Игната за все время существования «три-арм»-доступа руководители этой организации собирались всего дважды. Этот был третий раз.
     Ровно через четверть часа Игнат переступил порог бункера, имевшего собственную станцию метро и располагавшегося в недрах гор Максвелла на Венере.
     
Глава 17. ПОДГОТОВКА К ВЫХОДУ В ЗАКРЫТУЮ ДВЕРЬ
     
     Селим отсутствовал два часа с минутами, словно и в самом деле давая время влюбленным, чтобы они побыли вдвоем и смогли расслабиться и насытиться друг другом. Артем чувствовал некоторое стеснение, понимая подоплеку желания полковника «погулять», но, с другой стороны, был благодарен ему за такой подарок. Улучив момент, он сунул фон Хорсту ладонь и пробормотал, глядя в сторону:
     — Спасибо…
     — Не за что, — хмыкнул Селим, хлопнув его по плечу. — Сам был молод и влюблен. Собирайтесь, поехали.
     — Куда?
     — Придется возвращаться к Ульриху. Я попытался проверить один из ближайших энергоцентров Червей, но он полностью разрушен. Возможно, на весь их мир остался только один-единственный более или менее* сохранившийся портал запуска Червей на Полюс.
     — Там, где находится «джинн»?
     — Именно, гриф. Попробуем его восстановить.
     Артем вернулся к Зари-ме, коротко пересказал ей задумку Селима, и они забрались внутрь одного из чедомов, кабина которого позволяла разместиться всем троим, а стены светились, так что можно было видеть друг друга. Через минуту угаагский кибер унес их из зеленой зоны заповедника, воссозданной детенышем «джинна». Артем хотел спросить: где же Лам-ка? Но посмотрел на умиротворенно-спокойное лицо Зари-мы и понял, что «джинн» сопровождает их в режиме «инкогнито» и не отстанет от хозяйки, куда и с кем она бы ни направлялась. Щеки запылали. Только теперь он осознал, что Лам-ка скорее всего был свидетелем их ласк.
     Хорошо, что не вмешался, пришла на ум трезвая мысль.
     Артем криво улыбнулся, встретил понимающий взгляд Селима. Несколько мгновений они смотрели друг на друга как заговорщики. Потом полковник подмигнул спутнику, сжал его локоть и шепнул:
     — Не стоит стыдиться естественных отношений, парень. Но тебе теперь придется привыкать к такой жизни.
     Артем невольно оглянулся на Зари-му, воткнувшую голову в узкую нишу в носу кабины. Спину охватил озноб. Кто-то еще незримый и неощущаемый присутствовал в кабине, наблюдая за людьми и прислушиваясь к их разговорам и мыслям. Лам-ка. Малыш-"джинн". Зародыш негуманского боевого робота, еще не осознающий своей силы и не догадывающийся о своем предназначении. Что же будет, если он осознает себя боевой машиной, способной изменять реальность мира? Сдержит ли его воля и разум Зари-мы? Ее душа, психика, ставшая своеобразной программой для искусственного существа, созданного негуманоидами, чья логика непостижимо далека от человеческой?..
     Селим, очевидно, понял, о чем думает его напарник, и молча покачал головой. Он тоже не. мог ответить на вопросы Ромашина, хотя и обладал кое-какими знаниями и возможностями других негуманоидов — Червей Угаага, переняв опыт одного из них.
     Зари-ма выдернула голову из ниши, служившей, по-видимому, средством визуального контроля или чем-то вроде шлема управления. .
     — Вы поведете чемод… э-э, чедом? Или мне доверите?
     — Если ты знаешь, куда лететь, то веди, — великодушно разрешил Селим.
     — Конечно, знаю, — обрадовалась девушка. — Сначала я плохо ориентировалась в местных ландшафтах и под землей, а теперь обхожусь без проводников.
     Под «проводниками» она скорее всего имела в виду своего защитника.
     Зари-ма снова всунула голову в нишу. Мужчин прижало спинами к стенке кабины. Чедом помчался сквозь горные породы верхнего слоя «планетопузыря» с нарастающей скоростью.
     — Еще совет, — внезапно вспомнил Селим. — Не суди Ульриха чересчур строго. Он воспитан не так, как мы с тобой, и живет, как большинство его сверстников.
     — Нагло и беспринципно!
     — Согласен. Но будь выше осуждения его поведения. Обещаешь?
     Артем сцепил зубы, отвернулся, помолчал, глядя на узкую спину Зари-мы с азартно шевелящимися лопатками под белым пушистым трико. Буркнул:
     — Обещаю…
     — Вот и славно. А когда вернемся на Землю, я изыщу возможность перевоспитать поганца. Уверяю, он еще придет просить прощения.
     Артем хотел сказать: мне его прощение до лампочки! — но промолчал. Он далеко не был уверен, что деду удастся перевоспитать взрослого внука, зарекомендовавшего себя с самой пакостной стороны.
     До района, где располагался крупный технический центр Червей с коконом полумертвого «джинна», чедом домчал их за полтора часа, побив рекорды скорости. Не отвлекаясь на созерцание «перисто-стрекозиного» леса, Селим сам сел за управление кибером и вскоре вывел аппарат в грот с «джинном», где в гордом одиночестве обитал Ульрих Хорст, поручик контрразведки, не потерявший надежды подчинить «джинна» и стать великим человеком.
     Ульрих встретил их недружелюбно, не удивившись, что вместе с дедом и бывшим напарником прилетела Зари-ма, которой он предлагал недавно отнюдь не руку и сердце, а кое-что попроще. Парень выглядел подавленным, похудевшим и утомленным и на приветствие Селима ответил безучастным взглядом.
     — Не хочет, собака, разговаривать, — пробурчал он, имея в виду почти потухшего «джинна», с надеждой посмотрел на старшего Хорста. — Может, вы все-таки присоединитесь ко мне? Я согласен на все, лишь бы оживить этого урода.
     Артем окинул парня брезгливым взглядом и не ответил, отошел к Зари-ме, делавшей вид, что Ульриха не существует. Тот проводил молодую пару глазами, скривил губы, и Селим сказал негромко:
     — Держись от них подальше, внучек. Позволишь себе еще раз посмотреть  на девчонку голодными глазами, и не спасет тебя ни знание рукопашки, ни чье-либо покровительство. Мы оба знаем, на кого ты рассчитываешь, не так ли? Лучше не рассчитывай, не советую.
     — Не такой уж он и крутой, гриф Ромашин, — окрысился Ульрих. — Паша даст ему сто очков вперед.
     — Напрасно ты так думаешь. Какой бы Артем ни был, тебе до него далеко, да и Паше тоже. Не особенно полагайся на его поддержку. Когда вернемся, тебе придется дать отчет о своем частном задании, а также о связях с Куличенко.
     — Я дам отчет! — пообещал Ульрих нехорошим тоном. — Кому надо. И не стоит меня воспитывать, дед, я уже взрослый и сам отвечаю за свои поступки.
     — Вот это уж точно, — хладнокровно кивнул Селим, поворачиваясь к нему спиной.
     — Ты не понимаешь! — прошипел ему вслед Ульрих. — Мы могли бы… — Он замолчал, видя, что Хорст-старший не останавливается, и сплюнул. — Черт с тобой, старый болван. Ты еще пожалеешь!
     Селим подошел к спутникам, разглядывающим гигантское яйцо «джинна» в ажурном коконе. Верхняя часть яйца была совсем черной, ниже середины оно светлело, становилось пепельным и к самому основанию — молочно-белым. Изредка в массе этой белой субстанции протаивали прозрачные окна с более яркими прожилками, и тогда создавалось впечатление, что кто-то огромный, мощный, грозный, но тяжело больной открывает глаза и смотрит на людей невидяще, слепо, обреченно…
     Зари-ма передернула плечами, вцепилась в локоть Артема.
     — Он еще живой!.. Мне его жалко…
     — Скорее мертвый, чем живой, — поправил ее Артем, к своему удивлению, тоже ощущая нечто вроде жалости. — Никак не пойму, как Червям удалось вытащить его из могильника и перетащить сюда с Полюса? И если это оказалось возможным, почему они не перенесли остальных «джиннов», предпочитая выкачивать их энергию дистанционно?
     — Объяснений может быть много, — пожал плечами Селим. — Я думаю, эта операция слишком опасна и непредсказуема, ведь «джинн» — это не просто робот, но б о е в о и робот! Уверен, Черви боялись, что он вырвется на волю и натворит бед. А этого «дохлого» «джинна» они перетащили к себе для изучения и экспериментов, рассчитывая, что он совсем ослаб.
     — Может быть, — согласился Артем. — Заря, твой Лам-ка не пытался установить контакт с этим дохляком?
     — Не знаю, — неуверенно сказала девушка. — Я его не спрашивала и не просила этого делать.
     — Может, попросишь?
     — Зачем?
     Артем посмотрел на старшего Хорста. Тот задумчиво пригладил свою седую бородку, помолчал и отрицательно качнул головой:
     — Вполне возможно, что Лам-ке удастся разбудить спящего зверя. Но где гарантия, что он при контакте не сменит программу мира на программу войны? Так сказать, милость на гнев? Сейчас он наш друг… то есть друг девочки, а если станет врагом? Что тогда?
     Артем невольно поежился.
     — Об этом я не подумал…
     — Вот потому и не станем рисковать понапрасну. Если нам не удастся запустить механизм портала, перебрасывавшего Червей на Полюс и возвращавшего их обратно, тогда и будем взвешивать степень риска.
     — Этот механизм еще надо отыскать.
     — Он прямо под нами, под этим залом. Не отставайте и не удивляйтесь, если я… гм, гм… буду вести себя необычно. — Селим сделал страшную гримасу. — Все-таки я наполовину негуман.
     Они снова залезли в кабину чедома, — Ульрих отошел к раскрытой палатке со своим хозяйством, делая вид, что не замечает их, — и Селим повел угаагский кибер, превратив правую руку в кольчатое щупальце и воткнув его в стенку кабины. Зари-ма при этом широко раскрыла глаза, она еще не знала подробностей спасения полковника, и Селим кивнул Артему:
     — Расскажи ей…
     Полет длился несколько минут, в течение которых Артем успел поведать девушке историю превращения фон Хорста в Червя и обратно. Она слушала с удивлением и страхом, переживая не столько за полковника, сколько за Артема, и пограничнику это было приятно, хотя он и старался говорить о себе поменьше.
     — Великий Маххур! — прошептала она, когда рассказ закончился. — Бедные, вы так много пережили! И я так благодарна, что вы меня нашли!..
     Ужасаться тому, что Селим фон Хорст по сути перестал быть человеком, Зари-ма не стала. Она искренне жалела его и готова была пожертвовать всем, чтобы полковник был жив и здоров. Но при этом психологические нюансы положения Селима ей были скорее всего недоступны.
     — Спасибо, — усмехнулся Селим, оценив ее переживания, косо глянул на Артема: — Завидую, ей-богу! Такие чуткие непосредственные девочки в наше время редкость, цени подарки судьбы, гриф.
     — Я ценю, — пробормотал Артем. Чедом остановился.
     — Вылезаем.
     Это подземное сооружение Червей отличалось от всех, что попадались на пути раньше.
     Две идеальные полусферы, обращенные друг к дружке раскрытыми основаниями и разделенные поясом. Радиус нижней полусферы достигал около сотни метров, радиус верхней — метров на двадцать больше, поэтому в месте соединения получилось нечто вроде ровной круговой дорожки, обегающей нижнюю полусферу по ее кромке.
     Вышележащая часть этого подземелья была истыкана острыми черными кольями длиной в два-три десятка метров. Концы кольев блестели, тускло освещая все сооружение.
     Нижняя полусфера напоминала сито, она вся была покрыта круглыми дырами диаметром в два метра, глубину которых оценить было невозможно, так как в них стоял густой текучий мрак. Кроме того, из вертикального пояса, разделяющего полусферы, вылезали толстые, отблескивающие жидким металлом, овальные трубы, которые спускались вниз, в полусферу, и там сплющивались таким образом, что их концы соединялись и создавали одну непрерывную щель.
     По сути перед глазами людей находилась некая технологическая установка, предназначенная, по словам Селима, для транспортации создателей — Червей из их «твердой» Вселенной в иную, ту, где существовали «нормальные» звезды, галактики, Солнце, Земля и планета Полюс Недоступности — "кладбище «джиннов».
     — Какая большая машина! — тихо восхитилась Зари-ма, с опаской приближаясь к краю естественной балюстрады. — Я таких еще не видела!
     — Зона запуска портала, — рассеянно проговорил Селим. — Все, естественно, обесточено, энергии нет ни грамма, но оборудование цело. Это обнадеживает.
     — Надо найти бункер управления порталом, — сказал Артем, посматривая на девушку; ему все время казалось, что рядом находится призрачная струя Лам-ки, это сбивало с мысли и стесняло.
     — Именно этим я сейчас и занимаюсь, — обронил фон Хорст.
     Шея его удлинилась на метр, превратилась в металлический кольчатый шланг. Уши вытянулись, засеребрились, голова начала вращаться то в одну, то в другую сторону.
     Зари-ма, оглянувшись, закрыла рот ладошкой, во все глаза рассматривая метаморфозы старшего спутника. Артем уже был свидетелем трансформации тела полковника, но и ему стало не по себе. С одной стороны, «джинн» спас Селиму жизнь и возвратил человеческий облик, с другой — вряд ли сам Хорст был счастлив тем, что сохранил многие инстинкты и опыт Червей.
     Селим втянул голову в плечи, превратился в человека.
     — Побудьте здесь немного, я проверю кое-что и вернусь.
     Он влез в люк чедома, и кибер унес полковника из гигантского зала угаагского «червивого тайм-фага», как мысленно назвал установку Артем.
     — Мне его так жалко… — призналась Зари-ма, передернув плечами. — Ему будет очень трудно скрывать свои возможности оборотня. И жена может испугаться.
     — У него нет жены, — сказал Артем, обнимая девушку. — Только дети. Они поймут. Ты бы поняла на их месте?
     Зари-ма высвободилась из объятий, пристально заглянула в глаза Артема.
     — Я — да! А ты?
     Он стойко выдержал ее взгляд, понимая подтекст вопроса. Зари-ма не была землянкой, хотя и мало чем отличалась от людей в физиологическом плане, но в данный момент она являлась половинкой симбиотической пары, и второй половиной был не кто иной, как боевой робот гиперптеридов, пусть еще совсем юный и неокрепший.
     В сущности, она тоже стала кем-то большим, чем человек, имея в распоряжении даже не дополнительный орган или сверхспособность, а «второе тело» с невероятно мощной энергетикой и возможностями. Впрочем, это не мешало Зари-ме оставаться доброй и простодушной девушкой, мечтающей о счастье и тепле.
     — Я бы тоже понял, — проговорил он медленно.
     — А ты не боишься, что я… что у меня… Артем улыбнулся.
     — Разве это главное? Я ведь тоже, можно сказать, ношу в себе гены «джинна».
     Она недоверчиво сморщила носик.
     — Ты шутишь?
     — Ни капельки. Во-первых, мой дед Игнат в молодости встречался с «джинном» у нас на Земле и даже таранил его, так что кое-какую информацию при прямом контакте получил. А я ведь его внук. Во-вторых, спасая Селима на Полюсе, я тоже влез в сердце «джинна», и он меня послушался. Разве это не доказательство косвенного, но родства?
     — Нет, ты не шутишь, — констатировала Зари-ма, подумала и заявила: — Тогда мы с тобой друг друга стоим!
     Он засмеялся, поцеловал ее в щеку, потом в нос и в губы. Девушка не сопротивлялась. Она ему доверяла полностью. И доверял бесшумно круживший где-то неподалеку невидимый малыш-"джинн" Лам-ка.
     — Ты очень хорошо говоришь по-русски, — похвалил Артем, заставив себя оторваться от любимой. — Когда успела выучить язык? Перед тем как мы неожиданно расстались… — он замолчал на мгновение, переживая одновременно страх и радость, — ты знала всего три десятка слов.
     Зари-ма виновато шмыгнула носом.
     — Мне было страшно… и еще Ульрих… я попросила Лам-ку помочь, и он каким-то образом дал мне знание языка Уль-риха… а потом я разговаривала с ним, училась правильно повторять слова.
     — С кем разговаривала?
     — С Лам-кой, конечно. Он не говорит, как мы, но может оценить и дать понять, где я ошибаюсь.
     — Он нас слышит сейчас? — неожиданно для себя самого спросил Артем.
     — Ну да, наверно. А что?
     — Нет, ничего, я привыкну. Иногда мне кажется, что я ощущаю его присутствие и даже вижу — в форме струйки снежных иголочек.
     Зари-ма странно посмотрела на него, но ничего не сказала. Возможно, она видела Лам-ку иначе.
     В этот момент появился рыскающий из стороны в сторону чедом, спикировал вниз, к трубам нижней полусферы, что-то поискал там и вернулся. Из него выбрался флегматично настроенный Селим фон Хорст.
     — Ну что? — сдержанно поинтересовался Артем.
     — Порядок, — отозвался человекочервь. — Аппаратура, если ее можно так называть, в рабочем состоянии, несмотря на прошедшие сотни тысяч лет с момента последнего приема хозяев. Не законсервирована, просто не подключена к источнику энергии. Конечно, ее топологическая сопряженность внушает определенные сомнения, да и сможет ли она создать объем с эквивалентной метрикой Минковского, неизвестно, однако у нас нет выбора.
     — В таком случае мы останемся тут навеки.
     — Не торопись, гриф, есть одна сумасшедшая идея. Артем прищурился, разглядывая отрешенное лицо старшего Хорста.
     — Лам-ка? — догадался он. — Попытаться уговорить его послужить генератором энергии?
     — Не его, взрослого «джинна».
     — Какого «джинна»? — не сразу сообразил Артем. — Ах, вы имеете в виду того, с кем возится Ульрих? Но он же совсем дохлый…
     — Не совсем. Его энергии должно хватить на один запуск, а больше не потребуется. — Селим оценивающе посмотрел на полюсидку. — Заря, девочка, требуется твоя помощь. Сможешь объяснить нашему юному другу Лам-ке, что нужно сделать?
     — Смогу, — повела плечиком девушка. — А что надо делать?
     — Создать канал между тем полуживым «джинном» наверху и генератором запуска портала.
     — Я попробую, но мне нужно знать конкретное… э-э, наполнить… части… чанка-ла…
     — Детали, — подсказал Артем, выудив из памяти перевод полюсидского слова.
     — Конкретные детали.
     — Боюсь, я не смогу тебе объяснить все тонкости процесса, — покачал головой фон Хорст. — Портал, насколько я понимаю, пробивает тоннель между вселенными Червей и нашей, в котором время преобразуется в пространство и обратно. Что касается канала между «джинном» и порталом, то он вообще должен быть топологически независимым от местных условий. Его надо пустить в обход установки, чтобы не повредить зону запуска.
     — А где находится сам генератор? — спросил Артем.
     — Генератор под нами — та нижняя полусфера с трубами, но энергию «джинна» еще надо преобразовать, а трансформатор-преобразователь находится еще ниже… Вот что, — решил вдруг Селим, — попытайся подключить мое сознание к Лам-ке. Пусть он прочитает мои мысли напрямую, так будет надежнее.
     — Хорошо, — согласилась Зари-ма с ноткой неуверенности. — Только это опасно. Лам-ка, выходя из… м-м… как это сказать… из-под куурих ни ал-каас…
     — Из-под шапки-невидимки, — перевел Артем с улыбкой, хотя точный перевод фразы был несколько иным: «из-под савана не-жизни».
     — Да, так, — кивнула Зари-ма. — Лам-ку можно увидеть только по кривля… по искривлению…
     — По струйке снежинок.
     — Да, он очень сильно охлаждает воздух… и все остальное.
     — Ничего удивительного, — сказал Селим. — Он просто отовсюду высасывает энергию, так сказать, питается и растет. Я буду осторожен. — Он посмотрел на Артема. — На всякий случай отойди подальше, мало ли как прореагирует малыш на мое предложение.
     — Я не боюсь, — заупрямился Артем.
     — Геройство будешь проявлять в другом месте и в другое время, — нахмурился фон Хорст. — У тебя еще будет шанс.
     Артем встретил умоляющий взгляд Зари-мы и проглотил вертевшиеся на языке возражения. Отойдя от оставшейся у чедома пары на несколько шагов, он оглянулся.
     Сначала ничего не было видно.
     Селим сел на шероховатую поверхность балюстрады в позе лотоса, Зари-ма продолжала стоять.
     Затем над их головами замелькали падающие искорки инея, образовали прозрачную искрящуюся конструкцию в форме дракона с крыльями. Этот почти невидимый струящийся дракон стал расти, вытягиваться, достиг верхнего купола, распростер крылья.
     Артем почувствовал вылившуюся на балюстраду волну холода, невольно отступил.
     Дракон в это время обнял крыльями застывших людей, струйками искр начал втягиваться в их головы. Зари-ма тихо вскрикнула, прижав ладошки к вискам.
     Артем бросился к ней, но остановился, упершись телом в стену  холода.
     — Селим!
     Полковник не ответил, оставаясь неподвижным и немым. Кожа на его лице засеребрилась, будто покрылась инеем.
     Замерз! — обожгла Артема жуткая мысль.
     Он снова бросился вперед, уже не обращая внимания на усиливающийся холод, и в этот момент лучистый дракон — проявление «джинна» в воздухе — пропал. Зари-ма шагнула к фон Хорсту, опустилась перед ним на колени, заглядывая в заиндевевшее лицо. Подбежал Артем, наклонился к нему, боясь дотронуться.
     — Селим!
     Полковник открыл глаза, несколько мгновений оставался неподвижным, потом шевельнул застывшими синими губами:
     — Не шуми, гриф, живой я. — Он протянул руку, и Артем помог ему встать.
     — Как ты себя чувствуешь? — робко спросила Зари-ма. — Я испугалась, когда ты потерял сознание…
     — Было дело, — признался Селим, начиная разминаться. — Надо было сразу переходить на энергетику Червей, а я промедлил. Ничего, все прошло хорошо, он меня понял. Оставайтесь здесь, я полечу за Ульрихом.
     — Зачем? — не понял Артем.
     — Не оставлять же его здесь, — пожал плечами полковник, забираясь внутрь чедома.
     Угаагский кибер сорвался с места и с ходу вонзился в стену полусферы, не оставив в ней никакого следа, как призрак. Артем вздрогнул, подумав, что никогда не привыкнет к эффектам иной материальности, где твердь для местных жителей является вакуумом, пустотой, воздух остается воздухом, а планеты представляют собой гигантские воздушные пузыри в безбрежном океане твердой материи, похожей на горные породы Земли.
     
Глава 18. ВОЕННОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
     
     Совещание «особой десятки» длилось недолго, всего двадцать минут. Эти люди, наделенные властью и ответственные за слаженное функционирование сложнейшего организма человечества, знали цену времени и не любили переливать из пустого в порожнее. Состояние дел в Солнечной системе было известно всем, поэтому никто никому ничего не объяснял и ответных объяснений не требовал. Говорили коротко и по существу.
     Утвердили вероятностный «ствол стратегий», охватывающий все виды деятельности цивилизации в решении проблемы Демона.
     Приняли «пучок тактик», каждая веточка которого соответствовала одному виду деятельности и учитывала положение остальных. Главными веточками в этом «пучке» были задачи, выполняемые тревожными службами УАСС.
     И, наконец, обсудили кандидатуру вице-премьера, способного заменить председателя Правительства Солнечной системы в случае ухода его с поста. Касонго Нкуву имел семь заместителей, исполняющих обязанности главы Правительства в случае недееспособности последнего, в том числе главу Евро-региона Пурвиса Джадда. Но «десятка» сделала другой выбор — в пользу губернатора Марса Натальи Божко. Осталось только подготовить к этому выбору других руководителей с высокой степенью ответственности и соответствующим образом настроить общественное мнение. Данную часть плана поручили выполнять имидж-службе Американ-региона, поднаторевшей в этом виде шоу-деятельности за сотни лет существования.
     После совещания «десятки» Калаев, Сосновский и Ромашин собрались в кабинете начальника особого отдела на меркурианской базе УАСС и принялись пить чай, думая каждый о своем.
     — Плохо, что тебя освободили, — сказал Калаев, предпочитавший пить чай с ароматическими добавками. — Это отразится и на моем положении.
     — Я знаю Лу Синя, — ответил бывший комиссар, сосредоточенно прихлебывая чай с травами. — Некоторое время мы будем с ним общаться напрямую, пока я буду сдавать дела, и мне наверняка удастся привлечь его на нашу сторону. Китайцы упрямы и хитры, но если они выбрали направление — будут придерживаться его даже вопреки логике.
     — Будем надеяться, что его еще не обработали психологи Джадда. Однако Пурвис не остановится на достигнутом, следует ждать развертки боевых действий в сфере политического шантажа и провокаций. У него много сторонников в СЭКОНе и ВКС, и, если ему удастся сместить с постов Федора, директора управления и Жору Саковца, нам придется туго.
     — Может быть, взять да и убрать его? — небрежно предложил Сосновский. — Физически. Засадная дружина ветеранов сделает это без труда.
     — Не увлекайся, комиссар, — заговорил Игнат, допив свой чай с лимоном. — Убрать такую фигуру, как Джадд, непросто. Операция потребует больших средств и много времени на разработку и подготовку, у нас нет ни того, ни другого. Точнее, мы не имеем права распылять свои силы. Джадда надо переиграть, разоблачить в глазах людей всего мира, а не ликвидировать, иначе так и будем всю жизнь сражаться с его преемниками и последователями.
     — Согласен, — вздохнул Сосновский с сожалением. — А так как ему не удалось победить Нкуву, следует ждать новой атаки Демона на окраинные поселения Системы. А также на тех людей, кто ему мешает.
     — На Кузьму, — кивнул Калаев. — На Монтэга и, возможно, на самого Нкуву.
     — Нет, на Нкуву нападать он не станет, — не согласился Игнат. — И мы знаем почему. Джадд хочет прийти к власти законным путем или хотя бы сделать вид, что законным. А вот за нами он наверняка устроит охоту.
     — Пусть поохотится, — мрачно оскалился Сосновский. — Мы ему пальчики-то прищемим, тоже не лыком шиты.
     — И все же пружина сжимается, — буркнул Калаев. — А мы до сих пор не знаем противоядия. Чтобы справиться с «джинном», нужен такой же по возможностям объект, а то и помощней. Но, с другой стороны, если даже нам удастся натравить на Демона своего прирученного «джинна» — которого у нас нет, то они в бою запросто разнесут в пыль всю Систему!
     — Ученые работают, — начал Сосновский, — ищут оружие…
     — Они опаздывают.
     — Я в этом не виноват. Кстати, где Селим? Почему до сих пор не ответил на вызовы? Это вы посылали его на Полюс, чтобы он разобрался с оставшимися «джиннами», уверяли, что он справится. Ну, и где результат?
     Калаев налился темной кровью, хотел ответить резкостью, но Игнат его остановил:
     — Остынь, Володя, он прав. Предвидеть развитие событий — одно, а предупредить их — другое. Предупредить мы, к сожалению, не смогли, Джадд опередил нас, отсюда и все наши беды. Тем не менее я верю, что Хорсты и Артем вернутся. Что касается оружия, то главное наше оружие — душа и воля! Сумели же мы когда-то разбудить «спящего джинна» и объяснить ему, что мы не враги. Вот и теперь надо попытаться сделать то же самое.
     — Прежде надо создать пеленгаторы и локаторы, способные обнаруживать «джиннов». Ведь мы до сих пор не понимаем природы явления. Из какой материи родившийся «джинн» формирует свое тело? Какими полями защищается? Если мы не сможем его видеть, безнадежно мечтать о захвате или о контакте.
     — Не так уж и безнадежно, — возразил Игнат. — Конечно, боевой робот негуман — объект экзотический и пользуется экзотическими видами энергии, к примеру, «зеркальной» или материей с отрицательной массой. В этих областях нашим исследователям и надо искать ответы. Однако «джинн» вынужден «проявляться» в нашем континууме как объект трехмерного мира, и тогда он становится уязвимым. Это дает нам еще один шанс. Упредили же мы его появление сегодня? Значит, можем действовать так же резво и эффективно и в дальнейшем. И, наконец, главная надежда на контакт — проявление в действиях Демона человеческой доминанты.
     — Ты имеешь в виду влияние воли Оскара Файнберга? — Сосновский скептически поджал губы. — Мне кажется, наоборот, его влияние сказывается негативно. Судя по личностным характеристикам, — я читал его досье, — парень привык к поклонению, возвеличиванию и жил согласно известной эгоистической формуле: плевать мне на ваше мнение, что хочу, то и делаю!
     — И все же он — человек. Просто нам надо найти его слабые струнки и обыграть их, заставить человеческую зону пси-сферы «джинна» служить всему человечеству, а не одной ущербной личности.
     — Возможно, ты прав, старик, — сказал Сосновский. Поколебавшись, налил себе еще чаю и взял конфету. — Однако у нас теперь связаны руки, мы не сможем следить за Джаддом. Да и за Пашей Куличенко. Кстати, наблюдение вели твои люди, где они прокололись?
     — Разберемся, — мрачно пообещал Калаев. — Мы использовали диффузные методы слежки, без прямого визуального контакта, засечь такое наблюдение практически невозможно. Либо в наших рядах окопался «крот» Джадда, либо господин Пурвис блефовал. В любом случае расследование ничего не даст, можете не волноваться. Да и наблюдение за Куличенко и его телохранителем Игнасио Родригесом я не сниму. Они единственные, кто контактирует с Демоном и может привести нас к нему.
     Сосновский допил чай, встал.
     — Гуд бай, отцы, мне пора писать рапорт о проделанной работе и сдавать дела. Буду на связи на запасной линии. Успеха нам всем!
     Он вышел.
     Оставшиеся в кабинете продолжали не спеша допивать свой чай. Потом Игнат сжал свою чашку так, что она сплющилась, перехватил взгляд Калаева.
     — Володя, надо вытаскивать наших с Полюса. Срочно! Они нужны нам здесь.
     — Будто я этого не понимаю, — горько усмехнулся начальник особого отдела. — Нет их на Полюсе, Игнат, понимаешь? Нет! Мы прочесали локаторами весь южный регион вокруг каньона Расс-долл, подключили систему хомодетекторов, обнаружили две новые деревни полюсидов, полсотни пастухов и с десяток полюсидских почтальонов… — Он замолчал, залпом допил горячий чай, смял свою чашку и бросил в стену с такой силой, что автоуборщик не успел ее подхватить. — Я тоже почему-то уверен, что они живы, — сказал Калаев уже спокойнее. — Если Артем нашел Селима, то вдвоем они составляют идеальную опер-пару. Но я не знаю, где они в настоящий момент!
     Помолчали.
     Потом Игнат встал и пошел к двери.
     — Я пошлю туда Джуму Хана, — сказал ему в спину Калаев. — Он их найдет.
     Игнат не ответил.
     
***
     
     Мрачное пророчество бывшего комиссара сбылось на второй день после заседания Совета безопасности.
     Демон объявился снова, причем в двух местах сразу, что дало повод ЧК заявить о двух  независимых «неопознанных агрессивных объектах». Один из них всплыл в поясе астероидов, располагавшемся между орбитами Юпитера и Марса, второй был замечен возле Марса. И оба они в открытую атаковали корабли погранфлота и службы безопасности, будто получили приказ начать военные действия.
     Демон, обнаруженный в поясе астероидов, сначала уничтожил станцию болидного патруля, располагавшуюся на астероиде под номером 11 213, а затем напал на примчавшийся к астероиду фрегат погранслужбы «Конфуций».
     Экипаж «Конфуция» был полностью китайским, командовал им молодой драйв-капитан Ло Вейянь, совсем недавно закончивший Академию погранслужбы. Опыта у него было немного, а вот азарта и пренебрежения к Уставу предостаточно, поэтому и действовал он слишком рискованно и нерасчетливо.
     «Медуза» Демона, оторвавшись от астероида, превратив последний вместе со станцией в диковинную елочную игрушку, направилась прямо к фрегату. Двигалась она быстро, но не настолько, чтобы земной корабль не смог уйти от погони. Однако вместо того, чтобы отступить, запустить исследовательские зонды и бакены с программами контакта, разработанными ксенологами ИВКа, и подождать подмогу, командир «Конфуция» поступил иначе. Он сообщил в эфир, что подвергся нападению «неопознанного агрессивного объекта», и принял решение взять его на абордаж.
     Запрет на самостоятельные действия начальника ЧК Кузьмы Ромашина, а также энергичный протест начальника базы погранслужбы на Титане, спутнике Юпитера, к которой был приписан фрегат, Ло Вейянь проигнорировал. Он был уверен, что действует в соответствии с обстановкой военного положения и сможет ответить агрессору адекватно.
     Когда расстояние между фрегатом и Демоном сократилось до пятнадцати километров, Ло Вейянь скомандовал инку фрегата открыть огонь из бортовых бластеров.
     Лазерный залп в космосе смотрится гораздо менее эффектно, нежели в атмосфере планеты. Шестнадцать прозрачно-фиолетовых лучей устремились к «медузе» Демона, образуя ажурную световую трубу, пронзили переливчато-световое тело «медузы», не причинив ей никакого вреда, и унеслись в космос. На расстоянии примерно в сто километров от фрегата они наткнулись на каменную глыбу соседнего астероида массой в сорок тысяч тонн и превратили его в облако щебня, пыли и газа.
     — Назад! — скомандовал Ло Вейянь, видя неумолимое приближение противника. — Р-атака!
     Фрегат дал ракетный залп.
     Четыре ракеты типа «Смерч», несущие термоядерные боеголовки эквивалентом в сто мегатонн каждая, понеслись к «медузе» и взорвались прямо внутри ее километровой величины колокола. Свет взрыва был так ярок, что затмил Солнце и звезды, заставив автоматику фрегата отключить видеосистемы. Когда через несколько секунд обзорные виомы прозрели, экипаж фрегата с изумлением обнаружил мчавшуюся к ним с прежней скоростью «медузу». Термоядерные взрывы не только не уничтожили Демона, но даже не остановили его! Он даже форму не изменил, словно был призраком или, того хуже, — галлюцинацией, а не материальным объектом, имеющим определенные, поддающиеся измерению параметры.
     Расстояние между противниками составляло всего три километра, когда фрегат начал маневр отхода и ударил по «медузе» из аннигилятора. Однако было уже поздно. Луч аннигилятора, видимый по трассе редких радужных вспышек — там, где антипротоны луча натыкались на атомы межпланетного газа и частицы пыли, — пронзил «медузу» и умчался дальше, не доставив ей никаких неприятностей, а затем она одним прыжком настигла фрегат и окутала его щупальцами и всем прозрачным телом.
     Ло Вейянь успел передать в эфир лишь одну обрывистую фразу;
     — Холодно!.. Мы ничего не… прощ… После этого наступила тишина.
     Примчавшийся к месту схватки спейсер службы безопасности «Киев» обнаружил дрейфующий объект удивительной формы, похожий на букет гигантских белоснежных птичьих перьев. Это было все, что осталось от двухсотметровой стрелы фрегата. Демона здесь уже не было. Превратившись в огромное светящееся веретено, он унесся по направлению к Юпитеру.
     
     Примерно в это же самое время «медуза» другого Демона была замечена над Марсом, недалеко от его спутника Фобоса.
     На сей раз все происходило по другому сценарию, да и флот, защищавший планету от внешнего нападения, действовал намного слаженней, быстрей и правильней.
     Вокруг Марса кружили по разным орбитам два десятка кораблей: от пограничного корвета «Смелый» до линкора УАСС «Иван Ефремов». Как только наблюдатели за пространством доложили о появлении возле Фобоса подозрительного объекта, к этому району тотчас же метнулись три корабля: корвет «Смелый», спейсер «Могучий» и патрульный катер «Чимборасо». Буквально через минуту после объявления тревоги они вышли к Фобосу и окружили опускавшуюся в атмосферу Марса «медузу».
     Пока они мчались наперехват, за терминал управления всеми космическими силами Марса сел Кузьма Ромашин, руководитель Чрезвычайного комитета. Именно он и отдал приказы, по сути сорвавшие попытку Демона «познакомиться» с одним из крупнейших городов Марса — Патфайндером, население которого составляло к этому времени сто пять тысяч человек. Там же располагались и резиденции губернатора Марса и ЧК, база погранслужбы и многие хозяйственно-технические службы Марса.
     Кузьма не стал тратить время на попытки уговорить Демона не приближаться к Марсу, он сразу начал активные действия с целью создать такую преграду, которая была бы «неопознанному агрессивному объекту» не по зубам.
     Корвет «Смелый» и катер «Чимборасо» поднырнули под опускающегося со скоростью двухсот метров в секунду Демона и открыли по нему снизу огонь из «глюков». Это заставило его снизить скорость, так как импульсы «кварковых раздирателей» каким-то образом негативно действовали на призрачную плоть «медузы», а потом открыть ответный огонь.
     Внутри «медузы» запульсировала ветвистая лиловая молния, веточки которой вырвались за пределы ее купола и потянулись к земным кораблям.
     Корвет успел увернуться от ручья зеленовато-лилового пламени, всколыхнувшего вакуум, а катер «Чимборасо» смог лишь совершить овердрайв и подставить под удар корму. Молния неизвестного разряда воткнулась в нее и проделала сквозную звездообразную дыру, несмотря на полевую защиту катера. Если бы Демон метнул еще одну молнию, катер был бы уничтожен вместе с экипажем. Но «Смелый» снова нанес удар из «глюка», отвлекая внимание Демона, и спас тем самым безопасников «Чимборасо», Молния, предназначавшаяся катеру, досталась корвету. И хотя он снова увернулся, имея неплохой запас маневренности и классного пилота, молния все же коснулась обшивки корабля и проделала в ней рваную борозду, повредив защитные системы.
     И в этот момент в бой вступил спейсер «Иван Ефремов». Сориентировав свое положение в атмосфере Марса таким образом, чтобы не нанести удар по его поверхности, он включил носовой ТФ-эмиттер, свертывающий пространство в «струну».
     Для того чтобы корабль мог двигаться в стринг-режиме, должен включаться синхронно и кормовой ТФ-эмиттер, переводящий в состояние «одномерной солитонной волны» весь корабль, но «Иван Ефремов» не собирался бежать с поля боя, и его носовой тайм-фаг сыграл роль мощного орудия.
     Невидимый канал трансформации пространства пронзил «медузу» Демона, и в ее колоколе мгновенно образовалась несветящаяся черная дыра, а в нее устремились волокна и струи света, из которых состояло собственно тело «медузы». Она конвульсивно вскинула все многочисленные щупальца, вытянулась вверх, выдирая из черной дыры световые нити, и на секунду превратилась в великана-рыцаря в сияющих латах. Затем из головы этого великана во все стороны ударили змеистые лиловые молнии, достигшие всех трех земных кораблей, и великан исчез. Не сразу. Быстро, но не мгновенно. Запись боя, ведущаяся наблюдателями со спутников в этом районе, показала, что Демон сначала превратился в тысячекилометровое веретено, и лишь потом это веретено метнулось прочь от Марса, задев по пути Фобос.
     Так закончился второй бой космических сил человечества с Демоном, явно проявившим неуверенность, если не трусость. Анализ энергетического воздействия, оказанного им на земные корабли и на район атмосферы Марса, позволил людям оценить его мощь, намного превосходящую мощь защитных порядков планеты.
     Молнии, выпущенные головой великана, едва не уничтожили все три корабля, повредив их генераторы хода, а Фобос со всеми его сооружениями превратился в сросток «стрекозиных крыльев» размером в двенадцать километров. Погибли пятнадцать человек, операторы энергостанции, обсерватории и генераторов воздуха, установленных на спутниках Марса для создания более плотной атмосферы.
     Тем не менее масштабной катастрофы удалось избежать, хотя и немалой ценой. Если бы Демон добрался до купола Патфайндера, произошла бы глобальная трагедия с гибелью сотен тысяч человек. Лишь благодаря энергичным действиям руководителя ЧК и командиров кораблей, вовремя среагировавших на появление Демона и давших отпор пришельцу, все закончилось относительно благополучно. Правда, это не помешало Пурвису Джадду обвинить Кузьму Ромашина в некомпетентности, отсутствии организаторских способностей, выдержки и в пренебрежении к человеческой жизни.
     Впрочем, после соответствующего разбирательства инцидента действия Ромашина были признаны правильными, и предложение Джадда заменить начальника ЧК не прошло. Зато Совет безопасности впервые за последние три сотни лет ввел военное положение на всем пространстве Солнечной системы. Согласно этому положению, жизнь человечества с этого момента начинала подчиняться законам военного времени, главным из которых был закон ограничения передвижения граждан Федерации по Системе и за ее пределы, а также полное блокирование линий метро в зоне военных действий, то есть — от пояса астероидов до орбиты Урана включительно.
     Вечером того же дня — по зависимому времени суток note 20 Кузьма пригласил в штаб ЧК ученого-ксенолога Гилберта Шоммера, чтобы обсудить с ним конкретные идеи контакта с Демоном. Они просидели до десяти часов, вызывая для консультаций нужных специалистов, и в конце концов пришли к выводу, что Демон не реагирует на передачи не потому, что не понимает людей, а вследствие личного  отношения симбиота — Оскара Файнберга к людям вообще и коммуникаторам в частности. Диктуя свою волю подсознанию формирующегося новорожденного «джинна», отпечаток личности Оскара вел себя, как когда-то и сам Оскар, презирая чужое мнение, чужие страдания, заботы, цели, идя на поводу у собственных желаний. Если он хотел есть, он ел, не заботясь о других, не задумываясь о последствиях «обеда», будучи уверенным в своем праве питаться там, где его настиг голод, и тем, что ему нравилось. Если ему была нужна женщина, он вспоминал своих знакомых и мчался туда, где они когда-то жили и отдыхали, не понимая или не желая понимать, во что может вылиться его встреча с очередной подругой.
     Передачи надо было ориентировать именно на контакт с человеческой доминантой «джинна», ибо только Оскар, каким-то образом управляющий Демоном, мог остановить «слона в посудной лавке» — чужого боевого робота, не осознающего всей своей мощи, а главное — только Оскар мог остановить самого себя.
     Как заставить его понять пагубность дальнейшего противостояния боевого робота гиперптеридов и человечества, еще надо было придумать.
     — К сожалению, не все так просто, как мы себе представляем, — закончил уставший за день Кузьма, потрогав пальцем колючий подбородок. — Я уверен, что Павел Куличенко каким-то образом контактирует с Демоном-Оскаром и направляет его деятельность. Ведь не зря же Демон начал боевые действия сразу после окончания заседания Совета безопасности. Джадду не удалось добиться единовластия, и он решил подтолкнуть к этому решению Правительство, показать всему миру, кто в Системе хозяин.
     — У вас нет доказательств, — покачал крупной седой головой Шоммер, чей кривой нос давно служил предметом острот среди сотрудников ИВКа. — Конечно, Пурвис Джадд не самый приятный собеседник, но я не верю, что он способен на такое вероломство. На дворе, как говорится, не Средние века.
     — Не Средние, — вздохнул Кузьма, — но о власти продолжают мечтать не меньше, причем не те, кто смог бы распорядиться ею во благо всех, а, как правило, морально уродливые люди, без души и совести. Джадд именно из таких, уж вы мне поверьте. Знаете что, Гилберт, вы сильно торопитесь?
     — В общем-то, собирался отдохнуть, — признался Шоммер. — Хотя могу и потерпеть.
     — Я предлагаю посидеть часок в кафе с одним моим другом, обдумать одно практическое соображение и заодно расслабиться. Соединить приятное с полезным. А потом и по домам. Я знаю отличное местечко на Венере — ториевый рудник, его бар — одно из самых тихих и приятных заведений во всей Системе.
     — Урановая Голконда, — кивнул Шоммер с улыбкой. — Я там бывал однажды, действительно неплохо. Что ж, можно позволить себе посидеть часок в приятной компании. Кто ваш друг?
     — Джума Хан, ветеран службы безопасности. Очень интересный человек и собеседник.
     Шоммер встал, он был на голову выше Кузьмы.
     — Поехали. Не возражаете, если я позвоню в институт?
     — Ни боже мой.
     Ксенолог связался со своими сотрудниками, объяснил им идею Ромашина, и Кузьма отключил аппаратуру кабинета. Через минуту они в сопровождении витсов охраны добрались до станции метро Патфайндера и в мгновение ока перенеслись на рудник Урановая Голконда, расположенный на краю тессеры note 21 Магеллан, рядом с вулканом Хиус. Вулкан этот славился на всю Солнечную систему своей лавой с беспрецедентно высоким процентом содержания тория и других заурановых элементов. Почему рудник, построенный в середине двадцать четвертого века, назвали Урановой Голкондой, а не ториевой, теперь уже не помнил никто.
     Основное строение рудника, в котором обитала смена шахтеров и управленческий аппарат, представляло собой невысокую пирамидальную башню с зеркальными стенами, отражающими все виды радиации. Бар, о котором говорил Кузьма, венчал пирамиду. Сквозь его прозрачные изнутри стены можно было наблюдать за сумрачным ландшафтом тессеры, похожим на застывшее каменное море, за несколькими метеоритными кратерами и за горбом вулкана Хиус, похожим на металлический ребристый купол с четырьмя башнями по краям.
     Пустовал бар редко, хотя и до предела заполненным не был никогда. Молодежные компании появлялись здесь от случая к случаю, предпочитая более свободные и модные заведения подобного рода.
     Когда Ромашин и Шоммер вошли в бар, там были заняты всего два столика. По местному времени шел уже второй час ночи, шахтеры отдыхали, а гостями Урановой Голконды были какие-то космены в стандартных серых «униках»: трое за одним столиком, у западной стены, степенные, пожилые, пьющие пиво, и четверо за другим — у восточной стены, смотрящей на склоны вулкана Хиус. Они были моложе и вели себя шумней.
     Бар имел встроенную автоматику обслуживания, но по желанию можно было вызвать витса-бармена, если кому-то хотелось «живого» общения.
     Чувствуя легкую эйфорию — сила тяжести на Венере была на двадцать процентов ниже земной, гости выбрали столик у северной стены зала с видом на метеоритные кратеры, почти заплывшие крупнозернистым белым песком, заказали напитки: Шоммер — джин с тоником, Кузьма — нефильтрованное пиво «Сибирский князь», а также копченую рыбку.
     — Хорошо! — с улыбкой зажмурился ксенолог, отпив треть кружки, вытер усы тыльной стороной ладони. — Давно не сидел так спокойно и беззаботно. А где же ваш друг?
     — Сейчас придет.
     — Он случайно в картишки не играет? — Шоммер бросил на собеседника смущенный взгляд. — Люблю, знаете ли, азартные игры. У меня есть компания приятелей, и мы изредка встречаемся за игорным столиком, в преферанс поигрываем. Вы не балуетесь?
     Кузьма покачал головой.
     — Я далек от этого, если и играю, то в шахматы. А вот мой дед заядлый преферансист, мастер, у него очень трудно выиграть.
     — Было бы интересно сразиться с ним. Впрочем, я просто расслабился, атмосфера в баре, знаете ли, способствует. Пиво хорошее?
     — Отменное!
     — Тогда я тоже, пожалуй, закажу кружечку. Однако сделать заказ он не успел.
     Четверо молодых людей, потягивающих тоник за столиком у восточной стены бара, неожиданно вскочили и бросились к Ромашину, выхватывая оружие — парализаторы и «универсалы». Поскольку витсы охраны остались ждать своих подзащитных этажом ниже, у входа на лестницу, ведущую в зал, — заходить в рестораны и другие подобные заведения с телохранителями считалось дурным тоном, — внезапная атака незнакомцев, наверное, увенчалась бы успехом. Даже Кузьма, обладавший хорошей реакцией, не успел бы отреагировать на это нападение, хотя имел штатное оружие — такой же «универсал», что и у парней.
     Но их атака так же внезапно захлебнулась.
     Трое степенного вида косменов, сидящих за столиком у западной стены зала, вдруг открыли огонь из парализаторов, неизвестно как оказавшихся в их руках, и трое атакующих сунулись на бегу в плитчатый пол, роняя оружие. А перед четвертым, тоже успевшим выстрелить из парализатора, выросла вдруг будто сформировавшаяся из воздуха человеческая фигура и нанесла ему один короткий удар в переносицу. Парень без звука опрокинулся на спину, не успев ничего сообразить.
     Мужчина в обычном гражданском костюме: серая водолазка, серые брюки, туфли, смуглолицый, жилистый, с блестящими черными волосами, падающими на шею, с умными черными глазами, поднял руку, подзывая кого-то. К нему неторопливо приблизился один из косменов западного столика.
     — Проследили?
     — Так точно, командир, — ответил пожилой с виду мужчина, пряча парализатор. — Четверо здесь, двое в лифте, двое на тамбуре. Плюс экипаж когга в низинке. Сейчас мы его пугнем, пусть убирается.
     — Унесите этих на вторую базу, допросите. Я буду на связи. Пожилой кивнул своим собутыльникам, и те вызвали антиграв, быстро погрузили террористов на тележку и увезли. Смуглолицый подошел к столику, за которым сидели начальник ЧК и ошеломленный случившимся ксенолог ИВКа.
     — Добрый вечер. Прошу прощения за опоздание.
     — Знакомьтесь, — сказал Кузьма. — Это Джума Хан. Это Гилберт Шоммер. Мы тут уже десять минут сидим.
     — Пришлось задержаться, — пожал плечами смуглолицый; определить, сколько ему лет, было трудно, на вид он выглядел сорокалетним, но по морщинкам под глазами и невероятно спокойному взгляду ему можно было дать и все восемьдесят.
     Вырастив себе стул, он сел.
     — Твоя консорт-линия взломана и прослушивается, — продолжал Джума Хан. — Как только им стало известно, куда вы направляетесь, заработала система перехвата. Мы еле успели включиться в контригру.
     — Понятно, — кивнул Кузьма. — А теперь давайте поговорим о наших проблемах. Мне только что пришла в голову одна идея…
     
Глава 19. КТО НЕ УСПЕЛ, ТОТ ОПОЗДАЛ
     
     Селим не возвращался долго, и Артем забеспокоился, подозревая, что внук фон Хорста будет сильно недоволен решением деда вернуться на Полюс да еще воспользоваться для этого энергией «джинна», которого поручик пытался оживить и подчинить своей воле.
     — Что будем делать? — вопросительно посмотрела на Ромашина Зари-ма, также обеспокоенная отсутствием Хорста-старшего. — Ульрих только кажется тихим, он внутри… чор-даас…
     — Злой? — перевел Артем. — Скорее циничный, без царя в голове. Я вообще думаю, что пацана закодировали перед отправкой на Полюс, иначе трудно объяснить его фанатизм и неистовое желание завладеть «волшебной палочкой».
     — Чем? — не поняла девушка.
     — Волшебная палочка — непременный атрибут некоторых земных сказок. Выполняет все желания. Хотя я имел в виду «джинна».
     — Как бы Ульрих не сделал что-нибудь Селиму…
     — Ну, это вряд ли, — мрачно усмехнулся Артем. — Полковнику нет равных в рукопашке, и он намного сильнее и опытнее поручика. Плохо, что мы не догадались взять второй чедом, без него передвигаться по «червоточинам» весьма неудобно.
     — Я могу попросить Лам-ку, и он доставит нас куда угодно и без этого… м-м… чемодана.
     — Чедома, — улыбнулся Артем, заинтересованно посмотрел на девушку. — Это правда? Лам-ка послушается?
     Теперь уже улыбнулась Зари-ма.
     — А ты думаешь, я ходила здесь пешком? Подойди. Артем повиновался.
     — Обними меня и закрой глаза.
     — Я боюсь, — пошутил он.
     — Не бойся, я с тобой, — не поняла она шутки.
     Артем с удовольствием обнял полюсидку, чувствуя поднявшуюся в душе бурю чувств, однако глаза не закрыл, с любопытством ожидая, что будет дальше.
     Зари-ма что-то прошептала.
     Тотчас же обнявшуюся пару качнуло порывом холодного ветра, и одновременно в голове прошумел легкий теплый ветерок, воспринимаемый как чей-то доброжелательный взгляд. Артему показалось, что кто-то осторожно сжал тело гигантскими ладонями, так что пресеклось дыхание. В глазах потемнело. И вдруг наступила невесомость!
     Артем сильнее сжал Зари-му в объятиях, отлично понимая при этом, что пол у них под ногами не провалился и они никуда не падают.
     Состояние невесомости, темноты и легкой вибрации длилось всего несколько секунд. Крыло призрачного света смахнуло с глаз пелену мрака, тело ощутило привычную тяжесть, и Артем с некоторым смятением осознал себя стоящим в зале с коконом «джинна» посредине.
     Селим находился здесь. Он стоял возле чедома, напротив гигантского ажурного кокона, заложив руки за спину и глядя на почти потухшее яйцо «джинна».
     Ульрих Хорст тоже был в зале, но Артем увидел его не сразу. Поручик группы «Ва-банк» контрразведки каким-то образом сумел пролезть в одно из отверстий кокона и выглядывал оттуда, не прикасаясь к светящемуся боку яйца, но и не желая вылезать. На лице его была написана целая гамма чувств: злость, возмущение, раздражение, вызов и страх. В руке он держал свой страхолюдный бластер, направленный на деда.
     Артем отпустил Зари-му, шагнул к полковнику.
     — Что здесь происходит?
     Селим искоса посмотрел на него, не удивляясь появлению пограничника, кивнул на Ульриха:
     — Да вот возникла небольшая проблема: парень не хочет возвращаться домой и готов пожертвовать своей жизнью, а заодно и нашими, если потребуется, ради исполнения своей мечты.
     — Наконец-то и наш гриф-романтик пожаловал, — оскалился Ульрих. — Интересно, он тоже начнет уговаривать меня вернуться? Или попытается восстановить справедливость путем мордобития? Предупреждаю: я вооружен и не потерплю менторского тона!
     Артем повернулся к полюсидке, удивленной таким оборотом дела, быстро и почти беззвучно проговорил:
     — Заря, Лам-ка может выдернуть этого психа оттуда, так, чтобы он не смог начать пальбу?
     — Я поняла, — ответила девушка. — Сейчас.
     Глаза ее потемнели, губы шевельнулись, словно она произносила молитву.
     В ту же секунду над коконом «джинна» просыпалась струйка искрящегося инея, какая-то невидимая сила скрутила Ульриха, сложила чуть ли не вдвое — он только испуганно пискнул — и вынесла к ногам Зари-мы, бросила на пол зала.
     Артем поднял выпавший из руки Хорста-младшего лазерный пистолет, мельком глянул на него и прицепил к поясу.
     — Отличная работа, Заря!
     Селим подошел к внуку, помог подняться.
     — Все в порядке, ничего не повредил?
     — Н-нет, — пробормотал обалдевший Ульрих.
     — Вот и славно. Все-таки старших надо уважать, внучек, это аксиома. Были бы мы дома, я бы поучил тебя хворостиной уму-разуму, запускать болезнь нельзя, но ничего еще не потеряно. Залезай в чедом.
     — Не полезу! — огрызнулся поручик.
     Селим молча сгреб его за шиворот и швырнул с такой силой, что Ульрих пролетел по воздуху несколько метров, врезался плечом в борт чедома и упал.
     Зари-ма тихо вскрикнула.
     Селим подошел к внуку, поднял его и сунул головой вперед в разверстую щель люка. Не оглядываясь на спутников, буркнул:
     — Садитесь.
     Артем и Зари-ма переглянулись, поспешили к чедому.
     Через минуту кибер высадил их на балюстраде, опоясывающей нижнюю полусферу угаагского портала. Однако Селим, выбравшийся из аппарата первым, тут же полез назад.
     — Забирайтесь обратно. Будет лучше, если мы останемся во время перехода внутри чедома. Какая-никакая, но защита. Зари-ма, дочка, начинаем. Подключай меня к Лам-ке, и я объясню, что следует сделать.
     — Вы еще пожалеете… — обрел голос пришедший в себя Ульрих.
     Артем с удовольствием бы врезал бывшему напарнику по челюсти, но вынужден был мириться с присутствием в тесной кабине родственника Селима.
     Что-то изменилось вокруг.
     Стены «желудка» чедома, приспособленного людьми под кабину управления, прозрели. Непрозрачным остался только упруго-податливый бугристый пол. Казалось, весь чедом растаял и его пассажиры остались сидеть на небольшой чашевидной площадке, напоминающей лист кувшинки. Эта площадка поднялась в воздух и зависла в центре соединения двух полусфер — верхней, играющей роль куполовидного потолка, и нижней, с трубами энергоприемников.
     Чья-то мягкая лапа погладила каждого человека по спине, легонько сжала голову. Под черепом Артема прошелестел теплый дружелюбный ветерок. Лам-ка приветствовал людей в своей обычной манере — действительно как щенок, завилявший хвостом.
     Селим закрыл глаза, твердея лицом. Над головой его засветился нимбом воздух. Такой же нимб возник и над головой Зари-мы, хотя она глаз не закрывала. Артем со страхом ждал каких-либо изменений облика девушки, но их не было, все оставалось по-прежнему, лишь воздух в кабине странно загустел и завибрировал.
     Ульрих перестал глядеть на всех затравленным зверем, с интересом принялся вертеть головой, глядя то на деда, то на полюсидку. Рука его невольно несколько раз коснулась пояса, как бы нащупывая рукоять пистолета, и Артем мимолетно подумал, что бывший напарник наверняка вмешался бы в процесс, имея оружие, и попытался бы заставить деда и Зари-му исполнять его требования.
     Воздух в кабине чедома пронизали сотни вспыхивающих и гаснущих искр. Резко похолодало.
     Очертания верхней и нижней полусфер портала потеряли былую форму, исказились, поплыли. Огромные сплющенные трубы под аппаратом засветились угрюмым багровым светом, из них в чашу хлынули потоки искрящегося алого тумана.
     Чедом дернулся.
     Селим открыл ставшие бездонно черными глаза, видящие некие не поддающиеся разуму глубины  Вселенной. Артем содрогнулся, встретив его слепой взгляд, исполненный воли и силы. Впрочем, страха он не чувствовал. Лам-ка был рядом, снаружи и внутри каждого из них, везде, его присутствие согревало — при дальнейшем понижении температуры в кабине — и внушало удивительное чувство уверенности.
     Нижняя полусфера портала наполнилась жидким алым сиянием — энергетической «кровью» полуживого «джинна», внутри этой кипящей искрящейся субстанции вспыхнула фиолетовая молния.
     Чедом бросило вверх.
     — Держитесь! — проскрипел Селим черными губами, на миг превращаясь в сросток червей!
     Сияние под аппаратом выметнулось вверх фонтаном, подхватило чедом, завертело, ударило о прогнувшуюся пузырем пустоту, растворило в себе…
     В кабине наступила темнота и тишина… Сознание Артема померкло…
     
***
     
     Подземный зал угаагского портала на Полюсе, куда землян и полюсидку перенес канал связи между мирами, был точной копией портала на родине Червей. Очнувшись, путешественники огляделись и сначала решили, что опыт не удался и они по-прежнему находятся в недрах «планетопузыря». Но сила тяжести немного уменьшилась, а состав воздуха изменился, судя по запахам и другим признакам: к примеру, стало легче дышать, так как в здешнем воздухе было меньше азота, — и земляне с облегчением поняли, что портал сработал! Они были на Полюсе.
     Чувствовали себя невольные пассажиры угаагского тайм-фага довольно неплохо. Он перенес их в родную Вселенную «нежно», без особой встряски организма. И лишь Ульрих, потерявший последнюю надежду заполучить живого «джинна» в личное пользование, не радовался возвращению. Впрочем, его чувства никого не волновали, в том числе Хорста-старшего.
     Чедом тоже выдержал прыжок по «струне» из мира в мир и даже не потерял способности летать. Правда, как оказалось, горные породы Полюса он пронзать как вакуум или воздух уже не мог. Сказался переход на другую систему физических законов и в особенности — на другую метрику. Мир Полюса был стопроцентно евклидовым, то есть трехмерным и «плоским», в то время как Вселенная Угаага имела три измерения «с хвостиком».
     Артем попытался определить, смог ли вместе с ними на Полюс переместиться Лам-ка, и по холодной струйке, взъерошившей волосы на затылке, убедился, что малыш-"джинн" не бросил свою хозяйку.
     — Что будем делать? — спросила возбужденная и гордая успехом Зари-ма; она обрадовалась возвращению больше всех и буквально светилась от счастья. — Надо выбираться отсюда наверх.
     — К сожалению, там нас никто не ждет, — покачал головой Селим, прислушиваясь к гулкой тишине подземного зала, освещенного тускнеющим пятном в центре купола.
     Все четверо стояли на балюстраде, обегающей нижнюю полусферу, по щиколотку в текучей пыли. Было видно, что энергетический удар сработавшей линии транспортировки не прошел даром для портала, чей возраст исчислялся миллионом лет. Верхний купол потрескался, покрылся множеством язв и дыр, трубы нижней полусферы лопнули, сама она деформировалась, и стало очевидно, что портал по его прямому назначению использовать уже нельзя.
     — Тем не менее вылезать на поверхность надо, — сказал Артем. Неизвестно отчего, но он чувствовал прилив бодрости и сил, хотелось что-то делать, строить планы, решать невыполнимые задачи и действовать. Причем немедленно!
     Селим внимательно посмотрел на него, заметил блеск в глазах пограничника, дернул уголком губ.
     — Чувствуешь легкость? Там  ты выглядел как снулая рыба. Да и я держался с трудом, честно признаться. Что значит — иные физические отношения, иные связи, иное время. Этот мир — наш! — Он заторопился. — Ты прав, пора выбираться отсюда. Эта полость находится на глубине одного километра, и слава Аллаху, что не под гранд-болотом, а под горами. Аборигены называют эти горы Эль Джазира Маххур.
     — Логово Детей Мраг-Маххура, — перевел Артем.
     — Я знаю эти горы! — воскликнула Зари-ма. — Это на севере, за Драконьим Болотом, очень далеко от моей деревни. — Она умоляюще прижала кулачки к груди. — Мы завернем туда? На отца посмотреть…
     — Если получится, — качнул головой Селим. — Выясним, что происходит в мире, сколько прошло времени, как нас будут эвакуировать, тогда и решим. Залезайте в чедом. Придется искать ходы Червей, ведущие на поверхность, и подниматься по ним. Выше портала находится еще какой-то большой зал, посмотрим, что там соорудили Черви, и пойдем дальше.
     — Откуда ты знаешь, что над нами еще зал? — спросила Зари-ма; в отличие от Артема, так и не рискнувшего обращаться к Селиму по-дружески из-за разницы в возрасте, девушка с первой же минуты знакомства стала обращаться к нему на «ты».
     — Знаю, — равнодушно ответил полковник и, не теряя времени на объяснения, полез в люк чедома.
     — Он теперь хорошо видит почти во всех диапазонах спектра, — шепнул Артем на ухо Зари-ме.
     — Я тоже вижу пещеру над нами, — заявила девушка. Артем не нашелся, что ответить, помог ей забраться в щель люка, оглянулся на торчавшего в стороне с безучастным видом Ульриха.
     — Ты ждешь особого приглашения?
     — Я останусь, — буркнул поручик.
     — Ради бога, — пожал плечами Артем, залезая внутрь раскоряченного, как каракатица, угаагского кибера.
     Ульрих помедлил немного и забрался следом.
     Чедом медленно поднялся в воздух, царапнул манипуляторами поверхность купола и, кренясь, пошел по кругу, облетая зал портала. Затем Селим обнаружил зев тоннеля, выходящего из стены пояса, соединяющего полусферы, и направил аппарат туда.
     Неизвестно, каким образом ему удавалось в полной темноте ориентироваться в ходах, проделанных Червями под землей, но спустя полчаса Селим вывел чедом в другой зал — в форме конуса, наполненного тусклым зеленоватым свечением, и путешественники увидели посреди зала странную глыбу металла высотой в два десятка метров, покрытую мелкими кристалликами. Больше всего эта глыба напоминала скульптуру, изображавшую упавшего на колени и прижавшего к ним голову великана.
     — Мне… страшно! — прошептала Зари-ма после минутного созерцания металлической глыбы.
     Над «скульптурой» просыпалась струйка изморози — Лам-ка исследовал заинтересовавший его объект, и Артему показалось, что «скульптура» шевельнулась.
     Впрочем, это показалось не только ему одному.
     Зари-ма вздрогнула, прижалась к Ромашину.
     Селим выругался:
     — Доннерветтер! Сматываемся отсюда! Кто бы мог подумать!
     Чедом метнулся назад в тоннель. Артем успел заметить, что металлический великан поднял голову без лица и посмотрел им вслед с такой явственной угрозой, что молодого человека прошиб пот.
     — Что это было?! — осведомился он, когда зал с необычной «живой скульптурой» остался позади.
     — Еще один «джинн», — не сразу отозвался фон Хорст. — Боевой робот. Только не гиперптеридский.
     — А чей?!
     — Не знаю, каким образом Червям удалось захомутать моллюскора, но это он!
     — Моллюскор? Вы имеете в виду…
     — Боевой робот иксоидов.
     В кабине чедома наступила тишина. Аппарат продолжал мчаться по темному тоннелю, иногда задевая его стены антеннами и манипуляторами, постепенно поднимаясь вверх, но его пассажирам все еще казалось, что чудовищная машина уничтожения, принадлежавшая врагам гиперптеридов, смотрит им вслед и вот-вот бросится в погоню.
     — Надо вернуться, — обрел дар речи Ульрих. — Если это и в самом деле моллюскор, нам выпала колоссальная удача! Мы законтактируем с ним и…
     Чедом стукнулся о потолок тоннеля, Ульрих прикусил язык и замолчал. На его предложение никто не откликнулся.
     Тоннель повернул, сделал петлю и превратился в колодец, который вывел угаагский кибер с пассажирами в большой грот, освещенный через несколько дыр в потолке. На широте горной страны Эль Джазира Маххур царил день. А так как за поверхностью Полюса велось визуальное и инструментальное наблюдение, появляться в поле зрения земных следящих систем было нельзя. Кроме пограничников, безопасников и контрразведчиков УАСС, следящими комплексами пользовались и оперативники Джадда, внедренные им в федеральные структуры, поэтому вернувшимся на Полюс надо было искать какой-то секретный способ связи с теми, кто посылал Артема и младшего Хорста.
     Селим подвесил чедом в центре грота, вытащил из стенки кабины руку-щупальце, вздохнул.
     — Увы, господа, наш кибер не имеет рации и вообще чего-то похожего на аппаратуру связи. Будем ждать ночи, потом соорудим костер и попытаемся с его помощью посигналить нашим.
     — Зачем ждать ночи? — хладнокровно сказал Артем. — У нас есть прекрасное средство связи.
     Селим поднял бровь, пытливо глянул на пограничника, потом хлопнул себя ладонью по колену.
     — Лам-ка? Отличная мысль, гриф! А я, похоже, старею. Не подумал о такой возможности.
     — Мало того, я думаю, он поможет нам эвакуироваться. В крайнем случае хотя бы накроет нас своей «шапкой-невидимкой».
     Селим несколько мгновений изучал нарочито простодушное лицо Ромашина, стукнул его по плечу и повернулся к Зари-ме:
     — Вызывай нашего друга, девочка, начнем очередной сеанс прямого общения с ним. Я объясню ему нашу идею.
     — Высадите меня, — сердито буркнул Ульрих. — Я останусь. Мне… мне надо в туалет.
     Мужчины посмотрели на него с одинаковым выражением лица, переглянулись. Оба подумали об одном и том же: Ульрих наверняка имел запасной вариант связи со своими истинными хозяевами, а также способ возвращения на Землю, минуя каналы контрразведки.
     — Обойдешься, — сказал Селим со стальной ноткой в голосе. — На базе сходишь.
     Ульрих попятился, хотел было юркнуть в щель люка, но наткнулся на локоть Артема. Поднял голову, прошипел сквозь зубы:
     — Пусти!
     Артем продолжал молча загораживать выход.
     Глаза Ульриха метнули молнии, но в открытую связываться с пограничником в присутствии деда он не стал. Отполз назад. Артем с грустью подумал, что окончательно приобрел в его лице врага.
     — Поехали, милая барышня, — сказал фон Хорст, делая вид, что ничего не случилось.
     В кабине повеяло холодом. Воздух загустел и завибрировал. «Джинн» Лам-ка высунул «голову» из-под своей «шапки-невидимки» и приготовился беседовать с людьми.
     На этот раз сеанс связи длился всего пару минут. Селим сделал надлежащие выводы из предыдущего контакта и не замерз, как в прошлый раз, разве что волосы заиндевели.
     — Порядок, — сказал он, открывая бездонные черные глаза, с усмешкой пошевелил плечами. — Кажется, я начинаю привыкать к магическим консультациям с этим малышом. Да и он быстрее стал ориентироваться. Подождем.
     — О чем вы с ним говорили? — не удержался от вопроса Артем.
     — Вряд ли это можно назвать разговором. Но он меня понял. Я попросил его выйти в космос, найти на орбите спейсер «Зоркий» и внушить его командиру сообщение, что мы живы и ждем десантный модуль в горах Маххура. Точные координаты сообщим ночью.
     — Вы уверены, что Лам-ка справится с поручением?
     — Не обижай маленьких, — нахмурила брови Зари-ма. — Он все понимает, только говорить не может.
     — Да я не обижаю, — пробормотал Артем. Ульрих язвительно хихикнул.
     — Детский лепет на лужайке! Черта с два он вам поможет! Это же негуманский робот, машина, хотя и с серьезным энергопотенциалом. Послушались бы меня, сейчас у нас был бы в руках взрослый «джинн», а не этот свихнувшийся недомерок.
     В кабине чедома снова похолодало.
     — Лам-ка вернулся! — обрадовалась Зари-ма.
     Селим прислушался к себе, лицо его поголубело, стало на несколько секунд чешуйчато-металлическим. Затем волна холода сменилась дуновением теплого ветра, фон Хорст расслабился, вопросительно глянул на полюсидку:
     — Я его правильно понял? Все в порядке?
     — Он все сделал! — Зари-ма бросила на Ульриха уничтожающий взгляд. — Нашел ваше судно «Зоркий», связался с его старостой и сообщил о нашем появлении.
     — Ему ничего не передали в ответ?
     — Лам-ка ведь не разговаривает по-людски, — укоризненно покачала головой девушка, поправилась: — По-человечески. Но, насколько я его поняла, ваши друзья на судне будут ждать сигнала.
     — Я бы все-таки рискнул, — вполголоса заметил Артем. Зари-ма и Селим вопросительно посмотрели на него, и он пояснил:
     — Почему бы не попросить Лам-ку сразу перенести нас на орбиту, поближе к спейсеру? Справился же он с перебросом канала между полудохлым «джинном» и утаагским порталом ТФ-транспортировки.
     Селим помедлил, прикидывая последствия этого шага, повернул голову к Зари-ме:
     — Как ты думаешь, дочка, это возможно?
     — Охлосс… — вырвалось у полюсидки, хотя она тут же добавила: — Он еще совсем ребенок, но он справится!
     Артем улыбнулся. Полюсидское словечко «охлосс» переводилось на русский язык как «чудаки». Улыбка тронула и сухие губы Селима.
     — Рискнем, — решил он, кинув предостерегающий взгляд на шевельнувшегося внука. — История учит, что только безумные идеи и имеют шанс на осуществление.
     — Высадите меня! — потребовал Ульрих без особой уверенности в голосе. — Вы психи! Я не хочу рисковать жизнью, доверившись негуманскому киллеру!
     — Что есть киллер? — потребовала ответа Зари-ма.
     — Убийца, — хмыкнул Селим.
     — Лам-ка не убийца! Он совсем не… Селим жестом остановил ее.
     — Пусть болтает, коль у него язык без костей. Вызываем Лам-ку и летим к своим. Присоединяйся, гриф, пора и тебе участвовать в прямых контактах с юным «джинном». Когда-нибудь тебе это пригодится.
     Артем хотел было отшутиться, но встретил оценивающий взгляд Зари-мы и рассудительно молвил:
     — Давно пора. Я просто не хотел навязываться. Зари-ма просияла.
     — Вот и славно, — проворчал Селим. — Мы тебя подстрахуем, если что.
     В кабине чедома с волной холода замелькали снежные искорки. Артем набрал в грудь воздуха и мысленно нырнул в это прозрачное облако, как в воду.
     Голову словно ошпарили кипятком! Затем последовала быстрая смена ощущений, конечным из которых было ощущение сияющей морозной бездны под ногами, в которую он и провалился с головой. Нервная система отреагировала на холод, и сердце заработало с удвоенной частотой, борясь с переохлаждением организма.
     «Иди дальше», — прошелестел под черепом чей-то бесплотный голос.
     Артем собрался с духом, «шагнул вперед».
     Ему показалось, что его сознание раздвоилось, вернее, расчетверилось! Он ощутил себя сразу и Селимом (сильная мысленная «рука» полковника поддержала его), и Зари-мой (нежное объятие, полный любви взгляд), и «джинном»: множество пересекающихся нечетких образов, складывающихся в странный текучий «букет», создавало удивительное впечатление скрытой мощи, ограниченной нечеловеческим желанием услужить . Захотелось ответить тем же, пожать руку Селиму, обнять Зари-му, погладить «по спине» Лам-ку.
     «Не отвлекайся, — услышал Артем всем объемом сознания тот же мысленный голос. — Думай только о конкретном деле».
     Артем послушно отбросил мешающие думать эмоции, представил спейсер «Зоркий», плывущий над Полюсом в тысяче километров от поверхности планеты, и мысленно соединил его с чедомом светящимся шнуром. Затем попытался представить, как чедом прыгает в небо…
     Чедом окутался серой дымкой и прыгнул  в небо, пронзив атмосферу планеты, вынесся в космос, миновав сторожевую спайдер-систему гиперптеридов. Совсем рядом возник знакомый конусовидный силуэт спейсера.
     Сознание поплыло струями, разбиваясь на отдельные зыбкие фрагменты. Артем начал растворяться в сиянии небытия… и почувствовал, что его поддерживают чьи-то живые горячие руки. Показалось, что из сияющей бездны кто-то посмотрел на него виновато и сожалеюще и скрылся.
     Сознание прояснилось, глаза снова стали видеть.
     Он по-прежнему находился в кабине чедома. Никто его не поддерживал. Селим и Зари-ма даже не смотрели в его сторону. Как и Ульрих. Они как завороженные разглядывали приближающийся борт спейсера «Зоркий».
     Артем преодолел онемение мышц, с трудом поднял чудовищно тяжелую руку, чтобы дотронуться до локтя фон Хорста, и только теперь осознал, что видит сквозь прозрачную стенку кабины черную бездну космоса с иглами звезд, пушистую желтовато-оранжевую глыбу Полюса Недоступности и конус спейсера.
     Эксперимент удался!
     «Джинн» Лам-ка без труда перенес их с поверхности планеты туда, куда они хотели попасть.
     Из борта спейсера вырос длинный ажурный язык приемного узла, подхватил чедом и втянул в корпус, как лягушка муху.
     
Глава 20. ШАКАЛЫ ВЛАСТИ
     
     Радиус орбиты спутника Юпитера Каллисто равен одному миллиону восьмистам тысячам километров. Это вообще самый удаленный по отношению к патрону спутник Солнечной системы note 22. Именно поэтому Юпитер с его поверхности не выглядит столь грозно и впечатляюще, как с поверхности более близких лун — Амальтеи, Ио, Европы и Ганимеда.
     Диаметр Каллисто равен четырем тысячам восьмистам сорока километрам, поэтому сила тяжести на его поверхности не превышает одной десятой земной. Это обстоятельство создает больше неудобств, чем преимуществ, для обитателей станций и баз, поэтому в поселках поддерживается «щадящая» гравитация, равная марсианской.
     Кроме научных станций, баз Управления аварийно-спасательной службы, рудников и технических сооружений самого разного назначения, объекты типа игорных центров и баз отдыха на Каллисто отсутствуют. Особых восторгов пейзажи небольшой планетки, усыпанной кратерами, ни у кого не вызывают. Каллисто представляет собой трехслойный шар: силикатное ядро, слой перемешанных со льдом камней и внешний слой толщиной в пятьсот километров, представляющий довольно рыхлый конгломерат льда и пыли с редкими каменистыми включениями. Поэтому даже кратеры на Каллисто, — а их много, и в большинстве своем они крупные note 23, — не впечатляют. Все кратеры имеют плоское дно, заплыли льдом, и лишь часть их покрыта твердым диоксидом углерода, придающим поверхности видимость снежных торосов и дюн.
     Тем не менее у руководителя Евро-региона была на Каллисто своя секретная база, подсоединенная к руднику, где добывался дейтериевый лед для нужд земной Европы. Такие рудники имели и другие земные регионы, нуждающиеся в собственных хозяйственно-технических службах и транспортных коммуникациях, в том числе и на других планетах и спутниках планет, но Джадду удалось создать эффективную систему перекачки ресурсов, принадлежащих всему человечеству, в пользу Европы, и в начале двадцать пятого века Европа, превратившаяся по сути в единый мегаполис, потребляла до сорока процентов ресурсов Солнечной системы, что негативно сказывалось на жизни людей в других регионах планеты. В то время как большинство европейцев предпочитали вообще не работать, — такая система была реализована еще в двадцать первом веке в Соединенных Штатах Америки до Мирового Кризиса, связанного с падением доллара, — люди в других регионах Земли и на других планетах Солнечной системы вынуждены были трудиться ради выживания на любых условиях.
     Конечно, во все времена и во всех странах Земли существовал слой людей, которых можно назвать воинствующими тунеядцами. Эти люди нигде не работали, презирали всякий труд и существовали за счет разных пособий и талонов на питание, распространяемых государственными фондами. Но если процент «свободных паразитов» по всей Земле не превышал к двадцать пятому веку десяти процентов от всего трудоспособного населения, то в Европе он достигал рекордной величины в шестьдесят шесть и шесть десятых процента!
     Впрочем, главу правительства Евро-региона такие данные не волновали совершенно. Его в первую очередь заботило собственное положение и благосостояние, поддерживаемое пирамидой власти. Насущные потребности людей удовлетворялись по остаточному принципу: народ получал то, что оставляли ему чиновники всех уровней.
     Рудник Норвежский располагался в низких широтах Каллисто, на плато Голубой Стадион. Все его шахты и технические службы прятались в толще льда плато, лишь рудничное управление было выведено на поверхность и накрыто стандартным колпаком, как и все города и поселки Солнечной системы, построенные там, где отсутствовала атмосфера или же воздух не годился для дыхания. Но из официальных лиц властных структур Федерации мало кто знал, что рудник Норвежский является лишь прикрытием секретной базы Европравительства, имеющей значительный энергетический и транспортный потенциал. Мало того, под рудником начиналась шахта к ядру Каллисто длиной в две тысячи метров, заканчивающаяся бункером, в котором могли жить три десятка человек в течение десяти лет. Бункер был снабжен автономной станцией метро и соединялся прямыми каналами тайм-фага с десятком других подобных бункеров, располагавшихся в недрах других планет Солнечной системы и планет других звезд. Пурвис Джадд основательно готовился к захвату власти и не отказывал себе ни в чем, а тем более — в строительстве схронов, рассчитанных на долговременную осаду в случае политического или военного поражения.
     Двадцать восьмого декабря Джадд появился в бункере рудника Норвежский на Каллисто без своей обычной свиты и сразу вызвал начальника службы безопасности Евро-региона.
     Павел Куличенко появился в кают-компании бункера через двадцать минут после вызова в сопровождении своего заместителя и постоянного телохранителя Игнасио Родригеса. После контакта с Демоном на Энцеладе оба изменились, стали более флегматичными, не сразу отвечали на вопросы и походили друг на друга как братья, несмотря на явные физические отличия. Иногда в глазах обоих мерцал некий темный огонь иного знания , и в такие моменты душу Джадда охватывал страх. Эти люди были непредсказуемы, несмотря на слепое подчинение приказам босса, и Джадд иногда подумывал, что не мешало бы их ликвидировать. Но сейчас они были ему нужны в гораздо большей степени, и с поведением обоих и внутренним потенциалом приходилось мириться. Тем более что контактировать с Демонами, имеющими отпечатки личностей Оскара Файнберга и Бенджамина Фокса, Джадд мог только через своих помощников.
     Прибывшие почтительно поклонились хозяину, стоя у порога.
     Джадд милостиво кивнул на кресла у низкого столика, на котором уже стояли пузатые вычурные бутылки с армянским коньяком, мексиканской текилой, украинской горилкой с перцем и испанским виноградным вином.
     — Наливай, — приказал Джадд возникшему как привидение витсу.
     Тот разлил по рюмкам и бокалам напитки: Джадду — текилу, Павлу Куличенко — горилку, Родригесу — вино, — расставил блюда с легкими закусками и исчез.
     — За успех кампании, — поднял свою рюмку глава Евро-региона.
     Выпили. Закусили. Две пары глаз с одинаковым выражением снисходительного терпения и философского безразличия уставились на хозяина бункера.
     — Отличная текила, — елейным голосом продолжал Джадд, не глядя на подчиненных. Посмаковав во рту ломтик копченого слоновьего хобота, он движением брови включил проектор.
     Перед гостями возник объем видеозаписи, сделанной во время захвата оперативников Куличенко в баре рудника Урановая Голконда на Венере. Пока длился показ записи, Джадд глотнул еще текилы, закусил бутербродом с приготовленным по-особому ласточкиным гнездом, и глаза его метнули молнии. Лицо окаменело, стало тяжелым и неприятным. Он выключил проектор.
     — А теперь, джентльмены, попрошу внятно объяснить причину провала.
     Молодые люди переглянулись.
     — Мои парни ошиблись, — тихо проговорил Куличенко. — Их спровоцировали на быстрый ответ, подготовиться они не успели.
     — Зато успели охранники Ромашина!
     — Это была заранее спланированная акция…
     Джадд хлопнул ладонью по столику, лицо его перекосилось.
     — Почему же вы не планируете подобных операций?! Почему срываются ваши планы?! Кто работает против меня?! Кто шпионит за тобой и мной?!
     Куличенко помолчал, оставаясь с виду совершенно спокойным.
     — Судя по некоторым слухам, это особая группа, подчиняющаяся непосредственно комиссару СБ. Что-то вроде частной службы охраны и спецопераций. Данных на нее у меня пока нет. Но мы ищем следы, организаторов, связи…
     — Плохо ищете! Даю на все поиски два дня! Захватите Сосновского, выпотрошите, вытяните из него все, что он знает! И ликвидируйте!
     Джадд выпил третью рюмку текилы, расслабился. Шальной огонь в его глазах погас. Губы тронула обманчиво миролюбивая улыбка.
     — Надеюсь, господа, провалов больше не будет. Некоторых успехов мы все-таки добились, напугали обывателей до потери пульса, так что они теперь в туалет боятся ходить без охраны, да и кое-кого из больших персон потревожили, так что еще пара ударов, и Нкуву свалится. А я займу его кресло. Но для этого вам придется исправить ошибки и выполнить несколько простых, но ответственных поручений.
     — Мы готовы, герцог, — сказал Игнасио Родригес. Джадд мельком глянул на него, но не отреагировал. Налил себе еще текилы, посмотрел сквозь рюмку на Куличенко.
     — Первое: кровь из носу, как говорят русские, но выясните, кто работает против нас помимо федералов. Второе: ликвидируйте советника СБ Игната Ромашина, он активно мешает мне проводить мою политику. Третье: выявите организаторов слежки и соберите убедительные доказательства ее достоверности. В крайнем случае соорудите убедительную липу, чтобы мне поверили олухи в Совете. Имея на руках такие козыри, я добьюсь смены всего федерального руководства.
     Начальник европейской службы безопасности взял со стола ломтик ананаса, проглотил, не жуя.
     — Убедительных доказательств у меня нет и не будет. Они используют технологию массивного графа с распределением скаляров по…
     — Должны быть! — перебил его Джадд.
     — Слушаюсь.
     — И, наконец, последнее. — Глава Европы допил текилу, швырнул рюмку в стену, где она растворилась без следа. — Дайте задание Оскару атаковать Башню.
     Куличенко и Родригес продолжали не отрываясь смотреть на хозяина, и Пурвис повторил с иезуитской улыбочкой:
     — Дайте задание Оскару атаковать Башню Власти на Земле.
     В гостиной стало совсем тихо.
     Родригес посмотрел на своего командира. Лицо Павла оставалось равнодушным и отрешенно-безучастным, но в глазах неожиданно загорелся хищный огонек.
     — Давно надо было…
     — Не спеши, генерал, — снова перебил его Джадд. — Время глобальных перемен еще не пришло. Мне нужен единичный наскок, а не поголовное истребление инакомыслящих. Объясни это Оскару.
     — Он на это не пойдет.
     — Убеди его! Пообещай что-нибудь исключительное, пригрози, посули власть, не знаю, что еще, но заставь его слушаться!
     — Сознание Оскара фрустировано, он воспринимает действительность искаженно, через призму эмоций «джинна». С ним трудно общаться. По сути Демон — это гигантский энергоаккумулятор с интеллектом дебила. Я уже не говорю о Фоксе. От того вообще сохранился лишь небольшой осколок личности, поэтому он непредсказуемо опасен даже для нас.
     — Тем не менее до сих пор они вам подчинялись. Короче, мне нужен удар по Башне Власти. Но без развертки общих военных действий. Я заставлю эту чернозадую образину отдать мне кресло!
     Джадд, тяжело дыша, вытер платком лоб, с трудом успокоился, лицо его превратилось в маску.
     — Теперь докладывайте о своих проблемах.
     — Вашему высочеству не стоит разбираться в наших проблемах, — сдержанно сказал Куличенко. — Но у нас есть новость: вернулся Ульрих Хорст.
     Джадд подпрыгнул.
     — Как вернулся?! Когда?! Почему мне не доложили сразу?!
     — Он сейчас у наших медиков. Парень на грани нервного истощения.
     — Доставить его сюда! Немедленно!
     Некоторое время начальник Евробезопасности смотрел на босса ничего не выражающими глазами, потом перевел взгляд на телохранителя.
     — Привези его сюда.
     Родригес хотел возразить, но глянул на морщинистое темное лицо Джадда и передумал. Встал, вытянулся, щелкнул каблуками:
     — Слушаюсь, командир. Вышел.
     Джадд проводил его свирепым взглядом, налил себе коньяку и залпом выпил. Погрозил пальцем невозмутимому Куличенко:
     — Впредь докладывай о таких событиях сразу! Я не люблю ждать! Пока твоего агента приведут, вкратце расскажи, что знаешь. Почему он не выходил на связь так долго?
     — "Джинна" разбудить не удалось. Точнее, один из них работал на Червей Угаага, и, когда Ульрих попытался войти в прямой контакт, «джинн» отправил его прямиком на планету Червей. Или что там эту планету заменяет.
     Брови Джадда полезли на лоб.
     — Куда-куда?!
     — По гипотезе ученых ИВКа, занимающихся Червями, мир Угаага находится в каком-то «соседнем» измерении, где правят иные физические законы. Так вот Ульрих утверждает, что это так и есть. Вселенная Червей настолько необычна…
     — Черт с ней! Меня интересует результат!
     — По словам Хорста, он провел в мире Червей больше года, это связано с какими-то временными процессами, а потом появились его дед Селим и этот пограничник, Артем Ромашин, бывший напарник Ульриха.
     Джадд потемнел, дотронулся пальцем до щеки, вспоминая пощечину фон Хорста, скрипнул зубами:
     — Живуч полковник, однако! Когда ты его уберешь?
     — Скоро, — ответил Куличенко. — Как только он появится на Земле.
     — Дальше, дальше. Как им удалось выпутаться?
     — Черви успели каким-то образом перетащить к себе с Полюса «джинна». Ульрих пытался его активировать и, по его словам, был близок к успеху. Но вмешался Селим, и «джинн» перебросил всех четверых обратно на Полюс.
     Джадд засопел.
     — Как же он мне надоел, бывший полковник контрразведки! Ликвидируй его как можно быстрее! Пока он еще чего-нибудь нам не поломал. А кто .с ними был четвертый?
     — Девушка-полюсидка, возлюбленная Ромашина. — На губах Куличенко впервые промелькнула пренебрежительная усмешка. — Наш бравый пограничник довольно впечатлительная натура, а она девица красивая, его можно понять.
     — К черту его чувства! Как им удалось уговорить «джинна» перенести всех обратно на Полюс?
     — А вот тут начинается самое интересное. Пусть Ульрих сам об этом расскажет.
     — Говори!
     — Боюсь ошибиться. — Начальник службы безопасности упрямо качнул головой. — Потерпите, сейчас он будет здесь.
     Джадд едва удержался от ругани, вскочил, закурил тонкую и длинную коричневую пахитоску, походил из угла в угол и сел обратно за стол. По кают-компании поплыл дурманящий дымок.
     — Где они сейчас?
     Куличенко понял, о ком идет речь.
     — На Земле, но точных координат не знаю. Выясняем. Ульриху удалось сбежать прямо из конторы СБ, куда приволок его дед для дачи показаний.
     — Молодец, поручик. Придется его повысить в звании.
     Глава Евро-региона и его подчиненный обменялись понимающими взглядами. Ульрих Хорст находился под контролем внедренной в подсознание программы и готов был выполнить любой приказ за минимальную награду. Хотя не догадывался об этом.
     Через несколько минут сработала кабина метро, и в кают-компанию вошли Ульрих и его конвоир.
     Хорст-младший выглядел бодрым и энергичным, хотя под глазами парня пролегли тени, а лицо похудело, заострилось и все еще оставалось бледным, нездоровым.
     — Рассказывай, — кивнул Куличенко. Ульрих вытянулся.
     — Слушаюсь!
     — Садись, — милостиво кивнул ему Джадд. — Выпьешь что-нибудь?
     — Никак нет, ваше высочество! Я не пью!
     — Тогда к делу.
     Ульрих сел в предложенное кресло и принялся рассказывать свою историю похождений по иным мирам в поисках гиперптеридских боевых роботов. Пока он делился своими впечатлениями, по лицу Джадда пробежала целая гамма чувств, но глава Европы ни разу не перебил рассказчика. Лишь дважды беззвучно выругался, когда Ульрих вспоминал о стычках с дедом и бывшим напарником.
     — Так мы оказались на борту «Зоркого», — закончил молодой человек, преданно поглядывая то на Павла, то на его босса. — Я даже не успел ничего предпринять.
     — Очень интересно! — сказал Джадд, в свою очередь разглядывая контрразведчика с долей уважения: парень пережил массу критических моментов, но не сломался и явно готов был идти дальше. — Значит, ты утверждаешь, что в распоряжении этой полюсидки находится «джинн»?
     — Так точно, ваше высочество! Судя по их разговорам, этот «джинн» якобы вылупился из бриллиантиды, но это явная чушь! Они просто пытались повесить мне лапшу на уши, чтобы скрыть действительное положение вещей. Где-то им удалось найти живого «джинна» и подчинить его.
     — Ты не все знаешь, поручик. — Джадд посмотрел на Павла Куличенко. — Объясни ему.
     Тот коротко поведал Ульриху историю с рождением «джиннов» из бриллиантид.
     — Вот это да! — воскликнул Хорст-младший, ошеломленный известием. — Они не врали?! Вот гады!
     — Они не врали, — улыбнулся руководитель Правительства Евро-региона, посерьезнел, сдвинул брови. — И теперь у нас возникла новая проблема. Предстоит нейтрализовать эту девицу и ее защитника, пока он не испортил нам обедню.
     — Как? — вопросительно поднял брови Куличенко.
     — А вот это уже ты сам должен решить! Думай! Задействуй наших яйцеголовых ученых, найди резервы… не мне тебя учить. Но сделай это быстро!
     — Хорошо, герцог.
     Джадд посмотрел на Ульриха.
     — Ты принес плохую весть, поручик. Очень плохую! До сих пор «джинны» были только у меня… э-э, у нас… но теперь они есть и у противника! Понимаешь, чем это грозит нашему делу?
     — Есть и хорошая весть, — жизнерадостно проговорил несмутившийся Ульрих. — Что мне за нее будет?
     Джадд и Куличенко обменялись быстрыми взглядами. Павел шевельнул плечом, как бы говоря, что он не знает, о чем идет речь.
     — Вознаграждение будет адекватно сообщению, — пообещал глава Европы.
     — На Полюсе торчит моллюскор!
     — Что?! — Джадд недоуменно глянул на руководителя Евробезопасности. — Какой еще моллюскор?
     Павел на миг сбросил маску хладнокровия, сверкнул глазами, резко придвинулся к Ульриху.
     — Ты мне об этом не говорил!
     — Ты сам учил меня приберегать козыри, — отмахнулся Хорст-младший.
     — О чем вы говорите?! — взъярился Джадд.
     — Моллюскор — это боевой робот иксоидов. Если только поручик не блефует.
     — Ничего я не блефую! — обиделся Ульрих. — Когда угаагский тайм-фаг перебросил нас на Полюс, в зале над порталом мы обнаружили моллюскора. И он еще наверняка живой!
     В гостиной наступила тишина. Потом раздался сдавленный голос налившегося кровью Джадда:
     — Немедленно!.. Фак ю!.. Немедленно послать туда!.. На куски разорву! Уничтожу! Я тебе покажу «козыри», идиот!..
     Ульрих испуганно отшатнулся. Куличенко встал.
     — Попытаюсь послать обойму охотников. Но боюсь, нас уже опередили.
     — Столько времени потеряли! — Джадд ударил кулаком по ладони. — Недоделок! Ты хоть понимаешь, что натворил?!
     Ульрих сжался в кресле, бледнея.
     Куличенко кивнул Родригесу, направился к двери.
     — Забирайте этого кретина! — прохрипел им вслед Джадд. — Чтоб духу его здесь не было! Вырвите ему язык и выбросьте в космос!
     Павел задержался, оценивающе глядя на затрясшегося в ознобе Хорста.
     — Он нам еще пригодится, герцог, для нейтрализации Селима. Не возражаете?
     — Уберите его с глаз моих! — махнул рукой Джадд, тяжело дыша.
     Ульриха увели.
     — Вот дерьмо! — выругался глава Евро-региона, оставшись в одиночестве. — Как было бы хорошо, будь на его месте полковник, а не это юное ничтожество!.. Моллюскор… В наших руках был моллюскор!
     Одним движением руки он сбросил со стола рюмки и бутылки. И вдруг успокоился. Проговорил трезво и задумчиво:
     — А может быть, еще не все потеряно? Ведь им тоже нужно время на подготовку экспедиции… Теперь кто не успеет, тот опоздает,
     Подумав еще немного, Джадд вызвал начальника европейской службы контрразведки и велел усилить контроль за пространством над Полюсом Недоступности. Надо было не упустить момент запуска противником десантного модуля и попытаться помешать ему. А потом высадить свой десант!
     
Глава 21. ТАРАН
     
     
     Вечером двадцать четвертого декабря сигнал тревоги — ужасающе пронзительный вопль сирены впервые услышали жители столицы Эквадора Кито и ее окрестностей. Да, они были предупреждены о возможном применении чрезвычайных мер по защите населения в случае появления «неопознанного агрессивного объекта» над Землей, но никто из них всерьез не предполагал, что это случится. Война с Демоном велась где-то далеко от Земли, на окраине Солнечной системы, земной космофлот представлялся мощным и непобедимым, опасность казалась надуманной и иллюзорной. И вот Демон появился над родной планетой, выскользнув из-под скорлупы невидимости всего в сорока километрах от поверхности Земли. Прямо над вулканом Котакачи с озером Куикоча, из центрального острова которого вырастала семисотметровая зеркальная Башня Власти, как ее называли, или Дом Правительства Земной Федерации.
     Издали Башня напоминала ветвистый кактус, сверкающий стеклом и металлом, и символизировала гордый вызов человечества небу и тяготению. Не верилось, что это сооружение достаточно прочно и безопасно и рассчитано даже на землетрясение силой до десяти баллов по шкале Рихтера, уж очень оно казалось воздушным, ажурным, летящим. Тем не менее Башня простояла в целости и сохранности уже два столетия и могла простоять еще столько же, явив собой шедевр архитектуры и гений математического расчета ее конструкции.
     Когда «медуза» Демона вышла над краем атмосферы Земли и начала опускаться к озеру Куикоча, рабочий день в Башне уже закончился, большинство чиновников и служащих Дома Правительства разъехались по домам, но все же в ней еще оставалось достаточно много людей: операторы, технические специалисты, инкеры, дежурные хозяйственных служб и те, кто нередко задерживался на работе допоздна. Всего в Башне на этот момент находилось около двух тысяч человек, и едва ли они понимали, что происходит, даже услышав сигнал тревоги. Лишь немногие из них поспешили к станции метро, располагавшейся в цокольном этаже главного ствола Башни, и терминалам общественного и личного транспорта. Большинство продолжали заниматься своими делами.
     Первым об опасности, грозящей Дому Правительства, подумал начальник ЧК Кузьма Ромашин. Получив сообщение о пришествии «неопознанного агрессивного объекта», он сразу смекнул, что может произойти в случае атаки Башни Демоном, объявил район вулкана Котакачи зоной бедствия и отдал приказ спасателям эвакуировать оставшихся в комплексе зданий Правительства людей.
     Второе распоряжение предписывало погранфлоту не допустить уничтожения земных сооружений, для чего использовать все имеющиеся в его распоряжении средства.
     Кузьме не нужно было мчаться на Землю самому и руководить обороной Земли с борта одного из кораблей. Кокон-терминал штаба ЧК позволял ему находиться во всех нужных местах одновременно и наблюдать за ходом операции с десятка направлений. Спейсеры космофлота в данном положении подчинялись ему как пальцы собственной руки. Командиры кораблей находились в оперативном поле связи «спрута» и могли отреагировать на приказ моментально, хотя и сами обладали правом маневра и адекватного ответа. Лишь одно обстоятельство мешало Ромашину начать отработку мер по императиву ВВУ — отсутствие квалитета ответственности. Для проведения операции такого масштаба, как защита Земли, требовалось согласие трех руководителей, наделенных полномочиями данного уровня. Такими полномочиями обладали всего несколько человек в Солнечной системе: председатель Правительства, директор УАСС, командор погранслужбы, начальник службы безопасности и директор СЭКОНа. Но для их вызова требовалось время, чего у Кузьмы не было. Поэтому он не стал ждать появления в штабе ЧК гарантов выбора решения. Предупредив соответствующие секретариаты, он приступил к тому, ради чего и был создан Чрезвычайный комитет.
     «Медуза» Демона вошла в атмосферу Земли в девять часов сорок минут по среднесолнечному времени, что соответствовало двадцати одному часу сорока минутам по времени столицы Эквадора, и уже через две минуты над предгорьями Анд появились корабли пограничников и службы безопасности: спейсеры «Пересвет» и «Ослябя», фрегат «Анаконда» и барк «Брамапутра». Поскольку Демон на передачи и сигналы не реагировал, Кузьма не стал ждать результатов попыток связаться с ним и двинул корабли вперед, выстроив их таким образом, чтобы они могли прикрывать друг друга и отступить в любой момент.
     — Начинаем! — передал он в эфир, глядя на панораму разворачивающихся событий сверху, с высоты спутника, обозревающего Землю в районе Эквадора. — Даю расчетные сетки свободных векторов note 24. Первый удар наносит «Брамапутра» — под объект, для демонстрации силы. Остальные ждут команды.
     — Степень воздействия? — донесся голос командира барка.
     — Максимальная! Не тратьте боезапас понапрасну. Сначала попробуем «глюки». Если он не остановится — влупим по этому монстру из ТФ!
     — Понял!
     Барк — блестящая труба с тремя выпуклыми обтекателями ТФ-генераторов — совершил маневр, выходя на ударную позицию в лесенке эшелона, и выстрелил из «глюка» перед «носом» опускавшейся вниз «медузы».
     То же самое мгновением позже сделали один за другим остальные корабли.
     Четыре светящиеся нити пронзили воздух стратосферы под «медузой» и превратились в реки неистового огня, расплывшиеся вихрями и струями призрачного тумана. Ни один земной аппарат, попади в него луч «глюка», не уцелел бы, превратился в плазму, в фотонное излучение. Разве что капсулы высшей защиты типа «голем», обладающие анизотропно-вакуумным экраном, который отражал все виды радиации. Но Демон не испугался демонстрации мощи земных кораблей. Словно не заметил возникшее на пути энергетическое препятствие.
     Он спокойно прошел сквозь пелену огня и дыма, погасив пламя, как вылитое на угли костра ведро воды!
     В эфире установилась пугливая тишина.
     — Как идет эвакуация? — запросил Кузьма оперативный центр УАСС.
     — Сколько у нас времени? — вопросом на вопрос ответил диспетчер управления по южноамериканскому региону.
     — Минут семь-десять.
     — Не успеем!
     — Сделайте все возможное! Машинам эшелона — огонь на поражение!
     Спейсеры «Пересвет» и «Ослябя» федеральной погранслужбы и корабли патруля службы безопасности Американ-региона, которой принадлежали фрегат «Анаконда» и барк «Брамапутра», ответили включением носовых ТФ-эмиттеров. Четыре «сверхструны» проваливающегося само в себя пространства прострелили купол «медузы», создавая мгновенные «трубки коллапсирования», в которые устремились воздушные массы и все материальные предметы, находящиеся в радиусе километра от оси каждой «трубки». В колоколе Демона образовались черные тоннели, тут же схлопнулись в «одномерные жгуты». Один из них вследствие ошибки в расчетах задел гондолу орбитального лифта в сотне километров от этого места и «упаковал» ее в микрочастицу, а затем чудом миновал Луну.
     «Неопознанный агрессивный объект» остановился, вскинув призрачно светящиеся щупальца, как раненое живое существо.
     — Еще раз! — скомандовал Кузьма.
     Однако выстрелить успел только спейсер «Пересвет». За мгновение до этого «медуза» Демона метнула четыре гигантские зелено-лиловые молнии, настигшие земные корабли. Ни один из них увернуться не успел.
     Барк «Брамапутра» превратился в язык огня.
     Спейсер «Ослябя» потерял носовую часть и тоже взорвался.
     «Пересвет» и «Анаконда» получили огромные пробоины в корпусах и начали заваливаться на корму, падать в атмосферу: отключились генераторы антигравитации.
     — СПАС-флоту — старт! — отреагировал Кузьма. — Флоту СБ — повторить атаку Демона!
     К этому моменту к месту схватки подтянулись еще шесть кораблей, в том числе линкор «Сергий Радонежский», принадлежащий флоту Русь-региона. Это был самый мощный и современный спейсер Солнечной системы, сошедший со стапелей всего полгода назад. По энерговооруженности он превосходил все корабли Федерации и мог совершать автономные рейды в пределах всей контролируемой землянами зоны Галактики. Именно он первым открыл огонь из носового ТФ-эмиттера, находясь в двадцати километрах от района сражения.
     «Неопознанный агрессивный объект» успел пройти стратосферу и нырнул в верхние облака тропосферы, выходя к району озера Куикоча, когда его настигло черное копье ТФ-разряда, свернувшего пространство в «струну».
     Демон дернулся, колыхаясь всеми светящимися бахромчатыми щупальцами, метнул молнию в сторону «Сергия Радонежского», — спейсер отбил ее «зеркалом» преобразованного вакуума, — и внезапно ускорил падение, буквально спикировал вниз, превращаясь в гигантское многокилометровое веретено.
     Никто ничего не успел предпринять.
     Корабли перестали стрелять, так как неминуемо поразили бы наземные сооружения. А зенитно-ракетных и защитных энергетических комплексов Эквадор, равно как и другие государственные образования Федерации, не имел. Войны давно ушли в прошлое вместе с гонкой вооружений, а для борьбы с террористами хватало космофлота.
     И в этот момент наперерез веретену Демона метнулся оживший фрегат «Анаконда».
     Все произошло в течение очень короткого времени.
     Корабль нанес удар из ТФ-эмиттера.
     В боку гигантского призрачно-светового веретена возникла черная дыра. Веретено развернулось лепестками тюльпана и свернулось, охватывая корабль со всех сторон, как бы проглотило его. И тут же выплюнуло обратно, прыгнуло вверх, превращаясь в прежнюю «медузу». А фрегат внезапно нырнул в облака и спикировал точно на здание Дома Правительства!
     Перехватить его остальные корабли не успели. Никто из командиров флота, а также начальник ЧК не могли знать, чем обернется прямой контакт Демона с одним из кораблей.
     «Анаконда» преодолела оставшиеся несколько километров до озера Куикоча за несколько мгновений и вонзилась в основание Башни Власти на уровне тридцать третьего этажа основного ствола, пробив его насквозь!
     С другой стороны здания вырвался длинный факел огня, дыма, пыли и обломков, внутри самого здания замелькали более тусклые вспышки взрывов.
     А затем Башня медленно, с тяжеловесной грацией и с торжественным гулом начала оседать, разрушаться, падать, пока не превратилась в гигантское облако дыма и пыли, накрывшее озеро Куикоча и весь кратер вулкана Котакачи…
     Демон тем временем превратился в гиганта высотой в два километра, замер, словно любуясь сотворенным им катаклизмом, и метнулся в небо струей призрачного света.
     
***
     
     Витольд Сосновский получил известие о нападении Демона на Дом федерального Правительства, находясь в ванной собственного коттеджа. Он только что вернулся из Управления аварийно-спасательной службы после сдачи дел Лу Синю и встречи с директором УАСС и собирался впервые в жизни посвятить остаток дня и вечер семье, обрадованной таким обстоятельством. Прилетела даже сестра Дениз, жена Игната Ромашина, с которой Витольд виделся от случая к случаю раз в месяц.
     Узнав о трагедии: по предварительным данным, при нападении на Башню Власти погибли больше тысячи человек, в том числе около сотни спасателей, — Витольд сообщил встревоженным домочадцам о происшествии, уединился в кабинете и связался с Игнатом:
     — Ты уже в курсе?
     — Да, сейчас лечу в Кито.
     — Я с тобой! Встретимся в метро на выходе.
     — Секунду! Возьми телохрана.
     — На кой он мне в такой момент? Тем более что я уже не комиссар.
     — Возьми, ты все равно кандидат на ликвидацию, так как слишком много знаешь.
     — Хорошо, — рассеянно пообещал Витольд, выключая консорт-линию.
     Вернувшись в гостиную, где собрались пять человек: жена, Дениз, дочь и сын и сильно постаревшая мама, — он развел руками:
     — Не суждено нам посидеть в спокойной домашней обстановке. Хотя, может быть, через пару часов я вернусь.
     Оставив огорченных родственников, Сосновский переоделся в стандартный «уник», облегающий его богатырскую фигуру, и сел в личный пинасе. Витса-телохранителя он с собой, вопреки обещанию, не взял.
     Аппарат доставил его к станции метро Смоленска за пять минут, а еще через две минуты Витольд вышел из финиш-кабины в зал метро Кито, столицы Эквадора.
     Ромашин уже ждал его здесь, выделяясь в потоке пассажиров голым черепом. С ним стоял рослый парень, рассеянно поглядывающий по сторонам. Это был витс-телохранитель советника. Увидев, что Сосновский один, Игнат осуждающе покачал головой.
     — Ведешь себя как мальчишка. Наши враги не прощают ошибок, и ты это знаешь. Не дорожишь своей жизнью, пожалей родных. Каково им будет без тебя?
     — Ладно, не ворчи, старик, — примирительно сказал пристыженный Витольд. — Учту. Как будем добираться к месту назначения? Метро Башни, поди, не работает.
     — Калаев должен прислать транспорт.
     Они вышли из зала метро на площадь Панамерикана, окруженную старинными зданиями, сохранившимися еще с двадцатого и двадцать первого веков. Все здания служили музеями быта прошлых времен, в том числе Дворец Правительства Эквадора, построенный в тысяча семьсот сорок седьмом году, и сами входили в комплекс архитектурного музея под открытым небом. Сосновский уже бывал в Кито по делам службы, хотя мог бы пройтись по его улицам еще раз, любуясь памятниками старины. Однако сейчас ему было не до архитектурных красот города.
     Сверху на площадь упал каплевидный галеон медицинской службы с крестами на бортах и днище. Откинулся колпак просторной кабины, в которой уже сидели трое парней в белых «униках» медиков «Скорой помощи».
     — Садитесь, — пригласил их пилот, бросив на Ромашина короткий взгляд.
     Сосновский с готовностью полез в кабину, а Ромашину вдруг очень не понравились равнодушные лица пассажиров. Они были слишком  равнодушными для медиков, получивших известие о трагедии и готовых оказать помощь раненым людям.
     И тотчас же заговорила рация «спрута» в ухе:
     — Игнат, где вы? Мои ребята ждут вас на втором транспортном терминале, темно-серый галеон с номером «ноль семь».
     На раздумья не оставалось времени, и Ромашин начал действовать, не успев даже ни предупредить витса охраны, ни просчитать варианты ситуации, но будучи абсолютно уверенным, что шансов больше не будет.
     Он протянул руку одному из медиков, якобы для того, чтобы опереться на нее и войти. Парень привстал, собираясь помочь бритоголовому старику, и мгновенно вылетел из кабины с выражением полнейшего изумления на лице. Он был вооружен парализатором, укрепленным в локтевой кобуре: при подаче мысленной команды оружие само вскакивало в ладонь, — и непроизвольно выхватил  его, но Игнат оказался быстрей. Парализатор достался ему. И когда медик еще летел по воздуху с выпученными глазами, Ромашин уже открыл стрельбу, двумя точными выстрелами поразив пилота.
     Второго медика успокоил витс, реакция которого превосходила человеческую и была абсолютно адекватной.
     Третьего парня достал Сосновский, проявивший немыслимую для его возраста реакцию и скоростные качества. Он успел перехватить руку медика, который уже достал парализатор, выкрутить и ударом в лицо ослепить его. Второй удар — в болевую точку между бровями — послал парня в беспамятство.
     Все произошло в течение нескольких секунд, так что никто из прохожих и гуляющих по площади людей не успел вмешаться в схватку. И лишь когда летевший медик упал наконец на плиты площади и не поднялся, люди шарахнулись в разные стороны и закричали.
     Что-то сверкнуло высоко в небе.
     Игнат толкнул Витольда в плечо:
     — Вон отсюда! Ложись!
     Они выскочили из кабины галеона, вполне понимая друг друга. Вите кинулся к ним, прикрывая упавших на плиты своим телом.
     Стрела огня вонзилась в блистер машины. Взрыв разнес галеон на куски, сжег витса и отшвырнул сбегающихся к этому месту людей. Те, кто пытался захватить Ромашина и Сосновского, открыли огонь на поражение, наблюдая, очевидно, за своими коллегами с борта какого-то летательного аппарата.
     Однако выстрелить еще раз неизвестным террористам помешали.
     Заработал эшелон прикрытия станции метро, над столицей появились модули защиты и катера местной службы безопасности, да и зависший неподалеку над Сьеррой и вулканом Котакачи спейсер «Молинос» обратил внимание на стрельбу.
     — Сволочи! — выругался Сосновский, стоя на коленях с «универсалом» в руке и глядя в небо. — Своих не пожалели!
     — Лишние свидетели, — буркнул Игнат, вставая, включил рацию. — Дежурный, срочно следственную группу в Кито! Неизвестными был расстрелян галеон медицинской службы!
     К ним подбежали какие-то люди, тараторя на разных языках, замолчали, увидев оружие в их руках, начали отодвигаться. Подлетел патрульный катер, высланный Калаевым, из кабины выпрыгнул пограничник, которого Ромашин знал в лицо, подбежал.
     — Что случилось?!
     — Потом, — поморщился Игнат, протянул ему отнятый у медика парализатор и с облегчением забрался в катер. — Поехали.
     — Извини, — сказал Сосновский ему в спину, когда катер взлетел. — Я чересчур расслабился. Но кто же мог подумать…
     — Ты должен был подумать! — отрезал Игнат. — Сам же уверял, что за нами начнется охота. Я тоже расслабился, старый дурак! Надо было с собой обойму охраны брать, а не одного телохрана.
     — Витса жалко.
     Игнат сжал зубы. Ему тоже было жаль телохранителя, к которому он привык, как к живому человеку.
     Катер свечой взмыл в небо, и с высоты двух километров стала видна шапка серо-голубого дыма над кратером Котакачи.
     
Глава 22. НЕЧАЯННАЯ ВСТРЕЧА
     
     Ни с чем не сравнимое чувство свободы охватило Артема с такой силой, что он на какое-то время потерял ощущение реальности. Эйфория длилась весь день. Пока он вместе с Селимом и Зари-мой объяснялся с пограничниками. Пока его осматривали медики управления. Пока он принимал душ и переодевался в привычный земной костюм. Пока, наконец, встречался с дедом Игнатом и шефом особого отдела в кабинете последнего, а потом обнимался с отцом и мамой, примчавшимися на базу, чтобы убедиться в его возвращении.
     Тревожную минуту он пережил только после знакомства мамы с Зари-мой. Однако мать сразу прониклась к полюсидке теплыми чувствами, обняла ее, и Артем вздохнул с облегчением, снова погружаясь в расслабляющее, эйфорическое состояние. Его даже не повергло в уныние бегство Ульриха, которого по непонятной причине оставили одного в кабинете старшего инспектора внутренних расследований службы безопасности. Хорст-младший, недолго думая, сбежал, чем расстроил не только инспектора, но и деда Селима.
     Впрочем, Хорст-старший не выдал своих чувств. Побеседовав с Калаевым, он убыл в неизвестном направлении, не попрощавшись с Артемом. В другое время пограничник обиделся бы на такое поведение полковника, однако в настоящий момент он был вполне счастлив и простил Селиму его невнимание.
     После обсуждения похода Ромашина и фон Хорста на Полюс, а также положения дел в Солнечной системе Артема и Зари-му отпустили с его матерью домой. Калаеву, Ромашиным-старшим и Витольду Сосновскому надо было проанализировать поступившую информацию и решить, что делать с полученными сведениями для исправления создавшегося положения. В руках секретной федеральной службы защиты цивилизации появились новые инструменты  воздействия на ситуацию: «джинн» Лам-ка и живой моллюскор, — грех было этими инструментами не воспользоваться.
     Больше всего удовольствия Артему приносило наблюдение за гостьей.
     Зари-ма никогда прежде не видела таких городов, как Волоколамск, не говоря о мегаполисах с десятками миллионов жителей, не встречала столько людей и даже представить не могла, что существуют планеты без гигантских болот и пустынь, но с морями, озерами, океанами и с хорошо сохранившимися лесами.
     Чтобы показать Землю из космоса, Артем предложил всем воспользоваться не метро, а летающим транспортом, поэтому с меркурианской базы они сначала таймфагировались на Луну, полюбовались Землей оттуда, а потом сели на борт фрегата «Русич», принадлежащего УАСС Русь-региона, который и доставил семью Ромашиных вместе с гостьей на окраину Волоколамска. К дому Ромашиных они летели на пинассе уже втроем: Артем, Зари-ма и мама. Кузьма улетел на фрегате, его ждали неотложные дела. Он хотел было оставить им витса-телохранителя, но Артем отказался, о чем впоследствии пожалел. В данный момент ему казалось, что опасности никакой не существует, раз светит ласковое солнце, дует теплый ветер, а по голубому небу спокойно мчатся во всех направлениях летательные аппараты разных классов.
     Зари-му удивляло и восхищало все, что встречалось на пути. Прозрачно-светящиеся шпаги орбитальных лифтов. Ажурные башни-комплексы городов. Амфитеатры стадионов. Пирамиды технических сооружений, полусферы погодных корректоров, многоуровневые висячие сады и парки вокруг башен, леса, реки, горы, потоки людей и летающих машин. Она ничего не спрашивала, только смотрела круглыми глазами, замерев и не дыша, и Артем с не испытанным ранее чувством снисходительной гордости иногда объяснял ей, что она видит.
     Все путешествие от Меркурия до коттеджа Ромашиных, расположенного на берегу Ламы, заняло полтора часа. Но и дома нашлось немало вещей, удивлявших гостью, так что и матери Артема досталось поучаствовать в процессе ознакомления девушки с земной бытовой техникой, особенно в части туалета и интимных подробностей. В конце концов гостья освоилась со своим положением, привыкла к невидимой обслуживающей и говорящей технике, к вечеру пришла в себя и начала задавать вопросы.
     Артем отвечал пространно, находя в роли гида немало приятного. Потом предложил Зари-ме погулять, посмотреть мир, и она с радостью согласилась.
     — Отца предупреди, — сказала мама, с нежностью глянув на полюсидку; было видно, что она от нее без ума. — Все-таки в Системе неспокойно.
     — Хорошо, — кивнул Артем, не собираясь этого делать; его эйфория продолжалась. Зари-ма загляделась на стенной виом, показывающий первенство мира по лыжам, и он тихонько шепнул маме на ухо: — Как она тебе?
     — Чудо! — улыбнулась мама. — Это настоящий бриллиант!
     — Дуракам везет, — улыбнулся он в ответ.
     — Ну, слава богу, ты у нас не дурак. Однако береги ее.
     — Сам знаю. Думал, потерял ее навсегда… — Он передернул плечами. — Однако нашел! Если бы не Селим…
     — Ты так и не рассказал, что там с вами случилось.
     — Потом как-нибудь. Главное, что мы здесь, на Земле. Честно говоря, иногда не верилось, что мы вернемся.
     — А отец уверял меня, что вы в безопасности, — укоризненно покачала головой мама. Понизила голос: — Сынок, не хотела тебя расстраивать, но сама не понимаю… тебе не кажется, что иногда от нее веет холодом?
     Артем улыбнулся. О существовании Лам-ки мама еще не знала.
     — Мы погуляем, и я тебе все расскажу. Ужинать будем дома или пойдем в ресторан?
     — Лучше дома, я приготовлю твои любимые салаты и овощное рагу.
     — Испеки любимчики с творогом.
     — Хорошо.
     — Тогда решено. Заря, поехали. Полюсидка с готовностью вскочила с дивана.
     Они переоделись в дорожные «уники», чтобы не выделяться из потоков гуляющих или спешащих по делам людей, и выбрались на крышу коттеджа, где стоял личный четырехместный флейт Ромашиных.
     Шел уже седьмой час вечера на широте Волоколамска, давно стемнело, хотя слово «стемнело» можно было произносить с натяжкой. Небо над городом было расцвечено рекламой, и его улицам вполне можно было обходиться без освещения.
     Декабрь в Волоколамске — это зимний месяц, со снегом, замерзшей рекой, холодными ветрами, снегопадами (правда — регулируемыми) и прочими атрибутами зимы. Конечно, метеокорректоры старались поддерживать температуру воздуха и другие климатические характеристики в оптимальном сочетании, чтобы не допускать резких изменений погоды, тем не менее вечером двадцать пятого декабря в Волоколамске было холодно — около минус десяти градусов по Цельсию, и не привыкшая к таким температурам Зари-ма сразу замерзла. Пришлось отогревать ее уши и губы в кабине флейта, на что ушло немало времени. В конце концов она согрелась в теплой кабине, и Артем поднял аппарат в воздух.
     Целый час они бороздили воздушное пространство над Волоколамском, по сути представлявшем собой пригород мегаполиса Москвы, подолгу зависая над его памятниками архитектуры и воинской славы. Зари-ма ничего не спрашивала, только смотрела, полуоткрыв рот, и Артем сам рассказывал ей историю тех или иных старинных сооружений, получая от этого истинное удовольствие. Мешало вечное мельтешение световых реклам, расцвечивающих ночное небо и превращающих его в пульсирующий ковер. Артем к рекламе привык и не обращал на нее внимания, а вот Зари-ма все время отвлекалась, поэтому рассказ приходилось иногда повторять дважды.
     С наступлением ночи жизнь в мегаполисе не замирала полностью, люди привыкли жить по среднесолнечному времени, перебираясь с материка на материк или на другие планеты в течение недолгих минут, абсолютно свободно, довольно большая часть населения Москвы и Волоколамска отдыхала и работала в других местах Земли и Солнечной системы именно в вечерние, ночные или утренние часы, и улицы города, — как и в других районах мира, — никогда не пустели.
     — Теперь я покажу тебе другие города Земли, — сказал Артем, видя, что спутница насытилась видами ночной Москвы и Волоколамска. — Не устала?
     — Не-а, — замотала головой Зари-ма. — Великий Маххур! Как же у вас красиво! Голова кружится!..
     — Когда-нибудь и на Полюсе… э-э, то есть на твоей Рачи-ке все изменится к лучшему. Вот разминируем сторожевую систему иксоидов и начнем освобождать планету от могильников с «джиннами», стирать и чистить чужие следы.
     — Это когда еще будет, — вздохнула девушка.
     — Непременно будет! — утешил он ее.
     Флейт поднялся повыше и направился к светящейся прозрачно-кристаллической друзе станции метро, видимой издалека. Оставив машину на паркинг-поле, они влились в поток пассажиров метро, вошли в старт-кабину.
     — Что ты хочешь посмотреть в первую очередь?
     — Ты же сам предлагал показать другие города Земли. Вот и показывай.
     — На Руси сейчас ночь, не то я показал бы тебе Санкт-Петербург с Зимним дворцом и Эрмитажем и другие старинные города, поэтому давай посмотрим на дневные районы Америки. Тамошние города своеобразны, они намного выше нашего Волоколамска. А потом утром я тебе покажу Питер, Таллин и Ригу с ее Старым городом. В общем, программа у нас большая, не то что за одну ночь все не посмотришь, но и за месяц. Главное — начать.
     — Начнем, — кивнула девушка, в огромных глазах которой отражалась россыпь огоньков на панели управления метро.
     Артем поцеловал ее и ткнул карандашом курсора в гнездо задатчика, над которым в окошечке высветилось слово «Торонто».
     Столица Канд-региона произвела на Зари-му неизгладимое впечатление. Девушка никогда не видела такого разнообразия высотных зданий, вписывающихся в общую «гроздь» мегаполиса и создающих единый гармоничный комплекс.
     Впрочем, и другие города и столицы Земли подействовали на нее так же потрясающе. Каждый из них имел свой неповторимый колорит, несмотря на общие тенденции «вертикальной» архитектуры двадцать пятого века, и в каждом был свой старинный центр с памятниками архитектуры прошлых веков, также производивший незабываемое впечатление.
     Побывав за три часа в пяти столицах Америки, Артем предложил посидеть в каком-нибудь ресторанчике над Землей, отдохнуть и полюбоваться на планету с высоты двухсот километров.
     Сеть орбитальных станций, имеющих собственные уголки отдыха, визинги и рестораны, насчитывала около тысячи сооружений подобного типа. Выбрали ту станцию, которая смотрела на ночную сторону планеты, и просидели в ней полтора часа, беседуя и созерцая величественные панорамы космоса и моря света над городами. Потом Артему захотелось показать девушке Солнечную систему, они «оседлали» метро и отправились в поход по планетам, на которых были возведены станции тайм-фага.
     Первой планетой в списке ознакомления был Плутон.
     Самая дальняя note 25 планета Солнечной системы была открыта астрономом Клайдом Томбо еще в тысяча девятьсот тридцатом году, и с тех пор Плутон был известен как девятая планета Системы. Вокруг Солнца он обращается за двести сорок восемь лет. По величине note 26 Плутон уступает даже спутникам больших планет, таким, как Ио, Ганимед, Титан и Тритон, зато у него самого есть собственный спутник — Харон, открытый в тысяча девятьсот семьдесят восьмом году. Оба они состоят из смеси камней и льда, но. если поверхность Плутона покрыта замерзшим азотом и фракциями метана, то Харон покрыт снегом и сам является рыхлым комом снега с включениями водяного льда и пыли. Это свидетельствует о различном происхождении планеты и его спутника, хотя оба они представляют собой огромные астероиды, захваченные Нептуном из пояса Койпера note 27 и превратившиеся в самостоятельные планетарные объекты.
     Атмосфера у Плутона есть, но очень разреженная и состоит из метана и азота. Поэтому редкие научно-исследовательские станции и руднично-металлургические комплексы, добывающие здесь редкоземельные элементы, накрыты защитными куполами, как и другие космические сооружения землян.
     
     На Хароне располагались всего два объекта, созданные людьми: обсерватория «Млечный Путь» и научно-исследовательский передвижной комплекс «Геркулес». Так как «Млечный Путь» имел великолепную систему телескопов и визинговый зал, Артем и выбрал эту обсерваторию, из которой можно было, не выходя за пределы станции, полюбоваться любым объектом Солнечной системы.
     Прецизионная аппаратура обсерватории не терпела каких-либо вибраций, встрясок и энергетических колебаний, поэтому станцию метро на поверхности Харона решили не устанавливать. Добираться до обсерватории новоявленным туристам пришлось на катере погранслужбы.
     Добрались, нашли зал визинга, подключили в качестве гида местного инка, и, глянув на потрясенное лицо Зари-мы — виом показал ближайшую к Плутону планету — Нептун, с кольцами и спутниками, — Артем не пожалел, что потащил полюсидку на край Системы. Она была потрясена панорамами человеческого дома  и размахом жизни людей, практически освоивших окрестности Солнца.
     За Нептуном инк визинга показал им семейства Сатурна и Юпитера, Марс, Меркурий, затем Солнце — издали и вблизи. Вид кипящего, фонтанирующего протуберанцами горнила звезды поразил Зари-му до глубины души, но еще больше потрясло ее присутствие на поверхности светила земных станций.
     — Великий Саарх Маххур! — прошептала девушка, глядя на океан пламени, в котором плавал купол солнечной станции. — Вы — боги! Только боги могут жить на звездах!
     — Возможно, когда-нибудь мы и станем богами, — усмехнулся Артем, — но пока мы люди, совершающие большие глупости. Налюбовалась? Полетели домой? Мама небось заждалась.
     — Да, я устала, — очнулась Зари-ма. — А что мы будем… — Она не договорила.
     Внезапно панорама Солнца в растворе виома исчезла, стены зала визинга приобрели плотность металла, в зале вспыхнул свет.
     — Прошу прощения, — раздался мягкий баритон инка. — Объявлена тревога первой степени. Над Плутоном замечен «неопознанный агрессивный объект».
     Двое сотрудников обсерватории, заглянувшие в зал на минутку, стремглав выбежали из зала. Артем почувствовал смутную тревогу и пожалел, что не взял с собой рацию «спрута». С ее помощью можно было бы связаться с отцом или дедом и выяснить, что происходит.
     — Бежим! — схватил он девушку за руку. — Куда?
     — К директору обсерватории, узнаем, что случилось. У него есть терминал связи.
     Они выскочили из визинг-зала, сели в лифт и через минуту добрались до центра управления обсерваторией, включавшего терминал связи и служебные модули сотрудников. Терминал представлял собой визинг-зал в миниатюре — стены его служили сферическим виомом, но имел еще и кокон-кресла для операторов. Все они в данный момент были заняты, а виом показывал панораму Плутона с огоньками на поверхности, в местах, где располагались поселения людей.
     Несколько мигающих звезд медленно плыли к Харону, образовав окружность, в центре которой…
     — Вижу «неопознанный агрессивный объект», — тихо прошелестел из скрытых динамиков голос инка. — Расстояние — двести километров, скорость движения — сто метров в секунду.
     — Всему персоналу — немедленно перейти на борт спасателя! — перебил инка более громкий голос начальника обсерватории. — Приказ не обсуждать! Повторяю: всем сотрудникам немедленно покинуть обсерваторию!
     Кокон-кресла терминала развернулись бутонами невиданных лилий, из них выскочили двое мужчин и женщина, бросились к выходу.
     — Не стойте, спасатель ждать не будет! — посоветовала на бегу женщина.
     Артем и Зари-ма переглянулись и припустили вслед за сотрудниками обсерватории, еще не осознавая до конца причин такой спешки. Демон был обнаружен, окружен кораблями погранфлота и не имел свободы маневра. Между тем люди явно запаниковали, что говорило о реальном основании их страхов. Лишь оказавшись в эллинге транспортного отсека, куда начали прибывать остальные сотрудники обсерватории, Артем вдруг подумал, что появление Демона над Плутоном не случайно. Кто-то навел  его на Плутон, зная, что на спутнике планеты находятся в данный момент Ромашин и Зари-ма.
     Стены эллинга вдруг потеряли плотность, потекли струйками дыма на пол, какая-то сила начала мять их, сплющивать, морщить, искривлять.
     Зари-ма издала испуганный возглас, вцепилась в локоть Артема.
     — Что это?!
     — Демон! — сквозь зубы проговорил пограничник. Махнул рукой выглядывающему из люка молодому парню. — Улетайте!
     — А как же вы?
     — Не теряйте времени! Стартуйте в шпуг-режиме! Мы возьмем другой летатель.
     Люк модуля зарос защитной перепонкой. Спасатель подпрыгнул на метр, рыская из стороны в сторону как пьяный, но все же долетел до светящейся окружности тамбур-окна, продавил его и исчез.
     — За мной! — скомандовал Артем, бросаясь к ярко-оранжевой капле вакуумплотного флейта.
     Забраться в кабину аппарата и включить автоматику управления было делом нескольких секунд. Гораздо больше времени потребовалось Артему для того, чтобы инк согласился стартовать. Какой-то умник все аппараты обсерватории снабдил контурами особого доступа, и драйв-инк требовал этот самый доступ предъявить. Взбешенный Артем хотел было уже вылезать обратно, однако инк понял, что происходит что-то необычное, далекое от штатной ситуации, и преодолел запрет на старт.
     Шатаясь и вздрагивая под волнами невидимой силы, флейт поднялся в воздух, с трудом нашел стартовую шахту и оказался за пределами купола обсерватории.
     Спасательного модуля над снежным полем Харона уже не было видно, он успел скрыться за горбом ближайшей ледяной горы.
     Над горизонтом торчал округлый купол Плутона, над головой раскинулся безбрежный звездный океан, пересеченный искрящейся рекой Млечного Пути. Зрелище звездного неба всегда приводило Артема в торжественно-приподнятое восторженное состояние, но не в этот раз. Демона он еще не видел, но чувствовал, что тот где-то совсем близко, так как купол обсерватории под флейтом уже начал выбрасывать прозрачно-белые побеги и превращаться в «перья» и «стрекозиные крылья», да и сам аппарат потерял былую форму и на глазах таял, вскипал пузырями и вот-вот должен был разгерметизироваться.
     — Лам-ка! — вскрикнула Зари-ма.
     В кабине флейта похолодало. Чья-то огромная рука накрыла аппарат, защитив его от равнодушно-грозной силы, искривляющей, трансформирующей все материальные объекты, встречающиеся ей на пути.
     И тут Артем сквозь заиндевевший колпак кабины увидел носителя этой чудовищной силы.
     На купол обсерватории опускалась с неба необычная призрачно-светящаяся «медуза», внутри которой роились бесчисленные искорки, складываясь в странные ветвистые узоры. Взгляд пронизал людей. Чей-то пристальный, высокомерный и вместе с тем пренебрежительно-равнодушный взгляд.
     К флейту, бессильно повисшему чуть в стороне от обсерватории, потянулось одно из многочисленных щупалец «медузы» диаметром в два десятка метров. Артем ощутил грохочущий удар по нервной системе, сердце больно рванулось в груди, волна боли побежала по рукам и ногам, выплеснулась в голову, едва не разорвала барабанные перепонки.
     Зари-ма схватилась за уши.
     — Лам-ка! — прохрипел Артем, с трудом удерживаясь на грани беспамятства. — Унеси  нас отсюда!
     Удивленный взгляд, недоумение, озабоченность…
     Чей-то стон…
     Перед глазами Артема возникла струящаяся призрачная морда апокалиптического зверя, сквозь которую проглядывали черты человеческого лица. Открылась клыкастая пасть, высунулся длинный огненный язык…
     Кто-то с силой ударил Артема по щеке, так, что у него из глаз посыпались искры.
     — Очнись! Сопротивляйся! Не дай ему нас сожрать! Это была мысль Зари-мы!
     Он напрягся, чувствуя заструившуюся по жилам силу , мысленно ударил наотмашь по оскаленной морде.
     Зверь отшатнулся.
     В голову просочился ручеек нечеловеческого  удивления.
     — Держись, Заря! — прошептал Артем непослушными губами, ударил зверя еще раз, с гневом и желанием освободиться.
     Голова окончательно прояснилась.
     Он все еще находился в кабине флейта, безвольно откинувшись на сиденье. Зари-ма лежала на полу между сиденьями, свернувшись в комочек, закрывая голову руками. Над ней висело облачко вспыхивающих и гаснущих искр. Лам-ка защищал хозяйку как мог, но не знал, что делать дальше.
     Артем поднял глаза, увидел отдернувшееся щупальце висящей над аппаратом «медузы». С помощью Лам-ки ему удалось отбить щупальце — нечто вроде полевого эффектора, позволяющего Демону «знакомиться» со своими жертвами, но о долгом сопротивлении боевому роботу гиперптеридов нечего было и мечтать. Тогда Артем всунул голову в облачко искр и крикнул изо всех сил, мысленно:
     «Лам-ка, выручай! Уноси нас отсюда!»
     В голове словно хрустнул сухой древесный сучок.
     «Куда?» — отозвался Лам-ка голосом Зари-мы.
     «Куда угодно! Лучше всего на ближайшую базу на Плутоне! Видишь планету?»
     «Вижу».
     «Вперед!»
     И когда озадаченный сопротивлением людей, которых он собирался уничтожить по заказу хозяев, Демон снова протянул щупальце к летательному аппарату, тот исчез.
     Зато «медузу» догнали спейсеры погранслужбы, открыли огонь из «глюков» и ТФ-эмиттеров, и Демон вынужден был отвлечься на схватку с ними. Над снежно-ледяным карстом Харона встала исполинская световая фигура рыцаря…
     В этот самый момент флейт Артема и Зари-мы внезапно выплыл из пустоты над куполом плутонианской базы, едва не врезавшись в смотровую башню. На летательный аппарат он походил мало, скорее — на ком смятых белых птичьих перьев. Генераторы антигравитации его не работали, поэтому он тут же начал падать на ледяные торосы у купола, медленно — из-за слабого поля тяготения Плутона — и неотвратимо. Но пассажиры флейта остались живыми и невредимыми, хотя вытащить их успели из потерявшей герметичность кабины в последний момент, когда давление воздуха в ней упало уже почти до нуля.
     
Глава 23. ПРЕДАТЕЛЬСТВО
     
     Селим фон Хорст жил в Берлине, в доме-колоссе высотой в три километра на Ремарк-штрассе. Жилой модуль бывшего полковника контрразведки имел три комнаты, выглядевших почти одинаково: Селим давно жил один, без жены и детей, и квартирой не занимался. Видеопласт в комнатах он настроил однажды и навсегда, и каждая из них теперь представляла собой площадку на склоне заснеженных гор.
     Альпинистом он никогда не был, на лыжах с гор не катался и экстремальным горным туризмом не занимался, но горные пейзажи любил. Его первая жена погибла в море — утонула во время шторма. Вторая жена Хельга погибла в космосе во время взрыва на меркурианской энергонакопительной станции. Третья просто ушла. Она очень любила бродить по лесам в одиночестве, чего терпеть не мог Селим.
     Женщина, которую он встретил шесть лет назад в горах, была горноспасателем. Однако любила другого. Обычная история. Поэтому Селим Базил Дельвиг Мария фон Хорст часто любовался горными ландшафтами в своей квартире, прекрасно при этом понимая, что век свой ему придется коротать одному.
     Звонок видеофона раздался утром двадцать шестого декабря, когда Селим завтракал. Посмотрев на часы — звонить ему мог только Володя Калаев, но с ним они уже договорились о встрече, — Селим включил обратку, недоумевая, кто бы это мог быть.
     Ранним визитером оказался Ульрих.
     — Извини, дед, что я сбежал, — сказал он, глядя в сторону. — Не надо было этого делать. Но я запутался…
     — Приезжай ко мне, вместе распутаем. Ты где?
     — В одном месте… никто не знает… по-моему, за мной охотятся. Лучше ты прилетай ко мне. Я не хочу рисковать.
     — Что случилось?
     Ульрих косо глянул на деда, криво улыбнулся, снова отвел взгляд.
     — Кажется, мне не следовало полагаться на слово Павла… я рассказал ему о находке моллюскора…
     — И стал лишним?
     — Да.
     — Хорошо, я прилечу. Как тебя найти?
     — Я у друга, он живет на острове Курумоту.
     — Где это?
     — Архипелаг Туамоту, самый северный остров. Ближайшее метро в Карфаксе, на Паумоту, оттуда на любом транспорте лёта пять минут. На острове увидишь каменные шары и бунгало, я буду там. Только прилетай скорей, мне… мне страшно!..
     Виом связи свернулся в линию, погас. Селим задумчиво погладил пальцами непривычно гладкий подбородок, оценивая ситуацию, и начал собираться.
     Через несколько минут он вышел из квартиры, одетый в серо-бежевый костюм со встроенным спецснаряжением. Обстановка в мире после тарана Башни Власти была такой, что следовало быть готовым к любым неожиданностям. Враги знали о возвращении старшего Хорста с Полюса и наверняка начали его искать. Смущало лишь их поведение относительно Ульриха, верой и правдой отрабатывающего авансы, выданные ему Павлом Куличенко. Было непонятно, чем внук проштрафился перед начальником европейской службы безопасности.
     Привычно пообщавшись с инком костюма, анализирующим энергопотоки в радиусе сотни метров от объекта охраны — то есть самого Селима, полковник направился к транспортному причалу дома и сел в пинасе-такси, которое доставило его к ближайшему метро Берлина. Через минуту он вышел в Карфаксе, столице архипелага Туамоту, в состав которого входило около шестидесяти небольших и средних коралловых островов.
     Остров Курумоту представлял собой невысокую песчаную подкову с коралловым основанием и лагуной диаметром в полкилометра. Пальмы росли только на одном конце подковы, второй был усеян гигантскими каменными шарами, между которыми кое-где высились пирамидальные вигвамы из пальмовых листьев, представлявшие собой жилища островитян. Строений насчитывалось десятка два, и среди них высился вполне современный двухэтажный коттедж из розового материала, похожего на ракушечник.
     Вечерело, и жители островной деревни собрались у одной из хижин, под большим навесом, где стояли небольшие столики. Очевидно, это было местное кафе или бар. Розовый коттедж стоял на краю деревни и казался покинутым. Территорию вокруг него не освещали фонари, а в окнах не горел свет.
     Селим облетел остров, зорко вглядываясь в простенький ландшафт и вслушиваясь в доносившиеся со стороны бара голоса, обрывки песен и смех. Никаких тревожных признаков присутствия здесь посторонних людей сторожевая система не обнаружила, и Селим посадил такси у каменного шара высотой в два человеческих роста. Кому понадобилось вырубать эти шары из горных материковых пород и доставлять на остров, было непонятно. Разве что хозяину коттеджа, которого посетило вдохновение создать своеобразный «парк шаров».
     Коттедж не охранялся и был окружен чем-то вроде низкого палисадника из вбитых в песок стволов пальм. Селим еще раз проконсультировался с инком костюма, который по-прежнему ничего подозрительного не отмечал. Из окон коттеджа никто не выглядывал, видеокамеры отсутствовали, электромагнитные приборы в радиусе двух десятков метров не работали, и охранники не подавали признаков жизни, так как их, судя по всему, здесь и не было.
     Селим перешагнул ряд полых труб из пальмовых стволов, приблизился ко входу в коттедж.
     — Эй, есть кто живой? Ответом ему была тишина.
     — Ульрих!
     Где-то внутри коттеджа послышался скрип, дверь приотворилась, в щель выглянул низкорослый, бородатый, смуглолицый мужчина в одних красных штанах. Волосы у него были заплетены в десятки косичек и спускались до плеч.
     — У? — спросил он.
     — Ага, — ответил Селим. — Я ищу молодого человека по имени Ульрих. Он здесь?
     Абориген молча отступил в сторону, распахивая дверь шире.
     Селим вошел.
     В небольшом холле было темно, однако не настолько, чтобы нельзя было разглядеть его убранство: статуэтки в нишах стен, фикус, росший из пола и пропадавший в потолке, две лесенки на второй этаж, соединявшиеся в крохотную балюстраду. Одна из трех дверей, выходящих на эту балюстраду, открылась, из нее выглянул Ульрих, по пояс голый, одетый так же, как и смуглолицый абориген с косичками, — в алого цвета шаровары.
     — Проходи, — сказал он с некоторым смущением. — Извини, что заставил тебя лететь в эту дыру, но мне без тебя крышка.
     Смуглолицый мужчина закрыл за Селимом дверь и неслышно исчез в коридоре первого этажа коттеджа. Полковник хмыкнул, поднялся по лестнице наверх, вошел вслед за Ульрихом в небольшую комнату, освещенную тусклой панелью в потолке. Так как снаружи окна коттеджа казались темными, следовало полагать, что они не пропускали света изнутри.
     В комнате стояла кровать, в углу — кресло и напротив хрустальный «ананас» инк-вириала с мигающими внутри зелеными и желтыми огоньками.
     — Рассказывай, — потребовал Селим, удовлетворившись изучением интерьера.
     — Садись, — кивнул на кресло молодой человек, по-прежнему не глядя на деда. — Что-нибудь есть или пить будешь?
     — Я не голоден.
     — Тогда я принесу себе кокосового молока. Он двинулся к двери.
     — Разве нельзя попросить домового, чтобы тебе принесли молоко? — поинтересовался Селим.
     — Здесь нет домового, — на ходу объяснил Ульрих. — Все хозяйственные дела ведет Кумар.
     Он вышел, оставив дверь полуоткрытой.
     Селим прошелся по комнате, чувствуя себя неуютно, еще раз выслушал доклад костюмного инка, что «все спокойно», сел в кресло. Однако в душе зашевелились смутные подозрения, включились собственные сверхчувственные сферы, отмечающие ранее неслышимые и невидимые потоки внимания , и он понял, что попал в элементарную ловушку.
     Первой реакцией было — бежать! Прорваться сквозь засадные порядки, весьма удачно замаскированные, сесть в пинасе и улететь!
     Но следующая мысль отрезвила.
     Тебя просто пристрелят! Не паникуй! Физический бой — это вынужденная мера, когда исчерпаны иные способы выкрутиться из безвыходного положения. Надо попытаться начать контригру, сделать вид, что ситуация была предугадана, выяснить, кто устроил ловушку такого уровня и зачем. А уж потом дорого продать свою жизнь, если не останется другого выхода.
     Селим горько усмехнулся, покачал головой. Ах, внучек, внучек, как же тебе задурили голову эти подонки, что ты решился подставить родного деда! Как же ты потом будешь жить с таким грузом на душе? Смотреть в глаза отцу и матери, своим друзьям? Ведь никто не любит предателей ! Человек, предавший один раз, предаст и второй. Неужели в контрразведке этому не учили? Хотя, может быть, совесть твоя заблокирована программой, внедренной в психику? И ты не понимаешь, что творишь?.:
     Селим сел в кресле поудобней и остался сидеть, когда в комнату ворвалась тройка «призраков» — оперативная обойма спецназа в масккостюмах «хамелеон». Увидеть человека в таком костюме очень трудно, разве что по струению воздуха и легким искажениям очертаний предметов. Однако Селим не только имел опыт использования и обнаружения «хамелеонов», но и видел их, обладая новыми центрами внечувственного восприятия. Поэтому он улыбнулся как можно приветливей и обратился к первому «призраку», вооруженному турелью с «универсалом» на плече и парализатором:
     — Опаздываете, любезный. Я вас уже пять минут дожидаюсь. Опустите оружие, оно не понадобится.
     Остолбеневшие «призраки», приготовившиеся к схватке, обменялись радиофразами, рассредоточились, держа фон Хорста под прицелом, один из них выключил контур маскировки и превратился в киберсолдата в комбинезоне со множеством приспособлений, блях, кармашков, светящихся чешуи и заклепок. Черная лицевая пластина шлема стала прозрачной, на Селима глянули бешеные глаза незнакомого парня.
     — Сидеть! Не двигаться! Руки на затылок! — проревел динамик «хамелеона».
     — Сижу, — усмехнулся полковник, сцепив пальцы рук на груди. — Зови начальника, говорить будем.
     Спецназовец никак не отреагировал на эту просьбу, но через несколько секунд послышались шаги поднимающихся по лестнице людей, и в комнату вошли еще три человека: двое — в камуфляжных комбинезонах, третий — в сине-коричневом «унике» с эмблемой Евробезопасности на плече. Это был Павел Куличенко.
     Спецназовец подошел к нему, что-то сказал. Глава европейской службы безопасности кивнул, проговорил:
     — Он блефует, никто его не прикрывает. Забирайте полковника ко мне.
     — Может, объяснимся? — спокойно предложил Селим.
     — Объяснимся, но не здесь. — Куличенко достал парализатор и выстрелил в Селима. — Так будет лучше. Этот человек — мастер боя и прекрасный тактик, не будем рисковать. Обыщите его и наденьте наручники.
     Павел вышел, не оглянувшись на обмякшего фон Хорста.
     Однако он ошибался, считая полковника парализованным. Селим не потерял способности двигаться и думать, хотя уже не по-человечески . Просто он начал игру , надеясь успеть получить нужные сведения и перехватить инициативу. Подручные Куличенко не знали о его возможностях и ошиблись, не убив его сразу при захвате. Пусть думают, что он в отключке. Впереди их ждет большой сюрприз…
     
Глава 24. ПОРА ВЫХОДИТЬ НА СЦЕНУ
     
     После инцидента на Плутоне Артем долго не мог простить себе, что расслабился до полной потери бдительности в условиях военного времени. Он должен был сразу осознать и принять действительность такой, какой она стала: в Солнечной системе шла самая настоящая война между людьми и боевыми роботами гиперптеридов. Забывать об этом не стоило ни на минуту.
     Сутки Артем и Зари-ма провели в бункере прадеда Филиппа на Марсе, приходя в себя после схватки с Демоном, потом в бункер прибыли дед Игнат, Калаев и Сосновский, и отдых для младшего Ромашина закончился.
     Собрались в кают-компании.
     Артем хотел предложить всем горячительные напитки, но встретил взгляд деда, поежился и не рискнул.
     — Плохие известия, судари мои, — сказал с озабоченным видом начальник особого отдела. — Исчез Селим.
     — Как исчез? — не поверил Артем, переглядываясь с Зари-мой.
     — Его следы затерялись на острове Курумоту, принадлежащем архипелагу Туамоту в Тихом океане. Насколько нам известно, ему позвонил Ульрих, и полковник полетел к нему на остров, не предупредив никого, в том числе меня. Это было вчера утром — в начале восьмого по среднесолнечному, на островах наступил вечер. С тех пор он на связь не выходит.
     — И… никаких следов?
     — На острове его нет. Коттедж, где произошла встреча, — нашлись свидетели, которые видели подлетавшее к коттеджу такси, — пуст.
     — А Ульрих?
     — Естественно, его тоже там нет.
     — Значит, он… подставил полковника? И Селим теперь в руках Джадда?
     — Брал его не Джадд, разумеется, а команда Паши Куличенко, так что он сейчас «гостит» скорее всего у Паши. Мы начали поиски. Пора и тебе присоединиться к оперативной обойме.
     — Я готов!
     — Не очень-то ты готов, — проворчал Игнат, — раз допустил такой промах, решил погулять по Системе без прикрытия.
     Артем виновато опустил голову.
     — Больше не повторится.
     — Он не виноват, — вступилась за друга Зари-ма. — Это я упросила его показать мне жизнь человеков… людей.
     Мужчины посмотрели на нее одинаково оценивающе, и девушка застеснялась, покраснела, хотя тут же с вызовом вздернула подбородок.
     — Да, это я во всем виновата!
     — Хорошая у тебя защитница, — усмехнулся Калаев. — Ладно, учтем. Для нас всех это хороший урок. Теперь расскажите-ка еще раз, как вам удалось справиться с Демоном.
     — Не справиться, — криво улыбнулся Артем. — Сбежать. Нам помог Лам-ка. — И он рассказал историю схватки с Демоном, едва не закончившейся бедой.
     Калаев посмотрел на Зари-му, огляделся.
     — Что же, этот ваш… Лам-ка сейчас находится здесь?
     — Нет, — покачала головой полюсидка. — Точнее, он и здесь, и не здесь. Я его чувствую как… — она попыталась найти нужное слово, — как тень… нет, как вибрацию… не знаю, как сказать.
     — Лам-ка живет в ином пространственном континууме, — пришел ей на помощь Артем, — из которого высовывается его «глаз», или, точнее, пси-щупальце. Поэтому он действительно все время и с нами, и не с нами. Но делает ли он что-либо самостоятельно, я не знаю.
     — Конечно, — простодушно кивнула Зари-ма. — Он свободный и летает где хочет, изучает мир. Ему же интересно.
     — С ним можно побеседовать?
     Полюсидка с некоторым сомнением посмотрела на Артема. Тот покачал головой:
     — Лам-ка — не разумное и даже не живое существо в полном смысле этих слов. Да, с ним возможен контакт, и мы с Зари-мой общаемся с ним, но не на вербальном и даже не на мысленном уровне, а скорее на пси-энергетическом, эмоциональном. К тому же он в каком-то смысле ребенок. Мужчины обменялись красноречивыми взглядами.
     — Итак, мы имеем, с одной стороны, маньяка, рвущегося к власти, — сказал Игнат задумчиво, — имеющего в своем распоряжении мощный финансовый, энергетический и технический потенциал Европы, а также двух негуманских боевых роботов. С другой стороны, имеется безвольный Совет безопасности, зомбированный СЭКОН, федеральный флот, не способный сражаться с Демонами на равных, и совсем юный «джинн» Лам-ка.
     — Маловато для победы, — хмыкнул Сосновский. — Хотя, может быть, нам удастся переманить на свою сторону моллюскора?
     — Я по-прежнему убежден, что наше главное оружие — мы сами, — твердо проговорил Игнат. — Наши воля, ум и терпение. Хотя моллюскор не помешал бы.
     — Джума Хан с обоймой своих орлов уже на Полюсе, — сказал Калаев. — Будем надеяться, что ему удастся активировать моллюскора. Но, к сожалению, и наши враги не дремлют. В район хребта Эль Джазира Маххур запущено пять «големов». Три из них прорвались к поверхности. А это означает, что за моллюскором начали охоту и люди Джадда.
     — Джуме нужна подмога, — нахмурился Сосновский. — Пошли туда еще одну обойму.
     — Мы думаем над этим. Возможно, туда пойдут Артем и Селим фон Хорст. Но прежде надо найти и вызволить Селима. У кого какие соображения?
     — Надо захватить Куличенко и допросить, — предложил Артем.
     — Легче сказать, чем сделать, — вздохнул Сосновский. — Его постоянно прикрывает эшелон VIP-охраны. Но вот его друга и телохранителя Игнасио Родригеса можно попытаться заарканить. Он тоже должен знать, где шеф держит полковника.
     — А если Селим уже убит?
     — Он им нужен живой — до тех пор, пока они не выкачают из него всю информацию.
     — Его нелегко убить, — пробормотал Артем.
     — Естественно, он же профессионал и мастер единоборств, что-нибудь придумает.
     — Нет, я имел в виду другое: он — не человек.
     — То есть как это — не человек? А кто?!
     — Наполовину Червь. Я же рассказывал, что случилось на Полюсе.
     — Я думал, что это… э-э, только образный оборот речи.
     — Селим демонстрировал свои возможности не один раз. Психика и знания Червя записаны в его память на генетическом уровне. На Полюсе полковник признавался, что в его организме начался сенситивогенез, и он не всегда может контролировать этот процесс.
     — Надо было отдать его в руки экспертов.
     — Надо было не спускать с него глаз, — сухо отрезал Игнат. — Ясно же было, что за ним и за Артемом начнется охота.
     — Виноват, — поморщился Калаев. — Чего уж теперь. Исправлюсь. Итак, начинаем активную фазу сопротивления, насколько я понял ваши предложения. Будем брать Родригеса.
     — Он почти не расстается с Пашей, — предупредил Сосновский.
     — Знаю, мы ведем за ними обоими наблюдение. Что-нибудь придумаем. Игнасио живет в городке Ортигейро на берегу Бискайского залива, там у него родители и девушка, к которой он изредка заглядывает. Сделаем так, чтобы она позвонила ему, и когда он появится у нее…
     — Ты уверен, что он клюнет на эту удочку?
     — Уверен, — ухмыльнулся Калаев. — Наши психоаналитики даром хлеб не едят, они способны создать любую убедительную дезу. Он примчится к своей подруге как миленький.
     — Можно я пойду в обойме захвата? — сказал Артем. Руководители спецслужб переглянулись.
     — Я не возражаю, — пожал плечами Калаев. — Тестирование показало, что его кондиции по-прежнему высоки. Что скажет советник?
     — Пусть идет, — согласился Игнат, преодолевая внутреннее сопротивление.
     — Я с ним! — заявила помалкивавшая Зари-ма. Артем накрыл ее ладонь своей.
     — Ты не знаешь специфики ситуации. Здесь должны работать профессионалы.
     — На Рачи-ке ты так не говорил, — обиделась девушка.
     — На Полюсе ты была у себя дома и знала то, чего не знали мы. На Земле все иначе. Ты останешься и будешь ждать меня.
     Зари-ма выдернула руку и в гневе отвернулась.
     — Ваше участие еще понадобится, девушка, — проговорил Калаев мягко. — Особенно при контактах с Демонами. Только вы умеете разговаривать с «джинном» и только вы сможете убедить его помочь нам.
     — Он тоже умеет, — покосилась Зари-ма на Артема. Калаев вопросительно поднял брови.
     — Почему ты мне об этом не сказал?
     — Я не вполне уверен, — нехотя сознался Артем. — Лам-ка не отторгает меня и даже пытается понять, но слушается только ее.
     — Разве он тебя не послушался? — фыркнула Зари-ма.
     — Только в твоем присутствии.
     — Я понял. — Калаев озабоченно потер переносицу. — Придется учитывать это обстоятельство в дальнейшем. Вы не будете возражать, девушка, если наши ученые попытаются установить контакт с… э-э, с Лам-кой? В вашем присутствии, разумеется. Возможно, это поможет нам создать методы защиты от атак Демонов.
     Зари-ма посмотрела на Артема. Тот кивнул.
     — Я согласна.
     — Отлично! Витольд, сопроводи ее до базы и не отходи ни на шаг. Она тоже является объектом охоты киллеров Джадда, и охранять ее надо по уровню "А".
     — Будто я этого не понимаю, — усмехнулся бывший комиссар службы безопасности.
     — А теперь давайте обсудим конкретику операции по захвату Игнасио Родригеса. Сейчас сюда придет Валя Потапов, и приступим.
     
***
     
     Звонок мобика раздался в два часа по среднесолнечному времени.
     Игнасио, находившийся в этот момент в ресторане ночного клуба «Леон», в Брюсселе, вместе с приятелями, тронул колечко на браслете инфора, и над окошечком мобика вырос миниатюрный объем видеосвязи, внутри которого появилась головка смуглой красавицы с бровями-крыльями.
     — Ты сильно занят, мой Игнасио? — проворковала красавица.
     Родригес покосился на заинтересованные лица приятелей, встал из-за стола и вышел на веранду, опоясывающую на высоте двухсот метров иглу ресторана «Леон», не обращая внимания на призывы друзей остаться и познакомить их с девушкой.
     — Лола, я просил тебя не звонить без необходимости, — сказал Игнасио. — Что случилось?
     — Ничего не случилось, дорогой, — сморщила носик красавица. — Просто я соскучилась по тебе и схожу с ума. Не могли бы мы встретиться?
     Ее взгляд просиял таким призывающим  светом, что Игнасио почувствовал, как по жилам побежала неистовая волна горячей крови.
     — Я сейчас не могу… — попытался он бороться с магией взгляда девушки.
     Свет в ее глазах стал еще ярче.
     — Прилетай скорей, я буду ждать, милый. Я просто таю от любви!
     — Хорошо, — сдался он, не вполне осознавая, почему его так потянуло к девушке. — Но у меня очень мало времени, не больше часа.
     — Нам хватит, любимый.
     — Лечу. Где ты?
     — У себя, в нашей уютной спальне. Прилетай скорей, я вся дрожу!..
     Воркующий, обволакивающий сознание, жаркий шепот проник в сердце Родригеса, и он больше уже ни о чем не думал. Выключил мобик, предупредил приятелей, что отлучится по личным делам максимум на час, взял с собой телохранителя-витса и вызвал такси.
     В Ортигейро он прибыл в половине третьего ночи. Полет на патрульном полицейском галеоне от станции метро до трехсотметровой высоты «термитника», в котором жила Лолита Эстевес, занял всего семь минут. Игнасио поблагодарил полицейских, оставил телохранителя на крыше здания и спустился на лифте до сто тридцать первого горизонта «термитника», где располагалась квартира Лолиты. В ушах еще звенел зовущий шепот девушки, и нетерпение молодого человека достигло предела. Он даже не стал включать индивидуальный защитный контур, встроенный в рабочий «уник», аппаратура которого анализировала степень опасности того или иного района, вычисляла, следит ли кто-нибудь за обладателем «уника» и не ждет ли его засада, а также включала радиомаяк, чтобы спутниковая система могла отследить передвижение охраняемого объекта.
     Дверь в квартиру открылась, Игнасио увидел в полумраке прихожей фигурку девушки в позе соблазнительницы: одна рука придерживает полу халатика, вторая закинута назад, за шею, ножка отставлена, — бросился к ней, раскрывая объятия… и на голову ему обрушился потолок! Понять, что происходит, он не успел. Выстрел из парализатора, рассчитанный на его личностные пси-характеристики, мгновенно погрузил его в состояние нокаута. Он уже не увидел, как фигура Лолиты растаяла — это был прекрасно исполненный динго, в прихожей появились «призраки» — люди в маскировочных костюмах, быстро уложили тело Родригеса в контейнер и погрузили на антиграв-тележку. Через несколько секунд контейнер перекочевал внутрь подлетевшего к дому модуля «Скорой помощи», модуль стартовал на орбиту, долетел до спейсера погранслужбы «Патриот», и спейсер сразу же ушел в «струну», чтобы объявиться в скором времени возле Меркурия. Там он выбросил медицинский модуль из своего чрева и снова нырнул в «струну» ТФ-движения.
     Модуль же спикировал к блистающему металлом куполу меркурианской базы спасателей и вскоре появился в транспортном ангаре, где из него извлекли контейнер с телом Родригеса и отвезли на антиграве в спецбункер на глубине ста метров под основным подземным хозяйством базы.
     — А вы сомневались, что он клюнет, — брюзгливо заметил Калаев, когда контейнер вплыл в лабораторный зал бункера. — Если мы беремся довести кого-либо до экстаза, мы это делаем. Психомоторное возбуждение — страшное оружие!
     Присутствующие в зале Игнат Ромашин и Витольд Сосновский переглянулись.
     «Призрак», доставивший контейнер на базу, выключил маскировочную систему, откинул шлем и превратился в Артема.
     — Все прошло без сучка без задоринки, — сказал он, пригладив волосы на затылке. — Пси-двойник Лолы сработал безукоризненно.
     — Даже я купился бы, увидев такое сексуально влекущее совершенство, — ухмыльнулся Калаев. — Все-таки слабы мы, мужики.
     — Не все, — обронил Игнат. — Не перегибай палку. Кстати, нам не мешало бы найти противоядие от твоего «страшного оружия». Они тоже могут применить его к нам и к нашим близким.
     — Этот уровень воздействия евробезопасникам недоступен, — махнул рукой Калаев.
     — Хорошо, коли так, но лучше перестраховаться. — Игнат посмотрел на Артема. — Следов не оставили? Его скоро начнут искать.
     — Обижаешь, советник, — качнул головой Артем.
     — Тогда приступим.
     Контейнер вскрыли, переложили на операционный стол тело Родригеса, опутали датчиками, подключили к диагносту. За вириал управления сел эксперт особого отдела, психолог и врач Тим Хьюитт. Некоторое время он работал молча, глядя на вспыхивающие перед ним разноцветные панно, говорящие о состоянии пациента. Постепенно зеленые и желтые огни сменились синими, фиолетовыми и красными. Последняя развертка данных оказалась наиболее мрачной.
     — У него пассионарный блок, — сказал эксперт, продолжая работать с инком диагноста. — Очень глубокий. К тому же его психика задублирована, точнее, раздвоена. Одна половина отвечает за человеческие качества, а другая…
     Игнат и Калаев обменялись быстрыми взглядами.
     — Что это может означать?
     — Он закодирован.
     — Кем? Не Демоном ли?
     — Несомненно, он и Паша встречались с Демоном, и тот мог каким-то образом воздействовать на них, передать часть негуманской информации.
     — Дело плохо, — сказал эксперт. — Мы не сможем снять блок без разрушения памяти, слишком глубоко «закопали» они ключи от подкорки, ниже порога фрустрации. Для полного пси-сканирования нужен стационарный медкомбайн типа «Эскулап», да и то я не уверен, что он справится.
     — "Эскулап" имеется в медцентре управления, — сказал Сосновский.
     — Нам нельзя появляться там с Родригесом, риск слишком велик, — проворчал Калаев. — Тим, сделай что-нибудь, нам позарез надо допросить этого нелюдя.
     — Боюсь, после этого он станет идиотом.
     — Ну и черт с ним! — скривил губы Сосновский. — Они наших людей не жалеют.
     — Нет, не годится, — покачал головой Игнат. — Мы и так нарушили этические принципы всех земных Конституций, не стоит усугублять ситуацию.
     — Нам всего-то и надо выяснить, где они прячут Селима.
     — Тим, один-два вопроса сильно дезорганизуют его психику?
     — Если свести контакт к точечному проколу блока, может быть, ничего и не произойдет.
     — Тогда задай ему два вопроса. Первый: где полковник Хорст? Второй: как они контактируют с Демонами?
     — Хорошо бы еще выяснить, — буркнул Калаев, — где базируются Демоны, куда скрываются после атак на корабли флота.
     — Хорошо, сделаю, что смогу, — кивнул Хьюитт, вытаскивая из панели диагноста две черные чашечки с проводками и закрывая ими глаза лежащего неподвижно Игнасио Родригеса.
     Гамма огней, характеризующих общее состояние пациента, сместилась к желто-оранжевому участку спектра.
     — Начинайте! — скомандовал врач. Калаев наклонился к лицу Родригеса:
     — Игнасио, ты у друзей. Ответь, на вопрос: где находится полковник Селим фон Хорст?
     Губы Игнасио шевельнулись:
     — В доме Паши…
     — У него не один дом. В каком именно?
     — Модуль «Диоген»… Львов…
     — Еще один вопрос: как вы поддерживаете связь с Демонами, вызываете их?
     Тело Родригеса вздрогнуло, пальцы рук начали дергаться.
     — Заканчиваем! — быстро сказал Хьюитт. — Похоже, они встроили в подсознание программу самоликвидации, она вот-вот проснется.
     Губы Игнасио снова шевельнулись:
     — Связь… на вакуум… шепот…
     — Все! — Врач отключил систему сканирования мозга, снял с тела Родригеса датчики, вколол ему несколько кубиков какого-то препарата. — Это максимум того, что допустимо без разрушения психики. Я не хотел бы прослыть палачом.
     — Спасибо, Тим, — сказал Калаев. — Этого достаточно. Мы выяснили главное. Хотя я не понял, что Игнасио говорил насчет связи на «вакуумном шепоте».
     — Спин-торсионное возбуждение, — сказал Игнат. — Ничего нового, наши «мгновенные» рации тоже используют этот принцип передачи информации. Возможно, специалисты Паши нашли ранее не использовавшийся диапазон, на грани вакуумных флуктуации, то есть на грани «шепота». Можно поискать.
     — Сейчас же сориентирую ребят, — подхватился Калаев. — А что будем делать с ним? — Он кивнул на Родригеса.
     — В темпе вернуть домой, пока его не хватились.
     — Логично. Артем, забирай этого урода и доставь таким же манером обратно.
     — Это сделают и без меня. Я хотел бы отправиться на выручку Селима.
     Калаев подумал, кивнул.
     — Хорошо, отправляйся за полковником. Обоймы Потапова тебе хватит? Плюс эшелон поддержки.
     — Вполне.
     — Ни пуха ни пера! — пожелал внуку Игнат.
     — К черту! — ответил Артем, направляясь к выходу.
     В зал вошли двое парней в спецкомбинезонах, погрузили тело Родригеса на антиграв и увезли.
     Процедура возвращения телохранителя Павла Куличенко была зеркальным отражением его захвата и транспортировки на меркурианскую базу.
     Ровно через час после того, как он переступил порог квартиры Лолиты, Игнасио Родригес очнулся в ее постели один, раздетый догола. В голове шумело, трещало, посвистывало, горло пересохло, хотелось пить, однако он так и не смог вспомнить, что произошло, встречался ли он с девушкой или нет. В квартире ее не оказалось. Домовой же на вопрос гостя: где Лола? — ответил: ушла пять минут назад.
     Сбитый с толку Игнасио поплелся в душевую кабину, чувствуя себя совершенно разбитым, и в это время зазвонил мобик. Обеспокоенный отсутствием телохранителя, Паша Куличенко хотел знать, где он запропастился. Выяснив, что Игнасио находится у своей подружки, он велел ему никуда не отлучаться и пообещал через четверть часа присоединиться к нему.
     В это же самое время к дому Павла — элитному коттеджу типа «Диоген», расположенному в самом престижном районе Львова — на Площади Незалежности, опустился пузатый бело-зеленый катер санитарно-экологической службы. Из него неторопливо вылез пожилой толстяк с блинообразной физиономией, одетый в зелено-голубой «уник», открыл багажный отсек и вывел оттуда антиграв-тележку с каким-то сложным устройством, напоминающим фарфоро-металлического осьминога со множеством гибких щупалец, стержней и антенн.
     К мужчине присоединилась красивая девушка в белом комбинезоне, не скрывающем стройную фигурку. В руке она держала плоский серебристый кейс с мигающей зеленой искрой на торце. Они подошли к узорчатой ограде, отделяющей территорию коттеджа от других таких же, и остановились у калитки. Девушка раскрыла кейс, вытащила из него дугу с наушниками, нацепила на голову. Мужчина сделал несколько переключений на боковой выпукло-вогнутой стенке устройства, выдвинул из него сложную зонтичную антенну.
     — В чем дело? — осведомился скрытый динамик у входа на территорию коттеджа Павла Куличенко.
     — Санэпидконтроль, — веско проговорил толстяк. — В районе произошла утечка радионуклидов. Мы делаем замеры радиации и выясняем уровни заражения. Вот постановление мэра.
     Он достал из кармашка на груди квадратик белого пластика.
     — Можете позвонить в мэрию и выяснить наши полномочия, — добавила девушка. — Извините за беспокойство.
     — Это частная территория, — с запинкой сказал динамик.
     — Радиация не считается с границами, — буркнул толстяк. — Она одинаково заражает и частную, и муниципальную собственность. А фон возле вашего коттеджа, между прочим, повышен. Если вы отказываетесь впустить нас, я буду вынужден доложить начальству о нежелании сотрудничать.
     Короткое молчание. Инк, обслуживающий дом Куличенко, советовался с охранниками и, очевидно, выяснял, соответствует ли заявление визитеров действительности.
     — Проходите, — наконец проговорил динамик. — У вас пять минут на все замеры.
     — Успеем, — пообещал толстяк равнодушным голосом.
     Калитка отворилась. У коттеджа, снаружи представляющего собой пересечение цилиндров разного диаметра, по-прежнему никто не появился, но, без сомнений, за гостями наблюдали внимательные глаза.
     Мужчина втолкнул тележку с экспресс-лабораторией за ограду и направился по дорожке, выложенной разноцветной плиткой, ко входу в коттедж. Девушка осталась у калитки, делая вид, что работает с инком прибора, над которым возникло объемное изображение какого-то математического графа. На самом деле она прослушивала все линии связи коттеджа и даже разговоры людей, находившихся внутри.
     Мужчина подошел к двери центрального входа.
     — Откройте на минуту.
     — Об этом мы не договаривались, — раздался скрипучий голос «живого» охранника. — Делай свои замеры и уходи.
     — Мне нужно взять пробы воздуха в коттедже, для сравнения. Входить я к вам не собираюсь.
     После небольшой паузы дверь скользнула в сторону, на пороге показался здоровенный верзила в серо-черном «унике», с трезубцем на рукаве.
     — Стой, где стоишь. Я сам сделаю пробу. Давай колбу или что там у тебя.
     — Спасибо, — буркнул сотрудник санэпидстанции. — Колба не нужна, вот щуп. Отнеси его за порог, подержи пару секунд и верни.
     Он выдернул из мигающего огнями экспресс-анализатора сетчатый карандаш толщиной в два пальца, на гибком проводе, подал верзиле. Тот вошел в холл коттеджа, сетчатый карандаш в его руке издал короткое шипение, и охранник упал.
     В то же мгновение мужчина натянул на себя маску и толкнул антиграв с устройством в распахнутую дверь. Тележка скользнула в проем, миновала потерявшего сознание охранника и буквально взорвалась струями бурно испаряющейся коричневой жидкости. Раздался сильный хлопок, за ним густое стихающее шипение.
     Мужчина подождал несколько секунд и метнулся в холл, проявив недюжинную сноровку и быстроту, не характерные с виду для людей его комплекции. За ним с еще большей скоростью бросилась девушка, цепляя, маску. Они скрылись в доме. А мгновением позже на газон перед коттеджем спикировали два десантных модуля, из которых выскочили шесть «призраков» и метнулись в коттедж вслед за «сотрудниками санэпидстанции».
     Однако драться с охраной верхнего уровня им не пришлось. Парализующий сверхтекучий газ, проникающий даже сквозь щели толщиной в несколько атомов, сделал свое дело, и обитатели коттеджа уснули, не успев осознать, что происходит. Инк-домовой поднял тревогу, когда гости уже проникли в подземный бункер под коттеджем, где хозяин устроил себе оружейную палату и игровую комнату с кабиной личного тайм-фага. Там же он содержал и пленника, прикованного к стене металлическими браслетами и охраняемого двумя витсами.
     Парализующий газ на витсов не подействовал, поэтому десантники вынуждены были применить оружие. Витсы ответили из «универсалов», и бой, наверное, мог продлиться долго, если бы в схватку не вмешался сам пленник, внезапно освободившийся из захватов. Он напал на витсов сзади, легко свернул одному голову и выстрелил из его же «универсала» во второго охранника.
     В расстрелянную из «неймсов» дверь толщиной в полметра в бункер вбежали два «призрака». Один из них выключил масксистему, откинул шлем, и на Селима глянули глаза Артема.
     — Я за вами, полковник!
     — Благодарю, гриф, — отозвался Селим фон Хорст, медленно возвращая себе человеческий облик; несколько секунд назад он больше походил на гигантского червя с четырьмя отростками-щупальцами. — Я уже начал волноваться, не забыл ли ты обо мне. Ты один?
     Артем понял, что полковник имеет в виду Зари-му, точнее, «джинна» Лам-ку.
     — Брать их с собой не было нужды.
     — Согласен. Как вы меня нашли? Неужто внучек сжалился и дал координаты?
     — Сами нашли, — качнул головой пограничник. — Уходим, пока они не опомнились. Инк уже поднял тревогу, и Паша знает, что мы здесь.
     — Полиция! — донесся голос координатора операции — того самого толстяка, который первым подошел к коттеджу. — У вас всего полминуты! Быстрее уходите!
     — Не успеем!
     — Здесь есть метро, — сказал Селим, поняв мимику Ромашина.
     — Инк не откроет дверь в кабину.
     — Я его нейтрализую.
     — Машинам десанта — взлет! — принял решение Артем. — Всем, кто находится в коттедже, спуститься в бункер! В темпе!
     Селим — абсолютно голый — метнулся в коридор, ведущий в оружейную палату и к кабине тайм-фага. Приник всем телом к двери в кабину, прижал ладонь к глазку монитора с выходом на канал управления инка. Рука полковника на несколько мгновений превратилась в чешуйчато-металлический шланг, расплющенный на конце, волосы на голове встали дыбом, заискрились.
     Дверь в кабину тайм-фага бесшумно скользнула в сторону. Селим сделал приглашающий жест.
     — Прошу, джентльмены. Кстати, у вас нет с собой какой-либо одежды?
     — Не подумали, — с замешательством признался Артем.
     — Что ж, придется соорудить себе передник.
     Низ живота полковника покрылся чешуями и складками, которые образовали нечто вроде металлического пояса.
     Вбежавшие в коридор десантники невольно остановились.
     — В кабину! — коротко приказал Артем. «Призраки» повиновались.
     — Где Юля?
     — Наверху, она ушла с Потаповым.
     — Поехали.
     Десантники с трудом уместились в кабине, дверь закрылась, и «струна» метро унесла всех в Брюссель: тайм-фаг коттеджа Павла Куличенко имел векторный выход. Однако это не помешало бывшему пленнику вместе с четверкой освободителей пересесть в зале метро Дома Правительства Европы на другую линию и исчезнуть.
     Сам Павел прибыл к себе домой только спустя несколько минут после ухода гостей, обнаружил отсутствие пленника и спящих защитников коттеджа и в ярости едва не перестрелял их. Остановило его только присутствие полицейского офицера.
     — Кто здесь был?! — заорал начальник Евробезопасности на офицера.
     — Не знаю, — пожал тот беспомощно плечами. — Свидетели видели машину санэпидстанции, мы проверили…
     — Ну?!
     — Здесь были не экологи.
     — Найти! Догнать!.. — Павел осекся, внезапно понимая, что Селима фон Хорста освободили профессионалы более высокого уровня, чем те, с которыми работал он. И некоторых из этих профессионалов он знал лично.
     
Глава 25. ПОЛЮС НЕДОСТУПНОСТИ
     
     Стартовали, когда район горной страны с массивом Эль Джазира Маххур находился на ночной стороне планеты.
     Слайдер-систему «голем» преодолел только благодаря высшему пилотажу, продемонстрированному пилотом в паре с инком аппарата. Пилотский кокон занял сам Джума Хан, не потерявший кондиций в свои восемьдесят три года. В группе десанта были парни и в два с лишним раза моложе, побыстрее и поактивнее, но вряд ли их реакция и опыт позволили бы им чувствовать  ситуацию так, как чувствовал Джума, обладавший паранормальными способностями. Он отлично угадывал, куда ударит молния разряда спайдер-системы, и успевал предупредить инк «голема». Ни одна из молний, способных разнести аппарат на атомы, не поразила юркую мишень. «Голем» станцевал короткий танец в окружении смертельно опасных клинков огня и спрятался среди скал горного массива Эль Джазира Маххур.
     Придя в себя после встряски, десантники разобрали снаряжение, вывели «мустанга» — летающую полусферу кибера поддержки, проверили экипировку спецкостюмов, снабженных системами голографической маскировки, и Джума произнес короткую речь, смысл которой сводился к двум словам: будьте бдительны!
     Затем он велел инку «голема» ждать возвращения экипажа в режиме «инкогнито», и пятерка десантников взмыла в воздух, направляясь к району, где начинались подземные выработки Червей Угаага. Пещера, из которой «джинн» Лам-ка перенес Артема Ромашина, обоих Хорстов и Зари-му на борт спейсера «Зоркий», была вычислена приблизительно, однако Джума не сомневался, что они найдут ее. Группа была укомплектована новейшей поисковой аппаратурой, серьезным оружием и энергозапасом, позволявшим ей долго сохранять живучесть и боеспособность.
     Поиски входа в подземелье действительно оказались короткими. Уже через три часа после высадки десантники обнаружили неровный каменный купол с дырами, проникли в одну из них и поняли, что не ошиблись. Это была именно та самая пещера, куда вывел беглецов из Вселенной Угаага тоннель, проделанный Червями.
     Остановились на небольшой перекур.
     Потом Джума послал на борт спейсера сообщение о находке системы тоннелей, и группа направилась в глубь пещеры, ведущей в недра хребта. Впереди летел «мустанг», играющий роль грузолета и патрульного защитно-исследовательского комплекса, за ним — ромбом — пятерка десантников. Никаких следов пребывания здесь людей аппаратура кибера и костюмов не отмечала, и Джума слегка расслабился. Все-таки они опередили спецназ Джадда. Теперь надо было по-быстрому найти моллюскора и уговорить его присоединиться к людям. Надежда на благополучное завершение переговоров была: моллюскор принадлежал иксоидам и был создан для войны с боевыми роботами гиперптеридов. По идее он должен был согласиться уничтожить Демонов, терроризирующих землян в Солнечной системе.
     Спустя еще три часа отряд выбрался в огромную, тускло освещенную подземную полость, и десантники увидели посреди зала кристаллическую глыбу сизо-синего металла, похожую не то на тушу медведя, не то на человека, согнувшегося в поклоне. От глыбы исходила волна угрозы и ожидания, она казалась живой и неживой одновременно, но главное — металлический монстр ощущался абсолютно чужим  людям и этому миру! Трудно было представить, что можно найти с ним общий язык, какие-то общие интересы, точки соприкосновения, наладить взаимный обмен информацией.
     — Матерь божья! — проговорил вполголоса один из десантников, чех Иржи Новак. — Он же нас по стенам размажет, если очнется!
     — Начинаем программу, — сухо сказал Джума Хан, чувствуя слабые токи внимания, испускаемые монстром; внутри глыбы пульсировал огонек жизни — то ли работала какая-то сторожевая система, то ли просто светился энергетический контур.
     Десантники распаковали аппаратуру, включили оборудование «мустанга», настроенное на установление контакта с негуманоидным разумом, и приступили к выполнению основного задания. Все прекрасно понимали, что времени мало, что за ними вот-вот явятся другие охотники за боевыми роботами, и надо было успеть сделать все возможное и невозможное, чтобы моллюскор не достался другим.
     Прошел час, другой, третий…
     Боевой робот иксоидов не отвечал на сигналы, по-прежнему наблюдая за людьми «из-под приспущенных век» — такое складывалось впечатление, но все же аппаратура показала медленное нарастание волнового фона вокруг «медвежьей глыбы», и десантники поверили, что их усилия не проходят даром. Моллюскор начал просыпаться.
     А еще через два часа, когда гигантский металлический «медведечеловек» впервые шевельнулся, разгибаясь, сработал датчик слежения, оставленный Джумой в тоннеле. Под землей появились «долгожданные» гости в количестве девяти человек.
     — Занять оборону! — приказал Джума Хан, прекрасно понимая, что уйти живыми им не дадут.
     Впрочем, и противнику непросто было попасть в зал с моллюскором. С поверхности сюда вел только один тоннель, поэтому прорваться сквозь завесу огня, которую могли создать десантники, не смог бы ни один аппарат, не говоря уже о людях в скафандрах с любой защитой. Однако энергоресурс защитников был не бесконечен. Время работало против них, оставалась надежда только на то, что они успеют оживить робота иксоидов и договориться с ним. Слабая, в сущности, надежда. Ибо Джума хорошо знал, что договориться с боевыми роботами негуманоидов удавалось лишь дважды за всю историю открытия «джиннов».
     Десантники рассредоточились. Трое взяли под прицел тоннель, выходящий на поверхность. Джума активировал боевого витса, похожего на паука, и запустил его в тоннель, навстречу приближающимся чужакам. Четвертый член команды, Стив Кохинг, взял на всякий случай контроль над нижним тоннелем, ведущим в недра горного массива, к порталу Червей, по словам Селима фон Хорста. Сам Джума присоединился к пятому десантнику, индийцу Чандрагупте, инкеру и ксенологу, хорошо знавшему коммуникационные технологии и участвовавшему в свое время в программе контакта с негуманоидами.
     Моллюскор уже начал вздрагивать в ответ на импульсные посылки мощных, кодированных разными способами сигналов и массивов информации. По оценке инк-анализатора, внутри него начался какой-то направленный процесс, сродни «разгону» ядерного реактора. Источник энергии не проявлялся так, как земные генераторы и аккумуляторы, однако тело моллюскора стало излучать радиоволны и нагреваться, и темп нагрева возрастал с каждой минутой.
     — Что тут у нас? — спросил Джума, останавливаясь за спиной индийца. — Объект оживает?
     — Во всяком случае, его сфинктура падает, — рассеянно заметил Чандрагупта. — Он потихоньку «вытаивает» из-под скорлупы чужого континуума, образно говоря, сбрасывает «лишние» измерения.
     — Как долго будет идти этот процесс?
     — Не знаю, градиент перехода нелинеен, но надеюсь, что он скоро окончательно «вылупится».
     — Гарантия, что он нас поймет, есть?
     — Гарантий нет, командир, — усмехнулся индиец, — только надежда. Это всего лишь робот, запрограммированный на определенную деятельность. В данном случае — для боевого  применения. Его реакция может быть абсолютно неадекватной ситуации. Но я не хотел бы оставаться в зале во время его пробуждения.
     — Я тоже, — хлопнул его по спине Джума Хан. — Дашь знать, когда он начнет зевать и тереть кулаками глаза.
     Из верхнего тоннеля донесся грохот, замелькали вспышки света.
     — Прибыли гости! — послышался голос Новака. — Угрохали нашего витса. У них в наличии киберразведчик. Мы его отогнали.
     — Сколько продержитесь? Помощи ждать неоткуда.
     — Мог бы хотя бы пообещать, — проворчал один из десантников. — Мы бы поверили.
     Рация донесла смешки. Десантники все понимали и относились к своему положению с юмором.
     — Все будет зависеть от того, что у них есть, — добавил Новак. — Если только автоматическое оружие, то отобьемся.
     Стены зала содрогнулись. Из отверстия тоннеля вынеслась туча дыма и пыли.
     — Вот зараза! — спокойно сказал кто-то.
     — Что там у вас?
     — Они применили «нульхлоп».
     Джума беззвучно выругался. «Нульхлопами» называли коллапсарные гранаты и бомбы, сворачивающие пространство в «сингулярную точку». В зависимости от мощности такие мини-коллапсары могли захватывать материю в радиусе от двух до сотен метров.
     — Иди к ним, командир, — сказал Чандрагупта. — Ты мне здесь не помощник.
     Джума метнулся к верхнему тоннелю, устье которого продолжало испускать клубы дыма и пыли. Появились «призраки» — струящиеся искажения в дымной пелене. Это были отступившие десантники.
     — Никого не задело?!
     — Мы вовремя «зазеркалились» и сбили ракету на подлете, — отозвался Новак. — Но защиты от «нульхлопа» нет, сам знаешь. Они ничем не рискуют, запуская МК, а мы можем промахнуться.
     Словно иллюстрируя слова десантника, из зева тоннеля вылетела черная стрела с огоньком на конце, миновала висящих вокруг отверстия десантников, и все четверо с похвальной реакцией открыли по ней огонь из «универсалов». Стрела закувыркалась в воздухе, превратилась в стеклянно-дымчатый шар диаметром в десять метров, и этот шар мгновенно стянулся в точку. Раздался громовой раскат обратной ударной волны, десантников швырнуло дважды — к центру схлопывания гранаты и обратно.
     Новак заглянул в жерло тоннеля, выстрелил! Молния десятимиллионновольтного разряда унеслась вдаль, лопнула красивым лиловым полотнищем в сотне метров от входа, послужив своеобразным предупреждением тем, кто запускал «нульхлопы».
     — Чандра, что у тебя? — спросил Джума, размышляя, что предпринять.
     — Он «дышит», — отозвался индиец. — Возможно, даже слышит меня, но вот понимает ли, чего от него хотят, я не уверен.
     — Сворачиваемся!
     — Что?! — в один голос воскликнули изумленные десантники.
     — Отступим в нижний тоннель и будем ждать, чем закончится активация моллюскора. К нам охотники сунуться не рискнут, зато мы сможем контролировать их передвижение.
     — Но ведь они могут завладеть моллюскором!
     — Пусть попробуют. У меня предчувствие, что закончится их контакт с роботом плохо.
     Новак выстрелил в тоннель еще раз.
     — Берегитесь!
     Из дыры тоннеля вырвалась очередная граната, вспухла туманно-зыбким облаком и тут же сжалась в просиявшую ярким огнем точку. В сферу действия коллапсара на сей раз попало устье тоннеля, и в нем образовалась огромная полусферическая каверна. Еще бы пара метров — и десантники были бы втянуты в сжимающийся объем искусственной сингулярности.
     — Назад! — скомандовал Джума Хан.
     Десантники метнулись к нижнему тоннелю. Последним присоединился к ним Чандрагупта со своим кибером. Наступила короткая гулкая тишина. Затем в зале лопнул еще один «нульхлоп», совсем близко от моллюскора, и тот вдруг вскинулся вверх текучей металлической горой. Издали этот процесс походил на то, как человек, уткнувшийся головой в колени, вдруг стал разгибаться.
     — Он ожил! — удивился Чандрагупта. — Какая незадача! Командир, мне надо туда!
     — Не высовываться! — прорычал Джума. — У тебя еще будет шанс рискнуть задницей.
     Сквозь дымную пелену, струящуюся из устья верхнего тоннеля, в зал выпрыгнул блестящий эллипсоид, утыканный стеклянными волдырями. Это был киберразведчик преследователей, идущих за десантниками. Его не сориентировали должным образом на поиск определенных объектов — людей в спецкостюмах, и, зафиксировав движение , он открыл огонь.
     Клинок яркого зеленого огня вонзился в «голову» разогнувшегося моллюскора, отразился сотней зеленовато-сиреневых искр.
     Десантники затаили дыхание, ожидая реакции иксоидского робота.
     В этот момент в зал один за другим выскользнули из тоннеля «призраки» отряда преследователей. Джума насчитал восемь бликов, прочертивших дымное облако. Последним в подземелье появился еще один кибер, похожий на старинный танк без гусениц. Очевидно, именно он и запускал «нульхлопы».
     Джума набрал в грудь воздуха, собираясь подать команду: огонь! И в этот миг моллюскор, обиженный полученной энергетической затрещиной, ответил на удар.
     Десантники на какое-то время ослепли.
     Всем показалось, что в зале вспыхнул ослепительный свет, хотя приборы скафандров никакого света не зарегистрировали.
     Короткая дурнота, наступившая вслед за слепотой, едва не погрузила людей в бессознательное состояние. Судорога пробежала по стенам зала, исказила его форму, сплющила тоннели, скрутила тела десантников. Кто-то из них закричал…
     Гулкий удар поколебал пространство, отзываясь в головах десантников жутким болезненным эхом. Затрещали стены тоннеля.
     — Назад! — прохрипел Джума, борясь с тошнотой и болью в позвоночнике.
     Однако гул и грохот стихли, стены перестала корчить какая-то чудовищная сила, в подземелье вернулась тишина.
     Джума выждал несколько секунд, выглянул в зал.
     Показалось, что вся огромная пещера, заполненная светящимся золотистым туманом, пуста. Затем стала видна туша моллюскора, ставшая зыбкой и прозрачной, как глыба расплавленного стекла. Но кроме боевого робота иксоидов в зале больше никого не было. Ни киберов, ни их хозяев. Они исчезли!
     — Матерь божья! — прошептал Новак, высунувшийся из тоннеля вслед за Джумой. — Куда они пропали?!
     В этот момент глыба моллюскора шевельнулась, и на десантников лег его тяжелый угрожающий взгляд …
     
***
     
     Выспаться Джадду не удалось. В шесть часов утра двадцать восьмого декабря его разбудил звонок начальника Евробезопасности.
     — Что, такая хорошая новость, — осведомился Пурвис сварливым тоном, почесывая впалую волосатую грудь, — раз ты решился нарушить мой сон?
     — Плохая, — бесстрастно сказал Куличенко. — В горах Эль Джазира Маххур на Полюсе пропали две обоймы наших парней.
     — Что значит — пропали? — рассердился Джадд. — Провалились в болото, утонули, разбились, уничтожены?
     — На связь вышел кобра Ширкель, он единственный, кто остался в живых. Две группы нагнали обойму федералов, опередившую наших парней на несколько часов, спустились в подземный ход и… исчезли. Была перестрелка. Ширкель дошел до зала, где предположительно должен находиться объект поисков, но никого там не обнаружил. Во всяком случае, так он утверждает.
     — Моллюскор там?!
     — Он видел нечто, но моллюскор это или нет, не уверен.
     — Что значит нечто?! Твой Ширкель настолько косноязычен, что не в состоянии описать то, что он видел?
     — Вероятно, форма моллюскора такова, что описать ее в двух словах невозможно. Однако Ширкель напуган…
     — Где ты нашел такого кобру? Не мог подобрать получше?
     — Если Ширкель напуган, то причина наверняка стоит того. Напугать его мог только моллюскор.
     — Значит, он еще там. Это обнадеживает. Пошли туда еще одну команду.
     — Федералы ужесточили контроль за Полюсом. Им известно, что мы запустили пять десант-модулей. Еще один бесконтрольный посыл они не допустят.
     Джадд побагровел.
     — Это твои проблемы! Зря я, что ли, плачу тебе такие суммы?! Но если ты этого не сделаешь, я тебя уволю! Ты слишком часто стал ошибаться, милый друг!
     Куличенко сохранил внешнее безразличие, но в глазах его мелькнул и пропал угрожающий огонек.
     — Повинуюсь, ваше высочество.
     — Так-то лучше, — остыл глава Евро-региона. — Больше никаких проколов! В ближайшее же время разыщи полковника Хорста и ликвидируй. А вместе с ним двух Ромашиных, старшего и младшего, плюс эту девчонку-полюсидку. И займись моллюскором! Он мне нужен. Кстати, не послать ли за ним нашего друга Оскара?
     Куличенко шевельнул бровью, помолчал.
     — Я попробую его сориентировать, но не уверен, что он согласится. Носителем Оскара является «джинн», боевой робот гиперптеридов, а моллюскор — боевой робот иксоидов. Они воевали между собой.
     — Не имеет значения. Вдруг получится?
     — Слушаюсь. Виом связи погас.
     Джадд почесал живот, вспомнил темный  огонь в глазах помощника, вздрогнул и выругался.
     
Глава 26. СЛАБОЕ ЗВЕНО
     
     Чудеса земной жизни продолжали восхищать Зари-му, хотя к удобствам быта она привыкла быстро. Тем не менее не проходило дня, чтобы ей не открылось очередное чудо, и девушка в отсутствие Артема часто обращалась за разъяснениями к его матери, с детской непосредственностью задавая наивные или же иногда очень точные вопросы.
     На третий день своего пребывания в доме Ромашиных она узнала, что одежда, которую носят люди, изготавливается репликаторами, а не шьется в мастерских или на фабриках из специальных тканей. Выяснив, что репликатор — это сложное устройство, позволяющее на основе нанотехнологий производить молекулярные дубликаты любых предметов, а также украшения и продукты из любого вещества — хоть из грязи! — Зари-ма долго не могла прийти в себя от изумления, то и дело щупая свой халат и приглядываясь к окружающим ее вещам с новым интересом.
     Одна из дома она выходить не решалась, поэтому Екатерине, матери Артема, приходилось устраивать небольшие совместные экскурсии, чтобы полюсидка не чувствовала себя лишней. Артем стал исчезать все чаще, избегая разговоров о том, чем он занимается. Но Зари-ма и так понимала, что его деятельность связана с попытками службы безопасности ограничить агрессивные устремления родившихся в кольцах Сатурна «джиннов» — гиперптеридских боевых роботов. Несколько раз она просила Артема взять ее с собой, но тщетно. Пограничник либо отшучивался, либо туманно обещал в будущем прибегнуть к ее помощи.
     Днем двадцать восьмого декабря он снова улетел по каким-то делам, Екатерина тоже ушла из дома, так как ее срочно вызвали для важных консультаций, и Зари-ма осталась предоставленной самой себе. Полчаса она слушала новости на видео, переключаясь с канала на канал, приготовила сама себе живель, горячий напиток из ягод куманики и экстракта лунного женьшеня — ей очень понравился этот густой, как сироп, прозрачно-медовый тоник, хотела было понежиться в ванной — эта процедура приводила ее в состояние блаженства, так как на родине ничего подобного не существовало, и в это время зазвонил видеофон.
     — Включи, — приказала обрадованная Зари-ма домовому; она уже привыкла, что всем домашним хозяйством коттеджа управляет невидимый «дух» — компьютер, которого хозяева называли домовым.
     Зрачок видеофона выстрелил световую нить, та развернулась в плоский экран, который обрел цвет и глубину, и девушка увидела лицо Ульриха с бегающими глазами.
     — Ты? — нахмурилась она, разочарованная. — Что тебе нужно?
     — Не выключай, — торопливо проговорил внук Селима фон Хорста. — Ты одна?
     — Какое это имеет значение?
     — Артем попал в беду! Требуется твоя помощь! Глаза полюсидки стали большими и тревожными.
     — Что случилось?! Где он?! Артем жив?!
     — Жив, но в страшной опасности! А помочь ему сможешь только ты. Сейчас же садись в метро — знаешь, как это делается? — и мчись сюда, ко мне.
     — Мне надо посоветоваться с Катей… и с его дедом…
     — Опоздаешь, он погибнет! Вылетай немедленно! В кабине метро наберешь код: сто шестьдесят эс ро двести пять мир ноль один. Запомнила?
     Зари-ма кивнула, помотала головой.
     — Мне все равно надо дождаться…
     — На станцию напал Демон! Артем у него! Ты хочешь его спасти?
     — Хочу!
     — Тогда не мешкай. Жду!
     Объем связи опустел, стал туманно-белым, Ульрих выключил канал. Он знал, что полюсиды не умеют лгать, поэтому не ждут этого от других. Зари-ма должна была поверить сообщению, тем более что речь шла о жизни любимого человека.
     И она поверила.
     Сбросила халатик, натянула «уник» и вызвала такси, сообщив домовому, что она идет спасать Артема. Пинасе объявился у коттеджа мгновенно, будто ждал вызова. Девушка забралась в кабину, автоматически отметив, что сфера внимания Лам-ки по-прежнему рядом, и назвала конечный пункт доставки.
     Коттедж Ромашиных охранялся эшелоном службы безопасности. Ничто не могло ускользнуть от бдительного ока инк-часового, наблюдавшего за территорией коттеджа. Но дежурному оператору эшелона в голову не могло прийти, что гостья Ромашиных решится воспользоваться тайм-фагом. Он был уверен, что она всего лишь хочет прогуляться по Волоколамску и это согласовано со всеми заинтересованными лицами. Такое уже было, хотя Зари-ма до этого выходила из дома только в сопровождении Екатерины Ромашиной.
     Тревогу оператор поднял, лишь когда Зари-ма вошла в терминал метро Волоколамска. Но было уже поздно: полюсидка села в кабину и исчезла.
     Вышла она в незнакомый коридор, который привел ее под купол абсолютно пустого помещения с небольшой силой тяжести. По-видимому, это была станция на спутнике одной из планет Солнечной системы. Зари-ма уже научилась отличать такие станции от других сооружений и поселков землян, строго ориентированные — ничего лишнего — на выполнение определенных функций.
     Стены купола внезапно стали прозрачными.
     Зари-ма увидела сморщенные и гладкие ледяные поля, цирки, ледяные пики и синевато-зелено-серую пушистую сферу над близким закругленным горизонтом, перечеркнутую множеством note 28 жемчужно сверкающих неровных колец. Это был Уран, седьмая планета Солнечной системы. Спутник же, на котором оказалась девушка, назывался Мирандой note 29, хотя этого Зари-ма не знала.
     Она подняла голову и увидела над куполом странную светящуюся фигуру, напоминающую гигантскую морскую тварь, которую люди называли медузой.
     — Демон?! — прошептала она.
     — Совершенно верно, — раздался за ее спиной чей-то безразличный голос. — Вы прекрасно ориентируетесь в обстановке, милая девушка.
     Зари-ма вздрогнула, оглянулась.
     К ней подходили двое мужчин в необычных черных комбинезонах: Ульрих и незнакомый молодой человек с равнодушным лицом ипустыми глазами.
     — Ульрих?! Где Артем?!
     — Его здесь нет, — криво улыбнулся Хорст-младший.
     — Но ты говорил, что Демон… это ведь он? — Девушка посмотрела на «медузу» в небе маленькой планеты.
     — Он, — подтвердил спутник Ульриха, — но Артема здесь нет. А вот Демон хочет познакомиться с вами и в особенности с вашим другом Лам-кой. Надеюсь, вы не будете возражать?
     Зари-ма прикусила губку.
     — Ульрих, что это значит?!
     — Это значит, что вам придется принять наши условия, — равнодушно проговорил молодой человек с пустыми  глазами. — Иначе наш друг Оскар, он же тот, кого вы называете Демоном, проглотит вас как муху, не поможет и юный «джинн» Лам-ка.
     — Вы плохие люди! — гневно раздула ноздри Зари-ма. — Я прикажу Лам-ке, и он вас…
     — Я так и думал, — перебил ее молодой человек. — Придется подстраховаться.
     Он вынул парализатор и выстрелил в девушку. Тьма хлынула ей в голову.
     «Лам-ка, помоги!» — хотела крикнуть она и потеряла сознание.
     
***
     
     Артем вздрогнул. Показалось, кто-то окликнул его по имени тоненьким голоском. В голову плеснуло жаром: он узнал мысленный голос Зари-мы.
     — Что? — оценивающе посмотрел на него внимательный Игнат.
     Они находились в рубке управления спейсера «Иван Ефремов», идущего малым ходом вдоль кромки внешнего кольца Сатурна, и разглядывали сверкающее алмазное поле колец, разрезающее, казалось, планету на две полусферы.
     — Зари-ма! — глухо выговорил Артем. — Позвала…
     — Где она сейчас?
     — Дома… должна быть… с ней мама…
     — Звони.
     Артем посмотрел на соседнее кокон-кресло, занятое командиром спейсера Ярославом Казаковым.
     — Разрешаю, — кивнул тот.
     Инк спейсера отреагировал на просьбу пассажира мгновенно, подсоединился к сети «спрута», нашел абонентскую линию Ромашиных и подключился к ней. Однако, к удивлению Артема, ответил ему домовой, сообщивший о звонке Ульриха и о том, что гостья только что умчалась на такси в неизвестном направлении.
     — Только не это! — беззвучно произнес Артем.
     Игнат по лицу внука понял, что случилось нечто непредвиденное, вызвал дежурного службы VIP-охраны. Через несколько мгновений он знал, что Зари-ма самостоятельно добралась до станции метро Волоколамска и исчезла.
     На щеках Игната вспухли желваки.
     — Почему не сообщили мне сразу?!
     — Мы пытались определить, куда она направилась, — попытался оправдаться дежурный. — Прошло всего несколько минут…
     — И куда она направилась?
     — Финиш-пункт неизвестен. Мы выяснили код кабины, но такого кода, какой она набрала, не существует.
     — Чушь! — взорвался Артем, вскакивая; он слышал переговоры деда по сети «спрута».
     — Спокойно, кобра, — недовольно посмотрел на него Игнат. — Гневом дела не исправишь. Лети срочно домой, поищи какие-нибудь следы, поговори с домовым, выясни, почему девочка решилась на этот шаг. А я займусь организацией поисков. Почему она осталась одна?
     — Ума не приложу, с ней должна была быть мама. Но ее нет!
     — Я выясню. Похоже, все было тщательно спланировано. Катерину могли отвлечь специально, придумав важную встречу. Короче, беги.
     Артем бросился вон из рубки, не глянув на потрясающе красивую панораму колец Сатурна, освещенных далеким Солнцем.
     Дома он оказался через двенадцать минут, преодолев за это время один миллиард четыреста двадцать миллионов километров.
     Мамы все еще не было, и домовой не знал, куда она ушла. Зато Артема ждал гость — Селим фон Хорст, озабоченно разговаривающий с кем-то по рации.
     — Я в курсе, — сказал он, пожимая Ромашину руку. — Лапарра сейчас ищет финиш-кабину с кодом, который назвала Зари-ма, но это гриармовый доступ, его просто так не взломаешь.
     — Не понимаю, куда подевалась мама…
     — Катерину вызвали в СЭКОН для консультаций, но это, конечно, лажа, прикрытие. А виноват во всем ты сам. Надо было предвидеть такой поворот событий и подстраховаться.
     Артем вспыхнул, хотел ответить резкостью, но сдержался. Бесцельно прошелся по гостиной. Пробормотал, не глядя на гостя:
     — Я понадеялся на Лам-ку…
     — Лам-ка всего лишь негуманский робот с интеллектом растущего щенка. Он не понял, что произошло. Сядь, не мечись из угла в угол, как головастик в луже.
     Артем озадаченно посмотрел на полковника, перестал мерять шагами комнату, вызвал домового, чтобы выслушать запись разговора Зари-мы с Ульрихом. Проговорил с ненавистью:
     — Я убью его!..
     Селим не ответил, снова включаясь в переговоры по рации.
     Чувствуя себя как на иголках, Артем позвонил Игнату, коротко доложил об отсутствии каких-либо полезных данных и улик, выслушал пожелание успокоиться и ждать и снова пошел кругами по гостиной, пытаясь отстроиться от недобрых предчувствий. Мысль позвать Лам-ку, пользуясь помощью человекочервя, пришла ему на четвертой минуте ожидания.
     — Они должны позвонить, — сказал Селим. — И предложить обмен. Я думаю, они потребуют в обмен на Зари-му доступ к моллюскору. Или в крайнем случае отставки твоего отца. Он мешает Джадду. — Фон Хорст заметил остановившийся взгляд Ромашина, прищурился. — Тебя озарила идея?
     — Позвать Лам-ку… Заря говорила, что он находится «везде»…
     — Она имела в виду не пространственное положение. Тем не менее попытаться можно. Садись рядом, в ногах правды нет. Помнишь, как мы настраивались на контакт на родине Червей?
     Артем кивнул, упал в кресло напротив Селима, глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Закрыл глаза, сосредоточивая внимание на солнечном сплетении. Потом начал накачивать тело энергией и уходить в трансовое состояние, изменяя диапазоны видения . Вокруг сомкнулась серая пустота , сотрясаемая биением сердца и собственными мыслями, лишними в данный момент.
     Рядом проявилась более светлая сфера, вскипающая фонтанчиками прозрачного «лунного» света. Один фонтанчик проник в пустоту  Артема, и он услышал-ощутил мысленный голос партнера:
     «Поддержи меня…»
     Артем представил, что протягивает Селиму руку.
     Светлая сфера скачком расширилась, вливаясь в пустоту  вокруг Ромашина и создавая внутри нее причудливые переливы прозрачных струй. Эти струи роились вокруг метелью, толкались, проникали в тело Артема, в голову, в душу, пробились в сознание.
     «Думай о Лам-ке…»
     Артем представил облачко вспыхивающих снежных искр, сопровождаемое холодным сквознячком, и вдруг получил самый настоящий удар огромной мохнатой лапой по затылку! Вскрикнув от неожиданности, он защитился мысленной рукой и услышал вибрирующий мыслеголос полковника:
     «Он сильно напуган! Не отбивайся, просто продолжай думать о Зари-ме, с любовью…»
     Артем осторожно высунулся из-под скорлупы ментальной защиты, услышал угрожающее «рычание» и обнял  собеседника, мысленно прижимая к себе при этом Зари-му.
     Второго удара «лапой» не последовало.
     Прошло мгновение, другое…
     Затем Артему послышалось настоящее «щенячье» повизгивание. Кто-то задышал в затылок, пушистая лапа дотронулась до волос, погладила по спине…
     Из пустоты  высунулась мохнатая звериная морда, скорее лемурья, чем собачья, на Артема глянули светящиеся розовые глаза с вертикальным зрачком. Так воображение отреагировало на появление «джинна».
     «Лам-ка! — обрадовался Артем. — Не бойся, свои! Где твоя хозяйка?»
     Голову пронизала струйка недоумения.
     Артем спохватился, представил Зари-му и мысленно «пробежался» по планетам Солнечной системы, каждый раз создавая в пустоте  общения сферу вопроса .
     В голове проявился парус кружевного золотистого света, развернулся искаженным изображением ледяных морщин и зеркал, над которыми вырос дымно-пушистый сине-зеленый шар.
     «Это Уран, — прилетел вибрирующий мыслеголос фон Хорста. — Похоже, я знаю, где Зари-ма. Сворачиваемся. Лам-ка, держись рядом и будь готов помочь».
     Артем почувствовал стремительное погружение в ледяную прорубь, изо всех сил забарахтался, чтобы не захлебнуться и не окоченеть… и обнаружил, что сидит в кресле мокрый от пота. Руки и ноги онемели, так что не чувствовались пальцы, уши и нос замерзли, словно он и в самом деле только что вылез из полыньи с ледяной водой.
     Из соседнего кресла выбралась металлическая, синеватая, раскоряченная фигура, превратилась в Селима.
     — Помочь? — наклонился он над Артемом.
     — Спасибо, я справлюсь, — с трудом шевельнул языком Ромашин, сосредоточился на сердечной чакре и послал по всему телу волну тепла. Через минуту он почувствовал, что может двигаться.
     Селим исчез, появился, снова исчез и возник в проеме двери как привидение. Впрочем, скорее всего у Артема что-то случилось со зрением.
     — Поднимайся, нас ждут.
     — Где? — вяло поинтересовался Артем.
     — Если верить Лам-ке, Зари-ма на Миранде, спутнике Урана. Насколько я знаю, там никогда не было стационарных баз и поселков, только автономные исследовательские комплексы да резервная платформа для приема экспедиций, ныряющих в океаны Урана. Но у нее нет своего тайм-фага.
     Артем молча выбрался из кресла, направился к выходу, все еще находясь под впечатлением контакта с Лам-кой. Юный «джинн» не только откликнулся на призыв, но и сообщил координаты Зари-мы, хотя чувствовалось, что он растерян и напуган. Кто же мог напугать боевого робота, пусть даже не созревшего?..
     — Там их скорее всего ждал Демон, — на ходу ответил Селим, хотя Артем не высказывал свою мысль вслух. — Зари-ма, очевидно, не успела ничего сделать, предупредить Лам-ку, все произошло слишком неожиданно.
     — Он ее… бросил?!
     Селим сел в кабину флейта, подождал, пока сядет Артем. Аппарат рванул в небо, включая аварийную сигнализацию.
     — Лам-ка, очевидно, ничего не понял. Он наверняка контактировал с Демоном и получил психическую травму, если говорить нашим языком. Он испуган и дезорганизован.
     — А Зари-ма? Селим помолчал.
     Приблизилась хрустальная друза волоколамского метро. Флейт спикировал к ней, нарушая все мыслимые правила аэровождения. Они выбрались из аппарата и бросились в зал отправки, не обращая внимания на сигналы патрульного когга инспекции воздушного движения, едва не перехватившего флейт. Через минуту кабина тайм-фага метнула их на борт спейсера «Пересвет». Еще через несколько минут спей-сер пересек Солнечную систему и вышел из «струны» в двухстах километрах от Миранды.
     Прошло всего сорок две минуты с того момента, когда Зари-ма вышла из дома и села в такси, чтобы помчаться выручать любимого.
     
Глава 27. ГДЕ ТЫ, ГДЕ ТЫ, СЫН НЕБА?
     
     Шквал решений и действий, вызванных похищением полюсидки, встряхнул всю систему связей второй, глубокой  системы безопасности землян, о существовании которой не догадывались даже такие ответственные руководители, как главы государств-регионов Земли. Буквально за несколько минут были подняты по тревоге оперативные команды по отработке императива ВВУ, и к моменту появления спейсера «Пересвет» возле Урана руководитель операции — им стал Кузьма Ромашин — уже знал обстановку и владел необходимым аппаратом воздействия на нее.
     Возле Миранды вышли из «струны» мгновенного движения спейсер «Иван Ефремов» и фрегат «Стремительный». Стало известно, что наблюдатели в течение нескольких минут видели над Мирандой «медузу» «неопознанного агрессивного объекта», которая медленно ползла по ледяной поверхности этого спутника, и аппаратура кораблей сразу же начала «щупать» пространство, искать возможное место базирования Демона.
     Инкеры службы безопасности в это время обшаривали гигантскую разветвленную сеть станций тайм-фага по всей Солнечной системе в поисках станции метро, которая могла принять Зари-му и затем отключиться, чтобы ее невозможно было запеленговать. Повезло патриарху службы Вилору Лапарре, который и обнаружил засекреченный выход, имеющий особую блокировку и защиту против несанкционированного доступа. Взломать эту защиту уже было делом техники.
     Затем спейсер «Иван Ефремов» опустился к Ипподрому — огромному скругленному участку поверхности Миранды, напоминающему вспаханное поле, на котором располагалась законсервированная платформа для приема уранианских экспедиций, и выбросил десант: четыре «голема» и шесть разведмодулей. Они устремились к платформе, представляющей собой ангар из металлопластика с четырьмя башенками причалов, и, с ходу пробив в куполе ангара дыру, ворвались внутрь стометровой длины сооружения.
     Через две минуты стало известно, что платформа и все ее технические пристройки пусты. Судя по всему, здесь уже много месяцев никто из людей не появлялся. Платформа обслуживалась автоматикой и в присутствии живых дежурных не нуждалась.
     Кузьма Ромашин, получавший на свой координационный пост донесения от всех задействованных в операции служб, раздумывал над создавшимся положением недолго. Надо было срочно выходить из цейтнота, что-то делать, но он не знал, что именно, а время уходило. Оставалось или принять какое-то решение, или сложить с себя обязанности руководителя операции. Тогда он связался с Игнатом, который находился на борту «Ивана Ефремова»:
     — Отец, мы проваливаемся…
     — Ищи следы Демона! — быстро посоветовал Игнат. — Ясно, что у Джадда здесь имеется тайный схрон, замаскированный так, что хрен его обнаружишь. Но если Демон был здесь…
     — Понял! — Кузьма переключился на канал целеуказаний. — Внимание наблюдению! Ищите на Миранде трансформированные участки поверхности — следы Демона! Погранфлоту в районе Урана подключиться к поиску!
     Потянулись минуты ожидания, особенно тягостные для тех, кто лично не участвовал в поисковой деятельности. Ждал Кузьма Ромашин, передав на время решение других вопросов своим заместителям, ждал Игнат, поддерживая связь с Калаевым, и ждал Артем, не знавший, куда себя деть от переживаний за судьбу Зари-мы.
     Наконец Умник сети спутников над Ураном, переключивший внимание с планеты на ее крошечный спутник, обнаружил «нечто нелогичное» в ландшафтах Миранды, и замершая на короткое время армада земной техники пришла в движение.
     Спейсеры «Иван Ефремов» и «Пересвет» с двух сторон ринулись к необычному образованию на поверхности Миранды: это была длинная полоса вставших дыбом снежных игл и сосулек, заканчивающаяся шапкой искрящегося, кружевного, снежно-ледяного «мха». Сомнений не оставалось — здесь совсем недавно «гулял» Демон.
     «Иван Ефремов» метнул два «голема» с десантом.
     Артем хотел было влиться в команду третьего «голема», которую собирался запустить командир «Пересвета», но в это время его нашел по каналу «спрута» начальник ЧК:
     — Сынок, Вилор взломал код метро этой базы, можно попробовать перехватить похитителей, пока они не отступили. Будь осторожен и…
     Дальше Артем отца уже не слушал. Он мчался к отсеку тайм-фага спейсера, на ходу застегивая «кокос». Систему маскировки костюма он включил уже в кабине метро, где его ждал невозмутимый Селим фон Хорст. Артем не удивился этому обстоятельству, перестав пугаться прозорливости полковника еще на родине Червей Угаага.
     В кабине раздался голос инка спейсера, назвавший код финиш-станции, переданный Кузьмой. Селим быстро набрал код, зарастил шлем, превращаясь в «невидимку», и тайм-фаг швырнул обоих в пространство, как пистолет — пулю.
     Свет в глазах мигнул, ударило в ноги, словно они спрыгнули на пол с небольшой высоты.
     Дверь кабины открылась.
     И время послушно замедлило свой бег, повинуясь боевому трансовому состоянию Артема, сознание которого на порядок ускорило темп  восприятия действительности.
     Короткий прямоугольный коридор, освещенный скрытыми светильниками. Три человеческие фигуры в нем, застывшие с поднятыми ногами: они направлялись к кабине тайм-фага и явно не ожидали встретить гостей. За их спинами — выход в какое-то большое помещение с опалесцирующими стенами, судя по всему — пустое, как зал визинга. Впрочем, как оказалось, оно и в самом деле представляло собой визинг-систему.
     Двое мужчин были незнакомы Артему, а по неподвижности лиц в них можно было признать витсов. Третьим был Ульрих Хорст, проявивший недюжинную, хотя и специфическую, реакцию на появление «невидимок». В то время как сопровождавшие его витсы попытались оказать сопротивление, доставая «универсалы», Ульрих вдруг бросился бежать обратно в зал, словно хотел скрыться от преследователей. Возможно, это ему бы удалось: зал был оборудован лифтом, который мог доставить беглеца к еще одной кабине тайм-фага, которую десантники обнаружили позже. Но дорогу поручику контрразведки преградил Артем, не ставший отвлекаться на бой с витсами. Селиму пришлось нейтрализовать охрану Ульриха самому, что он и сделал, не тратя времени на пустые уговоры «поднять руки вверх и не сопротивляться».
     Ульрих вбежал в пустой зал и внезапно наткнулся на что-то текуче-невидимое, но физически ощутимое и отлетел назад, не успев прыгнуть на засветившийся в центре зала квадрат пола — основание лифта. «Привидение» перед ним приобрело форму, плотность и цвет, превратилось в человека, одетого в спецкостюм. Шлем «кокоса» свернулся к его плечам, и Ульрих узнал Артема. Затравленно оглянулся, увидел вышедшего из коридора деда, схватился за рукоять «универсала» и отпустил. Выпрямился, вскинув голову с язвительной усмешкой на губах.
     — Двое на одного, да? Где же ваша честь, господа федералы?
     — Где Зари-ма?! — с жутким спокойствием спросил Артем.
     Улыбка сбежала с губ поручика, он вздрогнул, снова дернулся за оружием и с усилием разжал ладонь, понимая, что шансов справиться с двумя профессионалами одновременно у него нет.
     — Я не знаю, о чем вы говорите…
     Селим подошел к внуку, некоторое время рассматривал его бледнеющее лицо, качнул головой:
     — Неплохо они тебя приручили, внучек. Я кое-что выяснил насчет твоей дружбы с Пашей Куличенко. Не помнишь, как ты с ним заходил в медцентр Управления Евробезопасности в Брюсселе?
     — Не помню, — огрызнулся Ульрих, потея.
     — А вот запись твоего посещения сохранилась. Тебя запрограммировали, а память об этом событии стерли, и теперь ты не человек, а робот, послушно выполняющий приказы «друга» Паши.
     — Докажи!
     — Нет ничего проще. Вот запись. — Селим вынул из кармашка на груди радужно сверкнувшую пластинку дискеты. — Ты ее посмотришь и убедишься, что это правда. А потом мы снимем с тебя заклятие, и ты снова станешь человеком, это я тебе обещаю. Но сначала скажи, где Зари-ма.
     — Я скажу, а вы меня убьете!
     — Не пори чепухи.
     Ульрих затравленно огляделся, бледный до синевы и потный. Он все еще надеялся на помощь «друзей». Облизнул губы.
     — А если не скажу, вы все равно меня убьете?
     Селим косо глянул на неподвижного Артема, пожал плечами.
     — Похоже, ты привык жить по волчьим законам, внучек. Мы живем иначе. Но лучше бы ты сказал добровольно. Тебе будет потом очень трудно жить, после лечения, когда ты поймешь, что сотворил. Совесть — жестокая штука, хотя и справедливая.
     Ульрих снова облизал губы, выпрямился, принимая какое-то решение.
     — А если я… вызову вас на дуэль… и выиграю… вы меня отпустите?
     Хорст-старший и Артем переглянулись.
     — Глупое решение, — сказал Селим. — В Системе нет такого мастера, который справился бы со мной. Да и с ним тоже.
     — И все-таки я попытаюсь. Даете слово? Селим помедлил:
     — Слово офицера.
     — Я готов! — разжал зубы Артем. — Для него хватит меня одного. Если он пройдет  меня, вы его отпустите. Но если нет…
     — Я скажу, где Зари-ма, — торопливо, с нехорошей улыбочкой проговорил Ульрих.
     — Хорошо, — кивнул Селим после небольшого раздумья. — Времени у нас мало, поэтому постарайся уговорить его побыстрей. Только без летального исхода. Я пока объясню нашим, что происходит. Внучек, дай-ка мне на всякий случай твое оружие.
     Ульрих, поколебавшись, протянул ему «универсал».
     — Надеюсь, он сделает то же самое.
     Артем молча снял «кокос», оставшись в обыкновенной майке и плавках. Ульрих тоже стащил свой «уник», под которым оказался обтягивающий тело, как трико, матово-черный комбинезон с широким поясом, тоже черным, но блестящим.
     — Это гимнасион, — небрежно пояснил Хорст-младший. — Я наращиваю мышцы. Под ним у меня ничего нет.
     — Начинайте, — нетерпеливо сказал Селим, включая рацию и сообщая дежурному на борт спейсера о завершении операции.
     Артем шагнул к Ульриху, и тот сразу вихрем налетел на него, ударил ребром ладони, кулаком, локтем, коленом и отскочил. Его последний удар оказался неожиданно мощным, так что заныла рука, которой Артем поставил блок. Однако Ульрих не дал ему времени на оценку атаки, снова бросился вперед, демонстрируя комбинацию хироукэ: удар-тычок пальцами одной руки, взмах-удар «лезвием» другой, выпад коленом в пах и удар сверху, — он владел японской боевой системой тэгатана школы Тоява-рю. И снова финальный удар поручика потряс Артема, в то время как его «лапа барса» никак не подействовала на противника, хотя и остановила его. Впечатление было такое, будто рука Ромашина наткнулась на упругометаллическую плиту, а не на грудь поручика.
     Ульрих начал очередную атаку.
     Артем прервал ее, ударив из неожиданного положения, без разворота и акцентации, и едва не сломал себе пальцы на руке. Ушел от свистнувшего над ухом комэками и охнул, получив сильнейший удар по ключице, сломавший ее как спичку. Отскочил назад, с изумлением глядя на противника, поймал его гаденькую улыбочку и вдруг понял: на Ульрихе был надет не обычный тренировочный костюм, а экзоскелетон! Особая пленка, увеличивающая мышечные усилия и защищающая тело. Парень схитрил, надеясь победить Артема до того, как тот поймет, в чем дело.
     По-видимому, Селим тоже сообразил, что происходит.
     — Переходи на темп , — проворчал он.
     Артем перестал отвечать и блокировать выпады Ульриха, ушел в движение  и, сплетя сеть триггерной комбинации, одним импульсным ударом в лоб отправил поручика в нокаут. Пролетев по воздуху восемь метров (сила тяжести под куполом станции поддерживалась на десять процентов меньше земной), Ульрих врезался затылком в стену зала, свалился на пол и остался лежать без движения.
     Артем опустил руки и только теперь почувствовал боль в сломанной ключице, прижал ладонь к месту перелома. — Черт!..
     — Попал? — понимающе глянул на него Селим.
     — Ключицу сломал, гаденыш… на нем экзоскелет…
     — Я понял. Мальчик неплохо перенимает негодяйские приемы своего босса. Помочь?
     — Потерплю. Надо закончить с ним.
     Они подошли к Ульриху, Селим перевернул парня и положил руку ему на лоб. Подержал немного, отнял. Глаза Ульриха открылись, пустые и равнодушные, потом наполнились жизнью и болью. Он повернул голову, встретил взгляд деда и криво улыбнулся.
     — Что это было?
     — Обвал, — сказал фон Хорст флегматично. — Стихийное бедствие. Я тебя предупреждал. Где Зари-ма?
     Блуждающий взгляд Ульриха нашел Артема. Улыбка на губах поручика стала шире.
     — Жаль, не получилось тебя прищучить, напарник, ты оказался быстрее. Но вряд ли ты обрадуешься. Я не знаю, где твоя подружка.
     Артем рывком приблизил лицо к лицу Ульриха, так что тот испуганно отпрянул. Глаза пограничника засветились угрожающим тигриным блеском.
     — Ты обещал !
     — Я и не отказываюсь. Просто полюсидку забрал Оскар… ну-у… этот… Демон, и где она сейчас, я действительно не знаю.
     Артем оцепенел. Хорст-старший посмотрел на него, похлопал по плечу. Боль в ключице отрезвила.
     — Демон… — пробормотал Ромашин. — Не может быть… зачем она ему?..
     — Успокойся, гриф, не все потеряно.
     — Он лжет!
     — А вот и не вру, — обиделся Ульрих. — Паша выстрелил в нее из парализатора и… — Он виновато шмыгнул носом, опасливо отодвинулся, ежась под светящимся ледяной ненавистью взглядом Артема. — Потом Паша погрузил ее в «голем», сел сам, и Демон утащил их вместе. Куда — неизвестно. Честное слово!
     В зал вбежали десантники, посланные вслед за Ромашиным и Хорстом по каналу метро, остановились, глядя то на полулежащего на полу Ульриха, то на присевшего над ним на корточках обнаженного Артема, то на стоявшего Селима. Полковник оглянулся.
     — Забирайте его.
     Артем поднялся, пребывая в состоянии ступора. Селим протянул ему «кокос».
     — Одевайся, пойдем лечиться. Потом…
     — Демон ее…
     — Ничего он с ней не сделает. Не забывай, Демон забрал их обоих — Пашу и Зари-му. Она нужна Паше живой.
     — Зачем?
     — Джадду и Паше нужна не столько она, сколько Лам-ка. Они попытаются через нее завладеть им. Очень хорошо, что Паша парализовал девочку, теперь ему придется ждать, пока она придет в себя.
     — Ему не нужно ждать, — глухо проговорил Артем. — Он ее просто запрограммирует, как Ульриха…
     — Тем не менее для этого необходимо время. Попытаемся найти ее раньше, чем Паша сделает свое черное дело.
     — Как? Где?
     — Встряхнись! — жестко сказал Селим. — У нас есть Лам-ка!
     Артем зачарованно посмотрел на полковника, медленно переваривая сказанное, вздрогнул и стал быстро натягивать спецкомбинезон, не обращая внимания на боль в сломанной ключице. Через несколько секунд он уже стал прежним Артемом, целеустремленным и энергичным.
     — Немедленно вызываем Лам-ку!
     — Не здесь, — остудил его горячность Селим. — Нам понадобится техника и оперативная помощь. Лучше вызвать. Лам-ку на борт «Ивана Ефремова».
     Артем молча повернулся и быстро зашагал из зала к метро тайной базы Павла Куличенко. Селим бросил взгляд на опустившего голову внука, с растерянным и просительным видом оглядывающегося на него, и поспешил за Ромашиным.
     
***
     
     Сеанс связи с Лам-кой на этот раз протекал гораздо легче, без особых энергетических потерь и негативных ощущений. Артем почти не почувствовал холода, нервная система не вибрировала от «потусторонних» прикосновений молодого «джинна», голову не тревожила пульсирующая боль, и по телу не разливались онемение и слабость. А вот сам контакт оказался намного информативней, насыщенней, интенсивней, хотя еще чувствовалось, что Лам-ка не пришел в себя в полной мере и не восстановил внутреннюю энергетику. Тем не менее он вполне адекватно отреагировал на просьбу Артема и фон Хорста найти Зари-му, о чем сообщил им на своем своеобразном «пси-собачьем» языке и умчался. То есть просто перестал общаться, исчез, растаял в неведомых измерениях.
     Сеанс общения проходил в зале визинга спейсера «Иван Ефремов», где находились только контактеры — Селим и Артем. Чтобы не напугать Лам-ку, решено было никого больше не привлекать, тем более что происходящее в зале записывалось аппаратурой спейсера. Конечно, эта аппаратура не запечатлела «джинна», практически невидимого во всех диапазонах электромагнитного спектра, но кое-какие любопытные физические эффекты зафиксировала. Самое интересное, что облако снежных искр, сопровождающее «вытаивание» гиперптеридского робота из кокона иномерия, иногда принимало форму странного существа, напоминающего не то лемура, не то собаку с гипертрофированно большой головой.
     Несколько минут после ухода Лам-ки из поля общения контактеры сидели в креслах посреди зала молча. Потом Селим шевельнулся, помял лицо ладонью и глубокомысленно изрек:
     — Скорей бы старость, да в детство впасть! Артем невольно улыбнулся.
     — Что это вы о старости вспомнили?
     — Чувствую, что начинаю сдавать. Устал я от всех этих приключений, гриф, отдохнуть хочется. Или это во мне заговорила апатия Червей?
     — Старость — не самое худшее, что ждет нас в жизни.
     — Зато самое неожиданное.
     Они понимающе улыбнулись друг другу.
     — Что это вы о старости заговорили? — повторил вопрос Артема Игнат Ромашин, входя в зал. — Поюморить решили?
     — Похоже, мне пора на покой, — философски заметил Селим. — Укатали сивку крутые горки.
     — На тебе еще пахать можно, полковник. О покое начнешь думать лет через пятьдесят. Как прошел контакт?
     — Ты же слышал. Лам-ка побежал искать свою хозяйку.
     Игнат вопросительно посмотрел на Артема. Внук кивнул, скрывая нетерпение и тревогу.
     — Все прошло нормально, он понял.
     — Вы уверены, что ваш Лам-ка найдет ее?
     — Найдет, — сказал фон Хорст, мельком глянув на Артема. — Демон, по свидетельству моего внучка, забрал с собой обоих — Куличенко и Зари-му. К себе домой Паша вряд ли рискнет пригласить своего бывшего дружка. Я имею в виду Оскара, личность которого теперь «вморожена» в Демона. Отпадают и другие большие планеты, которые усиленно контролируются спецслужбами. Думаю, у Паши есть еще какой-то схрон, расположенный в достаточно тихом уголке Солнечной системы.
     — Это ж где такой уголок можно найти? — полюбопытствовал Игнат.
     Селим задумался.
     — Ну, скажем, за орбитой Меркурия, ближе к Солнцу. Или, наоборот, в поясе Койпера.
     Игнат подошел к стене зала, разглядывая панораму Урока с его кольцами и спутниками; «Иван Ефремов» все еще дрейфовал над Мирандой, ожидая команды, чтобы помчаться в любой район околосолнечного пространства.
     — Там же, наверное, «пасутся» и Демоны, — добавил Селим.
     — Резонно, — согласился наконец Игнат.
     — Хорошо бы застать их врасплох.
     — Что толку? Мы все равно не можем сражаться с ними на равных. Даже самые мощные наши оружейные системы не способны их уничтожить.
     — Почему же, ТФ-эмиттеров они побаиваются. Я бы еще попробовал испытать на них «нульхлопы».
     — Вот если бы нам удалось заманить их на Полюс, — мечтательно проговорил Артем. — Под удар спайдер-системы!
     Игнат и Селим посмотрели на него с одинаковой иронической снисходительностью.
     — Ты же понимаешь, что это невозможно, — сказал Ромашин-старший.
     — В таком случае надо перенести сюда саму спайдер-систему. — Артем подумал. — Или на крайний случай моллюскора. И натравить их друг на друга.
     В зале повисла хрупкая тишина.
     — Этот вариант уже рассматривался, — хладнокровно сказал Селим.
     — Я его не одобряю, — покачал гладкой, отбрасывающей блики головой Игнат. — Мы рискуем приобрести еще одного агрессивного монстра.
     Селим хотел возразить, и в это время в зале заметно похолодало. Из-под купола посыпались вниз сверкающие серебристые паутинки инея.
     — Выйди! — быстро сказал фон Хорст. — Лам-ка вернулся! Игнат послушался.
     Оставшиеся контактеры без лишних слов настроились на связь с молодым «джинном» и через несколько секунд выяснили все, что хотели.
     Селим оказался прав. Глава европейской службы безопасности Павел Куличенко имел еще одну секретную базу, замаскированную под ледяной астероид, который вращался вокруг Солнца вместе с другими такими же глыбами льда и снега далеко за орбитой Плутона, в сорока астрономических единицах от Земли.
     Сеанс связи закончился.
     Лам-ка спрятался в скорлупу невидимости и затаился.
     Селим открыл глаза и встретил взгляд Артема, полный боли и надежды, любви и ненависти.
     — Лам-ка может перенести нас туда!..
     — Не дури, — поморщился Селим. — Мы не справимся с ними, силы слишком неравны. Демоны перекодируют Лам-ку, а Паша убьет Зари-му.
     — У тебя есть план? — Артем впервые перешел в общении с полковником на «ты», хотя и не заметил этого.
     — Нам нужен моллюскор. Только он в состоянии остановить гиперптеридских боевых роботов.
     — Паша не станет ждать…
     — Вероятно, он в ближайшее время свяжется с нами и предложит обмен: Зари-му на Лам-ку.
     — Да ради бога! — вырвалось у Артема. Селим усмехнулся.
     — Есть задачи поважнее. Но я с тобой согласен. Мы пообещаем Паше, что отдадим ему юного «джинна». Как только найдем. Но до этого поговорим с самим Лам-кой и объясним ему ситуацию. Он не должен отзываться на вызовы девочки, во имя ее же безопасности. Если отзовется — конец всему! У них будут три «джинна», у нас — только вера в светлый гений ученых, разрабатывающих оружие против Демонов, да слабенькая надежда на помощь моллюскора.
     — Он не станет контактировать с нами.
     — Я попробую его уговорить.
     Артем недоверчиво посмотрел на собеседника, и Селим мрачно оскалился.
     — В некотором роде я тоже негуман, Червь, мне будет легче договориться с ним. Через час я убываю к Полюсу, где наши парни готовят десант.
     Артем закрыл глаза. Душа рвалась туда, где сейчас находилась беспомощная Зари-ма. Но туда было нельзя. Оставалось ждать чуда, молиться и верить, что все закончится благополучно.
     — Я с тобой! — сказал молодой человек, стиснув зубы.
     
Глава 28. УЛЬТИМАТУМ
     
     Сообщение пришло по кольцевой спутниковой связи, и отследить координаты абонента, пославшего сообщение, по сути — ультиматум, специалистам Калаева не удалось. Предназначалось сообщение Артему Ромашину, а говорилось в нем точь-в-точь о том, о чем предупреждал Селим фон Хорст: Павел Куличенко предлагал обмен — Зари-му на «джинна» Лам-ку.
     Артем, находившийся к этому моменту на борту спейсера «Зоркий» и готовившийся к прыжку на Полюс, ответил на сообщение немедленно. Все было обсуждено, рассчитано, спланировано, оставалось только следовать выбранной линии поведения. Он сыграл растерянного и возмущенного человека, пообещал «оторвать все, что можно» подателю сообщения, «если с головы девушки упадет хотя бы один волосок». Потом Артем «спохватился» и вслед за первым ответом послал второй, пообещав сделать все, что в его силах.
     Куличенко не ответил ни на первое заявление Ромашина, посланное в эфир на определенной частоте, ни на второе. Но не было сомнений, что он их получил. Теперь инкерам Калаева предстояло ждать очередного выступления Павла, чтобы успокоить его от имени Артема, «усиленно решающего проблему». Сам же Артем в четыре часа по среднесолнечному времени двадцать девятого декабря десантировался вместе с фон Хорстом в капсуле «голема» на поверхность Полюса Недоступности, в район горного массива Эль Джазира Маххур.
     Спуск и посадка прошли удачно.
     Спайдер-система иксоидов уже не справлялась в полной мере со своей задачей — не пропускать к поверхности планеты космические корабли, кому бы они ни принадлежали. Да и люди научились преодолевать этот защитный пояс без потерь, используя запуск отвлекающих ракет. По расчетам ксенологов, на планете уже не осталось ни одного полноценного боевого робота гиперптеридов, и спайдер-система должна была отключиться, но она почему-то продолжала работать, возможно, по инерции, хотя маяк, передающий взвизг-предупреждение на всех мыслимых волновых диапазонах, перестал работать.
     Существовало еще одно объяснение «упрямства» спайдер-системы: иксоиды оставили на Полюсе не только могильники с «джиннами», но и базу с законсервированными моллюскорами. В таком случае они предполагали вернуться за своими боевыми роботами, охраняемыми колоссальной планетарной сетью сторожей. Но не вернулись. Находка же моллюскора подтверждала гипотезу о присутствии на Полюсе замаскированной базы иксоидов. Вероятно, сотни тысяч лет назад Черви Угаага, приспособившие могильники с «джиннами» для нужд своей цивилизации, наткнулись на эту базу и попытались переправить одного моллюскора на свою родину, но по какой-то причине не смогли. Теперь такую же попытку предстояло повторить землянам.
     В душе Артем сомневался, что им удастся договориться с моллюскором, однако он понимал, что это единственный шанс, что отступать некуда, что от решения этой задачи зависит судьба не только Зари-мы, но, может быть, и всего человечества, и от сомнений своих пограничник постарался избавиться.
     «Голем», послуживший катером доставки десантников на Полюс, имел новейшие системы жизнеобеспечения и анализа обстановки. С их помощью Селиму удалось миновать спайдер-систему, а потом и обнаружить в горах три модуля, судя по маскировке, принадлежащие европейским охотникам за «джиннами». Неподалеку прятался в расщелине еще один «голем», но это уже был аппарат федеральной команды под предводительством Джумы Хана, а так как он соблюдал режим «инкогнито» и не отзывался, было ясно, что десантников Джумы на его борту нет.
     Оставив свою машину рядом с «големом» предшественников, Хорст и Ромашин в сопровождении двух киберов двинулись ко входу в подземную систему ходов, проделанных Червями, и почти сразу же столкнулись с противником. К счастью, он был один, да и принял их за своих коллег, поэтому особых хлопот десантникам, экипированным намного серьезнее, не доставил. Поняв, что ошибся, он боя не принял, задал стрекача и освободил вход в подземелье.
     Вскоре десантники обнаружили следы боя и замедлили темп передвижения. Однако тоннель на всем своем протяжении оказался пуст и вывел их к шарообразной полости — здесь совсем недавно взорвался «нульхлоп», — которая граничила с еще большим подземным залом. Селим, летевший впереди, вслед за полусферой кибера, остановился. За ним остановился Артем. Показалось, что на него сверху — и изнутри! — посмотрел кто-то огромный, тяжелый, грозный, свирепый и непереносимо чужой .
     — Он здесь, — удовлетворенно передал по рации Селим. — Оставайся на месте, я высунусь.
     — Я подстрахую.
     — Жди здесь, я сказал. Понадобишься — позову.
     — Почему мы не встретили наших ребят? Они… погибли?
     — Я хорошо знаю Джуму, он не полезет на рожон. Думаю, моллюскор загнал их глубже, в нижние тоннели, и не выпускает.
     — Почему же они не отзываются?
     — Либо у них сдохли «кокосы», либо поле моллюскора экранирует передачи. Приготовься, я пошел.
     Кибер двинулся к выходу в зал, заполненный серо-зеленоватым светящимся туманом, окунулся в туман, исчез. Селима видно не было — маскировочная система его костюма сделала полковника невидимкой, но обострившимся чутьем Артем буквально видел  его как прозрачно-стеклянный силуэт, растаявший в тумане.
     Прошла секунда, другая, третья, десятая…
     Ничего не происходило, только до плотности физического прикосновения усилилось ощущение взгляда, проникающего сквозь все защитные поля и оболочку костюма, сквозь кожу и мышцы в сердце и в мозг пограничника. Досчитав до ста, Артем подобрался к проему тоннеля и выглянул в подземный зал.
     Сначала он ничего не увидел, кроме лениво плывущих струй и слоев светящегося тумана. Потом видеосистема «кокоса» подстроилась под особенности местной волновой среды, туман слегка поредел, и Артем увидел зыбкие очертания какой-то почти невидимой, гигантской, текуче-стеклянной горы, пульсирующей на дне зала, создающей жуткое впечатление живой  силы.
     А на самом верху «живой» горы виднелся более плотный, синевато-хрустальный нарост, имеющий очертания человеческой фигуры. Впрочем, фигура эта пульсировала и медленно изменяла форму, вытягивалась, превращалась в подобие полупрозрачного гофрированного шланга. Это был Селим фон Хорст, человекочервь!
     Артем сглотнул ставшую кислой слюну, понимая, что полковник каким-то образом разбудил  моллюскора, внедрился в его плоть и теперь «беседует» с ним, пытаясь заинтересовать. Хотя, может быть, иксоидский робот просто проглотил его и теперь переваривает?..
     Артем невольно дернулся вперед, выплывая в зал, и тотчас же колоссальная прозрачная туша боевого робота иксоидов «встала на дыбы», заметив новый предмет для изучения. Артем ощутил грохочущий, полный недоверия, недоумения и неприятия пси-удар и едва не потерял сознание. Стены зала искривились, поплыли, словно глаза наполнились слезами. Послышался чей-то скрипучий сдавленный голос:
     — Нет!
     И чуть тише:
     — Он со мной!..
     И совсем тихо, на грани слышимости:
     — Отключи защиту, гриф! Быстрее! Расслабься, открой душу… пусть читает…
     Артем послушно выключил защитные системы «кокоса», свернул шлем, вдохнув дрожащий , полный незнакомых ароматов воздух подземелья, и снял все блоки, защищавшие мозг от внешних воздействий. На голову свалилась гора черного света, горло сдавили невероятно холодные щупальца… и разжались, так что он не успел ни испугаться, ни задохнуться. Моллюскор ознакомился с пси-сферой пограничника, заметил следы генетической памяти «спящего джинна» — гиперптеридского боевого робота, с которым когда-то столкнулся дед Артема Игнат, — насторожился, конвульсивно отреагировав на эти «вражеские» следы, и отпустил пограничника. Боевому роботу иксоидов достало-таки интеллекта, чтобы понять людей, не числившихся среди подлежащих уничтожению объектов.
     Голова закружилась, появилось ощущение застрявшего в ней постороннего предмета. «Слезы» на глазах испарились, хотя видеть отчетливее Артем не стал. Казалось, перед глазами находится невидимая призма,, искажающая очертания предметов. Стены зала при каждом движении глаз искривлялись, плыли и зыбились, фигура Селима то распадалась на веер призрачных перьев, то превращалась в гигантского кольчатого змея, а моллюскор и вовсе становился скоплением шевелящихся прозрачных струй и языков огня.
     Артем попытался помотать головой, протереть глаза, но не смог пошевелить даже пальцем.
     Где-то внутри него — в желудке, по первому впечатлению — проклюнулся пульсирующий росток, живой горячей каплей протек в голову и лопнул.
     «Мы в сфере коррекции программ моллюскора, — прошелестел бестелесный голос фон Хорста. — Он нас изучает, анализирует получаемую информацию, сравнивает с той, что у него имеется. Не сопротивляйся, но и не становись покорным — превратишься в элемент программы, как я».
     «Я не могу двинуться с места!»
     «Потерпи, моллюскор решает, что с нами делать».
     «А если он решит, что мы ему не нужны?»
     «Что ж, значит, не повезло. Но я надеюсь, что все обойдется. Я успел нарисовать ему картину происходящих событий, он заинтересовался».
     «Каким образом робот, да еще боевой, предназначенный для ведения войн с себе подобными, может чем-то интересоваться?»
     «Ты же не удивляешься тому, что наши инки, по сути — компьютеры с высоким быстродействием и интеллектом, способны вести себя как люди? Вот и моллюскоры, равно как и „джинны“, хоть и искусственные существа, киборги, но тоже обладают интеллектом. Пусть этот интеллект и отличен от человеческого».
     «Но как же ты теперь… освободишься, если стал… элементом программы?»
     «Не бери в голову, гриф, не впервой».
     Еще одна «почка» лопнула в желудке Артема, добралась до головы, развернулась в «капустный кочан» удивительных ощущений и видений. На миг Артему показалось, что он понимает  чувства и мысли сверхробота иксоидов…
     И тотчас же все негативные ощущения исчезли, невидимые щупальца, исследующие тело и сознание пограничника, распались на дымные струйки, рассосались, исчезли. Голова окончательно прояснилась, глаза стали видеть окружающее с прежней четкостью, тело обрело способность двигаться. Артем с облегчением шевельнул плечами и вдруг осознал, что несвободен ! Тоненький, почти бесплотный, но все же ощущаемый лучик темного  света соединял его с моллюскором!
     Артем замер.
     Посмотрел на гору иксоидского робота. Показалось, что сквозь текучие струи его прозрачного тела проглянуло лицо Селима.
     «Не психуй, гриф. Мы будем слышать каждое твое слово, каждую мысль. Но так даже лучше. Мы с тобой не приучены кривить душой, пусть знает это. Главное, что мы победили».
     — Еще нет, — криво улыбнулся Артем.
     «Я имел в виду, что он — с нами! Теперь мы имеем возможность освободить наш дом от всякой нечисти вроде Демонов и Джадда. Хочешь, поэкспериментируем?»
     — Как?
     «Для начала свяжемся через него с нашими парнями на орбите».
     Напротив висящего в полсотне метров над полом Артема затвердел воздух, превратился в почти невидимый прозрачно-стеклянный шар. Внутри шара медленно сформировалась рубка спейсера «Зоркий». Корабль находился в состоянии полной боевой готовности, и экипаж бодрствовал на рабочих местах: все четыре кокон-кресла были заняты и «застегнуты».
     «Войди туда».
     — К-куда? — не понял Артем.
     «В рубку. Не удивляйся. Моллюскоры созданы в ином пространстве и времени, где работают законы иной физики — магической».
     Артем приблизился к «твердому» шару с рубкой земного космолета, дотронулся до оболочки шара. Произошло нечто вроде бесшумного сотрясения воздуха, палец проткнул невидимо-прозрачную оболочку, и по ней побежали волны, как по воде от брошенного камешка. Артем отдернул палец, но устыдился своего порыва и сунул в шар всю руку, порождая очередное «волнение воды». Затем протиснулся сквозь невидимую преграду весь и оказался в рубке управления спейсера. Одно из кресел развернулось лепестками лилии, на пограничника вытаращился изумленный командир корабля Виталий Малкович.
     — Ромашин?! Как ты здесь оказался?! Где Хорст?!
     Развернулись и два соседних кресла, занимаемые инженерами бортсистем корабля. Лишь драйвер-прима спейсера не рискнул отвлечься на небывалое событие, хотя и он был удивлен не меньше остальных.
     — Это эффект связи, — хрипло выговорил Артем, чувствуя вздрагивание «твердого шара», соединившего рубку спейсера с подземным залом, где находился боевой робот иксоидов. — Мы нашли моллюскора и договорились с… — Артем запнулся, не зная, как объяснить положение, в каком оказался фон Хорст. — Селим сейчас находится в непосредственном контакте с ним и освободиться не может. Чуть позже мы снова выйдем на связь. Сообщите руководству, что робот согласен выступить на нашей стороне.
     — Но почему сам Селим… — начал Малкович, однако Артем уже повернулся к нему спиной, проткнул телом стену рубки и исчез, оставив ошеломленных косменов в состоянии внезапно проснувшихся людей.
     Он оказался в зале, где за минуту отсутствия ничего не изменилось.
     «Твердый шар» с рубкой внутри пропал.
     «Прекрасно, — проник в голову пограничника мыслеголос фон Хорста. — Теперь займись парнями Джумы. Они сейчас сидят в километре от нас, вне зоны воздействия полей моллюскора. Найди их и приведи сюда. Будем выбираться».
     — А как же… ты?
     Синевато-прозрачный желвак на «голове» моллюскора выбросил гибкий гофрированный отросток, похожий на хвост червя. Это Селим «помахал Артему рукой».
     «За меня не беспокойся, я еще в состоянии контролировать свою психику, а лишние знания не помешают. Попытаюсь разобраться в памяти этого боевого парня, может быть, он поможет мне закончить разумогенез» note 30.
     — Попроси его, чтобы он тебя отпустил.
     «Рано, гриф. В таком положении мне легче будет направлять нашего друга и втолковывать ему, что следует делать».
     Артем «потоптался» в воздухе, не зная, как выразить сочувствие полковнику, а тем более помочь, и скрепя сердце направился к нижнему тоннелю, в глубинах которого пряталась команда Джумы Хана.
     Он нашел их через четверть часа. Все были живы и здоровы, на сообщение пограничника о контакте с моллюскором прореагировали сдержанно, и лишь когда Артем рассказал, какой ценой достигнуто взаимопонимание с боевым роботом иксоидов, десантники помрачнели.
     — Везет Селиму, — пробормотал Джума Хан. — Сколько я его помню, всегда ему доставалось больше всех.
     — Карма такая, — хмыкнул кто-то из десантников. Командир обоймы усмехнулся, покачал головой.
     — Он ее не выбирал. Так что нам делать дальше, гриф?
     — Возвращаться.
     — Ну что ж, мы честно заработали одобрение начальства, можно и вернуться. Ты уверен, что моллюскор нас пропустит?
     — Пока с ним полковник…
     — Понятно. Пошли, ребята.
     Отряд двинулся к выходу из тоннеля, продолжая оставаться боевой единицей, способной мгновенно «ощетиниться» и отреагировать на любую опасность. В зал с моллюскором десантники тем не менее выбрались с опаской. Зависли в воздухе «лесенкой» недалеко от устья тоннеля, разглядывая живую «дышащую» гору боевого робота. Тишину нарушил голос Джумы:
     — Селим, ты где?
     «Здесь я, дружище, — отозвался фон Хорст, вскидывая в приветствии „червещупальце“. — Не похож?»
     — Узнаю, — скупо улыбнулся Джума. — Этот зверь тебе подчиняется?
     «Скорее да, чем нет. Во всяком случае, мы, как негуманоиды, друг друга понимаем. Давайте-ка выбираться отсюда, парни. К нам направляются плохие люди, Джадд все еще надеется захватить нашего друга, так что лучше с ними не связываться».
     — Наш «голем» ждет наверху…
     «Голем» не потребуется. Сейчас мы спроворим нечто вроде тайм-фаговой «струны» прямо на борт «Зоркого», и вы спокойненько перейдете туда".
     Посреди зала снова образовался «твердый» воздушный шар, в котором медленно проявилась обстановка рубки спейсера.
     «Ромашин, покажи ребятам, как это делается».
     Артем подлетел к шару, проник в рубку и вылетел обратно, не отвлекаясь на беседу с экипажем корабля, в растерянности взиравшим на стену рубки, из которой он вышел и в которую снова ушел.
     — Ясно, — сказал Джума Хан хладнокровно. — Действительно, все просто. Пошли, ребята. А ты как же?
     «Мы с моллюскором присоединимся к вам уже в Солнечной системе».
     Десантники один за другим переместились из подземелья в рубку спейсера. Артем задержался.
     — Может быть, мне лучше остаться с тобой? Пусть и меня подсоединит… к себе…
     «Спасибо, гриф, — мысленно улыбнулся фон Хорст. — Я справлюсь. У тебя есть другая не менее важная забота — Лам-ка. Поддерживай с ним постоянную связь и жди».
     Артем повернулся спиной к горе моллюскора и проник в рубку корабля, где десантники уже обнимались с членами экипажа.
     
Глава 29. И ТУТ ВЫХОЖУ Я, ВЕСЬ В БЕЛОМ
     
     Джадд узнал о неудаче, постигшей охотников за моллюскором, от Игнасио Родригеса. Неизвестно, чем руководствовался начальник Евробезопасности, посылая своего телохранителя в штаб-квартиру главы Евро-региона в Брюсселе с докладом о событиях на Полюсе Недоступности. Но факт оставался фактом: Павел Куличенко не посчитал нужным лично доложить боссу о том, что произошло, проявив тем самым неслыханную самостоятельность.
     Первой реакцией Джадда было немедленно вызвать Куличенко «на ковер» и потребовать отчета. А потом уволить! Однако, глянув на равнодушно-безучастное лицо Родригеса, он изменил решение.
     — Садись, — кивнул Джадд на удобное кресло под пальмами в уголке кабинета, сделав доброжелательную мину. — Выпьем.
     Игнасио послушно сел в кресло, без удивления принял из рук хозяина кабинета бокал вина.
     — Значит, мы опоздали, — сказал глава Евро-региона, отхлебнув любимой «бриллиантовой» текилы, в которую добавил несколько капель алкалоида пейотля. — Моллюскором завладели наши друзья-федералы.
     — Павел считает, что моллюскор уничтожил всех, в том числе оперов СБ. Их «големы» так и остались на Полюсе, в горах. Если бы они были живы, забрали бы и модули.
     — Что ж, будем надеяться, что иксоидский боевой робот действительно не поддался дрессировке. Хотя интересно было бы узнать, куда он подевался. Что говорят наши разведчики?
     — Ничего, — лаконично ответил Родригес.
     Джадд покивал, допил текилу, налил еще. Глаза его стали маслеными, в них затлел легкий огонек безумия.
     — А как ты смотришь на то, чтобы резко повысить свой социальный статус?
     — Вы думаете, это возможно? — остался безучастным к словам босса Родригес.
     — Для меня нет ничего невозможного. Я давно наблюдаю за тобой, ротмистр: ты исполнителен и активен, однако достиг немногого. Пора подниматься по служебной лестнице вверх.
     Родригес вопросительно посмотрел на собеседника. В черных непроницаемых глазах его впервые промелькнула искра интереса.
     — Вы хотите, чтобы я…
     — Занял место Паши, — небрежно закончил Джадд. — Он не справляется со своими обязанностями. К тому же — скрывает от меня кое-какие свои делишки. Ведь так?
     — Возможно, — ушел от прямого ответа Игнасио, слегка ошеломленный перспективой. — Но почему вы думаете, что я справлюсь?
     — Потому что вижу твои нераскрытые способности. Ты согласен?
     Взгляд Родригеса остекленел. Потом он вспомнил о вине, залпом допил бокал и, оживившись, посмотрел на Джадда.
     — Что я должен делать?
     — Умница, — растянул в ироничной усмешке бледные губы руководитель Европы, метивший в диктаторы всей Солнечной системы. — Мы прекрасно поладим. Для начала поделись тем, что скрывает от меня наш милый Паша.
     Родригес на мгновение протрезвел, но внутренне он уже сломался и почти без колебаний перешел границу, отделяющую дружбу от предательства. То есть поменял одну зависимость на другую.
     — Паша задумал…
     — Ну-ну?
     — Одну комбинацию…
     Джадд налил Игнасио вина, добавил сока пейотля. Родригес выпил. Лоб его покрылся испариной, глаза заблестели.
     — Ему надоело выполнять ваши идиотские… простите, ваше высочество, это его слова… ваши приказы. Он собирается начать настоящую войну с федералами. Захватив полюсидку, мы… он надеется поймать недозревшего «джинна»…
     — Лам-ку? Так его зовут, кажется?
     — В общем, как только Лам-ка окажется в наших… в его руках, Паша начнет атаку на здания ВКС, СЭКОНа и Управление УАСС. С Оскаром и Беном… ну, то есть с Демонами он уже договорился.
     — Ах, даже так, — покачал головой Джадд, ошарашенный признанием телохранителя Куличенко. — Великие планы, однако, зреют в головах моих верных вассалов… И что же он хочет делать после победы? Неужели станет править Системой?
     — Ну да.
     — Один? Без меня? Не имея никакого опыта? Родригес осоловел, сам налил себе вина, выпил, сунул в рот дольку лайма.
     — История учит, как он говорил, что большими политиками и властителями становятся, как правило, маленькие люди. Он хочет исправить это положение.
     Джадд усмехнулся.
     — Выходит, себя Паша считает большим человеком. Видит бог, он ошибается, являя собой классический пример: из грязи — в князи. Придется популярно объяснить ему эту аксиому. Вы готовы приступить к своим обязанностям, генерал?
     — Готов, ваше сиятельство! — вскочил Родригес. Джадд поморщился.
     — Где и когда вы встречаетесь с Пашей?
     — Через час на вашей базе на Каллисто.
     — Отлично. Я отдам в твое распоряжение спецгруппу: захвати мне его живым! И позвони мне. Я хочу лично допросить его в моей лаборатории. Она восстановлена?
     — Так точно, ваше высочество!
     — Ступайте, генерал. Родригес, шатаясь, вышел.
     Джадд посмотрел ему вслед, презрительно сплюнул и вызвал начальника личной контрразведки:
     — Ты все слышал, Джозеф?
     — Йес, экселенц.
     — Начинаем операцию «Кот и мышь». Объект находится на моей базе на Каллисто. Этот глупец захватит Пашу, а ты проконтролируй и обеспечь полное молчание.
     — Будет сделано, экселенц.
     Джадд выключил виом связи, допил текилу и закрыл глаза, переживая приятные минуты эйфорического блаженства…
     Через час позвонил Родригес:
     — Все в порядке, ваше высочество, можете приходить. Джадд, обсуждавший с референтом рекламу «умных» женских прокладок в небе Европы, движением бровей отправил референта за дверь, дождался, пока дверь закроется.
     — Где он?
     Фигуру Родригеса в виоме сменило изображение лаборатории в подземном бункере базы Джадда. Павел Куличенко лежал на специальном столе, пристегнутый к нему браслетами. Глаза его были закрыты.
     — Он жив?
     — Парализован.
     — Сейчас буду.
     Джадд вызвал начальника контрразведки:
     — Джозеф, ничего подозрительного не заметил?
     — Все под контролем, герцог.
     — Спусти к базе обойму подстраховки, я хочу быть стопроцентно уверенным в своей безопасности.
     — Вас прикроют корвет «Странник» и группа «Ва-банк». Джадд вызвал охрану и в сопровождении двух витсов и одного живого телохранителя направился к метро Дома Европравительства. На своей базе, замаскированной тритиевым рудником, он появился спустя двадцать минут после звонка Родригеса.
     Его встретили два спецназовца из группы «Ва-банк», проводили в лабораторию, охраняемую еще двумя бойцами из отряда, который Джадд выделил бывшему телохранителю Куличенко.
     Родригес и командир отряда кобра Эджворт ждали босса в помещении лаборатории, где находился и начальник Евро-безопасности, уже начавший подавать признаки жизни. Джадд остановился у стола, на котором лежал спеленутый по рукам и ногам его недавний гарант безопасности, изобразил отеческую озабоченность:
     — Надеюсь, они тебя не сильно покалечили, полковник? Руки-ноги не затекли? Говорить можешь?
     Глаза Куличенко, пустые и безразличные до этого момента, наполнились пониманием  происходящего, в них загорелся зловещий огонек.
     Джадд не дождался ответа, наклонился ближе.
     — Ну так Что, великий стратег, поговорим? Расскажи-ка мне, что ты собирался сделать, поделись планами.
     — Вы не поняли… — послышался свистящий шепот.
     — Все я прекрасно понял, — улыбнулся глава Евро-региона. — Игнасио сообщил мне о твоих замыслах. Они почти гениальны. Но — почти! Ты не учел главного — кто из нас главный!
     — Игнасио дурак…
     — Не скажи, этот парень далеко пойдет, если не остановят. Во всяком случае, тебя он заменит легко. Итак, полковник, начинай.
     — Вы не поняли… — Глаза Куличенко заполнились тьмой. — Вы не поняли, герцог, с кем вы связались! Я не хотел вас убивать, но теперь…
     — Ах, какой пассаж! — саркастически взмахнул руками Джадд. — Мы сейчас обделаемся от страха! Неужели ты всерьез считаешь… — Он не договорил.
     В бункере лаборатории внезапно резко похолодало. Из потолка свесилось вниз кисейно-прозрачное осьминожье щупальце. Стены помещения свела странная судорога, они проросли снежной шерстью и прозрачно-ледяными птичьими перьями.
     Джадд отшатнулся, бледнея и озираясь. — Что это?!
     Щупальце тем временем коснулось головы Куличенко и буквально всосалось в нее. Одним рывком Павел разломал браслеты на руках, затем на ногах, сел на столе, покрываясь слоем голубоватого свечения. Голос его стал гортанным и гулким. Это был скорее голос Оскара Файнберга, чем Паши Куличенко.
     — А вот и я, мальчики. Соскучились? Давайте поиграем. Вы будете убегать, а я вас догонять и кусать. Идет?
     — Убейте  его! — прошипел Джадд.
     Телохранители Пурвиса, Эджворт и Родригес, без колебаний открыли огонь из «универсалов»… и застыли на месте с выпученными глазами, словно пораженные молнией. Впрочем, они и в самом деле были поражены разрядом какого-то неизвестного вида энергии, так как спустя мгновение стали рассыпаться рыхлыми хлопьями, оседать, разваливаться, пока не превратились в холмики ржавого пепла. Игнасио какое-то время сопротивлялся разряду, меняя цвет кожи от телесного до малинового, но и его воли и энергозапаса не хватило, чтобы отбить выпад Демона-Оскара, вызванного Павлом.
     Куличенко проследил за превращением бывшего телохранителя в комья пепла — разряды «универсалов» на него не подействовали, поглощенные телом Павла без остатка, — и повернулся к замершему Джадду.
     — Теперь ваша очередь, герцог. Вы мне больше не нужны.
     — Н-но… я же н-не… — прохрипел глава Европы. — Т-ты… н-не посмеешь…
     — Посмею, — жутко, совсем не по-людски , улыбнулся Куличенко. — А затем примусь за эту клоаку, называемую человечеством. Уверяю вас, герцог, живые позавидуют мертвым, когда я выйду на сцену истории.
     — Т-ты мерзавец!..
     — А вы дурак, экселенц!
     Глаза Павла метнули черные молнии, и сердце Джадда остановилось. Он уже не увидел, как его тело рассыпалось в прах, как и тела четверых людей до этого. Павел Куличенко рассмеялся лающим смехом, поднял голову.
     — Забирай меня отсюда, Оскар. Нас ждет встреча с младшим Ромашиным. Надеюсь, он меня не разочарует, как этот напыщенный осел.
     В помещении вспыхнул дымный синий свет, и Павел исчез. Когда в лабораторию вбежали спецназовцы Эджворта, они не поверили глазам: она была пуста!
     
Глава 30. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
     
     Существование пояса малых небесных тел как источника короткопериодических комет предсказал в Солнечной системе астроном Джерард Койпер еще в тысяча девятьсот пятьдесят первом году. Этот пояс и в самом деле располагается от Солнца на расстоянии от тридцати пяти до пятидесяти астрономических единиц.
     Первые объекты пояса Койпера были открыты чуть позднее — в тысяча девятьсот девяносто втором и девяносто третьем годах. Оба они имели примерно одинаковые размеры note 31 и состояли из льда, пыли и рыхлого снега. Вообще же, по оценке астрономов, пояс Койпера содержит более миллиона таких астероидно-кометных тел note 32 — их назвали плутино, «маленькими плутончиками», так как все они располагаются далеко за орбитой последней планеты Солнечной системы — Плутона. Среди этих астероидов скрывался и ничем с виду не отличающийся от других угловатый обломок льда и камня, внутри которого располагалась тайная база, принадлежащая главе Евробезопасности Павлу Куличенко, о чем не знал даже Пурвис Джадд, не говоря уже об официальных лидерах Солнечной системы.
     Однако Павел напрасно считал свое убежище идеально секретным и надежно защищенным. К моменту его расправы над бывшим боссом спецслужбы уже знали о местонахождении тайной базы начальника Евробезопасности и начали подготовку к ее штурму. Хотя все понимали, что сражаться придется не с людьми, вооруженными по последнему слову техники, а с боевыми роботами гиперптеридов, программы которых были «промодулированы» сознанием двух далеко не лучших представителей человечества.
     Взбешенный попыткой Джадда ликвидировать его, Куличенко появился в кают-компании своей базы с твердым намерением исполнить обещание. Однако для укрепления собственных тылов надо было прежде закончить разборки с теми, кто мог хоть как-то помешать его планам. Первым в этом списке стоял Артем Ромашин, пообещавший в обмен на полюсидку дать прямой доступ к «джинну» Лам-ке. Вторым — Селим фон Хорст, упорно встающий на пути и отравляющий жизнь, сорвавший многие замыслы Пурвиса Джадда и самого Павла. Третьим в списке значился дед Артема Игнат Ромашин, советник федеральной службы безопасности и, по некоторым косвенным данным, — руководитель секретной службы контроля за деятельностью спецслужб.
     База обслуживалась в основном инк-автоматикой. Живых людей Павел предпочитал не посвящать в свои дела, хотя полностью обойтись без них не мог. Поэтому на базе присутствовали не только витсы, но и люди из числа тех, на кого он мог положиться. Правда — до определенной степени. Предательство Игнасио Родригеса показало, что надеяться и верить никому нельзя, даже близким друзьям.
     Всего на базе находились три человека, не считая пленницы: распорядитель хозяйства и два оператора. Распорядителем был старинный приятель Павла Герман Панк, с которым он учился вместе в колледже во Львове. Операторов подбирал Герман, и это были надежные молодые парни, способные выполнить любой приказ начальника.
     — Приведи ее, — коротко бросил Павел, усилием воли согревая тело, замерзшее во время контакта с Демоном.
     Герман, низкорослый, кряжистый, с непомерно большой головой, заросший волосом чуть ли не до глаз — бороду и усы он подбривал раз в год, — вышел из кают-компании и через несколько минут ввел Зари-му, которая находилась все это время в специальном бункере с зеркально-вакуумной экранировкой. Выглядела она бледной и подавленной, лишь в глазах вспыхивал и гас дерзкий огонек.
     — Доброе утро, — сказал Павел почти вежливо, внезапно осознавая достоинства фигуры полюсидки, окинул ее оценивающим взглядом. — Буду краток, сеньорита. Мне нужен твой недалекий защитник, бросивший тебя и удравший в неизвестном направлении. От того, согласишься ты мне помочь или нет, будет зависеть и твоя жизнь, и жизнь твоего друга. Повторить? Или ты хорошо понимаешь наш язык?
     — Понимаю, — ответила девушка, закусив губу.
     — Замечательно. Вызывай Лам-ку.
     — Он не отвечает. Павел нахмурился.
     — Не обманывай меня, милашка. Ульрих утверждал, что ты с Лам-кой на короткой ноге.
     — Я не обманываю! Если бы Лам-ка откликнулся, меня бы здесь уже не было!
     Павел встал, подошел к девушке, пристально заглянул ей в глаза с расширяющимися зрачками, на дне которых плавились горечь, гнев и надежда.
     — Я же сказал: только от тебя зависит жизнь Ромашина и твоя собственная. Ты должна делать все, что я прикажу!
     — Никогда! — с вызовом вскинула подбородок Зари-ма.
     — В таком случае я вызову сюда Ромашина и убью его на твоих глазах! А тебя отпущу. Живи, зная, что это ты виновница его смерти.
     — Ты даг-акус! Подлец!
     Волосатый Герман зажал девушке рот и взревел: она укусила его за палец. В бешенстве он ударом тыльной стороной ладони отбросил ее к стене.
     — Дрянь! Командир, разреши, я с ней…
     — Позже, — оборвал управляющего Куличенко, покачал головой. — Ты избрала неправильную тактику, сеньорита. Мы однозначно добьемся своего, разве что потеряем пару минут. А ты потеряешь все: честь, душу, жизнь. Выбирай.
     Зари-ма приложила ладошку к запылавшей щеке, смерила Германа презрительно-воинственным взглядом.
     — Артем убьет тебя, даг-рех!
     Герман шагнул к ней, но Павел остановил его:
     — Не торопись, она мне еще нужна. Итак, дикарка, ты отказываешься сотрудничать со мной? Или все же вызовешь своего трусливого защитничка?
     — Он не трус! Он ребенок! Твой Демон хотел задавить его!
     — Он хотел только скорректировать программу. Впрочем, это неважно. Будешь вызывать Лам-ку?
     — Я пытаюсь! — выкрикнула Зари-ма простодушно, со слезами на глазах. — Он не отвечает! Демон убил его! — Она всхлипнула.
     — Дай я с ней потолкую , — предложил Герман с гадкой улыбкой. — Она станет как шелковая.
     — Внимание! — раздался в кают-компании мягкий голос инка. — В радиусе пятиста мегаметров замечены пять неопознанных объектов, использующих режим «инкогнито».
     Павел и Герман переглянулись.
     — Кажется, нас вычислили, — бесстрастно проговорил Куличенко. — Ромашин обманул меня.
     — Но они не должны знать, где находится база! — воскликнул Панк. — Никто не должен знать! Строители уничтожены, документация тоже…
     — Иди, готовь арсенал. Придется дать федералам урок. Я хотел закончить сначала с этими глупцами, вставшими на пути, обезвредить недозревшего «джинна», однако этим можно заняться и позже. Ну что ж, господа, начнем!
     Павел взял Зари-му под локоть и повел, невзирая на ее сопротивление, в пост управления базой. Там он одним движением швырнул полюсидку в кресло, наставил палец:
     — Сиди тихо и смотри! Сейчас я разделаюсь с этими кретинами из погранфлота, а потом займусь Ромашиным и тобой.
     Герман сел в одно из кокон-кресел, рядом с креслом оператора, запеленался. Павел остался стоять посреди небольшого круглого зала поста, стены которого представляли собой панорамный виом. В настоящий момент они слегка светились изнутри как пчелиные соты, но стоило Павлу послать мысленный приказ включить обзор, как стены растаяли, и помещение объяла глубокая, подчеркиваемая иглами звезд, черная бездна. Стали видны бледные мерцающие облачка, плавно перемещавшиеся среди неподвижных звезд. Это были такие же астероиды-плутино, освещенные более крупной звездой — Солнцем, что и использованный Павлом для маскировки базы.
     Внезапно звездная полоса Млечного Пути исказилась, будто между ней и зрителями пролетела некая прозрачная вуаль. Эта вуаль накрыла астероид со всех сторон, и в зал с волной холода просочился сгусток тьмы, оформившись в прозрачно-зыбкое подобие человеческого тела.
     — Оскар, друг мой, — сказал Павел небрежно, — к нам пожаловали нежданные гости, надо их пугнуть так, чтобы остальным неповадно было совать сюда свой нос.
     Глыба текучего воздуха заискрилась изнутри и втянулась обратно в стену зала, растворилась в темноте. По звездам снова пробежала волна искривления: прозрачная тень Демона унеслась в бездну космоса, спеша выполнить директиву хозяина.
     Прошла минута, и вот среди немигающих звездных игл вспыхнули один за другим три ярких язычка пламени. Тьму прорезали лучи света, радужные искры, паутинки синих и зеленых молний, неэффектные из-за большого расстояния: боевой робот гиперптеридов начал бой с кораблями пограничников, занявшими позиции в полумиллионе километров от астероида с базой. Однако силы были далеко не равными.
     Бой закончился так же быстро, как и начался. Передовые силы землян были уничтожены в течение минуты.
     — Порядок, — удовлетворенно сказал Павел, оглядываясь на застывшую с кулачками у груди пленницу. — Они получили неплохой урок, пусть усваивают. Итак, сеньорита, где же твои друзья? Почему они не спешат тебя выручить?
     Зари-ма покачала головой. В глазах ее стояли слезы.
     — Ты… Мраг-Маххур! Тебя ждет карм… ад!
     — Гера, пошли кольцевое сообщение, — повернулся к помощнику Павел. — Если Артем не ответит мне в течение получаса, я скормлю его принцессу «джинну».
     Герман Панк, запеленутый в полупрозрачные лепестки кокон-кресла, ответил коротким кивком, посылая в сеть связи спецслужб Солнечной системы непеленгируемую передачу.
     Внезапно словно иней осыпался с потолка зала — в воздухе замелькали снежные иголочки. Похолодало.
     Зари-ма широко открыла глаза, веря и не веря собственным ощущениям:
     — Лам-ка?..
     Между кокон-креслом операторов и Павлом Куличенко возник прозрачно-текучий вихрик и превратился в…
     
***
     
     Артему стоило огромных усилий убедить Лам-ку в том, чтобы тот не отвечал на вызовы Зари-мы. «Щенок-джинн» не понимал его, сердился по-своему, окуная собеседника в «ледяную воду» своих нечеловеческих эмоций, уходил и возвращался, но все же в конце концов понял, что от него требуется, и подчинился. После пятиминутного контакта с ним Артем отходил два часа, прежде чем восстановил силы и успокоил растревоженную нервную систему.
     Еще труднее было уговорить Лам-ку познакомиться с моллюскором. Здесь уже заработали его инстинкты, то есть императив-программы, записанные на генетическом уровне и не зависящие от воли самого Лам-ки, а тем более — от желания человека, пытавшегося его успокоить. Лишь опыт и воля Селима фон Хорста, внедрившегося в психику моллюскора, позволили не допустить конфликта между боевыми роботами негуманоидов, каждый из которых отстаивал точку зрения на мир своих создателей.
     Лам-ка «облаял» моллюскора, но «кусаться» не полез.
     Сверхробот иксоидов «занес ногу», чтобы ударить «щенка», но не ударил, с помощью Селима оценив ситуацию.
     Они не подружились, но и, благодаря терпению и настойчивости людей, не стали врагами, создав небывалый прецедент мирного диалога между представителями антагонистически настроенных цивилизаций, миллионы лет назад уничтоживших друг друга.
     Контакт происходил на Меркурии, на его дневной стороне, обращенной к Солнцу, вне зоны контроля спутниковых систем телеметрии. После него Селим-моллюскор сразу умчался куда-то, а Артем, отпустив Лам-ку, снова принялся восстанавливать свою «встопорщенную» психику в каюте второй меркурианской базы УАСС, которая на самом деле принадлежала особому отделу под руководством Калаева.
     Сам начальник базы ничем не мог помочь своему квартиранту, так как был занят. Спецслужбы Солнечной системы «стояли на ушах» режима ГО, и у руководителей защитной системы человечества не было ни минутки свободного времени.
     Восстановление на сей раз прошло быстрее, да и сам Артем чувствовал себя значительно легче, что указывало на рост его психоэнергетического потенциала и на явный прогресс в понимании нелинейных логик вообще и логики боевых роботов в частности. В принципе стоило гордиться уже тем. что оба робота не стали выяснять отношения между собой и согласились помочь людям отстоять свободу и независимость в войне с такими же роботами, но настроенными на уничтожение любых разумных существ.
     Кроме всего прочего, Артем начал получать и дополнительные знания, изредка просачивающиеся в голову из каких-то неведомых источников, по ощущениям — из костей черепа и позвоночника. По-видимому, небывалое нервное напряжение ослабило блоки между сознанием и подсознанием, где ждала своего часа генная информация, полученная еще дедом Игнатом при встречах со «спящим джинном».
     Так Артем вдруг понял, что иксоиды и гиперптериды не являются создателями «джиннов» и моллюскоров. Они просто приспособили эти чудовищно мощные искусственные организмы для своих целей. То же самое пытались сделать и Черви Угаага. Кто на самом деле сотворил боевых роботов и для чего, оставалось загадкой, хотя Артем был уверен, что когда-нибудь узнает об этом.
     Вторым открытием, потрясшим его даже больше, чем информация о «джиннах», была догадка об отношениях гиперптеридов, иксоидов и Червей Угаага. Ни с того ни с сего в голову Артему пришла мысль, что они представляют собой три стадии развития одного разумного вида, а не три разные ветви негуманоидного разума! Почему эти ветви начали воевать друг с другом, пока оставалось неясным.
     Придя в себя, пограничник доложил Калаеву о готовности выполнить любое задание и занял одно из кокон-кресел, включаясь в сеть «спрута», связывающую все тревожные службы человечества. Через несколько минут он знал обо всем, чем занимаются пограничники, контрразведчики, спасатели и безопасники.
     Солнечная система «гудела».
     Космические флоты концентрировались вокруг Земли, Луны, Марса и Венеры, готовые отразить атаку «неопознанных агрессивных объектов». Институты вооружений спешно создавали зенитные комплексы, способные поражать летающие цели на подступах к планетам с помощью вакуум-зарядов и ТФ-эмиттеров. Правительства регионов торопливо эвакуировались из высотных зданий в подземные убежища. Большинство работников социальной сферы учились отрабатывать мероприятия по императиву «военная угроза», чтобы не допустить паники. Метро Солнечной системы работало с невиданной нагрузкой: жители поселков и научно-исследовательских станций с окраин Солнечной системы перебирались на Землю, многие пытались бежать в города и селения на планетах других звезд, случались даже попытки захвата спейсеров для бегства в космос, куда глаза глядят. В этой суматохе были забыты увеселительные заведения, центры развлечений, экскурсии и прочие способы ухода от реальной жизни. Невиданным спросом начали пользоваться средства индивидуальной защиты, комбинезоны типа «кокос» и «орех», а также летательные аппараты и спасательно-защитные модули типа «каштан» и «голем».
     Помаявшись полтора часа в кресле, пресытившись разнородной и по большей части ненужной информацией, Артем, не зная, чем себя занять, решил было найти фон Хорста, чтобы обсудить с ним проблему контакта с «джиннами», и в это время пришли два сообщения: одно — об исчезновении главы Евро-региона Пурвиса Джадда (его контрразведка подняла шум о «нападении» на рудник Норвежский на Каллисто), второе — об атаке Демонами пограничных кораблей в поясе Койпера.
     Инк «спрута» отсек шумы общей тревожной сети, и стали слышны переговоры руководителей высшего эшелона защитной сети человечества.
     — Это не обманный ли маневр Пурвиса? — прилетел голос командора погранслужбы Федора Конюхова. — Может, он что-то задумал?
     — Все, что он мог задумать, — это выпустить Демонов для уничтожения Правительства, — сказал Игнат Ромашин. — Уверен, произошло что-то неожиданное, не учтенное ни Джаддом, ни нами.
     — Мы объявили тревогу первой степени…
     — Для отражения атаки Демонов нужен уровень "А".
     — В таком случае я перекрываю метро, — заявил новый начальник службы безопасности Лу Синь.
     — А я — все транспортные линии, — добавил командор.
     — Начнется паника, — вмешался Нкуву.
     — Паники надо избежать любыми способами!
     — СЭКОН требует передать бразды правления ЧК и СБ в руки Павла Куличенко и Кийта Нордига. В противном случае Фарина грозится заблокировать все решения Совета безопасности.
     — Пусть блокирует, — грубо сказал Калаев. — Эти кретины из СЭКОНа не понимают, что происходит. Предлагаю направить в пояс Койпера вторую эскадрилью во главе с «Иваном Ефремовым». На какое-то время она отвлечет на себя внимание Демонов, а мы тем временем подготовим контрудар.
     — Вы считаете, что ваш контрудар остановит «джиннов»? — поинтересовался директор УАСС.
     Калаев помолчал.
     — У нас нет выбора.
     — Надо послать туда спецгруппу, — бросил Сосновский. — По лучу метро. Чтобы захватить вожаков, связанных с Демонами. Тогда и с «джиннами» будет легче воевать. Могу возглавить обойму.
     — Мы не знаем кода выхода.
     — Дед! — позвал Артем. — Я знаю, как туда пробраться!
     — Слушаю, — отозвался Игнат.
     — Лам-ка!
     Двухсекундное молчание на канале спецсвязи.
     — Хорошо, — коротко сказал Ромашин-старший.
     — Мы поддержим тебя, начнем атаку извне, отвлечем их, — добавил Калаев, моментально оценивший предложение, — а ты иди изнутри.
     — Может быть, вам лучше пойти вдвоем с Селимом? — предложил Игнат.
     — Нет, вдвоем мы только нашумим и не обеспечим внезапности. Селим присоединится позже, в нужный момент.
     — Согласен. Будь осторожен.
     — О чем идет речь? — осведомился Монтэг, не посвященный в тайну связи Ромашина-младшего с юным «джинном».
     Ответа Артем уже не услышал. Он развернул кокон-кресло, поднял руку в ответ на жест Калаева, сидевшего в соседнем кресле, и сосредоточился на вызове Лам-ки.
     Защитник Зари-мы откликнулся почти тотчас же, будто все время находился рядом. В зале управления похолодало. Стены, пол и потолок зала поколебала некая сдержанная сила, заставив операторов и самого Калаева поежиться. Затем вокруг кресла Ромашина вспыхнул призрачный лучистый ореол, и пограничник исчез. А вместе с ним зал покинула и колеблющая его сила…
     
***
     
     …Вихрик превратился в сгусток тьмы, пронизанный лучиками золотистого света, и приобрел очертания человеческой фигуры. Павел с оторопью узнал того, кто стоял в его списке на уничтожение первым.
     — Ромашин!..
     — Он самый, — кивнул Артем, стряхивая с кистей рук ручейки холодного голубоватого сияния. Увидел Зари-му, смотревшую на него с недоверием и восторгом. — Как ты?
     — Артем! — вскочила девушка.
     — Сидеть! — каркнул Павел, направляя на нее турель «универсала» на плече. — Одно движение — и она мертва!
     Глаза Артема наполнились силой света .
     Турель с оружием Павла внезапно расплылась металлическим дымом, растаяла.
     Однако глава Евробезопасности имел отличную реакцию и ответил гулко-гортанным выкриком:
     — Оскар!
     Пространство зала управления базой поколебала глубокая внутренняя  судорога! Фигура Куличенко оделась в пушистую «шубу» призрачно-желтых искр. Глаза его наполнились силой тьмы. Почерневшие губы раздвинулись в язвительно-брезгливой ухмылке.
     — Поздравляю, пан Ромашин. Ты меня приятно удивил. Я так понимаю, ты привел мне Лам-ку?
     — Командир, к нам приближается армада погранфлота в составе десяти единиц! — доложил нервничавший Герман Панк, оглядываясь на застывших друг против друга соперников.
     — Им показалось мало, урок не пошел впрок. Что ж, покажем им, что козыри в наших руках. Бен, дружище, займись  флотом!
     За стенами базы проявилась над торосами астероида зыбкая прозрачная «медуза», метнулась прочь, навстречу приближавшейся эскадрилье земных кораблей.
     — Теперь закончим с тобой, дружок, — посмотрел Павел на Артема. — Надеюсь, ты не станешь больше демонстрировать нам чудеса негуманской техники, дабы освободить свою даму сердца. Сам понимаешь, твой недоделанный Лам-ка — ничто против моего друга Оскара. Вы оба в моих руках. Честно говоря, я не ждал тебя, так как только сумасшедший или полный дурак может всерьез надеяться на благополучный исход предложенной сделки. Но ты рискнул, и за это я отблагодарю тебя — убью быстро и безболезненно.
     — Не надорвись! — таким же звучным гортанным голосом проговорил Артем. — Ты проиграл, полковник, хотя еще не знаешь об этом.
     Брови Павла изогнулись, глаза метнули черные молнии, превратившиеся в ручьи фиолетово-зеленого пламени. Одна молния вонзилась в грудь Артема, но не пробила струящуюся пленку голубоватого свечения, разбилась на множество быстро потухших искр. Вторая молния обтекла вскрикнувшую Зари-му и превратила ее в металлический слиток. Однако в следующее мгновение по слитку ширкнуло полотнище пронзительно голубого огня и разбило его на быстро испарившиеся капли «металла». Зари-ма, получившая пси-энергетический удар, упала на колени, уперлась руками в пол, борясь с головокружением.
     Еще одна черно-фиолетово-зеленая молния метнулась к ней, но наткнулась на световой вихрь и ушла в пол, проделав в нем глубокий шрам.
     Павел ударил  Артема со всей злобой, умноженной мощью «джинна». Артем с трудом парировал удар, и по залу пробежала волна искривления, ломая кресла, фермы и стойки, пол и потолок. Закричали операторы, получившие микроразрывы тканей и сосудов и потерявшие сознание. Герман Панк выругался, побледнел, схватился за горло, выпучив глаза.
     Борьба двух сил  на некоторое время прекратилась.
     — Надо же! — удивленно-озадаченно ухмыльнулся Павел. — Ты решил посопротивляться! Это по-мужски, ценю.
     — Предлагаю честный поединок, — проговорил Артем ровным голосом, не показывая, что он потрясен: Демон-Оскар был явно сильнее Лам-ки, и еще одну его атаку «щенок-джинн», наверное, не выдержал бы. — Без поддержки роботов. Ульрих говорил, что ты мастер единоборств. Или это всего лишь легенда?
     Павел мрачно оскалился, подумал несколько мгновений, затем кивнул, отвечая своим мыслям.
     — Не откажу себе в удовольствии показать мастер-класс. Но учти, гриф, пощады не будет!
     — Взаимно, — усмехнулся Артем.
     — Командир, к нам шпарит еще одна армада! — прохрипел Герман.
     — Бен справится с ними со всеми, — отмахнулся Куличенко. — Не паникуй и не мешай мне развлекаться. Оскар, друг мой, присмотри за этим несмышленым сородичем Лам-кой, чтобы он не испортил мне настроение. Вздумает шевельнуться — закопай  его в вакуум!
     Артем шагнул к Зари-ме, положил ей руки на плечи.
     — Все в порядке, двигаться можешь? Девушка кивнула, не в силах ответить.
     — Посиди, скоро все закончится. — Он понизил голос и добавил быстро и почти беззвучно, чтобы не услышал Павел: — Подключись к Лам-ке!
     — Какие мы сентиментальные, — скривил губы Павел. — Обнять и плакать. Кончай свои телячьи нежности, гриф! Считай, что ты с ней попрощался.
     Артем молча снял «кокос», оставшись почти голым.
     Куличенко тоже разделся, но у него под спецкостюмом оказалось черное трико, и Артем понял, что это экзоскелетная пленка, такая же, какую использовал Ульрих. Учитель недалеко ушел от своего ученика по части благородства.
     — Давай показывай, что умеешь, — пренебрежительно бросил Павел, играя мышцами. — У меня мало времени.
     Артем шагнул к нему, включая темп , и бой начался.
     Длился он всего три четверти минуты.
     Павел действительно был профессионалом экстра-класса, знатоком боевых искусств и владел триггерным — вибрационно-скоростным движением. Поэтому никаких демонстраций приемов, ударов и блоков, прыжков и красивых комбинаций не было. Был исключительно быстрый спиралевидно-вибрационный танец  двух биологических боевых систем, изучающих друг друга на ментальном уровне, который закончился одним-единственным обоюдным ударом.
     Но Артем оказался точнее. Его удар в болевую точку над верхней губой потряс Павла, заставил отпрыгнуть и согнуться, в то время как удар Куличенко хоть и сломал Артему совсем недавно вылеченную ключицу, все же не отправил его в бессознательное состояние.
     — Командир! — крикнул Герман, вдруг выдираясь из кресла. — Бежим! Там происходит что-то невероятное! Бен не может уничтожить флот! Ему кто-то мешает!
     — Чушь! — прошипел Павел, разгибаясь. — Ничто и никто не может остановить боевого робота! Оскар, убей  их!
     В то же мгновение облако искр окутало Зари-му и Артема и растаяло. Фиолетово-зеленая молния, сорвавшаяся с потолка зала, стегнула воздух, разбрызгала по пути Германа и проделала в полу глубокую звездообразную дыру.
     — Дьявол! — прорычал Павел, в бешенстве топнув ногой. — За ними!
     Серая пелена окутала его и вынесла из недр астероида в космос, сверкающий звездными и рукотворными огнями. Со всех сторон к последнему убежищу человекодемона , которым стал Павел Куличенко, приближались корабли земного космофлота. Но не это остановило озлобленного неудачей Павла.
     Противник ждал его в километре от поверхности астероида: гигантский, призрачно-светящийся волк  с двумя человеческими фигурами внутри. А рядом с ним…
     Рядом с волком  высилась еще более мощная глыба прозрачно-светящегося стекла, напоминающая человека и червя одновременно.
     — Моллюскор! — глухо пробормотал Павел. Больше он ничего не успел сказать. И сделать.
     Моллюскор прыгнул …
     Через два часа Артем с перевязанным плечом, Зари-ма, Игнат Ромашин, Владимир Калаев и Селим фон Хорст — человек, а не Червь и не моллюскор, сидели в кают-компании меркурианской базы, беседовали, отдыхали, пили вино и ждали прибытия Нкуву и остальных членов «десятки».
     Выбрав момент, Селим наклонился к уху захмелевшего Артема, которого обнимала Зари-ма, и проговорил с флегматичной интонацией:
     — Как насчет поговорить без свидетелей, гриф?
     — Чего? — не понял Артем.
     — Проблема с «джиннами» еще не решена.
     — Что ты хочешь сказать? — с трудом сосредоточился на словах собеседника пограничник.
     — Бриллиантиды.
     — Ну?
     Селим вздохнул.
     — Тебе нельзя пить вино. Все почему-то забыли о бриллиантидах, то есть о носителях «джинн-хромосом». Всего в Солнечной системе обретается около десяти тысяч добытых бриллиантид. Плюс те, что еще не найдены в кольцах Сатурна. Соображаешь?
     Артем мотнул головой.
     — Нет…
     И тут до него дошло.
     — Они тоже… могут?!
     — Тише, — остановил его Селим. — Все, что произошло, — лишь прелюдия к настоящей войне с «джиннами». Если только мы не найдем способ ее предотвратить. Пошли, поговорим?
     — Я с вами! — заявила Зари-ма, не пропустившая ни одного слова.
     Оба посмотрели на нее, потом друг на друга.
     — Вообще-то женщинам положено рожать детей, — сказал Селим, — а не путаться под ногами у мужчин.
     — Я еще успею!
     Артем засмеялся. Затем рассмеялся фон Хорст. И Зари-ма. Все сидевшие за столом оглянулись на них с веселым недоумением, и лишь Игнат Ромашин посмотрел на внука задумчиво и печально. Он тоже понимал, что пока человечество продолжает порождать джаддов, Павлов и ульрихов, войны неизбежны. Вслух, однако, свою мысль советник высказывать не стал, не желая портить застолье друзьям и близким. Они выиграли очередной  бой и имели полное право шутить и смеяться.
     
     Февраль 2002
     Москва — Чисмена
     
  Note1
   Грезир — аппарат виртуальной психологической разгрузки, создающий игровое пространство любой сложности по заказу хозяина.
  
  Note2
   ИВТ — Институт внеземных технологий; ШВПС — Школа внешней погранслужбы.
  
  Note3
   Строили могильники и дороги существа из мира с нецелочисленной мерностью, большей 3, но меньшей 4.
  
  Note4
   В конце двадцать первого века все государства Земли перешли на единую валюту — гео.
  
  Note5
   Гонки на колесных экипажах в эпоху антигравитационного транспорта сохранились только как вид спорта. В Солнечной системе для них были созданы специальные полигоны на Марсе, Венере и на спутнике Сатурна Ганимеде.
  
  Note6
   На внеземных сооружениях обычно поддерживается земной ритм жизни — Двадцатичетырехчасовой, не зависящий от смены суток на других планетах.
  
  Note7
   Шпуг — режим двойного ускорения.
  
  Note8
   Витс — высокоинтеллектуальная техническая система. Таким системам можно придать любой облик, в том числе — человеческий.
  
  Note9
   Люки Кирквуда — области колец с минимальной плотностью частиц.
  
  Note10
   ГО — гражданская оборона.
  
  Note11
   Диаметр Титана — 5100 км.
  
  Note12
   РТС — реакторы термоядерного синтеза.
  
  Note13
   Планетами внутреннего пояса считаются Меркурий, Венера, Земля и Марс.
  
  Note14
   Адаптогенез — меры, увеличивающие скорость адаптации организма к внешней среде без изменения гомеостаза. Энергогенез — использование организмом новых видов энергии. Сенситивогенез — увеличение количества воспринимаемой информации за счет появления новых органов чувств.
  
  Note15
   Спутник Юпитера.
  
  Note16
   Диаметр основания Олимпа равен 500 км, диаметр главного кратера на его вершине — 65 км, всего кратеров, наложенных друг на друга, — шесть.
  
  Note17
   Тритон — спутник Нептуна, Миранда — спутник Урана, Ганимед — спутник Юпитера.
  
  Note18
   Инкер — специалист по интеллект-компьютерам.
  
  Note19
   Солитон — устойчивая одиночная волна любого поля, сгусток поля эллипсоидальной формы.
  
  Note20
   Внеземные поселения сохраняли привычный для людей суточный ритм, но глобальной синхронизации смены дня и ночи придерживались далеко не все.
  
  Note21
   Тессера — морщинистая равнина, порожденная короблением верхнего слоя горных пород.
  
  Note22
   К примеру, земная Луна вращается вокруг Земли по орбите с радиусом, равным 384 000 км.
  
  Note23
   Диаметром больше 10 км.
  
  Note24
   Так как в атмосфере Земли и за ее пределами располагаются сотни сооружений и летательных аппаратов, необходимо учитывать их местонахождение, чтобы не сбить своих.
  
  Note25
   Орбита Плутона имеет большой эксцентриситет, поэтому иногда он находится ближе к Солнцу, чем Нептун.
  
  Note26
   Радиус Плутона = 1137 км.
  
  Note27
   Пояс астероидов за орбитой Нептуна и Плутона, остатки «строительного материала» Солнечной системы.
  
  Note28
   Уран имеет 9 колец и два пылевых полукольца.
  
  Note29
   Диаметр Миранды равен примерно 480 км.
  
  Note30
   Разумогенез — рост умения оперировать с алгоритмами мышления. Включение в процесс мышления не только клеток мозга и нервных клеток, но и клеток других органов.
  
  Note31
   283 и 286 км соответственно.
  
  Note32
   Только плутино диаметром более 100 километров насчитывается более 70 000.
  
     ??
     
     ??
     
     ??
     
     ??